На борту "Роджерса", 23 іюля 1881.
Мы думаемъ завтра утромъ проѣхать дальше, до форта Св. Михаила, чтобы взять грузъ угля въ 200 тоннъ, заготовленный для насъ однимъ изъ пароходовъ общества "Аляска". Куда намъ сложить этотъ уголь, это пока загадка даже для самаго искуснаго фрахтовщика. Около ста тоннъ можетъ вмѣстить угольный трюмъ, другую половину надо принять на палубу; но куда? Въ Петропавловскѣ, нашей первой остановкѣ, мы хотѣли закупить оленины, но вмѣсто нея вынуждены были пріобрѣсти 6 быковъ. Эти животныя стоятъ передъ фокъ-мачтой; строительные матеріалы, топливо и собаки помѣщаются между мачтой и задней палубой. Всѣ снасти увѣшаны лососями, которыхъ сушатъ въ пищу собакамъ. Куда-же сложить уголь? Къ счастью въ Беринговомъ морѣ не приходится опасаться бурной погоды, да и наша зимовка, на Врангелевой Землѣ или Сибирскомъ побережьи, не заставитъ себя долго ждать.
Но не будемъ хвалить утра раньше вечера, а морского плаванія -- до надежной гавани.
Ночь съ четвертаго на пятое іюля принесла нѣсколько сильныхъ шкваловъ. Еслибы одинъ изъ нихъ, пронесшійся вправо отъ корабля, налетѣлъ на насъ, онъ былъ-бы, по мнѣнію старшаго офицера, роковымъ. Офицеръ описывалъ намъ картину его приближенія. Шквалъ прорѣзалъ море глубокой бороздой. Сѣрое, холодное освѣщеніе придавало окружающему мрачную, мертвенно-блѣдную окраску. Офицеръ прибавилъ еще, что никогда въ жизни онъ не чувствовалъ себя такимъ ничтожнымъ и жалкимъ, какъ въ то мгновеніе, когда ураганъ пронесся мимо. Онъ слишкомъ хорошо сознавалъ всю свою безпомощность, если бы шквалъ обрушился на насъ. Но, къ счастью, мы очутились влѣво отъ него и потому живы и можемъ разсказывать о немъ съ радостью, смѣшанной съ ужасомъ.
Девятаго іюля на горизонтѣ показались горы. На слѣдующій день мы увидѣли на разстояніи 50 морскихъ миль снѣжную вершину вулкана высотою въ 1500 метровъ. Его кратеръ возвышался надъ облаками, и заходящее солнце окружало его лучисто-краснымъ сіяніемъ. Эта гора, какъ-бы украшенная легкимъ кружевомъ серебристыхъ облаковъ, представляла собой картину, навѣки врѣзавшуюся въ нашу память. Невдалекѣ виднѣлся другой вулканъ, дѣйствующій; надъ нимъ стоялъ большой столбъ дыма.
Въ четвергъ 14 іюля мы пересѣкли 180-й меридіанъ и вмѣстѣ съ этимъ, границу календарнаго исчисленія и находились теперь на восточной долготѣ. Какъ извѣстно, каждому мореплавателю, объѣзжающему земной шаръ съ востока на западъ, удается перехитрить вѣчность на одни сутки: онъ внезапно оказывается внѣ календаря.-- Но гдѣ нибудь ему придется вновь подчиниться законамъ времени, и это мѣсто выравниванія календарной несогласованности падаетъ на 180° долготы. При курсѣ на западъ морякъ именно здѣсь присчитываетъ сутки, а при плаваніи на востокъ ихъ вычеркиваетъ. Такъ какъ мы вернемся черезъ нѣсколько дней и опять пересѣчемъ этотъ градусъ долготы, то намъ пришлось-бы дважды мѣнять календарь. Лейтенантъ Берри того мнѣнія, что мы свободно можемъ придерживаться нашего стараго счисленія.
Когда мы прибыли въ Петропавловскъ, по нашему въ субботу, тамъ люди были на воскресномъ богослуженіи. Мы и теперь еще въ сомнѣніи, дѣйствительно-ли сегодня -- сегодня, а не вчера или завтра. Если бы мы при каждомъ пересѣченіи 180° долготы прибавляли или убавляли сутки, то при продолжительномъ пребываніи на Врангелевой землѣ мы вѣчно были бы въ сомнѣніи, такъ какъ 180° долготы проходитъ по всему этому острову. Мы постоянно пересѣкали-бы его, внося полный хаосъ въ свои дневники. Пожалуй, уйдя на охоту куда-нибудь за сто шаговъ, мы пришли бы туда на другой день, а домой могли-бы вернуться на одинъ день раньше, чѣмъ ушли!
Я сожалѣю, что на этомъ долженъ кончить мое письмо, но здѣсь, въ каютъ-компаніи "Роджерса", мнѣ приходится терпѣть страшныя муки: комары -- эта пытка полярныхъ мѣстъ -- безпрерывно преслѣдуютъ меня. Трудно себѣ представить ихъ существованіе въ полярныхъ странахъ, а между тѣмъ въ іюлѣ они носятся здѣсь тучами и отравляютъ жизнь обитателямъ этихъ широтъ.