Островъ Беннеттъ.
Капитанъ Делонгъ затѣмъ продолжаетъ: "Въ 2 часа утра, мы снова тронулись въ путь. Снова попадались намъ на дорогѣ трещины, которыя приходилось задѣлывать; пока мы занимались этимъ,-- казалось, все ледяное поле вокругъ насъ оживилось: начались толчки и надвиги, утихавшіе всего минутъ на пятнадцать, а намъ смотрѣть на это было далеко не утѣшительно. Огромныя глыбы, лежавшія до сихъ поръ совершенно спокойно, вдругъ высвободились изъ-подъ другихъ, выплыли наверхъ и носились здѣсь и кружились, подобно огромнымъ китамъ. Когда льдины сталкивались другъ съ другомъ, огромные куски ихъ отламывались и вставали вертикально, вздымаясь футовъ на 25--30 вверхъ; цѣлыя массы ледяныхъ осколковъ, скопившіяся и бурлящія съ необычайною силою подъ большими глыбами, поднимали эти послѣднія вверхъ до тѣхъ поръ, пока онѣ дѣлались похожими на какіе-то величественные памятники въ 30 футовъ высоты. И снова потомъ толпились длинные, острые ледяные куски, подобно щетинѣ какихъ-то морскихъ чудовищъ, среди повсемѣстной сумятицы, напирали какъ громадные ледяные плуги на плоскія льдины, врѣзались въ нихъ и производили повсюду шуршащій и трещащій звукъ, сопровождавшій постоянно грохотъ и гулъ сталкивающихся другъ съ другомъ массъ. Когда длинныя и узкія льдины, поднимавшіяся зачастую въ высоту на 20--30 футовъ, вслѣдствіе новаго толчка опрокидывались, то онѣ распадались съ грохотомъ на большіе куски, разлетавшіеся во всѣ стороны. И все же таки, кажется, здѣсь мы уже болѣе не на стародавнемъ льду; уже вчера, да и сегодня путь нашъ шелъ по льду, который похожъ на тотъ, что мы встрѣтили у острова Гаральда; онъ наслоился, по всей вѣроятности, и за немногими лишь исключеніями, въ одну зиму и имѣетъ среднюю толщину въ 7--10 футовъ. Если только это предположеніе вѣрно, то мы, быть можетъ, находимся уже внѣ границъ вѣчныхъ ледяныхъ полей и притомъ въ сплошномъ льду, окружающемъ Ляховскіе острова, а въ такомъ случаѣ мы имѣемъ право надѣяться достичь въ скоромъ времени полыньи, гдѣ мы будемъ въ состояніи спустить на воду наши лодки. Чнппъ вовсе не такъ еще окрѣпъ, какъ бы ему хотѣлось увѣрить насъ; докторъ запретилъ ему вчера виски, получавшуюся имъ до сихъ поръ ежедневно, для того, чтобы посмотрѣть, какія будутъ оттого послѣдствія. Вечеромъ онъ уже лишился аппетита, а ночью (т. е. въ то время, когда мы спали) онъ не могъ уснуть и бросался туда и сюда, стоная безпрестанно. Мы узнали все это только отъ Дёнбара, такъ какъ самъ Чиппъ увѣряетъ, что чувствуетъ себя превосходно, "какъ встрепанный"; онъ даже просилъ Дёнбара сказать это доктору, когда этотъ послѣдній будетъ о немъ спрашивать. Глупо, что онъ желаетъ снова приняться за службу, и потому самъ себя обманываетъ, что можетъ что нибудь сдѣлать.
"Пятница, 8-го іюля. Только сегодня утромъ прошли мы остатокъ той версты, которую начали вчера при самыхъ тяжкихъ и доводящихъ до отчаянія обстоятельствахъ, какія когда нибудь сопровождали наше путешествіе. Свѣжій сѣверо-западный вѣтеръ понадѣлалъ во льду трещины по всѣмъ направленіямъ, кромѣ одного, которое и было собственно для насъ желательно, такъ что мы то и дѣло были принуждены строить мосты и устроивать переправы. Продуваемые насквозь рѣзкимъ вѣтромъ, дождались мы, наконецъ, и нашего обычнаго тумана и мглы, которые промочили насъ насквозь и застудили. Такъ какъ на проходъ послѣднихъ 350 саженъ мы должны были употребить шесть часовъ, то мы могли сѣсть за обѣдъ только въ 2 часа утра. Въ 3 часа мы снова двинулись въ путь, а въ 7 часовъ разбили лагерь. Ужинъ -- въ 7 1/2 часовъ. Барометръ -- 29.58 при 36°. Температура -- 1/2 ° тепла. Въ 9 часовъ утра дали свистокъ ко сну. Въ 6 часовъ вечера всѣ на ногахъ. Свѣжій вѣтеръ съ сѣверо-запада. Между 3 и 5 часами немного голубаго неба и солнце. Въ 7 1/2 мятель. Въ 8 часовъ вечера снова въ путь.
"Суббота, 9-го іюля. Въ полночь мы протащили всѣ наши вещи на цѣлыхъ 2 версты и остановились пообѣдать. Сегодняшній переходъ нашъ долженъ вознаградить насъ за вчерашнія неудачи и дать намъ возможность нагнать потерянное время. Когда ледъ держится, мы идемъ совершенно благополучно и скоро впередъ, и только ужасныя трещины нарушаютъ обычный порядокъ. Каждая пройденная нами миля равняется по трудности пути обыкновеннымъ семи милямъ; переходы то туда, то сюда, рекогносцировка пути и обратный путь по ея окончаніи, для того, чтобы присутствовать лично при выступленіи,-- дѣлаютъ то, что я самъ прохожу всякую милю пути три раза и могу, слѣдовательно, по личному опыту, судить, съ какимъ наслажденіемъ Мельвилль и его люди привѣтствуютъ моментъ остановки на ночлегъ. Пока мы обѣдали, сѣверо-западный вѣтеръ дулъ все съ тою же силою и, хотя мы прятались за лодки, все же намъ было и холодно, и плохо. Къ этому еще присоединился нашъ обычный туманъ, который сдѣлалъ прложеніе наше еще болѣе печальнымъ, такъ что, я полагаю, всѣ были очень рады, когда въ 1 часъ 10 минутъ утра я отдалъ приказъ тронуться въ путь.
"Воскресенье, 10-го іюля. Сегодня встрѣчали мы нѣсколько разъ "ледяныя иглы", какъ называетъ ихъ Пэрри, причемъ предполагаетъ, что онѣ образуются вслѣдствіе паденія дождевыхъ капель на ледъ; по нашему мнѣнію, это странное явленіе происходитъ вслѣдствіе того, что соль въ нѣкоторыхъ мѣстахъ стекаетъ скорѣе и образуетъ такимъ образомъ цѣлые ряды и снопы ледяныхъ иглъ. Если разрѣзать медовые соты вкось, то глазамъ представится нѣчто подобное по формѣ и образованію. Сегодня утромъ я подучилъ хорошее наблюденіе, на основаніи котораго вычислилъ наше положеніе въ 77° 8' 30" сѣверной широты и 151° 38" восточной долготы, такъ что оказалось, что съ 30-го іюня мы перемѣстились почти на 40 верстъ при восточномъ отклоненіи въ 30°; сосчитавъ наши переходы, я вывелъ, что мы прошли на юго-западъ всего 24 версты, а это послѣднее обстоятельство еще разъ доказываетъ, какъ мало можно отвѣчать здѣсь за точное выполненіе разъ предначертаннаго плана. Единственное, что мы можемъ сдѣлать,-- это идти и идти все впередъ, и если только долгота наша вѣрна, то походъ на юго-западъ скорѣе всего выведетъ насъ, по моему убѣжденію, на окраину ледяныхъ полей. Ужинъ -- въ 7 1/2 часовъ; въ 8 ч. 15 м.-- божественная служба, а въ 9 часовъ -- свистокъ на сонъ грядущій.
"Послѣ ужина неожиданный возгласъ: "земля въ виду!" повергъ всѣхъ въ смущеніе; на юго-западномъ горизонтѣ дѣйствительно показалось что-то похожее на землю, но туманъ принимаетъ здѣсь такія обманчивыя очертанія, что рѣшительно нельзя было съ увѣренностью сказать, что именно мы видимъ. Ближайшій изъ сибирскихъ острововъ находится еще въ 180 верстахъ отсюда, и если только намъ не суждено открыть какіе нибудь новые острова, я не могу повѣрить, чтобы мы видѣли сегодня землю. По моему разсчету, сегодня въ 9 1/2 часовъ времени мы прошли верстъ 5; въ 8 1/2 часовъ отправились передовые, а въ 9 двинулся и я съ аррьергардомъ; тутъ по пути я встрѣтилъ Анеквина, который поспѣшно бѣжалъ назадъ за ружьемъ, такъ какъ Дёнбаръ, по его словамъ, видѣлъ медвѣдя. Ускоривъ шагъ, я скоро нагналъ Дёнбара, имѣвшаго дѣйствительно встрѣчу съ мишенькою; но, такъ какъ у него не было никакого инаго оружія, кромѣ палки съ желѣзнымъ наконечникомъ, то онъ и поспѣшилъ дать тягу. Выйдя изъ-за угла одной ледяной горы, онъ увидалъ саженяхъ въ 15 отъ себя медвѣдя, который попробовалъ немного его преслѣдовать, когда онъ обратился въ поспѣшное бѣгство; скоро, однако, преслѣдованіе это прекратилось, медвѣдь сѣлъ и сталъ смотрѣть на Дёнбара, тоже остановившагося въ ожиданіи ружья; такъ просидѣлъ онъ нѣкоторое время въ очень удобномъ для выстрѣла положеніи, но, когда Анеквинъ появился съ оружіемъ, медвѣдь такъ быстро ретировался, что намъ осталось лишь пріятное воспоминаніе о неожиданной встрѣчѣ. По дорогѣ я наблюдалъ на юго-западѣ такія облака, которыя указывали на существованіе въ этомъ направленіи открытаго моря; когда я обратилъ вниманіе Дёнбара на это обстоятельство, то и онъ объявилъ, что, на сколько ему извѣстно, "такихъ облаковъ надо льдомъ ему видѣть никогда не приходилось". Я взобрался на вершину одного изъ ледяныхъ холмовъ, поднимавшагося футовъ на 20 надъ поверхностью, посмотрѣлъ въ подзорную трубу съ особенною тщательностью и замѣтилъ неоспоримо и землю, и воду, вѣроятно, ту самую землю, которую мы видѣли вчера. Во всякомъ случаѣ, передъ нами находится навѣрно земля, и не только земля, но и вода. Что это за земля, однако, никто до сихъ поръ еще не знаетъ. Ужъ не ошибочны ли наши вычисленія долготы и не часть ли это, быть можетъ, Сибири, или же дѣйствительно это вновь открытый островъ? Врядъ ли это одинъ изъ Ляховскихъ острововъ. Какъ бы то ни было, но, къ счастью нашему, нашъ путь лежитъ какъ разъ на эту землю; какъ полезно было для насъ, что я прежнее южное направленіе измѣнилъ на юго-западное; быть можетъ, это обстоятельство поведетъ къ нашему скорѣйшему освобожденію. Повидимому, до земли остается еще 15--20 верстъ, а такъ какъ я видѣлъ также большія пространства открытой воды съ плавучимъ льдомъ на нихъ, то легко можетъ быть, что, дойдя счастливо до окраины ледяныхъ полей, мы будемъ имѣть передъ собою вплоть до сибирскаго берега открытое море; тогда, пожалуй, подтвердятся и нѣкоторыя мнѣнія русскихъ изслѣдователей. Но мы успѣли уже опровергнуть столько теорій прежнихъ путешественниковъ, что трудно намъ будетъ убѣдиться въ переходѣ за границу вѣчныхъ льдовъ раньше полярнаго круга. Мѣсяцъ тому назадъ, погибла "Жаннетта"; до сихъ поръ, какъ я вижу, тяжелая работа изо дня въ день еще никому изъ насъ не повредила. Что работа эта дѣйствительно неимовѣрно тяжела, всѣ мы въ этомъ согласны; даже и самые привычные изъ нашихъ людей соглашаются, что никогда еще не приводилось имъ напрягать до такой степени свои силы. Тяжкое, постоянное напряженіе при тягѣ, вытаскиваніе и отгребаніе изъ сугробовъ, необходимость таскать грузы и сдвигать съ мѣста, чтобы снова тащить ихъ изъ всѣхъ силъ, а въ особенности вредное и болѣзненное дѣйствіе лямки на грудь -- все это страшно дѣйствуетъ на силы людей, а если прибавить сюда еще многочасную часто работу багромъ среди плавучаго льда, то въ концѣ концовъ чувствуешь невыносимую боль во всѣхъ костяхъ...
"Вторникъ, 12-го іюля... Земли и воды, видѣнныхъ нами вчера, сегодня нѣтъ и слѣда, такъ какъ весь юго-западъ покрытъ густымъ туманомъ; показалось, однако, много лысухъ, нѣсколько чаекъ и, странное дѣло, живая бабочка, пойманная тотчасъ же докторомъ и сохраненная мною. Вѣроятно, сильный юго-западный вѣтеръ, дувшій вчера утромъ и потомъ сегодня ночью, принесъ ее съ берега...".
Слѣдующія затѣмъ замѣтки разсказываютъ о дальнѣйшемъ трудномъ походѣ по льду, о трудностяхъ при устройствѣ переправъ и мостовъ. Между тѣмъ, на юго-западномъ горизонтѣ снова показалось нѣчто темное, похожее на землю, и нѣкоторые изъ экипажа объявили, что они совершенно явственно различаютъ очертанія земли.
"Четвергъ, 14-го іюля. При переходахъ по острому льду обувь людей чрезвычайно быстро снашивается, такъ что нашъ запасъ матеріала для починки уже весь истощился. Вчера далъ я поэтому разрѣшеніе снять кожаную обшивку съ челночныхъ веселъ, а сегодня сняли ее и съ рулеваго весла одного куттера; все это пошло на пригонку подметокъ и на заплаты; весь этотъ новый матеріалъ продержится дольше шкуръ, которыя мы до сихъ поръ употребляли для этой цѣли, но, къ счастью, я предвижу, что недалеко уже то время, когда я освобожусь хотя отъ этой заботы и отъ этого страха...
"Пятница, 15-го іюля. Слѣдуя все по тому же направленію, сегодня мы снова увидали землю; когда я принимаю въ соображеніе наблюденія, сдѣланныя за послѣдніе дни, а также и всѣ окружающія насъ обстоятельства, то я самъ считаю возможнымъ думать, что мы находимся вблизи открытой воды и земли. Во время обѣда (отъ 1 ч. 40 м. до 2 ч. 20 м. утра) на небѣ показалась луна, въ первый разъ втеченіе 2-хъ мѣсяцевъ. Еще болѣе порадовало насъ то, что въ ближайшей полыньѣ мы замѣтили тюленя; Коллинсу посчастливилось уложить его, а намъ съ помощью челнока удалось овладѣть рѣдкою добычею раньше, нежели она опустилась на дно. Курсъ -- западъ къ югу. Тюлень пришелся какъ нельзя болѣе кстати. Въ 7 ч. 15 м. утра усѣлись мы въ палаткѣ за роскошный пиръ; послѣ вѣчнаго однообразія пеммикана уже перемѣна составляла для насъ высокое наслажденіе. По существовавшимъ у насъ на кораблѣ гастрономическимъ правиламъ, всякое убитое животное должно полежать денька два или, по крайней мѣрѣ, повисѣть на вольномъ воздухѣ столько, сколько нужно для полнаго охлажденія его мяса; теперь мы смотрѣли на эти правила какъ на нѣчто излишнее; въ 1 ч. 30 м. тюлень былъ убитъ, въ 4 ч. его освѣжевали, а въ 7 ч. мы его съѣли и при этомъ такъ наслаждались, какъ будто поѣли въ лучшемъ ресторанѣ Нью-Іорка. 7/33 частей изъ 20 ф. тюленьяго мяса, пришедшихся на нашу палатку, были разрѣзаны на маленькіе кусочки, сварены въ водѣ и смѣшаны съ 100 гр. либиховскаго экстракта и съ литромъ измельченныхъ сухарей; приготовленное такимъ образомъ, мясо это дало чудесное блюдо, о которомъ я буду вспоминать еще долго; матросы одной палатки изжарили свои 6/33 частей въ печуркѣ, и такъ удачно, что Мельвилль, поѣвши этого блюда, утверждаетъ, что оно вкусомъ совершенно сходно съ жареными устрицами.
"Суббота, 16-го іюля. Ясная, пріятная погода. Островъ видѣнъ еще яснѣе, чѣмъ вчера; открытой воды, однако, не видно. Коллинсъ опять уложилъ тюленя, котораго мы вытащили на ледъ при помощи челнока; такимъ образомъ намъ предстоитъ снова лукулловскій пиръ. Сегодня утромъ, раньше, чѣмъ я окончилъ мои астрономическія наблюденія, со мною случилась слѣдующая небольшая, но все же непріятная бѣда. Для того, чтобы бросить взглядъ на землю, я отправился съ Дёнбаромъ на высокій ледяной холмъ, котораго мы, наконецъ, достигли послѣ долгаго, труднаго и изобиловавшаго трещинами пути; туда мы прибыли совершенно благополучно, но при возвращеніи, при прыжкѣ черезъ трещину фута въ 4 шириною, я провалился и по горло окунулся въ воду. Къ счастью, платье мое удержало меня на минуту на поверхности воды, такъ что Дёнбаръ могъ захватить меня, какъ онъ полагалъ, за воротъ, а на самомъ дѣлѣ за бакенбарду, и вытащить изъ воды, причемъ мнѣ казалось, что мнѣ отрываютъ голову; ранецъ мой остался гдѣ-то далеко въ пути, на рукахъ у задняго отряда, и мнѣ пришлось, добравшись до челнока, посылать за своими вещами Джонсона, который вскорѣ доставилъ мнѣ сухое платье, а мокрое скоро высохло, благодаря теплымъ солнечнымъ лучамъ. Вслѣдствіе того, что у насъ опрокинулись сани, мы лишились, къ сожалѣнію, 7 пудовъ пеммикана. Главнымъ, однако, происшествіемъ дня была добыча тюленя, который былъ особенно хорошо, великъ и жиренъ, и далъ намъ, кромѣ превосходнаго мяса, еще и добрый запасъ мази для обуви. Врядъ ли маловажнѣе было появленіе моржа, перваго, увидѣннаго нами послѣ долгаго времени; хотя Коллинсъ и Ниндерманнъ и выстрѣлили въ него тотчасъ же и притомъ не дали промаха, все же животное пошло ко дну или уплыло подъ водою. Землю сегодня видно еще яснѣе, но и намека нѣтъ на открытое море. Наблюденія мои показали сегодня положеніе 76°44' с. ш. и 153°25' в. д., что дало въ результатѣ 51 версту юго-западнаго перемѣщенія съ 10-го іюля. Такъ какъ земля, видимая нами, тянется на западъ и юго-западъ, то едва ли это одинъ изъ Ляховскихъ острововъ, даже если наши астрономическія наблюденія совершенно невѣрны. Въ 10 ч. 15 м. мы поужинали. Тюленье мясо было превосходно...
"Чинна, наконецъ, сняли со скорбнаго листа, и онъ вступилъ въ отравленіе своихъ обязанностей, такъ что теперь Мельвилль освободился и можетъ заступить мѣсто доктора въ качествѣ наблюдающаго за устройствомъ дороги и переправъ, тогда какъ докторъ переходитъ въ резервъ. Въ 9 ч. вечера островъ вырѣзался на горизонтѣ яснѣе, нежели прежде. Я опять предаюсь надеждѣ, что мы откроемъ новую землю, и хочу повторить свои вычисленія, чтобы провѣрить наше положеніе. Я вижу, что мы находимся на 76╝41' с. ш. и 153°30' в. д., т. е. сдѣлали съ 10-го іюля 64 в. на югъ. Лотъ указываетъ на 23 сажени глубины.
"Воскресенье, 17-го іюля... Дёнбаръ полагаетъ, что черезъ два дня мы достигнемъ открытаго моря; земля, однако, все также далека, какъ и прежде...
"Я провалился сегодня на тонкомъ льду и такимъ образомъ открылъ тюленій ходъ, доказывавшій особенную хитрость этого животнаго. Двѣ дыры во льду были связаны между собою и съ моремъ ходомъ, покрытымъ тонкимъ ледянымъ слоемъ; если бы медвѣдь отрѣзалъ животному путь черезъ одну дыру, то оно могло воспользоваться этимъ ходомъ и, все-таки, спастись отъ бѣды; у одной изъ дыръ мы нашли углубленіе, гдѣ, видимо, отлеживался тюлень и гдѣ онъ выскребъ о ледъ свою старую шерсть"...
Съ воскресенья 17-года вторника 26-го іюля, замѣтки Делонга описываютъ подробности дальнѣйшаго слѣдованія по льдамъ, которое мало-по-малу приближаетъ ихъ къ землѣ, а также и все болѣе и болѣе шаткое и непроходимое состояніе льда, по которому имъ приходилось пробираться. Въ качествѣ особенно счастливыхъ случайностей въ эти дни онъ упоминаетъ о добычѣ тюленя, медвѣдя и моржа; затѣмъ говоритъ о какой-то темной возвышенности, похожей на землю и замѣченной Чиппомъ и Коллинсомъ на сѣверномъ горизонтѣ; но при этомъ они такъ мало были увѣрены въ дѣйствительномъ существованіи видѣннаго, что рѣшено было не мѣнять принятаго курса.
"... Ночью на 26-е іюля, Коллинсъ пришелъ сообщить мнѣ, что мы находимся теперь передъ самою низменною частью острова, и что онъ видѣлъ открытое море, простирающееся между тѣмъ мѣстомъ, гдѣ мы находились, и прибрежнымъ тонкимъ льдомъ. Такимъ образомъ наше положеніе представляется въ слѣдующемъ видѣ:
"Я надѣюсь, что мы находимся достаточно далеко отъ пункта О и отъ льда, несущагося мимо острова, и именно въ пунктѣ О; ледъ этотъ захватить насъ не можетъ, но легко можетъ случиться что мы попали въ образовавшееся здѣсь противное теченіе, которое и гонитъ насъ къ землѣ. Такъ какъ до сихъ поръ ничего еще нельзя ясно видѣть, было бы глупостью рисковать идти впередъ, и потому мы рѣшились выжидать спокойно, пока можно будетъ составить какой нибудь опредѣленный планъ дальнѣйшихъ дѣйствій.
"Всю жизнь свою не забуду я вчерашняго дня! Такое безконечное сцѣпленіе бѣдъ и трудностей можно испытать только здѣсь. Безпрестанный напоръ льдинъ и постоянное образованіе новыхъ трещинъ не дали намъ втеченіе цѣлаго дня ни одной минуты покоя. Едва только начали мы перевозить наши вещи по дорогѣ, казавшейся сначала хорошею, какъ эта дорога въ нѣсколькихъ мѣстахъ уже разверзлась подъ нашими ногами, и не было между нами ни одного человѣка, который бы не промокъ по колѣна; ноги наши окоченѣли, а судорожныя подергиванія въ нихъ мучили насъ къ тому же даже и тогда, когда мы лежали въ своихъ спальныхъ мѣшкахъ усталые до такой степени, что не было никакой возможности уснуть, хотя всѣмъ намъ сонъ и былъ нуженъ до крайности. Тѣмъ не менѣе, сегодня утромъ мы всѣ были совершенно свѣжи; вчерашній ужасный день не принесъ, повидимому, никому вреда. Нѣтъ возможности сомнѣваться въ томъ, что онъ принесъ намъ пользу: если бы мы не употребили всѣхъ 24 часовъ на работу, такъ вчера вечеромъ мы были бы еще на высокомъ плавучемъ льду и ночью розыгравшаяся буря унесла бы насъ далеко отъ земли. Около полудня туманъ поднялся, и земля снова появилась предъ нами на нѣсколько мгновеній. Положеніе наше было именно таково, какимъ я его представлялъ себѣ. Напоръ льда, который несется мимо восточной оконечности острова, вдвинулъ насъ въ бухту, и между ледянымъ полемъ, гдѣ мы теперь находимся, и землею открылось теперь совершенно свободное отъ льда пространство воды, шириною почти въ 3 версты. Множество большихъ глыбъ и цѣлыхъ ледяныхъ холмовъ, которые, какъ я полагаю, соприкасаются съ нашимъ ледянымъ полемъ, представятъ значительныя препятствія къ тому, чтобы спустить лодки на воду. Море съ необычайною силою разбиваетъ свои волны о края этихъ глыбъ. Въ настоящую минуту и вѣтеръ реветъ и бушуетъ надъ льдами, такъ что одну изъ нашихъ палатокъ срывало уже два раза. Намъ приходится спокойно ожидать полудня и тогда уже сообразоваться съ состояніемъ льда и погоды. Въ 12 ч. 30 м. пополудни мы роскошно пообѣдали медвѣжьимъ мясомъ; въ 1 ч. 30 м. землю снова сокрылъ отъ нашихъ глазъ густой туманъ, а остальное находилось все въ томъ же положеніи. Я ничего не желалъ такъ сильно, какъ двинуться тотчасъ же впередъ, но слушался велѣній разума, который совѣтовалъ мнѣ подождать еще нѣсколько времени, пока не улучшится погода. А между тѣмъ, барометръ все падаетъ, дождь по временамъ льетъ ливнемъ и густой туманъ мѣшаетъ увидать хоть что нибудь. Едва только погода исправится, я попробую отправиться на куттерѣ и свезти на землю кое-что изъ провіанта. Лотъ показываетъ глубину 13 саженъ; на приливъ нѣтъ никакихъ намековъ. По всему замѣтно, что наше ледяное поле срослось хорошо и держится крѣпко, тогда какъ ледяные холмы, напирающіе въ настоящую минуту на насъ, вѣроятно, распадутся при первой возможности, и тогда врядъ ли намъ останется мѣсто, куда бы можно было спустить наши лодки,-- развѣ только всю нашу огромную льдину прибьетъ къ землѣ! Начиная съ полудня внѣшній видъ льда измѣнялся безпрестанно. Была минута, когда казалось, что онъ тянется въ видѣ моста до самой земли, но тотчасъ же снова появились на немъ широкія трещины, а разъ наша глыба вдругъ очутилась среди открытой воды, подобно острову, такъ что, пожалуй, представлялась даже возможность достичь берега въ лодкѣ. Долженъ признаться, что мнѣ ужасно хотѣлось попробовать это, но, такъ какъ мы не могли теперь сильно нагрузить нашу китоловную лодку, требовавшую значительной починки, то пришлось отказаться отъ этой мысли; обѣимъ остальнымъ лодкамъ пришлось бы разъ шесть или семь проѣхать взадъ и впередъ, чтобы перевезти на берегъ всѣ наши вещи. Мнѣ не пришлось, впрочемъ, долго горевать объ отмѣнѣ приказанія, такъ какъ еще прежде, чѣмъ мы были въ состояніи спустить лодку на воду, ледъ продвинулся въ пространство, лежавшее между нами и берегомъ, и отдѣлялъ насъ отъ него все также безнадежно, какъ и прежде. Казалось даже, что само'Провидѣніе оберегало насъ: льдина, на которой вчера мы разбили свой лагерь, сегодня осталась одна не раздробленною на мелкіе куски; повсюду кругомъ, на сколько хватаетъ зрѣніе, видна только какая-то двигающаяся въ безпорядкѣ и громоздящаяся масса льда. Кто знаетъ, гдѣ бы мы находились сегодня, если бы вчера вечеромъ пошли бы дальше или стали лагеремъ раньше! Теперь мы тихо двигаемся въ 1 '/г -- 2 верстахъ отъ берега все впередъ на западъ; въ настоящую минуту (7 час. веч.) мы находимся какъ разъ напротивъ глетчера, кручи котораго высотою футовъ въ 20 прекрасно видны намъ въ подзорную трубу. Я сегодня цѣлый день высматривалъ удобное мѣсто для высадки, но всѣ старанія мои остались тщетными; берегъ представляетъ собою или вертикальные утесы, или глечеры, такъ что ни тутъ, ни тамъ удобствъ для высадки не представляется. Барометръ стоитъ на 29, 63 при 38°, и хотя все еще по временамъ идетъ дождь и небо, гдѣ только его можно увидать сквозь туманъ, является мрачнымъ и грознымъ, все же я надѣюсь, что ночью погода измѣнится къ лучшему. Ужинъ -- въ 6 час. вечера. Въ 9 час.-- свистокъ ко сну.
"Среда, 27-го іюля. Въ 6 часовъ общая перекличка. Въ 7 ч. завтракъ. Вѣтеръ повернулъ на востокъ и значительно ослабѣлъ. Терпѣливо и исполненный надежды, прождалъ я все утро окончательнаго проясненія погоды, но и теперь еще (1 часъ по полудни) непроницаемый туманъ окутываетъ все кругомъ насъ. Барометръ стоитъ на 29,72 при 38°; температура 1° тепла. Лотъ даетъ глубину въ 16 саженъ, и я начинаю опасаться, что теченіе, направляющееся на западъ, вынесло насъ изъ бухты, гдѣ мы вчера, къ великой радости своей, нашли глубину въ 13 саженъ, и что теперь мы находимся уже противъ западной оконечности острова; въ такомъ случаѣ мы достигаемъ теперь западнаго берега и ни подъ какимъ видомъ не найдемъ здѣсь открытаго моря. А все же мы имѣемъ полное основаніе благодарить судьбу за то, что, не смотря на нечеловѣческое напряженіе силъ, всѣ мы здоровы и бодры. Аппетитъ, которымъ насъ снабдила природа, по истинѣ изумителенъ и нашъ крѣпкій и невозмутимый сонъ не оставляетъ жежелать ничего лучшаго. Сорокооднодневный походъ по замерзшему морю никому изъ насъ еще не повредилъ. Медвѣдя нашего мы на столько успѣли съѣсть, что сегодня за ужиномъ пришлось выдать всего лишь половину обычной порціи (въ пять присѣстовъ мы съѣли около 250 фунт. медвѣжатины, а въ животномъ было до 450 фунт.). Единственнымъ непріятнымъ послѣдствіемъ похода является образованіе небольшихъ ранъ на ногахъ, которыя, надо думать, скорѣе дѣлаются вслѣдствіе постоянной сырости, нежели вслѣдствіе трудности ходьбы. Если бы даже мы могли мѣнять нашу обувь ежечасно, все же ноги наши тотчасъ же промокали бы, такъ какъ то и дѣло намъ приходится идти по водѣ. Въ 6 час. вечера мы поужинали, а въ 6 3/4 часовъ туманъ немного разъяснился и далъ намъ возможность увидать землю, отстоявшую отъ насъ въ какихъ нибудь 350--400 саженяхъ. Съ вчерашняго вечера насъ несетъ все время вдоль берега; глетчеръ, противъ котораго мы находились, давно остался вправо отъ насъ, но прямо противъ насъ, отдѣленная нѣсколькими лишь незначительными трещинами, вырѣзалась теперь огромная, голубая ледяная глыба, тянущаяся, повидимому, вплоть до берега. Такого удобнаго случая пропускать не слѣдовало. Всѣ тотчасъ же должны были приняться за работу, и уже въ 7 1/4 часовъ всѣ мы тронулись съ нашими четырьмя санями сразу впередъ (офицеры, всѣ безъ исключенія, помогали при тягѣ); затѣмъ мы продвинули наши лодки и черезъ часъ уже обрѣтались вполнѣ счастливые на крѣпкой глыбѣ. Теперь оказалось, что глыба эта имѣла версты 2 въ ширину и отдѣлялась еще отъ берега пространствомъ въ 300 саженъ, переполненнымъ поломаннымъ льдомъ и узкими каналами воды. Какъ ни мало утѣшительно было наше новое мѣстопребываніе, все же я рѣшился отложить переходъ до слѣдующаго дня, чтобы имѣть для него въ распоряженіи цѣлый день, если будетъ необходимость. Вѣтеръ, повернувшій между тѣмъ на востоко-юговостокъ, дулъ довольно сильно, и начиналъ накрапывать дождь, такъ что, когда въ 10 1/4 часовъ вечера я отдалъ приказаніе разбить лагерь на краю голубой глыбы, я сознавалъ, что поступилъ очень разумно и осторожно.
"Четвергъ, 28 іюля. Въ 7 ч.-- общая перекличка, а въ 8 ч.-- завтракъ. Погода вѣтряна (востоко-юго-востокъ), туманна и сыра. Отъ времени до времени виднѣлась земля. Мы продвинулись на нашей глыбѣ нѣсколько дальше на западъ. Барометръ 29,78 при 36°; температура -- 1 1/2 ° тепла. Въ 8 ч. 10 м. мы тронулись въ путь; я послалъ впередъ Дёнбара, и въ скоромъ времени намъ удалось перебраться черезъ мелкій ледъ, мѣшавшій еще вчера нашему поступательному движенію; теперь мы находились на небольшомъ ледяномъ полѣ, по которому быстро подвигались впередъ до тѣхъ поръ, пока туманъ вдругъ снова не спустился и не лишилъ насъ возможности видѣть хотя что либо вокругъ. Я уже начиналъ опасаться, что мы опять попадемъ въ непріятное положеніе, когда Дёнбаръ вернулся съ вѣстью, что по ту сторону этого небольшаго ледянаго поля мы встрѣтимъ снова большія глыбы, тянущіяся вплоть до самаго береговаго льда и отдѣленныя другъ отъ друга трещинами, шириною, самое большое, въ 2 фута; онъ самъ перебирался на береговой ледъ и прошелъ по немъ саженъ 50 по направленію къ землѣ. Само собою разумѣется, что намъ не приходилось пропускать такого случая, а потому мы и двинулись храбро впередъ; какъ мы, однако, ни спѣшили и какъ ни быстро очутились на краю ледянаго поля, все же мы нашли здѣсь все развороченнымъ, а передъ нами проносилось такое количество воды и быстро гонимаго льда, что отваживаться на переправу было бы слишкомъ рискованно. Многія проплывавшія здѣсь мимо насъ льдины имѣли видъ глыбъ, оторвавшихся отъ какого нибудь ледника, а ихъ закругленная верхняя поверхность и острые, прямые бока и въ самомъ дѣлѣ давали возможность предполагать, что это дѣйствительно ледяныя горы. Въ половинѣ перваго по полудни намъ удалось перевезти все счастливо на край и заняться обѣдомъ; съ минуту казалось, что солнце хочетъ прорѣзать лучами своими туманъ, и я сталъ уже надѣяться, что погода совершенно прояснится, но въ подовинѣ втораго, когда мы снова принялись за работу, туманъ сдѣлался снова еще гуще прежняго. Положеніе наше между тѣмъ нѣсколько улучшилось; теченіемъ принесло другую огромную льдину, которая была теперь недалеко отъ насъ, и устроить переходъ на нее при помощи нѣсколькихъ льдинъ не представляло большой трудности. Быстро шла работа, но, къ сожалѣнію, глыба оказалась слишкомъ мала, и мы скоро достигли ея края; новая остановка, пока, наконецъ, мы не увидали передъ собою большей глыбы, плывшей отъ насъ хотя и въ нѣкоторомъ отдаленіи, но все же достижимой. Поспѣшно перетащили мы всѣ тяжести на льдину, которая должна была служить намъ въ качествѣ плота, затѣмъ завезли на большую льдину канатъ, хорошенько укрѣпили его тамъ и около 4 ч. по полудни стали съ большимъ трудомъ пеправляться. Все шло прекрасно, когда вдругъ раздался всеобщій радостный крикъ: "смотрите!" Какъ разъ возлѣ насъ, почти надъ нашими головами возвышался тысячи на двѣ футовъ надъ поверхностью моря высокій берегъ, мимо котораго мы теперь быстро проносились. Тотчасъ же бросили лотъ, давшій глубину въ 181/* саженъ. Скоро добрались мы до нашей большой глыбы и перетащили наши сани и лодки на такое мѣсто, гдѣ двѣ близко другъ отъ друга находившіяся льдины давали, по крайней мѣрѣ, въ данную минуту, возможность перехода на берегъ. Съ особенною поспѣшностью толкали и тащили мы впередъ наши вещи, пока не достигли со всѣмъ своимъ скарбомъ нижняго края береговаго льда; только съ большимъ трудомъ избѣжали мы снова гибели, такъ какъ люди, несшіе палатки и прочій провіантъ, едва успѣли добѣжать во время на послѣднюю льдину, какъ разъ въ ту минуту, когда только что покинутыя ими льдины были унесены въ море. И теперь даже, когда всѣ мы стояли уже на послѣдней льдинѣ, положеніе наше было поистинѣ критическое. Трещина въ 10 фут. шириною, вся наполненная цѣлою массою маленькихъ льдинъ, отдѣляла еще насъ отъ береговаго льда, мимо котораго насъ несло со скоростью пяти верстъ въ часъ; наша льдина вовсе не была особенно крѣпкою и надежною, и потому у насъ передъ глазами постоянно стояла опасность быть раздавленными среди крутящихся и громоздящихся другъ на друга массъ льда. Признаюсь, эти минуты были страшны! Мы находились всего лишь саженяхъ въ 300 отъ юго-западнаго конца острова, гдѣ намъ представлялась теперь единственная возможность высадиться, но на самомъ дѣлѣ рѣшительно казалось, что всѣ наши старанія достичь острова ничѣмъ не кончатся и всѣ 16 дней труднаго пути и непосильныхъ трудовъ окажутся потеряннымъ временемъ. Тогда-то я вдругъ замѣтилъ, что наша льдина начинаетъ кружиться и попала въ теченіе, которое уноситъ ее въ небольшую бухточку, образовавшуюся въ береговомъ льду; если бы только она остановилась тутъ на нѣкоторое время, то намъ, быть можетъ, и удалось бы высадиться. "Не зѣвай!" -- и съ лямками въ рукахъ мы стояли и ждали рѣшительной минуты. Насъ подхватило теченіемъ, льдину принесло въ бухточку и -- она остановилась! "Впередъ, Чиппъ!" -- воскликнулъ я, и пошла работа. Первыя сани счастливо перебрались на неровную поверхность береговаго льда; вторыя чуть-чуть не опрокинулись, а третьи и дѣйствительно упали въ воду, таща съ собою Коля; для четвертыхъ намъ пришлось съ большимъ трудомъ устроивать мостъ изъ льдинъ; теперь пришла очередь челнока изъ св. Михаила, подвигавшагося очень медленно впередъ. Я поглядѣлъ со вниманіемъ на нашу льдину и замѣтилъ, что она успѣла нѣсколько отойдти отъ береговаго льда и чрезъ нѣсколько времени совсѣмъ выйдетъ изъ бухты. "Впередъ съ лодками!" -- крикнулъ я; но Ниндерманнъ возразилъ, что онъ можетъ теперь отлично спустить лодки на воду и перетащить на ту сторону. Сказано -- сдѣлано. Быстро спустили ихъ на воду, люди съ саней спрыгнули въ нихъ, и въ тотъ моментъ, когда нашъ первый куттеръ тронулся въ путь, я увидѣлъ, что наша глыба, на которой находились я, Мельвилль, Иверсонъ, Анеквинъ и 6 штукъ собакъ, вдругъ оторвалась и отплыла далеко въ сторону. Вильсонъ успѣлъ уже перевезти часть собакъ въ челнокѣ на твердую землю, но не возвратился еще за другими. Я зналъ, что лодки достигли цѣли и что Чиппъ, уже находившійся на береговомъ льду, углядитъ за всѣмъ, а кромѣ того, я былъ уже спокоенъ тѣмъ, что все наше добро находилось въ безопасности; что касается до насъ, находившихся теперь на плавучей льдинѣ, то наше положеніе нѣсколько озабочивало меня, но, къ счастью, одинъ конецъ нашей льдины попалъ скоро къ другой толстой и крѣпкой льдинѣ, съ которой мы и совершили вполнѣ счастливо порядочный прыжокъ на твердую почву.
"Наконецъ-то! Но и тутъ еще мы, все-таки, были не на землѣ; береговой ледъ, окружавшій берегъ, былъ шириною въ нѣсколько саженъ и состоялъ изъ безпорядочно нагроможденныхъ другъ на друга массъ, протаявшихъ, растрескавшихся и разсѣвшихся ледяныхъ холмовъ, гдѣ и думать нельзя было найдти удобную для саней дорогу. Все же я былъ радъ ступить, наконецъ, на твердую почву, а потому и отдалъ приказъ, перевезя всѣ свои вещи какъ можно ближе къ землѣ, разбить палатки въ половинѣ седьмаго вечера.
"Въ 5 часовъ прибыли на береговой ледъ наши первыя сани; съ высоты отвѣсной скалы прямо противъ насъ отъ времени до времени скатывались внизъ большіе камни, которые и падали затѣмъ въ трещину, образовавшуюся у подошвы утеса вслѣдствіе стока талой воды. Вся передняя часть утеса была усѣяна гнѣздящимися здѣсь во множествѣ морскими птицами. Въ 7 ч. 30 м. мы поужинали, въ 8 ч. 30 м. я устроилъ всѣмъ нашимъ людямъ ученье; я принялъ начальство, и началось лазанье, прыганье и примѣрныя переправы черезъ ледяныя массы, пока мы не очутились на обвалѣ утеса, гдѣ я, собравъ вокругъ себя всѣхъ нашихъ людей и развернувъ наше знамя, произнесъ слѣдующую рѣчь:
"Симъ заявляю вамъ, что этотъ островъ, наконецъ, достигнутый нами послѣ двухнедѣльныхъ усиленныхъ трудовъ, представляетъ собою вновь открытую землю. Именемъ президента Соединенныхъ Штатовъ я вступаю, поэтому, во владѣніе этимъ островомъ и называю его именемъ Беннетта. Теперь же требую, чтобы вы заключили этотъ торжественный актъ вашимъ мощнымъ троекратнымъ "ура"!
"Рѣдко раздавались такіе радостные и одушевленные крики, какіе раздавались теперь здѣсь на этомъ пустынномъ островѣ, среди полярныхъ льдовъ. Три здравицы за меня, такъ пріятно звучавшія для моего слуха, присоединились къ этимъ кликамъ. Теперь, переправивъ число по общепринятому счету, я замѣчаю, что присоединилъ островъ Беннеттъ къ американской территоріи въ пятницу, 29 іюля, въ 8 1/2 часовъ вечера. Мысокъ, гдѣ мы высадились, я назвалъ мысомъ Эммы. Въ 9 часовъ раздался свистокъ ко сну. Свѣжій, восточный вѣтеръ, густой туманъ; ледъ быстро проносится на западъ. Громкіе крики и щебетаніе птицъ на утесѣ не прекращались цѣлую ночь, но, не смотря на это, мы всѣ проспали эту ночь покойнымъ и крѣпкимъ сномъ".