Среди якутовъ.
Иркутскъ, 29-го іюля 1882.
ЕПЕРЬ я снова могу возвратиться къ моему собственному путешествію. Вслѣдствіе общераспространеннаго убѣжденія, что лѣто наступитъ здѣсь особенно рано, я долженъ былъ сократить свое пребываніе въ устьяхъ Лены, хотя мнѣ и хотѣлось остаться тамъ нѣсколько подольше; раздумывать было некогда, такъ какъ мнѣ, во что бы то ни стало, надо было скорѣе пробраться въ Якутскъ, пока безчисленныя рѣки и рѣченки, впадающія въ Лену и слѣдовательно встрѣчающіяся на моемъ пути, не успѣли еще тронуться и сдѣлать всякое сообщеніе невозможнымъ. Такимъ образомъ немалымъ успокоеніемъ для меня было, когда верхоянскій исправникъ, встрѣченный мною на дорогѣ въ Булунъ, удостовѣрилъ, что, если я покину Верхоянскъ 6-го мая, то весь путь успѣю сдѣлать на саняхъ въ 7--9 дней.
Уже во время перваго моего пребыванія въ Верхоянскѣ, я имѣлъ удовольствіе познакомиться съ г. Л., политическимъ ссыльнымъ, который, владѣя въ совершенствѣ англійскимъ языкомъ, служилъ переводчикомъ при сношеніяхъ старшаго инженера Мельвилля съ русскими чиновниками и оказалъ въ качествѣ переводчика обѣимъ сторонамъ неоцѣненныя услуги. Онъ зналъ мельчайшія подробности о плаваніи "Жаннетты", объ обратномъ пути экипажа и о печальной судьбѣ тѣхъ, которые, высадившись совершенно счастливо въ устьяхъ Лены, не имѣли силъ добраться до человѣческихъ поселеній; отъ него именно узналъ я подробности о стараніяхъ Мельвилля отыскать погибшихъ, отъ него же получилъ я и карту устьевъ Лены, которая оказалась для меня чрезвычайно полезною и которая, хотя и обладаетъ нѣкоторыми недостатками, все же представляетъ достаточную для того времени вѣрность. Когда я теперь снова возвратился въ Верхоянскъ, онъ посовѣтовалъ мнѣ, хотя и противъ моего желанія, но на благо мнѣ, двинуться въ путь, не теряя ни минуты времени, такъ какъ тогдашнее состояніе дорогъ уже заставляло его опасаться, что я только съ большими препятствіями и трудностями достигну цѣли моего путешествія. Нельзя, однако, было обойдтись безъ нѣкотораго промедленія; когда сообразишь, что большинство станцій въ Сибири представляютъ собою необитаемыя избы, то ясно поймешь, что всякому путнику, покидающему такой городъ, каковъ Верхоянскъ, приходится позаботиться о съѣстныхъ припасахъ на всю дорогу.
Хотя и вообще въ такихъ маленькихъ городахъ склады разныхъ товаровъ и ограничены до чрезвычайности, но въ моментъ моего пріѣздѣ въ Верхоянскъ съѣстныхъ припасовъ было особенно какъ-то мало, да и это малое продавалось по страшно высокимъ цѣнамъ, какъ вслѣдствіе поздняго времени года, такъ и вслѣдствіе того, что Мельвилль успѣлъ уже значительно опустошить всѣ городскія лавки, снаряжая свою экспедицію. Припасы, которыми всенепремѣнно долженъ запастись каждый путешественникъ, состоятъ прежде всего изъ съѣстнаго, чая, сахара, свѣжаго и сушенаго хлѣба, свѣжаго мяса и рыбы; затѣмъ слѣдуетъ разная кухонная посуда, а именно: мѣдный котелъ, чайникъ изъ фарфора или изъ металла, жаровня и мѣдный горшокъ для варки мяса; очень пригодно также возить съ собою чашки и блюдечки, а также столовыя и чайныя ложки, желѣзныя, эмальированныя тарелки, ножи и вилки. Конечно, многія изъ этихъ вещей составляютъ, собственно говоря, предметы роскоши и могутъ быть сокращены, если перевозка ихъ представляетъ затрудненія; такъ, напримѣръ, можно обойдтись безъ ножей~и вилокъ, такъ какъ путникъ, при нуждѣ, можетъ удовольствоваться своими собственными пальцами; что касается до чашекъ и тарелокъ, то вѣдь и деревянная подставка прекрасно можетъ выполнить ихъ службу; ложки и вовсе уже составляютъ излишнюю роскошь, такъ какъ чаще всего у путника нѣтъ сахару, а потому ему и мѣшать въ чашкѣ не приходится, похлебку же онъ можетъ хлебать изъ ковша или же прямо изъ котелка, какъ это дѣлаютъ туземцы. Какъ бы то ни было, но благо тому, кто запасется всѣми этими предметами даже подъ опасеніемъ выбросить ихъ въ дорогѣ при невозможности тащить ихъ съ собою, такъ какъ врядъ ли можетъ случиться, чтобы въ этой странѣ путешественникъ оказался черезъ мѣру обремененнымъ предметами роскоши, и потому онъ смѣло можетъ запастись всѣми выше поименованными "неизбѣжными спутниками цивилизованной жизни". При закупкѣ провіанта пусть онъ не забываетъ, что ямщики всегда ожидаютъ полученія нѣкотораго вознагражденія въ видѣ цивилизованныхъ кушаньевъ и хотя въ условіи, заключаемомъ съ ними, ни слова не говорится о подобномъ вознагражденіи, все же приходится путнику выказать страшное жестокосердіе, если онъ не смягчится при видѣ тѣхъ внимательныхъ и жадныхъ взглядовъ, которыми ямщики сопровождаютъ каждый кусокъ, отправляемый путникомъ себѣ въ ротъ. Тотъ, кто, запасаясь провизіей, упуститъ изъ виду это обстоятельство, гораздо раньше прибытія своего къ мѣсту назначенія окажется на пищѣ св. Антонія.
Слѣдующая желанная и драгоцѣнная вещь -- хорошія сани. Если это сани подъ собачью упряжку, то онѣ должны быть легки и гораздо поворотливѣе оленьихъ, тогда какъ сани подъ конскую упряжку должны быть тяжелѣе и крѣпче обоихъ первыхъ. Кто путешествуетъ и день, и ночь безпрерывно, тотъ для пущаго удобства долженъ позаботиться объ устройствѣ надъ санями какой нибудь защиты отъ вѣтра и снѣга, дающей ему вмѣстѣ съ тѣмъ хотя нѣкоторую возможность уснуть. Само собою разумѣется, что при ѣздѣ на собакахъ только изрѣдка является возможность ѣхалъ день и ночь, такъ какъ на станціяхъ собакъ обыкновенно не держатъ, а ѣхать всю дорогу, не давая собакамъ передышки, невозможно, и притомъ не потому, чтобы собаки были недостаточно сильны, такъ какъ обыкновенная собачья упряжка тащитъ столько же груза, сколько могутъ свезти 6 упряжекъ оленей, т. е. собака по силѣ равняется почти одному оленю. Тяжело нагруженныя собаки бѣгутъ, однако, очень тихо, тогда какъ олени постоянно бѣгутъ равномѣрною рысью. Якутскія лошади, развѣ только за исключеніемъ воловъ, являются самыми неповоротливыми на бѣгу упряжными животными, тогда какъ лошади, получаемыя путешественникомъ на дорогахъ, лежащихъ на западъ отъ Якутска, рѣшительно ничѣмъ не отличаются отъ почтовыхъ лошадей иныхъ странъ. Я отправился въ дальнѣйшій путь изъ Верхоянска въ тѣхъ же самыхъ саняхъ, въ которыхъ я ѣздилъ изъ Среднеколымска на Лену, и рѣшился ѣхать въ нихъ до тѣхъ поръ, пока можно ѣхать на собакахъ; сани эти были очень легки на ходу и имѣли кибитку изъ оленьихъ шкуръ, которая должна была защищать меня отъ вѣтра. Этотъ маленькій экипажъ приходилось постоянно чинить, а въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ я останавливался на болѣе продолжительное время, подвергать самому подробному и питательному осмотру, такъ что, пожалуй, я даже очень сильно ошибаюсь, говоря, что я изъ Верхоянска выѣхалъ на тѣхъ саняхъ, на которыхъ предпринималъ уже поѣздку изъ Среднеколымска; по всѣмъ вѣроятіямъ, онѣ успѣли уже сдѣлаться иными, совершенно новыми, такъ какъ, кромѣ разныхъ прежнихъ "поправочекъ", теперь я приказалъ сдѣлать на нихъ новую кибитку изъ очень тонкихъ оленьихъ шкуръ. Къ великому счастію своему, я могъ ѣхать въ этихъ саняхъ вплоть до третьей станціи отъ Верхоянска, гдѣ, однако, намъ пришлось уже чуть не весь перегонъ ѣхать по голому песку. Начиная оттуда вплоть до Якутска, я продолжалъ путь уже на лошадяхъ, и тутъ-то мнѣ привелось познакомиться со всѣми неудобствами и непріятностями, связанными съ этимъ способомъ передвиженія.
Якутскія лошади едва ли заслуживаютъ названіе лошадей, такъ какъ онѣ представляютъ собою на половину только прирученныхъ животныхъ. Онѣ низкорослы, обросли отвратительно шерстью, неповоротливы, жесткошерстны и снабжены длинною, тяжелою гривою и такимъ же точно хвостомъ; чолка зачастую закрываетъ имъ глаза и всю переднюю часть головы. Одна изъ главныхъ ихъ особенностей состоитъ въ томъ, что онѣ спотыкаются и падаютъ на самомъ неожиданномъ и на самомъ ровномъ мѣстѣ; а ужъ, если онѣ разлягутся, то и не подумаютъ потрудиться встать снова на ноги; онѣ просто лишь выпячиваютъ тогда голову какъ разъ на столько, на сколько это необходимо для того, чтобы щипать тутъ же по счастью находящіяся былинки сухой и мерзлой травы и небольшія вѣточки, и занимаются совершенно спокойно этимъ дѣломъ до тѣхъ поръ, пока ихъ не побудятъ къ самопомощи толчками, Ударами и криками. Бѣгутъ онѣ всегда гуськомъ, одна за другою, и до такой степени привыкли къ этому, что почти невозможно запрячь якутскую лошадь возлѣ другой -- она непремѣнно или отправится впередъ, или будетъ оставаться позади; привычка эта явилась потому, что ихъ употребляютъ, по большей части, въ качествѣ вьючныхъ животныхъ и тогда гонятъ гуськомъ, причемъ задняя лошадь привязывается къ хвосту передней. Также точно впрягаются онѣ и въ сани; единственная постромка служитъ для всей упряжки и привязывается къ хвосту передней лошади съ тою цѣлью, чтобы она не попадала лошадямъ подъ ноги; само собою разумѣется, что передняя лошадь тащитъ свою долю груза отнюдь не съ помощью одного лишь хвоста; постромка прикрѣпляется сначала къ сѣдлу и затѣмъ уже оборачивается вокругъ хвоста, чтобы она не шаталась между ногъ и не тащилась по землѣ. Сѣдло, которое якуты имѣютъ привычку класть всегда по срединѣ спины лошади, сдѣлано изъ дерева; высокая четвероугольная лука часто убрана серебряными и золотыми украшеніями, приготовляемыми изъ мѣстнаго металла и по превосходной работѣ дѣлающими честь искусству туземныхъ мастеровъ. Сѣдло лежитъ обыкновенно на высокой соломенной подушкѣ, что придаетъ осѣдланной якутской лошади значительное сходство съ верблюдомъ; туземцы подкладываютъ еще подъ сѣдло одну или двѣ одежды и при ѣздѣ находятся поэтому почти на недосягаемой высотѣ, и притомъ въ такомъ положеніи, которое каждому цивилизованному всаднику показалось бы самымъ неудобнымъ и безпомощнымъ. Надо, кромѣ того, обладать особенною ловкостью, чтобы взобраться на это балансирующее на спинѣ животнаго сѣдло, гдѣ стремя приходится какъ разъ подъ лукою; только-что вложишь лѣвую ногу въ стремя и занесешь правую горизонтально надъ спиною лошади, глядь -- изъ десяти разъ девять и сядешь какъ разъ на шею лошади, а такъ какъ затѣмъ уже невозможно попасть назадъ черезъ луку высотою въ 8--10 дюймовъ, то и не остается ничего инаго, какъ самымъ постыднымъ образомъ съѣхать черезъ голову лошади на землю и испробовать счастье еще разъ. Якутскія лошади могутъ вывести изъ себя своимъ благонравіемъ и податливостью; у нихъ рѣшительно не хватаетъ того огонька, который дѣлаетъ лошадь упрямою; примѣсь крови мустанга и брончо была бы для нихъ очень желательна. Охотнѣе всего онѣ идутъ тихимъ, задумчивымъ шагомъ, который представляетъ истинное испытаніе для терпѣнія непривычнаго къ этой побѣжкѣ всадника и скоро доводитъ его до рѣшенія во что бы то ни стало побудить ихъ къ болѣе быстрой ѣздѣ; тогда-то ужъ онъ можетъ качаться и двигаться сколько угодно, такъ какъ рысь якутской лошади нельзя сравнить ни съ чѣмъ въ мірѣ; онѣ высоко поднимаютъ переднія ноги, вытягиваютъ ихъ, сколько могутъ, и затѣмъ снова падаютъ на нихъ какъ-то вдругъ, такъ что всадникъ, подскочивъ высоко вверхъ отъ неожиданнаго толчка, только тогда попадаетъ въ сѣдло, когда послѣднее поднимается при слѣдующемъ шагѣ лошади; точно васъ постоянно качаютъ на качеляхъ, и скоро у васъ начинаетъ болѣть грудь и всѣ члены, и вы стараетесь удержать подольше дыханіе, чтобы не задохнуться окончательно на одномъ изъ толчковъ. Нечего и думать объ удовольствіи и наслажденіи при ѣздѣ на подобныхъ лошадяхъ. Ни якуты, ни близкіе ихъ сосѣди -- буряты, обитающіе въ южной части Иркутской губерніи, не могутъ быть названы хорошими ѣздоками, и это тѣмъ болѣе странно, что Они ростутъ буквально среди лошадей, питаются ихъ мясомъ и живутъ только ими. Ни одинъ изъ нихъ не умѣетъ порядочно сидѣть на лошади или обходиться съ нею какъ слѣдуетъ. Позднѣе, на моемъ дальнѣйшемъ пути приходилось мнѣ сталкиваться съ татарами, которые, какъ извѣстно, владѣютъ также большимъ количествомъ лошадей, но за то и могутъ быть признаны такими превосходными ѣздоками, что видѣть ихъ въ сѣдлѣ доставляетъ истинное удовольствіе; право подумаешь, что они только на то и созданы, чтобы сидѣть въ сѣдлѣ на спинѣ этихъ животныхъ. Говорили мнѣ также, что они умѣютъ превосходно ѣздить и на чужихъ лошадяхъ, и дѣйствительно большинство видѣнныхъ мною здѣсь татаръ были присланы сюда въ ссылку за конокрадство. По ту сторону Якутска, т. е. на югъ отъ этого города, можно уже найдти лошадей, значительно исправленныхъ постоянными скрещиваніями съ европейскою породою; по дорогамъ вездѣ лошадей много, стоятъ онѣ недолго и прекрасно выполняютъ ту трудную работу, которую съ нихъ требуютъ.
Когда я говорю, что здѣсь много лошадей на трактѣ, то я вовсе не думаю утверждать, что путникъ всегда при прибытіи своемъ на станцію найдетъ ихъ тамъ и спокойно отправится далѣе; обыкновенно на вопросъ его о лошадяхъ онъ подучаетъ отъ станціоннаго смотрителя лаконическій отвѣтъ: "лошадей здѣсь нѣтъ", и долженъ ожидать при благопріятныхъ обстоятельствахъ минутъ 30--40, а при неблагопріятныхъ -- нѣсколько часовъ, пока не представится ему возможность продолжать путь. Еще хуже обставлено дѣло между Верхоянскомъ и Якутскомъ; здѣсь, въ то время года, когда мнѣ пришлось путешествовать, зачастую случается, что на станціяхъ не только не найдешь лошадей, но не видно даже ни станціоннаго смотрителя, ни одной человѣческой души -- ничего, кромѣ совершенно пустой избы. Сколько разъ приходилось мнѣ помогать загонять лошадей, пасшихся близь дороги, и, прибывши на слѣдующую станцію, запрягать- ихъ. Такимъ образомъ, послѣ многихъ затрудненій и неудовольствій, прибылъ я, наконецъ, на станцію Кингіорахъ, расположенную у подошвы Верхоянскихъ горъ. Здѣсь уже не было ни лошадей, ни оленей, да къ тому же лошади были бы совершенно безполезны на дальнѣйшемъ перегонѣ, такъ какъ повсюду въ ложбинахъ лежалъ глубокій и мягкій снѣгъ, который постепенно таялъ подъ лучами майскаго солнца. Была, конечно, и тутъ проѣзжая дорога, утоптанная оленями, бѣгающими въ этихъ мѣстахъ вплоть до станціи, лежащей верстахъ въ 30 отъ рѣки Алдана; но такъ какъ оленей здѣсь запрягаютъ обыкновенно попарно, а лошадей, какъ сказано выше, гуськомъ, то утоптанныя оленями тропинки и не могли быть пригодны для ѣзды на лошадяхъ. Когда для меня стало совершенно ясно, что мы тщетно будемъ ожидать на этой станціи упряжки, я рѣшился снова постараться самому выпутаться какъ нибудь изъ бѣды; я послалъ одного изъ моихъ ямщиковъ разъискать въ окрестностяхъ туземцевъ и уговорить нѣкоторыхъ изъ нихъ перевезти меня на ту сторону Алдана, всего на разстояніи какихъ нибудь 230 верстъ. Послѣ долгихъ, тщетныхъ розъисковъ получилъ я, наконецъ, благопріятное извѣстіе изъ одного якутскаго селенія, находившагося въ 10 верстахъ отъ станціи, что нѣкоторые изъ жителей явятся въ 9 часовъ вечера на станцію съ достаточнымъ количествомъ оленей.
Еще раньше того случай привелъ на эту станцію тунгуса съ упряжкою превосходныхъ и сильныхъ оленей; онъ разсказалъ мнѣ, что верстахъ въ 30 отъ станціи у него есть еще цѣлое стадо такихъ же животныхъ, и предложилъ тотчасъ же услужить мнѣ ими, если якуты не выполнятъ своего обѣщанія, какъ это съ ними зачастую случается. Слѣдуетъ сознаться, что, глядя на его упряжку, я охотно предпочелъ бы его предложеніе, такъ какъ изъ моихъ наблюденій я давно уже вывелъ заключеніе, что тунгусы и ламуты гораздо честнѣе и достойны довѣрія, нежели якуты. За примѣрами ходить недалеко, и г. Бобуковъ, напримѣръ, проѣзжавшій по этой же дорогѣ съ транспортомъ разныхъ вещей по порученію Мельвилля, нашелся вынужденнымъ по близости этой же станціи принанять нѣсколько упряжекъ у кочующихъ тунгусовъ и уплатить имъ впередъ 25 рублей. Когда на слѣдующее утро они пріѣхали за нимъ, то первымъ дѣломъ спросили, не принадлежитъ ли и онъ къ компаніи американцевъ, которую ждутъ по этой дорогѣ; онъ отвѣчалъ утвердительно и заявилъ, что ему поручено доставить часть ихъ вещей. "Коли такъ,-- возразилъ одинъ изъ тунгусовъ,-- то мы не можемъ взять ваши деньги; исправникъ приказалъ намъ помогать, на сколько силъ нашихъ хватитъ, американцамъ, а потому и мы, и олени наши къ вашимъ услугамъ". Съ этими словами онъ возвратилъ г. Бобукову деньги. Нѣчто похожее случилось и со мною, когда я нанялъ стараго ламута за 15 руб. перевезти меня и мои вещи за 50 верстъ по достаточно таки скверной дорогѣ. Онъ получилъ деньги вечеромъ, а въ полночь пріѣхалъ за мною; передъ тѣмъ, какъ тронуться въ путь, онъ отдалъ мнѣ 5 руб., потому что, по его словамъ, по зрѣломъ обсужденіи оказалось, что трудъ его будетъ прекрасно оплаченъ и 10 рублями. Было бы чудо немалое, если бы когда нибудь якутъ отказался отъ денегъ и добровольно возвратилъ бы ихъ, разъ они достались ему въ руки тѣмъ или другимъ путемъ.
На этотъ разъ, однако, мои якутскіе ямщики оказались точнѣе, нежели я предполагалъ и, признаться сказать, желалъ: въ назначенный часъ они представились моимъ глазамъ съ нѣсколькими маленькими и худыми оленями, которые сначала мнѣ въ высшей степени не понравились; только впослѣдствіи уже, въ пути, я убѣдился, что въ это время года и при этой работѣ они годятся въ дѣло гораздо болѣе, нежели сильныя и хорошо откормленныя животныя. Разстояніе отъ станціи до подошвы горъ равнялось всего 10 верстамъ, и, все-таки, мы успѣли пріѣхать туда лишь около 4 часовъ утра; всю ночь ямщики шли передъ упряжками съ длинными шестами въ рукахъ, пробуя поминутно глубокій снѣгъ для того, чтобы постоянно оставаться на утоптанной дорогѣ. Не смотря, однако, на все это, случалось очень часто, что одинъ изъ нихъ сходилъ съ настоящей тропы и тогда проваливался въ мягкій снѣгъ вплоть до самой шеи. Когда мы приближались уже къ горному перевалу, черезъ который хотѣли, не останавливаясь, переѣхать, мы увидали, что съ высоты спускаются къ намъ сани въ четыре оленя; гора была такъ крута, что снизу упряжка казалась какою-то гигантскою сороконожкою, лѣпящеюся по стѣнѣ. При встрѣчѣ съ этими санями мы узнали, что это -- тѣ самые тунгусы, которые довезли г. Бобукова до Алдана, и что они только теперь возвращаются оттуда; они представили намъ состояніе дороги ужасающимъ, и скоро намъ пришлось убѣдиться своими боками, что они были далеки отъ всякаго преувеличиванія.
Тутъ же, при встрѣчѣ съ этими людьми и въ завязавшемся при этомъ случаѣ разговорѣ между ними, моимъ возницею и казакомъ, впервые подѣйствовали на мой слухъ прекрасные, мелодическіе звуки якутскаго языка, и я рѣшительно не могъ понять, какимъ образомъ я не замѣтилъ этой особенности якутскаго языка раньше; мнѣ показалось, что языкъ этотъ представляетъ собою не что иное, какъ самое счастливое соединеніе итальянскаго съ ирландскимъ; такъ рѣзкіе и хриплые гортанные звуки послѣдняго смягчаются въ немъ при помощи самыхъ мягкихъ и музыкальныхъ звуковъ послѣдняго и производятъ, благодаря этому, наиболѣе пріятное впечатлѣніе на слушающаго.
Не медля ни минуты, начали мы подниматься на гору,-- задача была нелегкая. Никто изъ насъ не могъ оставаться въ саняхъ; всѣ мы должны были, на сколько хватало силъ и умѣнья, карабкаться при помощи своихъ собственныхъ рукъ. Что касается лично меня, то я не могъ сдѣлать 6--8 шаговъ по глубокому снѣгу, чтобы не присѣсть отдохнуть, да и это, пожалуй, не удалось бы мнѣ, какъ не удалось бы взобраться на верхъ, если бы, по счастью, снѣгъ здѣсь не былъ сравнительно крѣпокъ. Наконецъ, добравшись до вершины, мы увидали, что до спуска намъ остается сдѣлать всего лишь нѣсколько шаговъ, но спускъ этотъ, когда я увидалъ его съ вершины, показался мнѣ не только опаснымъ, но рѣшительно непроходимымъ; не смотря, однако, на это, я послѣдовалъ послушно совѣту и примѣру моего путеводителя, казака, сѣлъ на землю и сталъ чрезвычайно осторожно, какъ умѣлъ, спускаться; черезъ 3/4 часа оказалось, что я сдѣлалъ, по крайней мѣрѣ, 2/3 всего пути отъ вершины до подошвы горы. Оглянувшись назадъ, я увидалъ, что ямщики связали наши трое саней однѣ подлѣ другихъ и привязали къ нимъ сзади оленей, причемъ съ каждой стороны стояло по человѣку, назначеніе котораго было удерживать за постромку сани и при этомъ по возможности сильнѣе упираться ногами въ снѣгъ; олени въ то же время изо всѣхъ силъ тянули назадъ, и только благодаря всѣмъ этимъ предосторожностямъ, сани спускались совершенно счастливо, но даже и съ того мѣста, гдѣ я находился, слѣдовательно, далеко еще отъ подошвы горы, казалось, что олени стоятъ на головахъ, а люди спускаются по совершенно вертикальной стѣнѣ. Я полагаю, что ни на одной другой дорогѣ въ мірѣ нѣтъ подобнаго перевала, и замѣтьте, что я не видалъ его еще въ самое скверное время и при болѣе неудачныхъ обстоятельствахъ; весною, когда солнце еще не размягчило снѣга, говорятъ, что весь склонъ представляетъ одну сплошную ледяную поверхность, и тогда переходъ становится непомѣрно труднѣе. Тогда существуетъ одинъ только способъ безопасно спуститься внизъ, состоящій въ томъ, что путешественникъ садится верхомъ на палку, которая и служитъ ему въ качествѣ задержки или тормаза; само собою разумѣется, что тутъ требуется особое умѣнье регулировать свои собственныя движенія, и для человѣка, не обладающаго такою способностью, перевалъ этотъ всегда будетъ до крайности опасенъ. Разстояніе отъ самой вершины до подошвы равняется въ этомъ мѣстѣ 10 верстамъ, и поэтому легко себѣ представить, въ какомъ страшно быстромъ темпѣ вы исполняете вашъ спускъ, приближаясь къ концу вашего путешествія. На счастье, еще въ двухъ мѣстахъ спуска находятся два террасоподобные выступа, по направленію къ которымъ вы и держите, конечно, курсъ и гдѣ вы можете собраться съ духомъ, какъ въ смыслѣ дыханія, такъ и въ смыслѣ мужества, для продолженія пути. Что можетъ быть лучше для катанья съ горъ нашей молодежи! И все же таки, я полагаю, врядъ ли найдется хоть одинъ юноша, который рѣшится подумать даже о возможности подобной головоломной игры, между тѣмъ какъ здѣшніе жители относятся совершенно спокойно къ такому способу переправы и не желаютъ ничего лучшаго. Дорога въ долинѣ, дѣйствительно, оказалась такъ плоха, какъ говорили намъ тунгусскіе погонщики оленей; уже въ 10 час. мы принуждены были сдѣлать привалъ, съ цѣлію дождаться того времени, когда вечерняя стужа снова закрѣпитъ снѣжную поверхность на столько, чтобы, вообще, возможно было ѣхать дальше.
Ямщики мои, еще при первыхъ нашихъ переговорахъ, никакъ не хотѣли согласиться везти меня далѣе 90 верстъ на югъ отъ Кингіорахъ до станціи Бирдакулъ; но, еще раньше прибытія нашего въ это мѣсто, они сообщили мнѣ далеко не отрадную вѣсть, что мы найдемъ эту станцію совершенно покинутою и необитаемою,-- подробность, о которой они сочли болѣе благоразумнымъ умолчать прежде; само собою разумѣется, что тутъ же они поспѣшили назначить неслыханно высокую сумму, за которую согласны довезти меня еще за 60 верстъ до необитаемой поварни, вблизи которой живутъ ламуты, которые затѣмъ доставятъ меня до Алдана за обыкновенную цѣну, по 9 к. съ версты. Они предложили мнѣ даже, что сами отправятся въ ламутское селеніе и привезутъ оттуда нѣсколько человѣкъ въ поварню для того, чтобы я могъ уговориться съ ними въ прогонахъ. Поневолѣ пришлось мнѣ такъ или иначе согласиться на предложенія и условія этихъ молодцевъ; если бы я не сдѣлалъ этого и захотѣлъ бы остаться на станціи, то въ это время года, когда разливъ рѣкъ прекращаетъ всякое сообщеніе между отдѣльными мѣстностями въ этой странѣ, я, пожалуй, умеръ бы съ голоду, сидя въ необитаемомъ мѣстѣ. Для того, чтобы хотя нѣсколько оправдаться передо мной ѣъ своихъ безстыдныхъ требованіяхъ за эту вторую часть пути, ямщики мои заявили мнѣ, что вслѣдъ за Бирдакуломъ намъ придется переѣзжать рѣчку, на льду которой вода стоитъ уже такъ высоко, что предвидится возможность утонуть; при этомъ утѣшительномъ извѣстіи начали эти шельмы креститься и шептать свои молитвы, а для того, вѣроятно, чтобы окончательно наполнить чашу моихъ страданій, прыснулъ и первый сильный весенній дождь. Я слишкомъ хорошо зналъ, какое дѣйствіе такой теплый дождь оказываетъ на ледъ, и поэтому не безъ содроганія думалъ о льдѣ на Алданѣ, чрезъ который мнѣ нужно было, во что бы то ни стало, перебраться до ледохода. Когда намъ оставалось еще верстъ 10 до маленькой рѣки, объ опасностяхъ которой мои ямщики разсказывали мнѣ съ такимъ жаромъ, негодяи стали вдругъ увѣрять меня, что намъ необходимо сдѣлать снова привалъ здѣсь въ лѣсу и сварить чаю, тогда какъ всего лишь два часа тому назадъ мы уже разъ останавливались для той же цѣли и промѣшкали довольно долго. Я держалъ, какъ могъ, имъ рѣчь о томъ, чтобы они хотя бы подождали переправы черезъ рѣку, но, когда я увидалъ, что они остаются глухи къ просьбамъ и угрозамъ, я ухватился за болѣе сильное средство и вытащилъ пистолетъ изъ кармана. Это помогло. Едва замѣтили они это движеніе, какъ закричали свое "пядшетъ! (впередъ!) и погнали оленей. Деревья по берегу рѣки были увѣшаны такими же жертвами, какія я видѣлъ уже разъ на пограничномъ крестѣ между Колымскимъ и Верхоянскимъ уѣздами; возницы мои привѣшивали и свои пожертвованія туда же и крестились самымъ усерднымъ образомъ передъ тѣмъ, какъ мы начали переправу. Вѣроятно, молитвы ихъ были услышаны, такъ какъ мы нашли на льду гораздо менѣе воды, нежели ея было въ любой зажорѣ на дорогѣ, и переправились безъ особенныхъ трудностей. Прибывъ на южный берегъ, мы остановились сварить чаю, а чтобы избѣжать всякой задержки, я послалъ одного изъ ямщиковъ въ ламутское селеніе; за это не входившее въ разсчеты порученіе я далъ ему приличное вознагражденіе, и онъ обѣщался ожидать меня въ поварнѣ вмѣстѣ съ ламутомъ. Послѣ полудня прибыли и мы въ эту поварню, представлявшую изъ себя самую мизерную хижину, съ провалившеюся и протекающею крышею. Да еще если бы шелъ только дождь, если бы только онъ одинъ попадалъ на наши головы, такъ мы бы, пожалуй, не стали жаловаться, но въ томъ-то и дѣло, что вода просачивалась черезъ крышу и окачивала насъ уже въ видѣ какого-то отвратительнаго, жидкаго ила. На полу вода стояла на нѣсколько дюймовъ, и пришлось положить доски, чтобы сидѣть у стѣнъ и пробираться къ очагу сухими ногами. Трубы не было, а была простая дыра въ крышѣ, какъ разъ надъ самымъ очагомъ, куда проходилъ дымъ, когда ему было угодно не оставаться въ избѣ,-- иногда, онъ, впрочемъ, и выходилъ черезъ дыру наружу. Въ этомъ неуютномъ помѣщеніи я засталъ помощника колымскаго исправника съ женою и маленькою двѣнадцатилѣтнею дочерью, съ которыми познакомился еще въ Среднеколымскѣ; они четыре дня уже ожидали въ этой отвратительной хижинѣ, когда, наконецъ, можно будетъ двинуться дальше, но до сихъ поръ все не могли получить оленей. Тутъ же къ великой моей злости я нашелъ и моего якутскаго посланца, который вовсе и не думалъ еще побывать въ ламутскомъ селеніи; онъ увѣрялъ, что доѣхалъ до глубокой рѣки, черезъ которую, при всемъ желаніи своемъ, не могъ переправиться, и теперь обѣщался попробовать пробраться туда еще разъ въ тотъ же вечеръ и притомъ въ сопровожденіи другаго ямщика. Олени были поручены надзору какого-то ламутскаго мальчика, который и долженъ былъ пасти ихъ, и очень неохотно пришлось мнѣ согласиться, чтобы всѣ вещи ямщиковъ были нагружены на сани, отправляющіяся къ ламутамъ. Я былъ твердо убѣжденъ, что они и не подумаютъ болѣе сдѣлать новую попытку достигнуть ламутскаго селенія, а просто подождутъ, пока мы уснемъ, захватятъ своихъ животныхъ и отправятся домой. Я сообщилъ свои подозрѣнія помощнику исправника, но онъ и мой казакъ увѣряли меня, что опасенія мои ни на чемъ не основаны, а такъ какъ, конечно, я долженъ былъ думать, что характеръ туземцевъ лучше извѣстенъ имъ, нежели мнѣ, то я и далъ, наконецъ, скрѣпивъ сердце, дозволеніе сдѣлать все, какъ они хотѣли. Я намѣревался, собственно говоря, оставить одного изъ ямщиковъ въ качествѣ заложника для того, чтобы быть въ состояніи на другой день, если ламуты не пріѣдутъ, заставить ихъ отвйзти меня на Алданъ; олени ихъ были сильны и крѣпки, и намъ оставалось сдѣлать всего лишь 50 верстъ до того мѣста, гдѣ я могъ бы уже получить лошадей для переправы черезъ рѣку. Если бы я могъ сдѣлать такъ, какъ хотѣлъ, такъ я перебрался бы черезъ Алданъ еще раньше половодья и отстранилъ бы отъ себя много страха и мученій, но по глупости я положился на чужіе совѣты, вмѣсто того, чтобы слѣдовать священному и основному правилу, выведенному лейтенантомъ Схваткою изъ цѣлаго ряда путешествій и гласящему: "всякій, кто путешествуетъ на сѣверѣ или, вообще, въ какихъ нибудь неизвѣстныхъ странахъ, если только онъ хочетъ успѣха, долженъ всегда и во всемъ полагаться только на свое собственное убѣжденіе и никогда не прислушиваться къ тому, что совѣтуютъ ему другіе". Какъ я предвидѣлъ, мои якутскіе ямщики ночью удрали и оставили меня на мели, безъ упряжки и провіанта въ этой отвратительной избушкѣ, гдѣ мнѣ, по всѣмъ вѣроятіямъ, пришлось бы ожидать, пока не окончится половодье и дороги не сдѣлаются проѣзжими.