Опочивальня Бориса. Ночь. Лунный свет сквозь окна. Борис в кресле, перед столом, сидит в глубокой задумчивости. Стук в дверь. Борис вздрагивает. Входит Семен Годунов со свитком в руках.
Семен: Великий царь.
Борис: Еще беду какую
Ты мне принес?
Семен: Разбита наша рать.
Войска бегут, не принимая боя,
И на Москву победный держит путь
Проклятый вор. Без выстрела ему
Послушные сдаются города.
И ежели Туренин с Салтыковым,
Стянув к Москве нам верные полки,
Его не разобьют...
(Борис закрывает лицо руками)
Как быть тогда,
Великий царь?
Борис: Созвать на завтра Думу
Вели чуть свет. С боярами решу,
Как поступить нам в этот грозный час.
(Замечая в руке Семена свиток)
А это что?
Семен: Осмелился писать
К тебе тот вор.
Борис: Писать ко мне? Прочти.
Семен (читает): Великий князь и царь Всея Руси,
Димитрий Иоаннович -- тебе,
Борису Годунову. От ножа
Быв твоего избавлены чудесно,
Идем воссесть на царский наш престол
И суд держать великий над тобою,
И казни злой тебе не миновать.
Но если ты, до нашего прихода,
Венец, похищенный тобою, сложишь
И в схиму облечешься, мы тогда
Тебя на казнь не обречем, но милость
Тебе, Борису, царскую мы явим.
Борис: Подай сюда.
Берет у Семена свиток. Рассматривает его. Задумывается. Молчание.
Борис (с горечью): Так, после всех трудов
И напряженья целой жизни, тяжко
О, не венца лишиться. Нет. Всегда
Я был готов судьбы удары встретить.
Но если он мне милость, предлагает,
Рассчитывать он должен, что вся Русь
Отпасть готова от меня. И он
Быть может прав. Те самые, кто слезно
Меня взойти молили на престол,
Теперь предать меня ему спешат.
А что я сделал для земли, что я
Для государства сделал -- то забыто?
(Снова погружается в задумчивость. Потом тихо, как будто про себя):
Обманщик, вор -- таким его считал я,
Таким считать его велит рассудок.
Но после всех невзгод моих невольно
Сомнения рождаются во мне.
Свидетеля мне надо, кто бы видел
Димитрия умершим.
Семен: Но царица
Созналася...
Борис: Я правду не узнал.
Все надвое: убит и не убит,
Он и не он -- как хочешь, так и думай.
Семен: Его князь Шуйский мертвым видел.
Борис: Шуйский.
Я Шуйскому не верю.
Семен: Государь,
Не мучь себя сомнением напрасным:
Во гробе спит Димитрий.
Борис (с яростью): Кто же тот,
Кто называет Дмитрием себя?
Кто он, скажи? Я знать хочу, кто он?
(Подходит к Семену и с силой трясет его за плечи).
Все говори. Молчишь? Ага. И ты,
Ты за него.
Семен: О, милостивый Боже.
(Усаживает Бориса в кресло. Борис постепенно опоминается).
Борис: Ступай теперь. Прости -- недужен я...
Бояр созвать на завтра не забудь.
Семен тихо выходит. Борис остается сидеть в кресле. Потом приподнимается, смотря в угол, и, пятясь, направляется к двери, точно от кого-то бежит.