Вскорѣ послѣ разсказанныхъ выше событій, Скауторнъ получилъ краткое письмецо, которое не особенно его удивило, но тѣмъ не менѣе сильно встревожило его. Это была просьба придти вечеромъ въ тотъ же день на свиданіе, на вокзалъ Ватерло, подписанная: "К. B."
Все, происшедшее съ бѣдной дѣвушкой Скауторнъ зналъ прекрасно. И теперь, когда ея наружность больше не могла быть ему полезна, онъ охотнѣе всего превратилъ бы всякія сношенія съ нею.
Онъ вообще за послѣднее время затруднялся своимъ двойственнымъ положеніемъ: по внѣшнему изяществу и уму онъ находилъ себѣ равнымъ лишь высшее общество, а оно, какъ на грѣхъ, знать его не хотѣло. Большая часть его сослуживцевъ, получая даже меньше, чѣмъ онъ получалъ, поженились -- и все на дѣвушкахъ сравнительно низшаго круга: на продавщицахъ въ магазинахъ или конторщицахъ. Но Скауторну, несмотря на прекрасное жалованье, все было мало, благодаря его привычкѣ не стѣснять себя въ удовольствіяхъ. Въ виду этого не только съ женой, а даже одному ему было трудно сводить концы съ концами... Да, впрочемъ, онъ ихъ и не сводилъ, хотя долгами тяготился. Урѣзывая себя съ этой цѣлью во всемъ необходимомъ, онъ собственно оставался бездомникомъ и становился старымъ холостякомъ, который, какъ женихъ, уже неинтересенъ. Другой на его мѣстѣ давно бы убѣдился, что жизнь свыше средствъ для него недоступна, высшее общество также, и примирился бы съ необходимостью достойнымъ образомъ прожить свою сѣренькую жизнь. Но не такимъ былъ созданъ Скауторнъ: онъ возмущался своимъ настоящимъ, тяготился своимъ прошлымъ, а письмо Клары Вэль именно это прошлое и воскресило. Между тѣмъ, его служебныя дѣла неожиданно повернули къ лучшему и получилось нѣчто такое блестящее въ будущемъ, о чемъ никогда онъ не смѣлъ и помыслить.
Фирма "Персиваль и Пиль" давно уже состояла изъ одного только Персиваля съ сыномъ,-- съ того момента, какъ скончался ихъ компаньонъ; но Персиваль-младшій оказывался совершенно неспособнымъ къ тонкостямъ ума и обращенія, которыя являются основной необходимостью занятій нотаріуса, и, чувствуя приближеніе старости, отецъ его остановилъ свой выборъ на своемъ способномъ и дѣятельномъ подчиненномъ -- Скауторнѣ, какъ на достойномъ себя преемникѣ. Онъ предложилъ ему, въ самыхъ лестныхъ выраженіяхъ, поступить на три года въ повѣренные (какъ это требовалось нотаріальнымъ уставомъ), чтобы вслѣдъ затѣмъ сдѣлаться его младшимъ компаньономъ. Такое предложеніе было самымъ вѣскимъ доказательствомъ цѣны, которую придавалъ нотаріусъ Персиваль уму и солиднымъ способностямъ своего молодого друга и помощника.
И вдругъ это письмо... И такъ некстати! Что ей понадобилось отъ него, этой несчастной? Теперь онъ въ глубинѣ души былъ самъ доволенъ, что изъ его козней противъ капиталовъ старика Снаудона ничего не вышло: онъ сразу какъ-то вдругъ остепенился и его идеаломъ сдѣлалось незапятнанное имя честнаго труженика. Могла ли Клара въ этомъ отношеніи повредить ему? Чтобы разъяснить этотъ вопросъ, онъ въ назначенный часъ встрѣтилъ Клару въ назначенномъ мѣстѣ и уединился съ нею въ одинъ изъ закоулковъ, которыми такъ богато большое зданіе Ватерло.
-- Это вы прислали отцу вырѣзку изъ газеты о моемъ несчастіи?-- спросила она, не поднимая густого вуаля, изъ-за котораго даже голосъ ея звучалъ глухо.
-- Конечно, нѣтъ. Почему я знаю его адресъ? Правда, я ѣздилъ въ Болтонъ справиться о васъ, но узналъ тамъ, что отецъ уже навѣщаетъ васъ, и весьма естественно предположилъ, что вы сами дали ему знать. Наконецъ, я думалъ, что въ такомъ случаѣ вы врядъ ли будете мнѣ благодарны, если я вмѣшаюсь.
Вѣрить Скауторну на-слово Клара не имѣла основанія, но въ то же время она знала, что больше ничего отъ него не добьется.
-- Надѣюсь, вы уже оправились послѣ болѣзни?-- спросилъ онъ любезно.
-- Да, оправилась, насколько это возможно при моемъ общемъ состояніи. Но я просила васъ со мною повидаться, чтобъ наконецъ узнать, на что вы намекали въ вашемъ послѣднемъ письмѣ? Отвѣтъ мой вы, конечно, получили?
-- Да, получилъ; но наше дѣло опоздало и о немъ не стоитъ поминать. Я, можетъ быть, и самъ въ немъ ошибался, судя нѣсколько поспѣшно...
-- Но въ чемъ же оно заключалось?
-- Не стоитъ говорить... Впрочемъ, если хотите... Я хотѣлъ васъ пристроить въ драматической труппѣ, отправлявшейся въ Австралію, въ Мельбурнъ, гдѣ предстоялъ выгодный ангажементъ. Но этотъ господинъ, т.-е. хозяинъ театра въ Мельбурнѣ, оказался не вполнѣ такимъ, какимъ бы мнѣ хотѣлось, и вотъ...
-- Вы думаете, такъ я и повѣрю вашей сказкѣ?
-- Какъ вамъ будетъ угодно! Только я вспомнилъ во-время про вашъ мнительный характеръ, и побоялся, что вы можете подумать, будто я, почему-либо, нарочно хочу васъ удалить... Но теперь могу я быть вамъ въ чемъ-нибудь полезнымъ?
-- Нѣтъ, не можете! Вы въ свое время мнѣ помогли, и я не думаю, чтобы мы были въ долгу одинъ у другого. Вамъ нечего бояться, что я въ будущемъ могу васъ безпокоить...
-- Вы составили себѣ ложное представленіе о моихъ чувствахъ... Этому ужъ не поможешь; но все-таки я искренно хотѣлъ быть вамъ полезнымъ...
-- Благодарю васъ!-- иронически оборвала разговоръ бѣдная дѣвушка, и въ такомъ настроеніи они разстались.
За эти три недѣли, которыя Клара уже провела въ родительскомъ домѣ, ей пришлось немало претерпѣть въ нравственномъ отношеніи. Она видѣла, что сестры не могли безъ содроганія смотрѣть на ея мрачную, укутанную фигуру, а по ночамъ долго ворочались подъ жуткимъ вліяніемъ ея безмолвнаго присутствія. Теперь понемногу онѣ начинаютъ привыкать; но по прежнему м-съ Игльсъ и Эми не пускаютъ Клару помогать имъ въ уборкѣ комнатъ и въ хозяйствѣ, зная, что при этомъ трудно не открывать лица, а ей (какъ ни старательно предлагала она свои услуги) это было бы слишкомъ тяжело. Еслибы не отецъ, который, приходя съ работы, ужиналъ вмѣстѣ съ ними и потомъ сидѣлъ съ нею вдвоемъ, Клара чувствовала бы себя совершенно одинокой.
Но, Боже мой!-- отецъ не долговѣченъ; вмѣстѣ съ нимъ въ жизни ея угаснетъ послѣдній лучъ отрады. Что ждетъ ее тогда?! Кромѣ него, ни для кого и никогда она не перестанетъ быть предметомъ жалости и отвращенія! Шли часъ за часомъ и день за днемъ; не смѣнялось только удрученное состояніе духа несчастной. Слезъ у нея не было: слишкомъ велико было ея горе для того, чтобы плакать. Зато нерѣдко въ глубокой, мрачной тишинѣ ея полутемной комнаты слышались подавленные крики, стоны и проклятія.
Разъ случилось, что Клара вышла на площадку лѣстницы и увидала, что во дворъ сдѣлано въ стѣнѣ отверстіе, загороженное до половины желѣзною рѣшеткой.
Она вытянулась впередъ, нагнулась надъ глубокимъ пространствомъ, въ которомъ далеко внизу чернѣла грязная мостовая двора, и въ головѣ ея мелькнула мысль:
"А что, если броситься туда? Одинъ конецъ! Живую не поднимутъ"! Быть можетъ, не ее одну тянула въ себѣ роковая бездна?
Однако, какъ ни часто возвращалась она въ этой мысли, она все-таки знала, что не здѣсь, не въ этомъ домѣ суждено этому случиться: она никогда не рѣшится нанести этотъ послѣдній ударъ единственному въ мірѣ сердцу, которое ей никогда не измѣняло. Ея привязанность не могла бы идти въ сравненіе съ горячей, преданной любовью, которую она видѣла съ самаго дѣтства отъ отца; но мало-по-малу сознаніе того, чѣмъ былъ для нея отецъ всю ея жизнь, смягчило ея строптивое чувство, и она уже не раздражалась на его попытки развлечь ее и вызвать ее на разговоръ; она не вырывала свою худенькую, нѣжную ручку изъ его грубой, трудовой руки, и даже чувствовала нѣчто въ родѣ душевнаго успокоенія, когда онъ ее гладилъ. Джонъ умудрился однажды достать ей книгу для чтенія, которая дѣйствительно завлекла ее, но вмѣстѣ съ тѣмъ и разбудила въ ней на время притаившіяся чувства злобы и зависти: дѣло было въ томъ, что герои романа, какъ на бѣду, были люди высшаго общества и въ немъ исключительно вращались...
-- Какъ? По какому праву этимъ людямъ досталась въ жизни лучшая доля, чѣмъ мнѣ, родившейся не въ ихъ кругу, но съ большими задатками ума и красоты? Это несправедливо, это возмутительно-несправедливо!-- горячо негодовала бѣдная дѣвушка, пока ей не приходило на память, что все это для нея уже миновало: никто не будетъ больше, во всю ея жизнь, интересоваться ею самой, ея красотой и ея талантливостью!..
И еще тяжелѣе показалось Кларѣ ея безъисходное положеніе.
Такимъ образомъ, вмѣсто добра, книга принесла только вредъ. Джонъ замѣтилъ въ дочери перемѣну въ худшему: руки у нея горѣли; въ движеніяхъ и въ голосѣ слышались нотки прежняго раздраженія. Онъ спросилъ, понравилась ли ей книга? Она отвѣтила, что у нея глаза устаютъ читать. Отецъ принялся добиваться, что съ нею случилось.
-- Ну, такъ и есть!-- воскликнула она, послѣ долгихъ отказовъ признаться: -- я же вамъ говорила, что вашъ другъ не станетъ къ вамъ ходить, пока я буду здѣсь!
Выраженіе "вашъ другъ" ясно указывало на то, что она не переставала думать о Сиднеѣ, какъ думалъ о немъ и самъ Джонъ.
-- Я не видалъ его недѣли двѣ,-- какъ-то смущенно проговорилъ онъ.
-- Развѣ я васъ не предупреждала, что теперь онъ ходить не будетъ? Вѣдь ты сказалъ ему, что я вернулась?
-- Ну, да. Такъ вскользь... когда ты мнѣ сказала, что тебѣ все равно... Ну, я сказалъ, а онъ только головой кивнулъ въ отвѣть.
Клара промолчала.
-- А что сталось,-- помнишь?-- съ той дѣвочкою, Дженни, которая жила въ одномъ домѣ съ нами?-- спросила она нѣсколько минутъ спустя.
-- Она вѣдь переѣхала со старикомъ отъ м-съ Пекковеръ, еще тогда же. Говорятъ, у Снаудона были деньги; но мало ли что люди болтаютъ? А только у него вдругъ явился сынъ, и какъ будто человѣкъ не изъ бѣдныхъ. Онъ еще женился на миссъ Пекковеръ.
-- Вотъ какъ?-- удивилась Клара.-- Кто же онъ? Ужъ не отецъ ли Дженни?
-- Да, отецъ! Я, такъ сказать, работаю на него, у него на заводѣ "Лэкъ, Снаудонъ и Ко".
-- Отчего же ты мнѣ раньше ничего объ этомъ не говорилъ?
-- Да такъ, къ слову не пришлось.
Но Клара подозрительно на него посмотрѣла, чуя, что отъ нея что-то скрываютъ; но что именно?..
-- А что Дженни? Подросла и поправилась? Помнится, она была такой слабенькой и тощей, что нельзя было и представить ее въ видѣ взрослой. Разскажи мнѣ про нее. Работаетъ она, или нѣтъ?
-- Какъ же! То-есть, я даже не знаю хорошенько: рѣдко приходится съ нею встрѣчаться, Сидней -- другъ ея дѣда и, кажется, частенько тамъ бываетъ.
-- А какая она лицомъ? Какъ она вообще?
-- Право, голубчикъ мой, не могу сказать: я вѣдь ея почти не вижу.
-- Кто вамъ говорилъ про нее? М-ръ Керквудъ?
-- О, нѣтъ. Мнѣ м-съ Пекковеръ какъ слухъ передавала... Болтаютъ, будто есть что-то такое между нею и Сиднеемъ... Что-жъ, можетъ, быть, онъ поэтому не ходитъ... къ намъ!-- тихо прибавилъ Джонъ; но дочь, повидимому, выслушала все спокойно.
-- Ахъ, да. Понимаю...-- подтвердила она, и въ тотъ вечеръ они больше не возвращались къ этому вопросу.
-----
Въ томъ же домѣ, только двумя этажами ниже Юэттовъ, жила семья, съ которой они были знакомы. Однажды, когда его друзьямъ понадобилось выѣхать на два дня изъ города, Джонъ пообѣщалъ, что получитъ за нихъ то письмо, котораго они ждали съ нетерпѣніемъ, и перешлетъ его тотчасъ же. Въ его отсутствіе Эми собралась-было спуститься въ пустую квартиру караулить почтальона, какъ вдругъ ее остановила Клара:
-- Постой-ка, дай мнѣ ключъ; я сейчасъ пойду мимо и зайду.
Для Эми было большое удовольствіе побывать въ чужой квартирѣ; но заявленіе о какомъ бы то ни было желаніи со стороны сестры было такая рѣдкость, что дѣвочка безпрекословно согласилась.
Клара допила свою чашку чаю (единственное кушанье, на которое она согласилась во время завтрака), надѣла шляпу съ густымъ вуалемъ и сошла внизъ.
Ничего уютнаго не представляла пріемная или, вѣрнѣе, такъ называемая чистая комната м-съ Холлэндсъ. За тѣ двое сутокъ, въ которыя хозяевъ не было дома, комнаты уже успѣли пріобрѣсти нежилой, затхлый видъ и запахъ, тѣмъ болѣе, что сырость, свойственная всѣмъ дешевымъ жилищамъ, давала себя знать. Несмотря на спущенныя шторы и на-глухо закрытыя окна, ѣдкая лондонская пыль пробилась сюда и лежала замѣтнымъ слоемъ на стульяхъ и столахъ.
Клара посмотрѣла внизъ, на ближайшія улицы. Обычная дневная сутолока и грохотъ, гамъ толпы и крики торговцевъ, а надъ ними и вокругъ нихъ туманъ и фабричный дымъ съ невообразимой копотью,-- вотъ что ей бросилось въ глаза и такъ рельефно, какъ еще никогда.
"Боже мой! Что за жизнь! И что за ужасъ быть принужденной жить среди такихъ людей и такихъ интересовъ!-- думала она.-- Я рождена не для такой презрѣнной доли. Но меня хочетъ доконать судьба... Такъ я-же не дамся ей! Еще испробую одно, единственное средство, и тогда... Покончить же съ собой всегда успѣю"!
Въ тотъ вечеръ Клара собралась опять спуститься внизъ, и нашла нужнымъ предупредить отца:
-- Я просила, чтобы ко мнѣ пришли туда,-- въ пустую квартиру. Я думаю, вѣдь это ничего.
-- Конечно, мой голубчикъ! Только вотъ что сосѣди... увидятъ, станутъ сплетничать...
-- Ну, и пусть! Я не могу иначе... Я не могу иначе...-- повторяла она возбужденно.
-- Клара! Это не что-нибудь по поводу работы?
-- Нѣтъ, нѣтъ, отецъ! Ты можешь быть спокоенъ!
-- Ну, хорошо. А остальное для меня не важно.-- Онъ наклонился и поцѣловалъ ее.-- Какія у тебя горяченькія щечки! У тебя лихорадка, жаръ?
Но Клара успокоила его и въ назначенный часъ уже поджидала гостя въ пріемной м-съ Холлэндсъ.