Египетская гробница с гиероглифами. Этрусские вазы. Золотые Византийские вазы. Шлемы Греческие и Римские. Собрание медалей, первое в Европе. Золотое Имперское блюдо. Классический камей: Обоготворение Августа.
Сегодня я видел тень существования древних народов и бессмертные памятники их образованности.
По сторонам лестницы, ведущей в кабинет древностей, стоят гранитовые столпы с Латинскими надписями; в коридоре расставлены Египетские статуи, торсы и покрытая гиероглифами гробница. В одном ряду представлены люди, идущие и опирающиеся на посохи; в другом те же лица сидящие; несколько далее ладьи, наполненные путешествующими. Вероятно, Египтяне хотели представить в этой аллегории всю историю человека, которого жизнь есть путешествие, смерть -- успокоение, а ладьи -- барки Хароновы, наполненные тенями.
Кабинет древностей заключает в себе собрание сосудов, оружий, статуй, бюстов, медалей и камеев. Большая часть ваз хорошо сохранены; многие из фигур очень красивы; некоторые похожи на Китайскую живопись; все вообще имеют искривлённые и угловатые очертания, -- обыкновенный характер Этрусских произведений. Между прочим достойны примечания двадцать две золотых вазы, которые найдены в 1799 году в Банате (Bannat de Temeswar). По фигурам и начертаниям некоторых букв, относят их к Византийским памятникам шестого века.
Римские шлемы отличаются от Греческих тем, что первые похожи на сосуд, а последние, подобно рыцарским, имеют спереди забрало, которое во время сражения, вероятно, надвигалось на всё лицо. Как те, так и другие сделаны из меди, покрытой зелёною краскою или позеленевшей от времени.
Между памятниками ваяния почётное место занимает саркофаг, самый древний из всех известных саркофагов. Он представляет в барельефе сражение Амазонок, и, как думают, принадлежал цветущему времени Греческих художеств.
Кабинет новых медалей, которому основание положено Императором Францем I, занимает без сомнения первое место в Европе между собраниями этого рода. Он заключает в себе более тридцати двух тысяч золотых и серебряных монет, и собрание всех медалей, выбитых разными Государями и на разные случаи, со времен Карла Великого. Между Русскими медалями находятся с памятником Петра I и на взятие Очакова с портретом Екатерины II; из Польских с портретом Сигизмунда, который называл себя Князем Русским, dux Russ. Медаль в память пребывания в Вене Императора Александра I в 1816 году, с надписью: Alexander Imperator Francisco animo et armis unitus; и самая большая медаль с портретами Императоров Габсбургского дома. Но особенного внимания заслуживает огромное золотое блюдо, которое употребляемо было при короновании Немецких Императоров в Франкфурте. По краям его и в средине вставлены с большим искусством и расположены с отменным вкусом древние камеи, отличающиеся красотою фигур и тонкостию работы. Между всеми этими памятниками, как древними, так и новыми, я ничего не видал подобного прекрасному камею, представляющему Обоготворение Августа. Художник изобразил своего полубога в верхнем плане, стоящим в торжественной колеснице. Эней, одетый в Фригийскую броню, подаёт Августу земный шар, как символ владычества над вселенной. Асканий, сын Энеев, держит крылатого коня за узду и провожает Августа к Ромулу, которого голова обвита покрывалом и украшена лучезарным венцом; несколько далее представлен с щитом Юлий Кесарь. В середнем плане сидит на троне Тиверий; в правой руке держит он хартию, в левой жезл и скипетр; у ног его символ мудрости, сова. Германик даёт ему отчет в своём походе в Германию; мать, супруга и сын Калигула смотрят на Императора с почтением; между тем как Друз и его супруга Ливилла, стоя позади трона, вслушиваются в речи своего отца Героя. В нижнем плане изображены пленники разных народов, побеждённых Германиком.
Три плана, на которые разделяется всё это творение, не имеют между собою никакого отношения; потому что каждый план заключает в себе особое действие; но группы все вообще превосходны, положения тел прекрасны, лица выразительны. Нет здесь ни одной мысли посредственной и лишней; нет ни одной черты, которая бы не была исчислена и измерена; это слог Виргилиев. Самая древность этого камея имела для меня особенную цену и произвела во мне чувства новые, неизъяснимые. Мне казалось, я держал в руках осьмнадцать веков!
Директор Кабинета, заметив моё нетерпение и любопытство, спросил меня с улыбкою: "вы об нём читали?" -- Я изучал его; отвечал я с какою-то гордостию и самолюбием. Признаюсь; нет ничего приятнее, как поверять свои уроки на опыте, как встречать те памятники, города и самые поля, которых имена вытвержены нами с детства. Довольный моим ответом Директор вдруг оборотился к одному Немцу путешественнику, который засмотрелся на Римские шишаки, и спросил его важным тоном: "Государь мой! для чего вы пришли сюда?" -- "Видеть редкости", -- сказал Немец. -- "Для чего же вы, подхватил Директор, не хотите видеть такой редкости, которую многие, не видавши, изучают?" Антикварий прав. Что значат эти разбитые щиты, рассечённые шлемы и преломленные мечи? Те ли они, которыми Римляне распространили владычество своё над вселенной? или те, с которими они пали перед Аттиллою? Защитили лм их эти орудия от смерти и даровали ли им бессмертие после жизни? Да и кто нас уверит, что эти копья принадлежали Римлянам, а не варварам? -- И так пусть ржа снедает железо; пусть время стирает славу, обагрённую кровию человеческою; пусть останется одно Обоготворение Августа; и этого уже довольно. Поздний потомок остановится перед этим драгоценным памятником и скажет: он принадлежал народу великому; на нём видна печать вкуса, образованности и просвещения. -- Самое невежество не посягнет на истребление камня, в котором дышет божество человеческого гения.