Смерть Лоренцо "Великолѣпнаго".
Въ то время, какъ въ итальянскихъ государствахъ господствовала разнузданность страстей и себялюбіе стало высшимъ принципомъ, которому подчинены были не только законы, но и всякое чувство, съ сѣверо-запада поднялась гроза, приближеніе которой можно было предвидѣть нѣсколько лѣтъ тому назадъ. Неожиданная смерть постигла преждевременно французскаго короля Людовика XI и его корона перешла къ Карлу VIII, который былъ тогда четырнадцатилѣтнимъ мальчикомъ. Умирающій король сдѣлалъ распоряженіе, чтобы старшая сестра его сына, Анна Божё, супруга Петра Бурбона, была назначена правительницей. Эта умная и энергичная принцесса со славой управляла страной въ продолженіе нѣсколькихъ лѣтъ; она съумѣла обуздать незаконныя притязанія остальныхъ принцевъ королевскаго дома, чѣмъ подавила всѣ внутреннія смуты и устранила кровавую междоусобную войну.
Равнымъ образомъ, при посредствѣ мирныхъ договоровъ, она присоединила многія владѣнія къ французской коронѣ, и, значительно, усилила и обезпечила власть своего дома. Она также позаботилась о томъ, чтобы пріискать для своего брата подходящую невѣсту, и, какъ ей казалось, нашла ее въ лицѣ Маргариты Бургундской, малолѣтней дочери римскаго короля Максимиліана, которому, въ свою очередь, обѣщана была рука и наслѣдство Анны Бретанской.
Задуманный бракъ былъ тѣсно связанъ съ предшествующими событіями, которыя ясно показываютъ, по какимъ мотивамъ заключались супружескіе союзы въ эту пору среднихъ вѣковъ. Еще Людовикъ XI составилъ планъ женить своего сына Карда, когда ему было не болѣе восьми лѣтъ, на Маріи Бургундской, чтобы присоединить къ французской коронѣ владѣнія нидерландской принцессы.
Но Марія Бургундская уже была обручена съ Максимиліаномъ австрійскимъ и настояла на томъ, чтобы посланный короля Людовика XI, извѣстный цирюльникъ Оливье le Daim, вышедшій изъ низкаго званія, былъ отосланъ во Францію съ рѣшительнымъ отказомъ. Наконецъ, несмотря на всевозможныя препятствія, Маріи удалось выйти за любимаго человѣка. Но вѣрность ея не получила достойной награды, потому что ей не суждено было насладиться долгимъ счастьемъ. Она умерла послѣ немногихъ лѣтъ супружеской жизни, и французскій дворъ просилъ теперь руки ея дочери Маргариты для того же принца Карла, который нѣкогда былъ въ числѣ претендентовъ самой Маріи Бургундской. Чтобы заручиться согласіемъ овдовѣвшаго Максимиліана придумана была выгодная для него комбинація: ему предложили руку Анны Бретанской, родственницы французскаго королевскаго дома, обладавшей богатымъ наслѣдствомъ.
Максимиліанъ изъявилъ свое согласіе и маленькая Маргарита была отправлена во Францію, чтобы получить тамъ воспитаніе подъ непосредственнымъ руководствомъ правительницы.
Но это соглашеніе между обоими дворами было разрушено Карломъ VIII, который достигнувъ совершеннолѣтія, не захотѣлъ относительно своего брака подчиниться планамъ старшей сестры. Враги принцессы Бурбонской доказывали ему, что для него прямой разсчетъ самому жениться на Бретанской наслѣдницѣ, потому что онъ значительно увеличитъ этимъ свое государство, между тѣмъ, какъ наслѣдственныя права Маргариты не представляютъ ничего опредѣленнаго. Эти убѣжденія настолько подѣйствовали на Карла, что онъ воспользовался первымъ случаемъ, чтобы увидѣть Анну Бретанскую, и былъ настолько очарованъ привлекательной наружностью своей молодой родственницы, что рѣшилъ уничтожить прежнее обязательство. Не обращая вниманія на неудовольствіе правительницы, у которой воспитывалась Маргарита, онъ отправилъ послѣднюю къ ея отцу, королю Максимиліану и немедленно послѣ того женился на Аннѣ Бретанской.
Этотъ поступокъ молодаго французскаго короля произвелъ не малую сенсацію въ Европѣ и обратилъ на него вниманіе большихъ и мелкихъ дворовъ. Самый фактъ, что онъ рѣшился дѣйствовать самостоятельно въ такомъ важномъ дѣдѣ и при этомъ выказалъ разсудительность, не соотвѣтствующую его возрасту, давалъ поводъ думать, что онъ и въ будущемъ проявитъ такую же разсчетливость и энергію и станетъ заботиться объ увеличеніи своей власти и блеска Анжуйскаго дома.
Дипломаты тотчасъ же начали дѣлать разныя предположенія; между прочимъ, былъ поднятъ вопросъ о правахъ, которыя Бари могъ заявить на неаполитанское королевство. Царствующій король Фердинандъ аррагонскій не былъ законнымъ государемъ Неаполя и Анжуйскій домъ могъ во всякомъ случаѣ объявить его похитителемъ престола и заявить свои притязанія на неаполитанскую корону.
Но этотъ вопросъ могъ быть рѣшенъ годами и трудно (кію предвидѣть заранѣе, какъ будетъ вести себя Карлъ въ данномъ случаѣ, тѣмъ болѣе, что походъ въ Италію считался довольно рискованнымъ предпріятіемъ.
Между тѣмъ, дѣла въ Италіи приняли другой оборотъ вслѣдствіе смерти паны Иннокентія VIII, который послѣ своего чудеснаго изцѣленія отъ влитой въ него здоровой крови прожилъ еще два года. Смерть папы была почти внезапная, но тѣмъ не менѣе, онъ успѣлъ надѣлить своего сына Франческетто Чибо большими помѣстьями въ Романьи.
Само собой разумѣется, что со смертью папы, Франческетто утратилъ въ значительной степени то блестящее положеніе, кахое занималъ въ обществѣ, такъ какъ лично не пользовался уваженіемъ своихъ соотечественниковъ. Вслѣдъ затѣмъ, на его несчастіе, опасно заболѣлъ Лоренцо Медичи, и онъ могъ, ожидать со дни: на день смерти своего тестя.
Домъ Медичи много обязанъ былъ своимъ блескомъ вліянію; Клары Орсини на мужа, но, тѣмъ не менѣе, главная цѣль стремленій этой властолюбивой женщины не была достигнута. Хотя властелины другихъ государствъ выказывали неизмѣнную дружбу Лоренцо, прославляли его изысканный вкусъ, высокое умственное развитіе и любовь къ искусству, но въ дѣйствительности относились къ нему свысока, какъ къ человѣку незнатнаго происхожденія. Они не признавали даже его министровъ и посланниковъ и презрительно называли ихъ "повѣренными по дѣламъ дома Медичи".
Клара надѣялась, что сношенія съ неаполитанскимъ дворомъ проложатъ путь къ дружественной связи ея дома съ королевской фамиліей, царствующей въ Италіи; но права самого Фердинанда на престолъ считались спорными, и чистокровные представителя древнихъ владѣтельныхъ родовъ не считали его равнымъ себѣ по происхожденію.
Клара напрасно хлопотала о томъ, чтобы женить своего старшаго сына Пьетро на принцессѣ, которая могла бы доставить ему родство съ какимъ нибудь царствующимъ домомъ. Всѣ ея усилія въ этомъ направленіи остались тщетными. Вскорѣ возникли новыя препятствія къ достиженію этой цѣли, особенно съ тѣхъ поръ, какъ Саванарола началъ возмущать народъ противъ Медичисовъ, называя ихъ незаконными похитителями верховной власти. Наконецъ, Клара, потерявъ всякую надежду осуществить задуманный ею планъ, рѣшила женить сына на своей племянницѣ, Альфонсинѣ, крестницѣ Неаполитанскаго короля, чтобы еще болѣе сблизить Пьетро съ домомъ Орсини.
Лоренцо не противорѣчилъ своей супругѣ и предоставилъ ей распорядиться судьбой сына, тѣмъ болѣе, что въ это время неожиданный ходъ политическихъ событій начиналъ серьезно заботить его.
Пьетро выросъ подъ непосредственнымъ вліяніемъ матери; онъ любилъ роскошь, но не былъ одаренъ, подобно Лоренцо, пониманіемъ искусства. Непомѣрная гордость, составлявшая отличительную черту характера Клары, перешла къ ея сыну въ усиленной степени и нерѣдко заглушала въ немъ всѣ другія душевныя побужденія; мысль сдѣлаться со временемъ неограниченнымъ монархомъ неотступно преслѣдовала его.
Лоренцо не останавливался ни передъ какой суммой денегъ, когда дѣло шло о томъ, чтобы возвеличить домъ Медичи и восполнить внѣшнимъ блескомъ недостатокъ знатности своей фамиліи. Онъ не заботился о томъ, что разстраиваетъ свои денежныя дѣла безумными тратами; ему, прежде всего, необходимо было оправдать прозвище, "il magnifico" (великолѣпный), данное ему народомъ. Но такъ какъ онъ нерѣдко назначалъ на важнѣйшія государственныя должности своихъ повѣренныхъ по дѣламъ, то кончилось тѣмъ, что постоянно колоссальныя суммы казенныхъ денегъ употреблялись на погашеніе его личныхъ долговъ. Мало-по-малу, разстройство финансовъ дошло до такой степени, что поднятъ былъ вопросъ о юнъ: прекратитъ ли торговый домъ Медичи свои платежи или же государство приметъ на себя его долги?
Но тутъ, противъ всякаго ожиданія, республика вступила въ сдѣлку, чтобы спасти отъ банкротства домъ Медичи. Облигаціи были понижены въ цѣнѣ и проценты уменьшены больше, чѣмъ на половину. Лоренцо воспользовался этимъ случаемъ, чтобы отказаться отъ дальнѣйшаго участія въ торговыхъ дѣлахъ и обратить свое имущество въ поземельную собственность.
Естественно, что при этихъ условіяхъ почва была достаточно подготовлена, чтобы Саванарола могъ посѣять на ней сѣмена своего ученія. До сихъ поръ, два человѣка были недосягаемы въ глазахъ флорентинцевъ по своему могуществу и высокому положенію, а именно: папа и Лоренцо Медичи, и противъ нихъ обоихъ выступилъ съ обличеніями смѣлый доминиканскій, монахъ, незнавшій боязни передъ земными властями. Въ былыя времена все, что относилось къ римскому двору и дому Медичи казалось чѣмъ-то ниспосланнымъ свыше, не подлежащимъ людскому суду. Но теперь, на ряду съ папой и главой дома Медичи, произносили имя настоятеля монастыря Санъ-Марко, который боролся противъ нихъ свободнымъ словомъ, и своими разсужденіями о Божьемъ царствѣ старался подорвать изъ вліяніе. Саванарола скорѣе всего могъ быть названъ республиканцемъ на религіозной почвѣ. По его убѣжденія заповѣди Господни и христіанское ученіе должны были служить основой государственныхъ учрежденій. Онъ хотѣлъ перестроить міръ на новыхъ началахъ и твердо вѣрилъ, что земное блаженство доступно для людей только подъ условіемъ смиренія, неутомимаго труда и человѣколюбія.
Въ настоящее время далеко не легкая задача представить себѣ вполнѣ вѣрную картину монастырской жизни въ пятнадцатомъ столѣтіи. Реформація выставила на видъ только ея темныя стороны, такъ что, хотя всѣми было признано, что нѣкоторые монахи оказали существенную услугу списываніемъ старинныхъ рукописей, но на монастыри стали смотрѣть, какъ на притоны тайнаго разврата. Послѣднее было справедливо только до извѣстной степени и ни въ какомъ случаѣ не могло относиться къ доминиканцамъ и францисканцамъ, которые всегда принимали дѣятельное участіе въ борьбѣ за духовную власть, хотя, разумѣется, съ своей точки зрѣнія. Едва разнеслась молва, что настоятель доминиканскаго монастыря, Саванарола, начинаетъ обращать на себя общее вниманіе, какъ это возбудило зависть францисканцевъ, и они объявили ему открытую войну.
За годъ до смерти Лоренцо Медичи, одинъ изъ горячихъ противниковъ Саваларолы, францисканскій монахъ Маріано, отправился изъ Флоренціи въ Римъ, чтобы доложить папѣ объ угрожавшей ему опасности со стороны безпощаднаго доминиканца. Говорили тоща, что Маріано рѣшился на этотъ шагъ по настоянію фамиліи Медичи. Папа Иннокентій VIII милостиво принялъ францисканца, который началъ свою рѣчь съ восклицанія: "Святой отецъ! прикажи сжечь на кострѣ это изчадіе сатаны!.." Неизвѣстно, повліяло ли на здоровье Маріано сильное нравственное напряженіе или усталость съ дороги, но только, вслѣдъ за его возвращеніемъ, съ нимъ сдѣлался параличъ; онъ навсегда лишился языка и не могъ болѣе произнести ни единаго слова.
Этотъ случай произвелъ сильное впечатлѣніе на флорентинцевъ и еще больше увеличилъ значеніе Саванаролы. Почти въ то же время заболѣлъ Лоренцо Медичи неизлѣчимой внутренней болѣзнью, и, такъ какъ, сверхъ того, его сильно мучила подагра, то имъ овладѣла непреодолимая боязнь умереть безъ покаянія.
Въ мрачный зимній вечеръ, вся семья Медичи, кромѣ кардинала Джьовални собралась въ виллѣ Карреджи, близь Флоренція, въ спальнѣ больнаго Лоренцо, который лежалъ на постелѣ, окруженной тяжелыми штофными занавѣсями. Кромѣ. Клары, Пьетро и Альфонсины тутъ былъ и Франческетто съ Маддаленой, которая привела съ собой двухъ маленькихъ сыновей. Всѣ съ одинаковымъ безпокойствомъ слѣдили за каждымъ движеніемъ ученаго друга дома Медичи, Пико де-Мирандола, взявшаго на себя обязанность врача; послѣдній держалъ въ рукѣ плоскую чашу съ лекарствомъ, которое, по его мнѣнію, должно было облегчить страданія больнаго.
Печальные, блуждающіе взоры Лоренцо переходили отъ лица жены къ сыну и другимъ членамъ семьи. Комната, въ которой онъ лежалъ, была украшена драгоцѣннымъ алтаремъ, гдѣ передъ Распятіемъ горѣла неугасаемая лампада. Стѣны были увѣшены картинами знаменитѣйшихъ художниковъ, которые отчасти были! обязаны дому Медцчи своевременнымъ развитіемъ своего таланта. Въ сосѣднихъ комнатахъ были собраны не менѣе цѣнныя художественныя произведенія древняго и новаго искусства; Лоренцо зналъ, что его домъ, по великолѣпію обстановки, не уступитъ ни одному; изъ королевскихъ дворцовъ. Если церкви и площади Флоренція были украшены произведеніями искусства, то они были обязаны " этимъ его щедрости, и Лоренцо могъ надѣяться, что слава этихъ безсмертныхъ сокровищъ покроетъ и его имя неувядаемымъ блескомъ. Но теперь, лежа на смертномъ одрѣ, онъ долженъ былъ соf знаться передъ самимъ собой, что далеко не достигъ той цѣли, къ, которой стремился всю жизнь. Съ тайнымъ ужасомъ онъ думалъ о томъ, что со временемъ, если восторжествуетъ міросозерцаніе въ духѣ ученія Джиродамо, то всѣ его стремленія будутъ признаны дѣломъ суетнаго бѣсовскаго навожденія. Хотя домъ его былъ спасетъ отъ раззоренія, но онъ зналъ, что народъ относится къ нему; не съ прежнею любовью, и боялся что представители фамиліи Медичи со временемъ будутъ еще меньше пользоваться расположеніемъ флорентинцевъ. Таковы были плоды его честолюбивыхъ стремленій! Господь унизилъ его гордыню и показалъ въ лицѣ бѣднаго доминиканскаго монаха, что въ Его власти уничтожить земной блескъ и заставить людей ощутить страхъ Божій.
Но въ то время, какъ ученый врачъ и приближенные Лоренцо молча ждали дѣйствія лекарства въ надеждѣ услыхать слово утѣшенія изъ устъ больнаго, послѣдній мысленно готовился въ смерти. Покончивъ съ земными помыслами и заботами, онъ остановился на рѣшеніи, которое давало ему надежду на спокойную смерть и мирный переходъ къ другой лучшей жизни. Онъ подалъ знакъ рукой, чтобы къ нему подошла Клара, такъ какъ видимо желалъ сообщить ей нѣчто важное. Она наклонилась къ нему, и Лоренцо сказалъ ей на ухо нѣсколько словъ, послѣ чего, Клара попросила всѣхъ удалиться изъ спальни на нѣсколько минутъ, добавивъ, что больной желаетъ остаться съ нею наединѣ.
Лицо Клары было блѣдно, и ея большіе черные глаза блестѣли лихорадочнымъ огнемъ, потому что въ эту минуту она испытывала глубокія страданія при мысли о близкой смерти дорогаго для нея человѣка. Хотя врачи еще не потеряли надежды на выздоровленіе Лоренцо, но она лучше всѣхъ знала своего мужа, видѣла полный упадокъ его физическихъ и нравственныхъ силъ и была убѣждена, что ничто не можетъ возстановить ихъ.
Когда они остались вдвоемъ Лоренцо сказалъ ей:
-- Я желалъ бы приготовиться къ смерти и хотѣлъ просить тебя, чтобы ты немедленно послала за духовникомъ.
Эти слова болѣзненно отозвались въ душѣ Клары, но она овладѣла собой и отвѣтила, что готова исполнить его желаніе. Она намѣревалась выйти изъ комнаты, чтобы отдать соотвѣтствующее приказаніе; но больной сдѣлалъ быстрое движеніе и, судорожно схвативъ ее за руку, сказалъ слабымъ прерывающимся голосокъ:
-- Подожди немного и выслушай меня! ты должна знать кого я выбралъ своимъ духовникомъ; помни, что это неизмѣнное желаніе умирающаго, которое должно быть исполнено... Я хочу исповѣдываться передъ однимъ человѣкомъ, а не передъ кѣмъ другимъ, и только изъ его рукъ желалъ бы принять св. Дары, какъ залогъ моего примиренія съ Богомъ!.. Пошли въ доминиканскій монастырь Санъ-Марко и прикажи передать настоятелю Джироламо Саванаролѣ, чтобы онъ пришелъ къ Лоренцо Медичи, который лежитъ на смертномъ одрѣ и желаетъ исповѣдываться у него.
Клара обомлѣла отъ ужаса. Въ ея гордой душѣ происходила тяжелая борьба разнообразныхъ ощущеній, но она не смѣла отказать умирающему въ его послѣдней просьбѣ.
Въ тѣ времена люди самаго непреклоннаго характера не рѣшались умереть безъ покаянія; поэтому Клара ни въ какомъ случаѣ не позволила бы себѣ лишить дорогаго ей человѣка возможности помириться съ своей совѣстью въ тотъ моментъ, когда онъ чувствовалъ приближеніе смерти.
Хотя она далеко не одобряла рѣшенія своего мужа и не предвидѣла добра отъ предстоящаго свиданія, но молча кивнула головой въ знакъ согласія, и, пожавъ руку Лоренцо, вышла изъ спальни, чтобы исполнить его желаніе.
Довольно значительное разстояніе отдѣляло виллу Карреджи отъ монастыря Санъ-Марко, поэтому приходилось дорожить каждой минутой, чтобы не увеличить нетерпѣнія больнаго. Двое слугъ по приказанію Клары немедленно сѣли на лошадей и отправились въ монастырь, захвативъ съ собой третью верховую лошадь для настоятеля. Затѣмъ Клара вернулась къ своему мужу и молча сѣла около его постели.
Остальные члены семьи не входили больше въ комнату вольнаго, и хотя Пьетро и Маддалена не рѣшились бы противорѣчія, отцу, но также отнеслись несочувственно въ его странному желанію.
Одинъ Пика де-Мирандола искренно обрадовался, узнавъ о предстоящемъ свиданіи, такъ какъ до этого онъ не разъ убѣждалъ Лоренцо помириться съ Саванаролой.
Клара ваяла книгу и при свѣтѣ лампады читала вслухъ молитвы. Лоренцо лежалъ неподвижно и мысленно готовился къ исповѣди.
Такъ прошло довольно много времени. Неожиданное приглашенъ застало врасплохъ суроваго настоятеля монастыря Санъ-Марко; онъ медлилъ съ отъѣздомъ, потому что хотѣлъ предварительно обдумать свой способъ дѣйствій. Согласно своимъ убѣжденіямъ, Саванарола видѣлъ и въ этомъ событіи промыслъ Божій и рѣшился неуклонно слѣдовать его указаніямъ.
Наконецъ, вошелъ слуга и доложилъ вполголоса Кларѣ о прибытіи настоятеля Санъ-Марко; она молча поднялась съ своего мѣста и съ молитвенникомъ въ рукѣ вышла въ свою комнату, которая была рядомъ съ спальней Лоренцо. Она встала на колѣни передъ распятіемъ въ надеждѣ, что усердная молитва обратитъ ея къ Всевышнему.
Саванарола медленнымъ шагомъ подошелъ къ постели больного Лоренцо, который устремилъ на него взглядъ, полный томительнаго ожиданія.
Въ данный моментъ, мысли Джироламо были исключительно заняты результатами его свиданія съ правителемъ Флоренціи. Но, не упуская изъ виду своей обязанности духовника, онъ хотѣлъ послѣ короткаго привѣтствія произнести тѣ слова, которыя, согласно догматамъ католической церкви, служатъ приготовленіемъ къ исповѣди.
Но Лоренцо предупредилъ его:
-- Вы знаете мою жизнь, достопочтенный отецъ, сказалъ онъ, и мнѣ нечего каяться передъ вами въ моихъ грѣхахъ. Если помимо общечеловѣческихъ слабостей и ошибокъ я виновенъ въ поступкахъ, за которые мнѣ пришлось бы предстать на судъ Божій, то эти поступки, благодаря моему общественному положенію, настолько извѣстны всѣмъ, что я не считаю нужнымъ распространяться о нихъ. Вы не разъ публично высказывали свое мнѣніе обо мнѣ, и я имѣлъ не мало случаевъ убѣдиться, что мое поведете во многомъ встрѣтило съ вашей стороны самое строгое порицаніе. Дѣйствительно, много грѣховъ тяготѣетъ надъ моей совѣстью, но я надѣюсь на милосердіе Божіе, и поэтому рѣшился обратиться къ вамъ, какъ къ самому неумолимому обличителю моихъ дѣйствій, чтобы услышать изъ вашихъ устъ, что я долженъ дѣлать, чтобы искупить ихъ и заслужить прощеніе грѣховъ. Быть можетъ, вы признаете меня достойнымъ святаго причастія и поможете мнѣ умереть христіанской смертью въ виду моего искренняго раскаянія...
Саванарола спокойно выслушалъ умирающаго:
-- Вѣрите ли вы, спросилъ онъ, что милосердіе Божіе можетъ отпустить всѣ грѣхи ваши и устами священнослужителя дать вамъ прощеніе?
Умирающій отвѣтилъ, что онъ вѣритъ этому всѣмъ сердцемъ.
-- Если такъ, возразилъ Саванарола, то, въ силу данной мнѣ духовной власти, вы получите разрѣшеніе грѣховъ, но только въ томъ случаѣ, когда исполните два условія, иначе вы напрасно будете разсчитывать на милосердіе Божіе! Во-первыхъ, я долженъ спросить васъ: намѣрены ли вы возвратить законному владѣльцу незаконно пріобрѣтенное вами имущество?
Лоренцо молчалъ. Невѣрный, мерцающій свѣтъ лампады, висѣвшей надъ алтаремъ, слабо отражался на искаженныхъ чертахъ умирающаго, въ душѣ котораго происходила тяжелая борьба; тѣмъ же слабымъ неровнымъ свѣтомъ освѣщена была фигура спокойно стоявшаго передъ нимъ настоятеля. Лоренцо зналъ о какомъ имуществѣ шла рѣчь, потому что по окончаніи своихъ торговыхъ дѣлъ присвоилъ себѣ огромныя суммы денегъ, нѣкогда взятыя имъ изъ государственной казны и купилъ на нихъ виллы и помѣстья.
Ему было тяжело рѣшиться изъять эти поземельныя владѣнія изъ имущества дома Медичи. Но онъ зналъ, что человѣкъ въ его положеніи не можетъ искупить свои грѣхи малыми жертвами, и такъ какъ при этомъ у него было искреннее желаніе доказать дѣломъ свое раскаяніе, то онъ отвѣтилъ съ глубокимъ вздохомъ, что готовъ исполнить требованіе Джироламо и сдѣлать передъ смертью соотвѣтствующія распоряженія.
Второе условіе заключалось въ томъ, чтобы Лоренцо возстановилъ республиканскую свободу Флоренціи и оффиціально отказался отъ господства, которое присвоилъ себѣ надъ нею домъ Медичи.
Больной едва могъ пересилить овладѣвшее имъ волненіе. Суровый настоятель требовалъ отъ него, чтобы онъ пожертвовалъ будущностью своего сына, общественнымъ положеніемъ семьи и плодами неусыпныхъ стараній всей его жизни. Передъ его смущенной душой предсталъ образъ любимой жены, соучастницы всѣхъ его заботъ и стремленій, имѣвшихъ конечной цѣлью возвышеніе дома Медичи.
Лоренцо не могъ выдержать подобнаго испытанія, потому что ему приходилось добровольно разрушить все, чѣмъ онъ дорожилъ на землѣ. Онъ отвѣтилъ отказомъ и сдѣлалъ попытку уговорить настоятеля измѣнить второе условіе. Но Саванарола былъ непоколебимъ и заявилъ, что не дастъ разрѣшенія грѣховъ, если Лоренцо не согласится выполнить требуемаго условія.
Послѣ короткаго молчанія, Лоренцо повторилъ еще разъ, что не въ состояніи выполнить невозможное требованіе, и въ доказательство своей неизмѣнной рѣшимости повернулся жъ стѣнѣ, и не произнесъ больше ни одного слова.
Саванарола терпѣливо ждалъ нѣкоторое время, затѣмъ удалился медленнымъ шагомъ.
Въ передней онъ встрѣтилъ ученаго Мирандола и молча кивнулъ головой. Затѣмъ онъ оставилъ виллу; Лоренцо не приказалъ вернуть его.
Клара слышала изъ сосѣдней комнаты большую часть разговора и съ трудомъ могла сдержать себя. Еще въ тотъ моментъ, когда Саванарола заявилъ о своемъ первомъ условіи, она должна была употребить невѣроятныя усилія, чтобы остаться на мѣстѣ, и кусала себѣ губы до крови, чтобы подавить вспышку гнѣва. Вслѣдъ за тѣмъ, она узнала въ чемъ заключалось второе условіе и взялась за ручку двери съ намѣреніемъ поддержать больнаго въ его сопротивленіи. Рѣшительный тонъ, съ какимъ говорилъ Лоренцо, успокоилъ ее; она не сомнѣвалась, что заносчивый монахъ не достигнетъ своей цѣли.
Едва удалился Саванарола, какъ она поспѣшно вошла въ комнату больнаго, съ намѣреніемъ благодарить Лоренцо за его твердость и сказать ему въ утѣшеніе, что Саванарола, при своемъ сумасбродствѣ, не можетъ считаться истиннымъ представителемъ Бога на землѣ. Но слова замерли на ея устахъ, потому что, взглянувъ на больнаго, она съ безпокойствомъ замѣтила, что глубокое нравственное потрясеніе окончательно истощило его силы. Не теряя ни одной минуты, она позвала ученаго врача, который тотчасъ же явился, чтобы оказать возможную медицинскую помощь. Клара не сочла нужнымъ сообщать ему какія либо подробности о свиданіи ея мужа съ настоятелемъ монастыря Санъ-Марко, такъ какъ знала заранѣе, что Пико де-Мирандола не будетъ на сторонѣ Лоренцо.
Въ то время, какъ Джироламо Саванарола возвращался въ свой монастырь, ученый врачъ долженъ былъ убѣдиться въ полной безпомощности всякихъ медицинскихъ средствъ. Тѣмъ не менѣе, онъ рѣшился еще разъ примѣнить свое искусство и приготовилъ для больнаго подкрѣпляющее лекарство, въ надеждѣ поддержать исчезающую жизнь; но все было напрасно. Лоренцо Медичи умеръ на его рукахъ послѣ непродолжительной агоніи.
Клара сохранила присутствіе духа, несмотря на постигшую ее тяжелую потерю. Она подробно передала своему старшему сыну Пьетро разговоръ Лоренцо съ Саванаролой и взяла съ него слово, что онъ поставитъ задачей своей жизни идти по тому же пути, какъ его отецъ, и будетъ больше всего заботиться о возвеличеніи дома Медичи. Съ своей стороны Пьетро торжественно обѣщалъ у трупа своего отца исполнить этотъ священный завѣтъ и не отступать ни передъ чѣмъ для достиженія цѣли.
Пышность погребальныхъ церемоній соотвѣтствовала высокому положенію, которое Лоренцо занималъ во Флоренціи, и служила очевиднымъ доказательствомъ, что фамилія Медичи не придаетъ никакаго значенія тому обстоятельству, что онъ умеръ безъ причастія. У Саванаролы было не мало ожесточенныхъ противниковъ, готовыхъ напутствовать покойника въ могилу и дать разрѣшеніе грѣховъ, въ которомъ настоятель Санъ-Марко отказалъ умиравшему. Такимъ образомъ произнесено было не мало молитвъ за упокой души Лоренцо и отслуженъ не одинъ Requiem, на которыя толпами стекались жители Флоренціи. Вскорѣ надъ его могилой поставленъ былъ великолѣпный памятникъ, исполненный мастерской рукой Вероччіо, который доказалъ флорентинцамъ, что домъ Медичи по внѣшнему блеску можетъ по прежнему затмить всѣ другія знатныя фамилія ихъ города.