Чезаре Борджіа.
Въ то время, какъ во Флоренціи великій проповѣдникъ съ благороднымъ самоотверженіемъ стремился къ благу человѣчества и мужественно приносилъ себя въ жертву смери, въ Римѣ, средоточіи церковной власти, безнаказанно царилъ порокъ и проявлялся во всей своей ужасающей наготѣ. Партія, желавшая гибели Саванаролы, имѣла особенно много представителей при папскомъ дворѣ, въ непосредственной близости человѣка, который называлъ себя намѣстникомъ Бога на землѣ. Александръ VI искренно радовался паденію Саванаролы. Онъ представлялъ полную противоположность съ флорентинскимъ реформаторомъ по своей легкомысленной и сластолюбивой натурѣ. Несмотря на свой умъ, онъ не въ состояніи былъ понять той отвѣтственности, какая лежала на немъ въ силу его высокаго положенія и по прежнему не только находился въ рабскомъ подчиненіи у окружавшихъ его женщинъ, но служилъ слѣпымъ орудіемъ своего порочнаго сына Чезаре. Послѣдній принадлежалъ въ числу тѣхъ людей, которые для своихъ себялюбивыхъ цѣлей пользуются всякими средствами, какія имъ попадаются подъ руку.
Чезаре Борджіа, благодаря щедрости своего отца, имѣлъ въ своемъ распоряженіи громадныя денежныя средства. Но такъ какъ при этомъ его энергія и безстыдство возрастали по мѣрѣ того, какъ слабѣлъ папа, то его могущество все болѣе и болѣе увеличивалось. Онъ поставилъ себѣ задачей воспользоваться по возможности благопріятнымъ временемъ, которое должно было кончиться для него со смертью папы. Сообразно своему характеру онъ не вѣрилъ ни истинной дружбѣ; ни родственной привязанности, онъ признавалъ только ту связь между людьми, которая была основана на общности интересовъ. Онъ находился въ пріятельскихъ отношеніяхъ съ принцами и мелкими владѣтельными князьями Италіи, но зналъ, что эти отношенія будутъ продолжаться только до тѣхъ поръ, пока его отецъ носилъ папскую тіару. Поэтому въ его характерѣ все болѣе и болѣе развивалась хитрость и предусмотрительность хищнаго звѣря, который, скрытый въ засадѣ, выжидаетъ удобнаго случая, чтобы наброситься на добычу и уничтожить ее. Ему было безразлично, кто погибалъ отъ его руки, такъ какъ онъ видѣлъ въ убійствѣ только средство, чтобы удовлетворить своей мести и достигнуть господства надъ Италіей.
Внѣшній блескъ, великолѣпіе и роскошь составляли отличительные признаки папскаго двора при Александрѣ VI. Самъ папа не былъ склоненъ къ обжорству и пьянству, и даже въ этомъ отношеніи былъ довольно умѣренъ; но его чувственность превосходила всякое вѣроятіе и могла только сравниться съ его тщеславіемъ. Безумная расточительность господствовала въ Ватиканѣ и при мелкихъ дворахъ кардиналовъ, для которыхъ члены фамиліи Борджія служили примѣромъ. Если съ одной стороны грандіозныя сооруженія и украшеніе церквей и дворцовъ привлекали знаменитѣйшихъ художниковъ въ Римѣ, то съ другой частная жизнь Александра VI была позоромъ для церкви и папской власти.
Микель Анджело познакомился тогда съ кардиналомъ Жаномъ де-Виллье, который заказалъ ему для капеллы старой церкви Св. Петра статую плачущей Мадонны съ тѣломъ Спасителя на колѣняхъ. Это мастерское произведеніе искусства доставило громкую славу молодому художнику, такъ какъ здѣсь впервые былъ нэобраг женъ христіанскій сюжетъ съ безъискусственной простотой, свойственной художественнымъ произведеніямъ древняго міра. Исполненіе частностей въ этой прекрасной группѣ гармонируетъ съ цѣлымъ. Опечаленная мать держитъ на рукахъ мертваго Христа; его обнаженныя ноги свѣсились съ ея лѣваго колѣна; между тѣмъ, какъ безжизненное тѣло всей тяжестью покоится на правомъ колѣнѣ, съ котораго опустилась рука умершаго Спасителя. Мадонна поддерживаетъ тѣло ниже плечъ; она склонилась съ выраженіемъ глубокаго горя къ лицу мертваго сына, голова котораго, съ красивыми спокойными чертами, откинута назадъ. Дѣвая рука Богоматери протянута впередъ съ жестомъ, выражающимъ покорность волѣ Божьей. Немного моложавыя черты Маріи, вмѣстѣ съ выраженіемъ глубокаго душевнаго горя, носятъ отпечатокъ неувядаемой красоты дѣвственной матери. Не смотря на заявленіе Микель Анджело, что онъ съ этой цѣлью намѣренно придалъ моложавость Мадоннѣ, люди, знавшіе образъ мыслей великаго художника, объясняли иначе идею, которую онъ хотѣлъ осуществить въ изображенной имъ группѣ.
Они звали, что Микель Анджело высоко цѣнилъ Саванаролу, и хотя не раздѣлялъ взгляда знаменитаго реформатора на искусство, но настолько любилъ его проповѣди, что нѣкоторыя изъ нихъ постоянно носилъ собою и перечитывалъ въ свободныя минуты. Онъ считалъ гибель Саванаролы незамѣнимой потерей для христіанства, и соотвѣтственно съ этимъ хотѣлъ изобразить въ своей группѣ опечаленную церковь, оплакивающую вторично убитаго Христа.
Дѣйствительно, въ это время въ Римѣ, который долженъ былъ служить исходнымъ пунктомъ христіанства, трудно было найти какіе либо слѣды первоначальнаго ученія Спасителя. Преемникъ св. Петра, облеченный высшимъ духовнымъ саномъ, по своему свѣтскому образу жизни составлялъ предметъ соблазна для всѣхъ вѣрующихъ. Онъ собралъ вокругъ себя родъ гарема и не пренебрегалъ никакими средствами, чтобы увеличить внѣшнимъ блескомъ и пышностью значеніе своей фамиліи и по возможности обезпечить будущность своихъ дѣтей. Хотя подобный способъ дѣйствій былъ въ духѣ тогдашнихъ властелиновъ Италіи; но папа былъ вдвойнѣ достоинъ осужденія, какъ глаза церкви, который долженъ былъ служить примѣромъ для простыхъ смертныхъ. Изъ всѣхъ пороковъ, отличавшихъ Александра VI, ложь стояла на первомъ планѣ; онъ пользовался ею при всякомъ удобномъ случаѣ такъ мастерски и съ такой наглостью, что въ этомъ отношеніи никто не могъ сравниться съ нимъ. Тѣмъ не менѣе, хотя его лицемѣріе было извѣстно всему міру, а равно и распущенность папскаго двора, но жители Рима должны были молча покориться такому порядку вещей.
Однако, при всѣхъ своихъ недостаткахъ, Александръ VI былъ далеко не такъ жестокосердъ, какъ его сынъ Чезаре; ему всегда стоило большаго труда отказать въ просьбѣ красивой женщинѣ или кому либо изъ членовъ своей семьи. Онъ особенно любилъ Лукрецію за добродушіе и кроткій характеръ, между тѣмъ, какъ ея братья нерѣдко возбуждали его неудовольствіе своими непомѣрными притязаніями. Такой моментъ наступилъ вскорѣ послѣ удаленія Лукреціи въ монастырь San Sisto, такъ какъ въ это время Чезаре навлекъ на себя гнѣвъ отца новой выходкой.
Чезаре давно хотѣлъ сложить съ себя кардинальское достоинство и сдѣлаться владѣтельнымъ княземъ. Поэтому, въ одинъ прекрасный день, онъ предложилъ папѣ назначить вмѣсто него кардиналомъ его брата Джоффре и обвѣнчать съ нимъ жену послѣдняго, донну Санчію, съ которой онъ нѣсколько лѣтъ находился въ открытой любовной связи. Это предложеніе настолько возмутило папу, что онъ приказалъ дону Джоффре немедленно выѣхать изъ Рима съ молодой женой и въ то же время отправилъ Чезаре съ порученіемъ въ Казина. При этомъ папа объявилъ въ гнѣвѣ, что не желаетъ долѣе держать при себѣ кого либо изъ своихъ дѣтей или родственниковъ.
Но Александръ VI принадлежалъ къ числу тѣхъ людей, которые не въ состояніи выполнить подобное намѣреніе, потому что по своему характеру не могъ выносить долгой разлуки съ семьей.
Онъ уже отчасти раскаялся въ своемъ поспѣшномъ рѣшеніи въ тотъ вечеръ, когда въ его комнату неожиданно вошла женщина подъ вуалемъ, бросилась передъ нимъ на колѣни, покрывая слезами и поцѣлуями его руки. Это была Лукреція. Она услышала въ своемъ монастырскомъ уединеніи, что ея отецъ живетъ одинъ въ Ватиканѣ; это подало ей надежду, что онъ, быть можетъ, исполнитъ ея завѣтное желаніе.
Разсчетъ ея оказался вѣрнымъ, потому что Александръ при встрѣчѣ съ ней былъ болѣе тронутъ, нежели разгнѣванъ. Онъ всталъ съ кресла и обнялъ свою дочь съ отеческой нѣжностью; при этомъ Лукреція робко объявила ему, что только тогда рѣшилась прійти къ нему, когда узнала объ его одиночествѣ Затѣмъ онъ ласково взялъ ее за обѣ руки, и, посадивъ рядомъ съ собой, спросилъ: согласна ли она исполнить его волю относительно развода съ мужемъ?
Лукреція отвѣтила, что не только пребываніе въ монастырѣ, но никакія молитвы, истязанія и посты не могутъ уничтожить ея привязанности въ Джьованни Пеэаро, и что она скорѣе готова умереть, нежели выйти замужъ за кого либо другаго.
Голосъ ея задрожалъ при послѣднихъ словахъ, потому что она искренно любила Джьованни и монастырское уединеніе еще болѣе усилило эту привязанность. Но у ней не достало смѣлости сказать отцу, что при мужѣ она не чувствовала своего двухсмысленнаго общественнаго положенія. Во время непродолжительнаго супружества она беззаботно наслаждалась жизнью, благодаря своему веселому характеру, и только непріязнь Чезаре Борджіа къ Джьованни отчасти нарушала ея счастіе.
Папа находился въ довольно затруднительномъ положеніи, потому что уже назначилъ коммиссію подъ предсѣдательствомъ двухъ кардиналовъ, которая должна была заняться разводомъ и найти для итого достаточные поводы. Графъ Джьованни обратился къ своему родственнику, Лодовико Моро, и умолялъ его о помощи; но миланскій герцогъ отвѣтилъ рѣзкимъ отказомъ, такъ какъ не хотѣлъ идти наперекоръ планамъ Чезаре Борджіа, который внушалъ общій страхъ.
Просьба Лукреціи заставила Александра поколебаться въ своей рѣшимости. Одну минуту онъ разсердился на дочь, грозилъ, что отошлетъ ее въ Испанію къ своимъ родственникамъ, которые жили въ Валенсіи; но это была не болѣе какъ мимолетная вспышка гнѣва. Въ слѣдующую минуту онъ думалъ только о томъ, чтобы утѣшить плачущую молодую женщину, и обѣщалъ подумать объ ея просьбѣ; но при этомъ взялъ съ нея слово, что она пробудетъ еще восемь дней въ монастырѣ San Sisto.
Лукреція съ благодарностью поцѣловала руку папы и обѣщала исполнить все, что онъ требуетъ отъ нея. Затѣмъ она заговорила о своей пріятельницѣ, Джуліи Фарнезе, о воспитательницѣ Адріанѣ и своей матери Ваноццѣ, такъ что ея веселая, задушевная болтовня мало по малу вызвала въ фантазіи престарѣлаго папы воспоминанія о многихъ счастливыхъ часахъ. Онъ началъ придумывать, какимъ образомъ исполнить желаніе Лукреціи и снова доставить себѣ нѣкоторыя развлеченія.
Лукреція вернулась въ монастырь еще на восемь дней, но не съ тѣмъ, чтобы провести ихъ въ уединеніи и тихомъ созерцанія, согласно обѣщанію, данному папѣ. Она хотѣла воспользоваться этимъ временемъ для личнаго свиданія съ своимъ мужемъ. Ей удалось безъ особеннаго труда заручиться дозволеніемъ настоятельницы San Sisto, чтобы посѣтить папу въ Ватиканѣ; поэтому на этотъ разъ она знала, какъ приступить къ дѣлу, чтобы добиться всего, что ей было нужно для путешествія въ Пезаро.
Само собой разумѣется, что Лукреція не могла открыто явиться въ Пезаро, какъ супруга Джьованни Сфорца, и должна была устроить свое свиданіе съ мужемъ такимъ образомъ, чтобы никто не подозрѣвалъ ея пріѣзда. Поэтому она отправила впередъ слугу, который нанялъ ей помѣщеніе въ одной изъ виллъ по близости Пезаро, и остановилась здѣсь съ своей свитой. Но такъ какъ самъ хозяинъ занималъ часть виллы, то необходимо было пріискать для свиданія болѣе безопасное мѣсто.
Лукреція вспомнила о старой колдуньѣ, предсказаніе которой произвело на нее такое сильное впечатлѣніе, и рѣшилась воспользоваться ею въ данномъ случаѣ.
Старуха по обыкновенію сидѣла у развалинъ древняго храма, гдѣ находилось ея таинственное жилище, когда къ ней подошла молодая женщина подъ густымъ вуалемъ въ сопровожденіи слуги и подала ей письмо для передачи графу Джьованни Сфорца. Старуха, вмѣсто отвѣта, потребовала, чтобы посѣтительница подняла густой вуаль, покрывавшій ея лицо. Лукреція, послѣ нѣкотораго колебанія, покорилась этому требованію. Въ памяти колдуньи тотчасъ же воскресло прошлое. Тогда уже знатные посѣтители показались ей подозрительными; но теперь она сразу поняла все, тѣхъ болѣе, что слухи о насильственной разлукѣ графа Пезаро съ женой проникли въ ея уединенное убѣжище. Страсть къ интригѣ, свойственная многимъ пожилымъ женщинамъ, заговорила въ ней; и такъ какъ она получила отъ молодой синьоры больше денегъ, нежели имѣла когда либо въ рукахъ, то съ величайшею готовностью взялась выполнить возложенное на нее порученіе.
Она осторожно прокралась въ замокъ и, передавъ по назначенію письмо Лукреціи, вернулась съ отвѣтомъ, что графъ явится черезъ нѣсколько минутъ. Затѣмъ она дождалась прихода правителя Пезаро и, оставивъ вдвоемъ обоихъ супруговъ, сѣла у входа, чтобы сторожить ихъ.
Свиданіе Лукреціи и графа Джьованни было самое нѣжное и восторженное. Они искренно любили другъ друга, и хотя имъ не разъ приходилось разставаться прежде, но что значили эти разлуки на опредѣленный срокъ, при постоянномъ обмѣнѣ писемъ, сравнительно съ тѣмъ, что имъ пришлось испытать въ послѣднее время! Ихъ разлучили насильственно, заставили прервать всякія сношенія, лишили надежды увидѣться когда либо!
А теперь они не только встрѣтились снова, но Лукреція говорила съ увѣренностью о возможности ихъ скораго соединенія. Она хотѣла просить папу, чтобы онъ отправилъ ее съ мужемъ въ какую нибудь отдаленную страну, гдѣ бы ничто не нарушало ихъ счастья и Джьованни могъ продолжать свою военную карьеру. Хотя среда, въ которой выросла Лукреція, менѣе всего могла развить въ ней сантиментальность, но подъ вліяніемъ любви, она искренно мечтала о томъ, чтобы найти гдѣ нибудь, вдали отъ Рима, мирный уголокъ, гдѣ бы она могла вполнѣ предаться своей привязанности.
Графъ Джьованни въ эту минуту также вѣрилъ въ возможность подобнаго исхода. Хотя все зависѣло отъ папы и менѣе всего можно было полагаться на его обѣщанія, но Лукреція разсчитывала на его отеческую привязанность въ ней и не сомнѣвалась въ исполненіи своихъ желаній.
Трудно передать словами, съ какимъ горемъ, увѣреніями, безконечными поцѣлуями и объятіями простились оба супруга. Лукреція, заливаясь слезами, вышла изъ развалинъ храма вмѣстѣ съ Джьованни, чтобы сѣсть на лошадь, которая должна была довезти ее до виллы, гдѣ она оставила свою свиту.
Самый фактъ, что формально обвѣнчанные супруги могли только украдкой и съ опасностью жизни видѣться другъ съ другомъ, служитъ лучшимъ доказательствомъ испорченности нравовъ при папскомъ дворѣ. Не смотря на ихъ взаимную любовь, на то, что разводъ безъ основательныхъ поводовъ строго запрещенъ католической церковью, папа рѣшилъ признать бракъ недѣйствительнымъ въ угоду своему порочному сыну и для удовлетворенія его ненасытнаго честолюбія.
Старая колдунья ожидала обоихъ супруговъ у входа въ развалины и привѣтливо улыбалась имъ. Чтобы загладить свое прежнее предсказаніе, напугавшее Лукрецію, и получить щедрое вознагражденіе, она сдѣлала видъ, что не узнаетъ своихъ прежнихъ посѣтителей, и просила показать ладони ихъ рукъ, если они желаютъ узнать свою будущность.
Сивилла, получивъ согласіе, сначала внимательно осмотрѣла руку Лукреціи, затѣмъ графа Джьованни, и сказала торжественнымъ тономъ:
-- Я вижу одно, что рука синьоры принесетъ благополучіе и счастье знатному рыцарю, такъ же какъ и синьорѣ Небо благословляетъ вашъ путь, а послѣ сегодняшней встрѣчи все пойдетъ къ лучшему...
Лукреція съ неудовольствіемъ взглянула на морщинистое лицо старой колдуньи и, подаривъ ей нѣсколько золотыхъ, вышла на дорогу, гдѣ ее ожидалъ слуга съ верховыми лошадьми. Джьованни еще разъ нѣжно простился съ женой и, усадивъ ее на сѣдло, вскочилъ на своего коня. Колдунья задумчиво смотрѣла на стройныя фигуры молодыхъ супруговъ, которые направились въ равныя стороны и не могли оторвать глазъ другъ отъ друга. Затѣмъ она махнула рукой и пробормотала вполголоса:-- Ну, какое дѣло намъ, бѣднымъ людямъ, до судьбы этихъ знатныхъ господъ! Линіи его руки указываютъ на близкую смерть. Онъ долженъ принять мѣры... Впрочемъ, кто знаетъ, принесло ли бы мое предостереженіе какую нибудь пользу...
Лукреціи удалось благополучно вернуться въ монастырь, гдѣ она должна была ожидать рѣшенія папы. Къ счастью она пріѣхала во время, потому что уже на пятый день Александръ послалъ за дочерью. Онъ обдумалъ дѣло и пришелъ въ заключенію, что ему несравненно пріятнѣе имѣть при себѣ Лукрецію съ мужемъ, нежели быть слѣпымъ орудіемъ въ рукахъ мрачнаго Чезаре. Кромѣ того присутствіе Лукреціи до извѣстной степени служило ему благовиднымъ предлогомъ для частыхъ сношеній съ тремя женщинами, безъ которыхъ онъ не могъ существовать.
Александръ, съ свойственнымъ ему лицемѣріемъ, объявилъ дочери, что не хочетъ идти противъ ея желаній и поэтому вызоветъ графа Джьованни въ Римъ, чтобы дать ему постоянную должность при папскомъ дворѣ.
Во всякомъ случаѣ это было не то, чего желала Лукреція, и она не была увѣрена: рѣшится ли Джьованни вернуться въ Римъ на такихъ условіяхъ. Но изъ боязни раздражить папу, она не стала противорѣчить ему и, сдѣлавъ видъ, что очень обрадована его предложеніемъ, ничѣмъ не выразила своихъ сомнѣній относительно согласія мужа. Въ ея душѣ происходила тяжелая борьба между страхомъ и надеждой; она затруднялась также въ выборѣ средствъ, которыя могли вѣрнѣе довести ее до цѣли. Она знала, что Джьованни не будетъ въ безопасности въ Римѣ, и не разъ слышала отъ него, что онъ считаетъ для себя величайшимъ несчастіемъ постоянно жить при папскомъ дворѣ. Причина этого отвращенія была ей неизвѣстна, такъ какъ Джьованни не могъ объяснить своей женѣ, что народъ не дѣлаетъ различія между женщинами, окружающими папу, и думаетъ, что Александръ находится въ любовной связи съ дочерью и позволяетъ себѣ всевозможные грѣхи, потому что имѣетъ власть разрѣшать ихъ.
Лукреція переѣхала изъ монастыря въ палаццо близь Ватикана, который былъ всегда къ ея услугамъ, и, собравъ свой прежній придворный штатъ, возобновила старыя знакомства. Она знала, что, при характерѣ ея отца, поспѣшностью можно испортить все дѣло и что всего легче найти доступъ въ его сердцу, когда онъ въ обществѣ Джуліи и Адріаны; поэтому она терпѣливо выжидала минуты, когда онъ будетъ въ особенно хорошемъ расположеніи духа.
Такой случай скоро представился. Александръ, въ сопровожденіи своихъ трехъ пріятельницъ и Лукреціи, осматривалъ новыя фрески, исполненныя живописцемъ Пинтуривкіо, въ нѣкоторыхъ комнатахъ Ватикана. Сюжетомъ для фресокъ служили сцены изъ недавняго нашествія французовъ на Италію; въ нихъ была изображена нравственная побѣда Александра VI надъ французскимъ королемъ. Для одной изъ картинъ былъ взятъ тотъ моментъ, когда Карлъ VIII поцѣловалъ ногу папѣ; на другой папа готовился возложить кардинальскія шапки на французскихъ прелатовъ; на третьей Карлъ VIII былъ изображенъ прислуживающимъ папѣ во время мессы. Эти три картины, льстившія тщеславію Александра, были такъ мастерски выполнены, что дамамъ не трудно было расточать восторженныя похвалы, въ полному удовольствію его святѣйшества.
Затѣмъ папа въ сопровожденіи дамъ вернулся въ свои покоя въ наилучшемъ расположеніи духа. Лукреція воспользовалась этой минутой, чтобы высказать ему свои соображенія, относительно опасностей, которымъ ея мужъ подвергается въ Ватиканѣ. При этомъ она робко выразила надежду, что святой отецъ вѣроятно дозволить ей удалиться со своимъ мужемъ куда нибудь подальше изъ Рима, гдѣ бы она могла насладиться скромнымъ, но безмятежнымъ существованіемъ.
Просьба Лукреціи совершенно не согласовалась съ намѣреніями Александра. Хотя онъ былъ далеко не такъ жестокъ и честолюбивъ, какъ его сынъ Чезаре, но онъ не имѣлъ ни малѣйшаго желанія ради счастья дочери отказаться отъ удовольствія имѣть ее при себѣ, тѣмъ болѣе, что ея присутствіе доставляло ему самому развлеченіе и служило украшеніемъ празднествъ въ Ватиканѣ.
Остальныя дамы поддержали просьбу Лукреціи, особенно Ваноцца, которая послѣ внезапной смерти своего сына, герцога Гандія, не снимала траура. Она вполнѣ раздѣляла опасенія дочери, такъ что у ней невольно вырвалось замѣчаніе, что Джьованни Сфорца имѣетъ основательныя причины избѣгать Ватикана.
-- Пока неизвѣстно, какъ устроятся наши дѣла, возразилъ папа. Хотя это государственная тайна, но я разсчитываю на вашу скромность и сообщу вамъ, что Чезаре долженъ отправиться во Францію, гдѣ онъ женится на сестрѣ короля Наваррскаго и получитъ титулъ герцога де Валентинуа. Переговоры начались еще во время болѣзни покойнаго короля, и я надѣюсь, что вскорѣ намъ нечего будетъ бояться гласности. Смерть Карла VIII разрушила всѣ прежнія политическія комбинаціи, а его наслѣдникъ Людовикъ XII имѣетъ иные планы. Мы хотимъ заключить съ нимъ новый мирный договоръ; и такъ какъ онъ самъ нуждается въ нашей дружбѣ для достиженія своихъ цѣлей, то онъ исполнитъ всякое предложенное нами условіе.
-- Вѣроятно, замѣтила Ваноцца, женитьба Чезаре и пожалованіе ему герцогскаго достоинства будутъ поставлены въ число этихъ условій?
-- Конечно, отвѣтилъ папа, взглянувъ съ самодовольствомъ на окружавшихъ его женщинъ; но только Джулія и Адріана сочувствовали его радости и улыбнулись ему въ отвѣтъ. Ваноцца опустила глаза; лицо ея приняло еще болѣе суровое выраженіе.
-- Франція соединилась съ Венеціей, продолжалъ папа; и можно ожидать съ ея стороны враждебныхъ дѣйствій противъ миланскаго герцога, близкаго родственника графа Джьованни. Поэтому, если мужъ Лукреціи хочетъ быть въ безопасности, то это возможно только тогда, если онъ отрѣшится отъ своихъ фамильныхъ интересовъ и будетъ жить вблизи насъ. Что же касается Чезаре, то онъ вѣроятно надолго разстанется съ Римомъ, потому что новый французскій король болѣе чѣмъ кто нибудь можетъ содѣйствовать его планамъ.
Всѣ эти извѣстія успокоили Лукрецію и заставили ее иначе взглянуть на дѣло. Между тѣмъ она имѣла такой же, если не большій поводъ для опасеній, потому что Чезаре, при союзѣ съ французскимъ королемъ, могъ смѣлѣе преслѣдовать свою главную цѣль, которая заключалась въ томъ, чтобы отстранить всѣхъ правителей мелкихъ итальянскихъ государствъ и самому сдѣлаться единымъ властелиномъ полуострова. Но эти планы были неизвѣстны его сестрѣ; къ тому же пребываніе въ монастырѣ и короткое свиданіе съ мужемъ настолько усилило ея страсть къ нему, что она въ ослѣпленіи старалась увѣрить себя, что все можетъ устроиться наилучшимъ образомъ, если Джьованни будетъ жить въ Римѣ подъ покровительствомъ папы. Лукреція имѣла веселый безпечный "характеръ и въ этомъ отношеніи походила на своего отца. Хотя при своей податливости она могла мириться при случаѣ съ самой скромной обстановкой; но роскошная жизнь при папскомъ дворѣ представляла для нея много соблазна. Всѣ ея опасенія незамѣтно разсѣялись; она обѣщала написать графу Джьованни, но предварительно уговорила папу отмѣнить позорный для нея процесъ.
Такимъ образомъ дѣло о разводѣ было прекращено по распоряженію высшей изъ всѣхъ властей, управлявшей судьбой людей на землѣ, хотя не всегда къ ихъ благу. Лукереція и Джьованни находились въ непосредственной зависимости отъ этой власти, которая была тѣмъ гибельнѣе для нихъ, что они любили другъ друга. Тоска, которую испытала Лукреція въ разлукѣ съ мужемъ, побуждала ее видѣть во всемъ благопріятныя условія для соединенія съ нимъ и представлять себѣ опасность несравненно меньше, нежели она была на дѣлѣ. Къ этому присоединилось отсутствіе Чезаре Борджіа, которое успокоительно подѣйствовало на его сестру и возвратило чувство собственнаго достоинства папѣ и его окружающимъ. Всѣ они, за исключеніемъ Ваноццы, робѣли передъ безстрашнымъ злодѣемъ, который не останавливался ни передъ чѣмъ, когда дѣло шло объ удовлетвореніи его хищническихъ наклонностей.
Въ это время между Лукреціей и ея мужемъ шла дѣятельная переписка; которая кончилась тѣмъ, что графъ Джьовани пріѣхалъ въ Римъ. Онъ нашелъ здѣсь иные порядки, и еслибы онъ былъ въ состояніи думать о чемъ либо кромѣ свиданія съ Лукреціей, то вѣроятно былъ бы пораженъ огромнымъ вліяніемъ, какое можетъ имѣть на окружающихъ энергичный человѣкъ, если дѣятельность его неуклонно направлена къ одной цѣли, хотя бы самой преступной.
Различныя семейныя празднества теперь чаще, чѣмъ когда либо, устраивались при папскомъ дворѣ и со времени отъѣзда Чезаре приняли особенно веселый и непринужденный характеръ. Папа и весь его дворъ утѣшали себя обманчивой мечтой, что соединеніе Лукреціи съ мужемъ не представитъ никакихъ затрудненій. Кардиналъ Асканіо Сфорца въ интересахъ своей фамиліи усердно хлопоталъ о томъ, чтобы предать забвенію дѣло о разводѣ и разгласить въ Римѣ соединеніе Лукреціи съ мужемъ.
Супруги водворились въ томъ же палаццо, въ которомъ жили прежде, пока ничто не нарушало ихъ душевнаго спокойствія. Близкіе имъ люди были тѣмъ болѣе увѣрены въ ихъ безопасности, что Чезаре, повидимому, не чувствовалъ никакого неудовольствія противъ мужа своей сестры и въ отвѣтъ на письмо папы писалъ, что сообщенныя имъ извѣстія были ему крайне пріятны.
Но это было не болѣе, какъ лицемѣріе со стороны Чезаре. Его занимали новые планы. Онъ намѣревался при посредничествѣ французкаго короля соединиться съ кардиналомъ Юліемъ Ровере, самымъ неумолимымъ врагомъ папы, чтобы вытѣснить кардинала Асканіо Сфорца, близкаго родственника миланскаго герцога, такъ какъ Людовикъ XII хотѣлъ покорить Миланъ и заявить на него свои права, унаслѣдованныя отъ фамиліи Висконти. Въ тѣ времена было въ обычаѣ прикрывать завоевательныя стремленія призракомъ законныхъ притязаній. Еслибы Людовику XII удалось пріобрѣсти этимъ способомъ Неаполь и Миланъ, то Чезаре могъ бы присвоить себѣ остальную часть полуострова и осуществить свои честолюбивые планы господства надъ Италіей. Но французскій король могъ только въ томъ случаѣ обезпечить за собой въ будущемъ владѣніе Милана, если бы ему удалось обезсилить фамилію Сфорца и лишить ея представителей всякаго значенія.
Чезаре имѣлъ въ виду черезъ свою женитьбу съ французской принцессой породниться съ королемъ Людовикомъ XII и привязать его къ своимъ интересамъ. Онъ надѣялся, что если король завладѣетъ Миланомъ и согласно своему желанію получитъ императорское достоинство отъ папы, то изъ благодарности не замедлитъ вознаградить своего вѣрнаго союзника титуломъ герцога. Тогда Чезаре, какъ принцъ королевскаго французскаго дома, былъ бы очищенъ отъ клейма своего рожденія, между тѣмъ, какъ съ другой стороны родство съ владѣтельными фамиліями могло бы достаютъ ему одинаковыя права съ ними. Началомъ такихъ родственныхъ связей должно было послужить обрученіе восьмилѣтняго племянника кардинала Юлія Ровере съ четырехлѣтней Анджелой Бордагіа, внучкой папы Александра VI. Такое преждевременное обрученіе не составляло тогда рѣдкости, потому что браки въ знатныхъ семействахъ большей частью заключались ради политическихъ цѣлей.
Въ то же самое время совершилось обрученіе малолѣтней Витторіи, будущей пріятельницы Микель Анджело, съ сыномъ маркиза Пескара. Поводомъ къ этому обрученію также служили чисто политическія соображенія. Неаполитанскій принцъ Федериго, послѣ удаленія Карла VIII, былъ возведенъ на королевскій престолъ по общему желанію народа, который боготворилъ его, но онъ вскорѣ заболѣлъ и умеръ, какъ предполагали отъ тайнаго отравленія. Ему наслѣдовалъ принцъ Фердинандъ, и, такъ какъ фамилія Пескара находилась въ родствѣ съ неаполитанскимъ королевскимъ домомъ, то Фердинандъ рѣшилъ устроить обрученіе Витторіи, чтобы на всякій случай заручиться расположеніемъ фамиліи Колонна.
Въ настоящее время мы съ удивленіемъ видимъ, что среди вышеописанной безурядицы и смутъ искусство нерѣдко достигало высшей степени процвѣтанія. Достаточно было небольшаго промежутка внѣшняго спокойствія, чтобы появились роскошнѣйшія художественныя произведенія. Съ Маріей Пацци въ Миланъ были перенесены традиціи дома Медичисовъ, которыя мало по пало отодвинуты были на задній планъ подъ вліяніемъ женщинъ дома Орсини и проповѣдей суроваго реформатора. Лодовико Моро былъ достойнымъ послѣдователемъ Лоренцо Медичи по своему широкому образованію, и не только высоко цѣнилъ искусство, но покровительствовалъ поэзіи и философіи.
Всѣ наиболѣе замѣчательныя произведенія временъ возрожденія, какъ въ самомъ Миланѣ, такъ и въ окрестностяхъ, обязаны своимъ происхожденіемъ описываемой эпохѣ. Въ архитектоническомъ отношеніи особенно заслуживаетъ вниманіе, какъ первое декоративное произведеніе Италіи и цѣлаго міра, фасадъ Чертова близь Павіи, который служитъ доказательствомъ высокаго пониманія искусства въ тогдашнемъ Миланѣ.
Къ этому же времени принадлежитъ другое художественное произведеніе, которое имѣетъ такое же и едва ли не большее значеніе. Это Тайная Вечеря, нарисованная Леонардо да Винчи въ трапезѣ монастыря Santa Maria delle Grazie. Миланская герцогиня, зная безкорыстную и глубокую привязанность въ ней живописца, не теряла его изъ виду. Когда она услыхала, что Чезаре Борджіа втянулъ его въ мутный водоворотъ римской придворной жизни, то уговорила мужа пригласить его въ Миланъ. Герцогъ любилъ до страсти музыку, и такъ какъ Леонардо былъ превосходнымъ музыкантомъ, то это скоро послужило поводомъ къ самымъ дружескимъ и непринужденнымъ отношеніямъ между ними. Такимъ образомъ Леонардо остался въ Миланѣ и могъ работать на глазахъ прекрасной благородной женщины, которую онъ боготворилъ съ неизмѣннымъ постоянствомъ и самоотреченіемъ. Здѣсь онъ написалъ свою лучшую картину Тайную Вечерю, которая разошлась въ безчисленномъ множествѣ копій и на вѣчныя времена останется образцовымъ произведеніемъ искусства.
Къ сожалѣнію, за этимъ періодомъ напряженной художественной дѣятельности, для фамиліи герцога наступило время тяжелыхъ испытаній. Трудно сказать въ настоящее время, одно ли честолюбіе было причиной новой войны и бѣдствій, постигшихъ несчастную Италію. Сперва наступило то роковое затишье, которое всегда предшествуетъ бурѣ, какъ въ природѣ, такъ и въ политическомъ мірѣ.
Анна Бретанская сидѣла у окна, въ своемъ замкѣ Амбруазъ, и задумчиво смотрѣла на прекрасный ландшафтъ, который растилался передъ ея глазами Она была въ глубокомъ траурѣ; черный длинный вуаль, падавшій съ ея головы широкими складками, ясно показывалъ, что она переживаетъ первое время послѣ понесенной ею потери Едва успѣла она оплакать своего первенца, какъ за этимъ послѣдовала внезапная смерть короля. Если молодая королева, не смотря на постигшее ее горе, въ эту минуту думала о новомъ замужествѣ, то врядъ ли мы можемъ поставить ей это въ упрекъ, потому что ея первый бракъ въ сущности былъ не болѣе, какъ политической сдѣлкой. Хотя Анна честно исполняла свой долгъ относительно мужа и осталась вѣрна ему; но долгія слезы и печаль были не въ ея характерѣ и не въ духѣ того времени. Сама жизнь была настолько груба и безпощадна и женщинамъ приходилось постоянно видѣть и слышать о такихъ жестокостяхъ, что онѣ привыкли наскоро сводить счеты съ потерями, чтобы предаваться новымъ надеждамъ.
Въ то время, какъ Саванарола лишился милости своихъ многочисленныхъ приверженцевъ, и ихъ почитаніе уступило мѣсто обвиненіямъ, исполнилось одно изъ его пророчествъ. Онъ объявилъ Карлу VIII, во время своего перваго свиданія съ нимъ, что Господь избралъ его своимъ орудіемъ для освобожденія Италіи отъ тирановъ и преобразованія церкви, и въ случаѣ ослушанія грозилъ строгимъ наказаніемъ свыше. Смерть дофина, который былъ такъ рано отнятъ у королевской супружеской четы, была принята въ Италіи за исполненіе словъ Саванаролы. Но вслѣдъ затѣмъ новая небесная кара постигла короля, потому что съ нимъ сдѣлался ударъ и онъ скончался черезъ нѣсколько часовъ.
Карлъ VIII не оставилъ послѣ себя дѣтей и его ворона перешла къ Людовику Орлеанскому, первому принцу крови. Бабка этого принца была изъ дома Висконти, а его супруга -- дочь Людовика XI. Не смотря на его неоспоримыя права на престолъ, онъ жилъ вдали отъ двора и стоялъ во главѣ недовольныхъ партій, чѣмъ навлекъ на себя тюрьму и ссылку. Подобный опытъ рѣдко выпадаетъ на долю королевскаго принца; вслѣдствіе этого отъ него ожидали больше выдержки и рѣшительности, нежели отъ предшествовавшихъ королей.
Его вступленіе на престолъ было особенно неблагопріятно для Италіи, потому что онъ сразу обнаружилъ свои будущіе планы, присоединивъ въ титулу короля Франціи титулъ миланскаго герцога и короля обѣихъ Сицилій. Можно было ожидать, что онъ отъ словъ перейдетъ къ дѣлу и будетъ добиваться признанія своихъ правъ съ оружіемъ въ рукахъ.
Его непріязненныя отношенія къ покойному королю и удаленіе отъ двора, помимо другихъ причинъ, объясняются личнымъ столкновеніемъ. Людовикъ орлеанскій двадцать лѣтъ тому назадъ былъ противъ воли обвѣнчанъ съ дочерью Людовика XI, при первой встрѣчѣ съ Анной Бретанской почувствовалъ къ ней страстную любовь, которую она раздѣляла до извѣстной степени.
Папа Александръ VI поспѣшилъ воспользоваться благопріятными обстоятельствами, чтобы оказать услугу Чезаре, который съ обычною настойчивостью стремился къ осуществленію своихъ честолюбивыхъ цѣлей. Людовикъ XI хотѣлъ развестись съ первой супругой и жениться на вдовѣ своего предшественника. Разрѣшеніе на разводъ и второй бракъ зависѣло отъ папы. Въ виду этого Александръ намѣревался извлечь возможно большія выгоды изъ новаго крупнаго скандала, на который онъ рѣшался передъ цѣлымъ свѣтомъ. Теперь наступила удобная минута для отъѣзда Чезаре Борджіа во Францію, гдѣ онъ именемъ его святѣйшества долженъ былъ содѣйствовать разводу короля.
Но Чезаре слишкомъ тонко повелъ дѣло и поэтому едва не потерялъ все то, чего добивался съ такой настойчивостью. Онъ объявилъ по пріѣздѣ, что не имѣетъ при себѣ папской буллы, ко которая признавала первый бракъ короля недѣйствительнымъ. Но король узналъ отъ Сеттскаго епископа, что булла послана изъ Рима и приказалъ немедленно объявить о своемъ разводѣ французскому духовенству. Вслѣдъ за тѣмъ онъ отправился въ эамокъ Амбуазъ, чтобы сообщить Аннѣ Бретанской о сдѣланномъ распоряженіи. Нетерпѣніе короля показываетъ насколько были основательны слухи объ его страстной любви къ прекрасной вдовѣ, которая повидимому съ такимъ же томленіемъ ожидала этого момента, судя по той поспѣшности, съ какой она сняла съ себя траурный вуаль.
Чезаре Борджіа, узнавъ объ этомъ, немедленно добился аудіенціи у короля, чтобы передать ему папскую буллу. При этомъ свиданіи Людовикъ въ избыткѣ счастья пожаловалъ ему титулъ герцога Валентинуа, вмѣстѣ съ рукой наваррской принцесы. Хотя такимъ образомъ всѣ желанія Чезаре были исполнены, но по своему мстительному характеру онъ не могъ забыть ловушки, разставленной ему Сеттскимъ епископомъ, который вскорѣ послѣ того былъ отравленъ по его распоряженію.
Въ это время французскій король былъ настолько поглощенъ своей любовью и предстоящимъ бракомъ, что Чезаре, потерявъ всякую надежду побудить его къ политической дѣятельности, рѣшилъ послѣдовать примѣру своего союзника и насладиться благополучіемъ, выпавшимъ на его долю. Но одинъ неожиданный случай напомнилъ ему, что человѣкъ въ его положеніи не долженъ терять дорогого времени, и что одинъ моментъ можетъ разрушить всѣ его планы. Папа едва не былъ убитъ обрушившимся каминомъ. Его подняли слегка раненаго изъ подъ груды мусора; но испугъ произвелъ такое сильное потрясеніе на семидесяти-лѣтняго старика, что онъ опасно занемогъ.
Папы во время болѣзни всегда опасаются яда; въ виду этого Александръ изъявилъ желаніе, чтобы никто не ухаживалъ за нимъ, кромѣ дочери. Такимъ образомъ Лукреція и ея мужъ не могли думать объ отъѣздѣ изъ Рима, хотя вскорѣ затѣмъ прибылъ герцогъ Валентинуа подъ видомъ участія въ больному отцу, но въ дѣйствительности, чтобы привести въ исполненіе свои планы относительно Романьи и собрать необходимыя для этого денежныя средства.
Джоффре съ своей женой по случаю болѣзни папы также прибыли въ Римъ; и въ Ватиканѣ снова была сплетена цѣлая сѣть интригъ. Чезаре, какъ хищный звѣрь, выжидалъ только удобнаго момента, чтобы наброситься на добычу, тѣмъ болѣе, что не придавалъ никакой цѣны супружеству своей сестры съ ничтожнымъ представителемъ ненавистнаго для него дома Сфорца. Съ другой стороны графство Пезаро представляло многія стратегическія преимущества и должно было послужить началомъ захвата владѣній. По этому гибель Джьованни была для него дѣломъ рѣшеннымъ. Лукреція была настолько красива, что могла вступить въ новый бракъ, болѣе выгодный для ея брата, особенно въ данный моментъ, когда его судьба устраивалась такимъ блестящимъ образомъ.
Въ то время, какъ подобные планы созрѣвали въ головѣ Чезаре, устроено было грандіозное празднество, на которомъ папа долженъ былъ поднести даръ Пресвятой Дѣвѣ въ благодарность за свое спасеніе. Александръ VI настолько поправился отъ болѣзни, что могъ принять участіе въ большой процессіи въ честь Богоматери, которая направилась изъ Ватикана черезъ мостъ Св. Ангела и отсюда по главнымъ городскимъ улицамъ въ церковь Santa Maria del роpolo. Это было одно изъ тѣхъ пышныхъ церковныхъ празднествъ, при которомъ народъ, ослѣпленный блескомъ зрѣлища, забывалъ на минуту недовольство, охватившее тогда всѣ слои общества, кромѣ лицъ, непосредственно окружавшихъ папу. Все бѣлое духовенство и всѣ монахи Рима и ближайшихъ мѣстностей участвовали въ процессіи, представляя собой огромную толпу людей въ самыхъ разнообразныхъ одѣяніяхъ, начиная съ монаховъ различныхъ орденовъ и простыхъ священниковъ до кардиналовъ въ яркомъ пурпурѣ. Затѣмъ слѣдовалъ отрядъ швейцарцевъ въ ихъ живописномъ, пестромъ нарядѣ. Среди нихъ восемь великолѣпно одѣтыхъ слугъ несли папу, который сидѣлъ на позолоченномъ креслѣ, въ мантіи, сіявшей золотомъ, и съ тіарой на головѣ. Пажи несли за нимъ два большихъ павлиныхъ опахала, осѣнявшихъ его голову. Пристрастная къ зрѣлищамъ народная толпа тѣснилась около шествія; всѣ преклоняли колѣна по обѣ стороны въ то время, какъ проносили папу, который, поднимая руку, благословлялъ налѣво и направо свою паству. Даръ, подносимый папой Пресвятой Дѣвѣ, состоялъ изъ золотаго бокала, наполненнаго тремя стами дукатовъ, которые кардиналъ Пикколомини всенародно высыпалъ на алтарь.
Въ процессіи участвовалъ и бывшій кардиналъ Чезаре Борджіа; онъ шелъ рядомъ съ своимъ братомъ Джоффре и зятемъ Джьованни, который изъ любви къ женѣ готовъ былъ простить своему заклятому врагу.
Чезаре только ждалъ этого празднества, чтобы приступить къ выполненію своихъ плановъ, и хотѣлъ прежде всего покончить съ мелкими владѣтельными князьями и графами Романьи. Все было готово для убійства; подкупленные имъ агенты старались расположить народъ въ его пользу; несчастный случай съ папой заставлялъ его дорожить временемъ.
Нѣсколько дней спустя послѣ празднества, графъ Джьованни вышелъ вечеромъ изъ своего палаццо и отправился въ Ватиканъ, гдѣ въ это время находилась Лукреція. Но въ тотъ моментъ, когда онъ проходилъ мимо лѣстницы св. Петра, на него напали замаскированные люди съ кинжалами. Послѣ отчаянной борьбы, ему удалось вырваться изъ рукъ убійцъ и добраться до Ватикана. Тяжело раненный, изнемогая отъ потери крови, онъ бросился въ комнату папы, гдѣ собрался обычный кружокъ дамъ, за исключеніемъ Ваноццы. При видѣ его, Лукреція упала на полъ безъ чувствъ.
Джьованни настолько ослабѣлъ, что его отнесли въ одну изъ комнатъ Ватикана и уложили въ постель. Одинъ изъ кардиналовъ поспѣшилъ дать ему разрѣшеніе отъ грѣховъ. Лукреція, очнувшись отъ продолжительнаго обморока, стояла около его постели и съ отчаяніемъ думала о томъ, что все кончено. Но противъ всякаго ожиданія, смерть на этотъ разъ миновала графа Сфорца.
Между тѣмъ, Чезаре, который сдѣлался еще самоувѣреннѣе послѣ своего пребыванія во Франціи, былъ сильно раздосадованъ неудачей убійства: -- Ну бѣда не велика! пробормоталъ онъ себѣ въ утѣшеніе. Что не случилось сегодня, можетъ быть сдѣлано завтра...
Лукреція переселилась въ Ватиканъ, чтобы находиться неотлучно при мужѣ. Хотя она чувствовала себя совсѣмъ разбитой послѣ сильнаго нравственнаго потрясенія, произведеннаго испугомъ, но не рѣшилась никому поручить уходъ за больнымъ. Она горько упрекала себя, что по своему легкомыслію подвергла опасности жизнь Джьованни, и изъ боязни отравы сама готовила ему кушанье. Папа, чтобы успокоить ее до нѣкоторой степени, поставилъ стражу около комнаты больнаго.
Но Чезаре Борджіа сохранилъ невозмутимое хладнокровіе. Онъ распространилъ слухъ, что нападеніе, жертвой котораго былъ графъ, готовилось противъ него, и подъ страхомъ смертной казни запретилъ кому нибудь проходить съ оружіемъ въ рукахъ отъ замка Св. Ангела къ церкви св. Петра.
По прошествіи нѣсколькихъ дней, Чезаре отправился гулять въ садъ Ватикана. Затѣмъ, онъ неожиданно вошелъ въ комнату папы и съ обычной своей наглостью объявилъ, что въ него стрѣляли изъ окна, и что ему достовѣрно извѣстно, кто зачинщикъ этой попытки къ убійству.
На слѣдующее утро, Чезаре Борджіа посѣтилъ своего больнаго зятя, у постели котораго онъ засталъ Лукрецію и свою мать Ваноццу.
Онъ не видѣлъ матери съ того вечера на виллѣ близъ СанъПьетро, когда внезапно исчезъ его братъ, герцогъ Гандія. Строгое выраженіе лица Ваноццы и гнѣвный взглядъ ея темныхъ глазъ на минуту смутили Чезаре. Онъ замѣтилъ также ея траурное платье, но тотчасъ же овладѣлъ собой и почтительно поцѣловалъ ея руку. Ему было всего труднѣе скрыть свою ненависть къ Джьованни, но тѣмъ не менѣе, онъ выразилъ лицемѣрное участіе къ его болѣзни. Затѣмъ, разговаривая съ матерью и сестрой, онъ незамѣтно вышелъ изъ комнаты, и, такимъ-образомъ, заставилъ обѣихъ женщинъ проводить его въ переднюю. Здѣсь ожидалъ Мивелетто, капитанъ отряда, который находился подъ начальствомъ Чезаре, и по знаку послѣдняго вошелъ въ комнату больнаго, откуда онъ вернулся черезъ нѣсколько минутъ видимо взволнованный. Страшное предчувствіе овладѣло Лукреціей; не помня себя отъ ужаса, она бросилась въ комнату своего мужа. Чезаре хотѣлъ удалиться, но мать загородила ему дорогу; раздирающій крикъ дочери извѣстилъ ее о случившемся: Лукреція, къ своему невыразимому горю, нашла своего любимаго мужа задушеннымъ въ постели. Чезаре, зная, что Джьованни на этотъ разъ не ускользнулъ отъ его рукъ, сдѣлалъ нетерпѣливое движеніе и, отстранивъ мать, направился къ дверямъ; но Ваноцца, схвативъ за руку своего сына, заставила его вернуться. Она подняла портьеру въ сосѣднюю комнату и, указывая на трупъ несчастнаго Джьованни, разразилась долго сдерживаемымъ гнѣвомъ:
-- Тигръ! кровожадное чудовище! кричала она прерывающимся голосомъ. Мѣра твоихъ злодѣяній переполнилась! Ты убиваешь близкихъ людей, упиваешься человѣческой кровью ради твоего ненасытнаго честолюбія. Будь ты проклятъ за сегодняшнее преступленіе, трижды проклятъ за смерть твоего несчастнаго брата Гандія, котораго я не перестану оплакивать до послѣдней минуты моей жизни...
Чезаре вырвался изъ ея рукъ съ угрожающимъ жестомъ.
-- Убей и свою мать! крикнула она ему вслѣдъ. Тогда ты ни въ чемъ не уступишь своему подобію, и христіанскій міръ увидитъ втораго Нерона!..
Но Чезаре не слышалъ ея словъ, потому что въ это время сходилъ съ лѣстницы.
Страхъ, наводимый Чезаре на всю Италію, былъ на столько великъ, что никто не рѣшился открыто обвинять его. Графа Джьованни похоронили безъ всякой торжественности въ церкви св. Петра. Хотя самъ Чезаре объявилъ, что приказалъ убить своего зятя вслѣдствіе того, что Джьованни покушался на его жизнь; но и это злодѣяніе не имѣло для него никакихъ послѣдствій. Быть можетъ, папа принялъ бы какія либо мѣры, чтобы предупредить убійство, еслибы заранѣе зналъ объ этомъ, но теперь, когда фактъ совершился, онъ ни чѣмъ не выразилъ своего неудовольствія, потому что самъ боялся насилія со стороны Чезаре.
Лукрецію вынесли въ безчувственномъ состояніи изъ комнаты, гдѣ лежало безжизненное тѣло ея мужа. Она опасно заболѣла, и въ минуты, когда сознаніе возвращалось къ ней, молила Бога, чтобы смерть вновь соединила ее съ Джьованни Папа часто навѣщалъ свою дочь; когда молодость взяла свое и наступило выздоровленіе, онъ безпрекословно дозволилъ ей, согласно ея просьбѣ, уѣхать изъ Рима, чтобы оплакивать свое горе въ уединеніи
Она не въ состояніи была оставаться долѣе въ Ватиканѣ, гдѣ Чезаре, не обращая вниманія на горе сестры, хладнокровно занимался устройствомъ своихъ дѣлъ, вербовалъ солдатъ и совѣщался съ своими агентами. Но такъ какъ ему прежде всего необходимы были деньги, то онъ открыто продавалъ церковныя должности; и нашлось не мало прелатовъ, которые не стыдились принять кардинальскую шапку изъ его окровавленныхъ рукъ.
Лукреція, въ сопровожденіи шестисотъ вооруженныхъ всадниковъ, отправилась въ городокъ Непи, гдѣ для нея составленъ былъ небольшой придворный штатъ данъ и кавалеровъ, которые должны были раздѣлить ея уединеніе. Неожиданное несчастіе глубоко потрясло молодую женщину и лишило ее послѣднихъ признаковъ воли. Теперь она болѣе, чѣмъ когда нибудь, была проникнута сознаніемъ, что отецъ и братъ имѣютъ право безусловно распоряжаться ея судьбой и что она не можетъ ничего предпринять или уѣхать куда либо безъ ихъ разрѣшенія.
Но въ замкѣ Непи никто не мѣшалъ ей оплакиветъ потерю мужа; дамы и кавалеры ея свиты, изъ уваженія къ горю безутѣшной вдовы, старались не стѣснять ее своимъ присутствіемъ, и она могла на свободѣ предаваться своимъ печальнымъ размышленіямъ.
Лукреція цѣлыми часами сидѣла на балконѣ замка Непи, откуда открывался обширный видъ на окрестности. Красота роскошной южной природы успокоительно дѣйствовала на ея возбужденные нервы, такъ что мало по малу дикіе порывы отчаянія уступили мѣсто тихой скорби.
Въ то время, какъ Лукреція предавалась своему горю, убійца графа Джьованни завладѣлъ его наслѣдственными землями и, сосредоточивъ свои войска, направился въ Римини, затѣмъ въ Фаэнцу. Вездѣ, гдѣ представлялась малѣйшая возможность, Чезаре изгонялъ подъ тѣмъ или другимъ предлогомъ мелкихъ владѣтельныхъ князей и съ помощью хитрости, и отчасти насилія, захватывалъ ихъ земли.