Теченіе событій во Псковѣ въ концѣ іюля, началѣ августа. Глухое недовольство среди эстонскихъ солдатъ и у русскаго населенія создавшейся картиной управленія. Большевистская агитація. Слухи объ уходѣ эстонцевъ и тревога обывателей Пскова. Заигрыванія власти съ общественностью и подходы Балаховича. Частныя совѣщанія мѣстныхъ общественныхъ дѣятелей по поводу создавшейся обстановки. Бесѣда съ корреспондентомъ «Таймса». Эстонское командованіе во Псковѣ ищетъ общенія съ общественностью. Переговоры съ эстонскимъ консуломъ г. Пиндингомъ. Возникновеніе идеи общественнаго съѣзда и отправка отъ псковской общественности тайной делегаціи въ Ревель для переговоровъ съ представителями Антанты и съ эстонскимъ правительствомъ. Ревельскіе визиты и переговоры: ген. Лайдонеръ — Штрандманъ — англійскій консулъ Базанкетъ — англійская военная миссія — полк. Пиригордонъ. Возникновеніе идеи русскаго областного правительства. Соціалистическій блокъ и письмо ген. Гофа. Марши ген. Марша во Псковъ. Мѣстное эстонское командованіе и Ивановъ съ Балаховичемъ въ роли піонеровъ «Псковской Республики». Псковскіе обывательскіе круги и идея организаціи правительства. Переговоры съ «Финляндцами» и Русскимъ Совѣтомъ. Общая мѣстная политическая ситуація и необходимость переворота.
Въ вотчинѣ Балаховича, во Псковѣ, событія шли своимъ чередомъ…
Частые натиски большевиковъ извнѣ, безработица, спекуляція, отсутствіе судовъ, полный административный произволъ и казни, казни безъ конца — внутри. Вѣшали по прежнему днемъ, но не на фонаряхъ, а на спеціально выстроенной на Сѣнной площади висѣлицѣ. Всесильный начальникъ контръ-развѣдки Балаховича полк. Энгельгардтъ находился въ апогеѣ своего безудержнаго произвола и вѣшалъ, игнорируя даже фиговые листки военно-полевой юстиціи.
Безпрерывныя казни и связанныя съ ними сцены измучили нервы обывателей до крайности. Но объ общественномъ протестѣ и рѣчи не могло быть: ужасъ сковалъ всѣ уста. Келейно кое-кто изъ жителей обратился за содѣйствіемъ къ псковскому архіерею, прося послѣдняго повліять на Балаховича и прекратить во Псковѣ эти открытыя убійства. Архіерей немедленно пошелъ навстрѣчу воплю обывателей, но Балаховичъ предупредилъ этотъ ходъ. Не дожидаясь визита архіерея, Балаховичъ черезъ одного изъ своихъ клевретовъ далъ понять владыкѣ, что, молъ, отказать въ просьбѣ архіерею ему, Балаховичу, неловко, а удовлетворить такой просьбы онъ не можетъ. Такъ и кончилась эта попытка ничѣмъ. Генералъ Арсеньевъ, въ качествѣ начальника 2-го корпуса, по прежнему имѣлъ мало солдатъ, уйму канцелярій и ноль авторитета у Балаховича. Вновь испеченный псковскій губернаторъ баронъ Крюденеръ-Струве въ теоріи долженъ былъ управлять сворой комендантовъ, прекрасно усвоившихъ всю безбрежность знаменитыхъ приказовъ Хомутова — Родзянко и не нуждавшихся ни въ какой дополнительной наукѣ, практически же новый губернаторъ такъ таки и не успѣлъ ничѣмъ себя проявить: сначала не могъ устроиться, а потомъ городъ палъ. Псковичамъ фамилія этого губернатора была памятна еще со временъ нѣмецкой оккупаціи. Тогда баронъ Крюденеръ-Струве прочился на ту же губернаторскую должность со стороны… нѣмецкихъ оккупаціонныхъ властей, представлявшихся во Псковѣ персонами одна другой реакціоннѣе. То, что господинъ баронъ пришелъ къ намъ позже въ той же должности, но черезъ другія двери, лучше всего характеризовало установившійся политическій режимъ.
На фронтѣ эстонцы перешли отъ наступленія къ оборонѣ. Среди оперировавшей второй эстонской дивизіи появились признаки недовольства. Войнѣ не предвидѣлось конца, а результаты были невеселые и безплодные. Фронтъ все время ползалъ, такъ какъ «корпусъ» — собственно отряды Балаховича — были слабы настолько, что одни, безъ помощи эстонцевъ, держать фронта не могли. А тутъ еще русское деревенское населеніе изъ сочувствующаго бѣлымъ, подъ вліяніемъ режима Хомутовскихъ комендантовъ и налетовъ балаховцовъ, превратилось понемногу въ равнодушное, а иногда и прямо враждебное, при чемъ враждебность переносилась также на эстонцевъ, какъ собратьевъ по оружію съ русскими бѣлыми. На этой почвѣ однажды произошелъ совсѣмъ печальный случай. Одна деревня, раздраженная произволомъ бѣлой администраціи, ночью по лѣсной тропинкѣ провела въ тылъ бѣлой дежурной заставы большевистскихъ солдатъ, и тѣ вырѣзали нѣсколько человѣкъ сонныхъ эстонцевъ. Послѣ этого случая крестьяне стали чаще и чаще поговаривать, что имъ «не нужно ни бѣлыхъ, ни красныхъ», а эстонскіе солдаты роптать, что ихъ руками хотятъ поддерживать русскихъ помѣщиковъ противъ русскихъ крестьянъ.
Еще больше поддерживала броженіе умовъ упорная большевистская агитація, которая умѣло использовала всѣ неприглядныя стороны бѣлаго управленія. Въ нѣкоторыхъ большевистскихъ прокламаціяхъ, напримѣръ, весьма ядовито спрашивали эстонскихъ солдатъ: «За что воюетъ ваша «демократическая» армія? Своихъ бароновъ вы прогнали, а русскимъ крестьянамъ хотите вернуть царя и помѣщиковъ?» Солдаты несли эти прокламаціи своимъ офицерамъ, осаждали ихъ щекотливыми вопросами, а тѣ не знали, что отвѣчать, въ глубинѣ души иногда вполнѣ раздѣляя солдатскія недоумѣнія.
Броженіе среди эстонскихъ войскъ, разумѣется, не осталось тайной для псковичей, и вскорѣ въ городѣ поползъ зловѣщій слухъ, что эстонцы собираются оттянуть свои войска къ Печерамъ, верстъ за 30 по направленію къ Эстляндіи. Понимая хорошо, что Псковъ держится только благодаря эстонской помощи и что, въ случаѣ ухода эстонской арміи, городъ снова попадетъ въ руки большевиковъ, обыватель забился въ смертномъ страхѣ за свою судьбу и, встрѣчаясь другъ съ другомъ, тревожно спрашивалъ: «что же съ нами будетъ?»
Балаховичъ какъ будто не обращалъ никакого вниманія на эти страхи, бахвалясь еще болѣе прежняго своими мнимыми побѣдами, а генералъ Арсеньевъ, сознавая опасность положенія и въ кругу своихъ людей не скрывая этого, сталъ искать выхода изъ тупика.
Ближайшимъ результатомъ уроковъ, преподанныхъ дѣйствительностью, было то, что приближенные генерала начали строить глазки общественности: нельзя ли, молъ, какъ-нибудь перетянуть общественныя симпатіи на свою сторону, а тамъ, черезъ посредство общественныхъ дѣятелей, повліять и на эстонцевъ. Стали предлагать сотрудничество въ своей газетѣ, пробовали собрать для «бесѣды и взаимнаго ознакомленія» болѣе видныхъ представителей интеллигенціи. Но въ первомъ случаѣ ихъ поблагодарили «за честь», а во второмъ — на бесѣду собрались, кажется, одни унылые и запуганные чиновники, не обладавшіе достаточнымъ гражданскимъ мужествомъ, чтобы сказать начальству всю правду въ глаза.
Одновременно или нѣсколько ранѣе сталъ дѣйствовать въ томъ же направленіи г. Ивановъ. Какъ всегда, въ теоріи онъ великолѣпно разбирался въ положеніи даннаго момента, но Пскову эта фигура была настолько ясна и понятна, что практически ввести въ заблужденіе онъ уже никого не могъ. Объявившись снова во Псковѣ, онъ сталъ искать встрѣчи съ кѣмъ-либо изъ видныхъ псковскихъ людей. Вскорѣ у него состоялось свиданіе въ мѣстной гостиницѣ «Лондонъ» съ городскимъ головой Ф. Г. Эйшинскимъ, бывшимъ предсѣдателемъ уѣздной земской управы П. А. Богдановымъ и др. Передаю бесѣду со словъ П. А. Богданова.
Г. Ивановъ сообщилъ, что онъ пріѣхалъ изъ Ревеля. Видѣлся тамъ съ членами эстонскаго правительства и съ главнокомандующимъ ген. Лайдонеромъ. Можетъ опредѣленно заявить, что въ ближайшее время, не позже августа мѣсяца (разговоръ происходилъ въ серединѣ іюля), эстонцы отойдутъ на свою границу (укрѣпленную линію Изборска). Отходъ вызывается желаніемъ сохранитъ боеспособность арміи и нежеланіемъ помогать русской реакціи во главѣ съ Родзянко и Хомутовымъ. По мнѣнію г. Иванова, выходъ изъ создавшагося положенія одинъ: должна быть образована Псковская Республика. Командованіе бѣлыми вооруженными силами должно перейти къ Булакъ-Балаховичу, главнокомандованіе — къ генералу Лайдонеру. Гражданское управленіе должно быть построено самостоятельно, военная власть въ него не вмѣшивается. На указаніе П. А. Богданова, что область безъ средствъ, продовольствія, безъ боевого снабженія арміи существовать не сможетъ, что разсчитывать на полученіе всего этого съ населенія не приходится, г. Ивановъ отвѣчалъ, что помощь со стороны Эстіи и союзниковъ, пока Республика станетъ на ноги, будетъ безусловно обезпечена, и что вообще иного выхода нѣтъ, такъ какъ, послѣ ухода эстонскихъ войскъ, Псковъ будетъ сразу занятъ большевиками.
Свиданіе было краткимъ. Ф. Г. Эйшинскій и П. А. Богдановъ заявили г. Иванову, что безъ предварительнаго обсужденія поднятыхъ вопросовъ въ болѣе широкомъ кругу, никакого отвѣта дано быть не можетъ.
Обсужденіе заявленій Иванова происходило въ псковской городской управѣ. Я тогда былъ по финансовымъ дѣламъ города въ командировкѣ въ Ревелѣ, а П. А. Богдановъ точнаго состава совѣщанія не помнитъ. Кромѣ членовъ управы были, кажется, кое-кто изъ земцевъ. Отношеніе совѣщанія къ проекту Иванова быстро намѣтилось, какъ рѣзко отрицательное, прежде всего потому, что къ самому г-ну Иванову, какъ человѣку съ авантюристическими замашками, всѣ относились по меньшей мѣрѣ недовѣрчиво, а затѣмъ сама идея Псковской Республики плохо усваивалась присутствующими.
По порученію совѣщанія П. А. Богдановъ сообщилъ результаты обсужденія г. Иванову. Послѣдній остался крайне недоволенъ и въ тотъ же день выѣхалъ изъ Пскова въ Ревель.
Въ іюлѣ же во Псковъ пріѣзжалъ корреспондентъ газеты «Таймсъ» Поллокъ и имѣлъ бесѣду въ кабинетѣ городского головы съ самимъ головой Ф. Г. Эйшинскимъ и присутствовавшимъ тамъ-же П. А. Богдановымъ. Мистеръ Поллокъ, кстати сказать, въ совершенствѣ владѣющій русскимъ языкомъ, разспрашивалъ Ф. Г. Эйшинскаго о настроеніяхъ въ городѣ, объ отношеніи къ власти, о снабженіи населенія, о городскомъ хозяйствѣ, о настроеніяхъ среди военныхъ.
Ф. Г. Эйшинскій довольно подробно остановился на трудностяхъ снабженія продовольствіемъ и предметами первой необходимости городского населенія, вызывавшихся тогда недостаткомъ ихъ, съ одной стороны, и требованіемъ штаба снабженія (полк. Поляковъ) разсчета за доставленное продовольствіе царскими и думскими деньгами, которыхъ не было у населенія — съ другой. Указывалъ на отстутствіе заработка и общаго обнищанія горожанъ. Рѣзко отрицательно отозвался о произволѣ русскихъ военныхъ властей, въ частности, о висѣлицахъ, поборахъ, арестахъ. Подчеркнулъ ложность политики удушенія органовъ самоуправленія, выдвинулъ рядъ пунктовъ положительнаго характера, необходимыхъ для упроченія тыла, а значитъ и фронта. Пункты эти касались снабженія населенія, финансовъ и демократизаціи управленія.
П. А. Богданову мистеръ Поллокъ задалъ вопросы о настроеніи деревни. Богдановъ нарисовалъ яркую картину деревенскихъ переживаній. Сельское населеніе Псковской губерніи, по его словамъ, встрѣчало бѣлыхъ съ великой радостью, разсматривая ихъ, какъ избавителей отъ большевиковъ, молодежь шла добровольцами въ армію, безропотно выполнялись всѣ повинности, въ томъ числѣ самая трудная подводная. Военная власть вмѣсто привлеченія на свою сторону крестьянства, путемъ организаціи разумнаго управленія, пошла по пути возстановленія помѣщика въ деревнѣ. Вмѣсто возстановленія органовъ самоуправленія и привлеченія къ работѣ широкихъ слоевъ населенія, Родзянко и Хомутовъ возстановили давно умершее, сконструировавъ по принципу назначенія уѣздную земскую управу, куда назначены всѣ шесть членовъ изъ бывшихъ помѣщиковъ. Приказомъ № 14 деревня отдана на потокъ и разгромленіе комендантамъ. Подъ ихъ покровительствомъ расцвѣло доносительство и кляузы, въ результатѣ которыхъ люди арестовываются и даже вѣшаются ни за что, ни про что. Результаты на лицо — деревня все чаще и чаще говоритъ: бѣлые не лучше красныхъ. Недалеко то время, когда фронтъ развалится. Этотъ развалъ неизбѣженъ, ибо деревня отзоветъ своихъ сыновей. Нужна коренная ломка всего создавшагося уклада управленія въ сторону его широкой демократизаціи, нужно оставить землю у мужика, отмѣнить приказы №№ 12 и 13, прекратить произволъ военныхъ. Только при такихъ условіяхъ, если уже не поздно, можно разсчитывать на поддержку движенія крестьянствомъ. Безъ этой поддержки борьба съ большевиками обречена на неудачу, такъ какъ городъ многаго дать не можетъ.
Г. Поллокъ слушалъ внимательно. Когда Богдановъ кончилъ, получилась пауза, послѣ которой г. Поллокъ спросилъ:
«А знаете ли вы, что если все, что вы говорите, я помѣщу въ «Таймсѣ», всякая помощь Юденичу будетъ прекращена?»
П. А. Богдановъ на это отвѣтилъ:
— Я говорю не для того, чтобы вы лишили вовсе, или увеличили помощь генераламъ, а для того, чтобы вы знали, что помощь при данномъ положеніи не достигаетъ цѣли…
Черезъ нѣсколько дней по тому же поводу, или вѣрнѣе, въ связи съ нароставшимъ безпокойствомъ, въ помѣщеніи псковскаго союза потребительныхъ обществъ (на Губернаторской улицѣ) совѣщались кооператоры. Персонально въ числѣ прочихъ были: Ф. Г. Эйшинскій (городской голова и предсѣдатель одного изъ кооперативовъ), И. М. Азловъ, А. В. Волковъ, I. М. Балаганъ, П. А. Богдановъ и др. П. А. Богдановъ выступилъ съ докладомъ по текущему моменту. Тезисы доклада были: а) политика бѣлой власти, б) дезорганизація тыла, а значитъ и фронта, какъ результатъ политики бѣлой власти, в) для продолженія борьбы съ большевиками необходима коренная реконструкція власти, г) практическія задачи, стоящія передъ совѣщаніемъ. Послѣ продолжительныхъ преній, главнымъ образомъ по вопросамъ о практическихъ задачахъ, такъ какъ въ смыслѣ оцѣнки политики бѣлой власти и ея результатовъ расхожденій не было, рѣшили въ кратчайшій срокъ созвать расширенное совѣщаніе кооператоровъ, земскихъ и городскихъ гласныхъ и общественныхъ дѣятелей.
Въ концѣ іюля я вернулся изъ поѣздки въ Ревель и черезъ одного моего знакомаго получилъ приглашеніе вмѣстѣ съ Ф. Г. Эйшинскимъ зайти къ эстонскому консулу г. Пиндингу для бесѣды о псковскихъ дѣлахъ. Я тѣмъ болѣе охотно откликнулся на это приглашеніе, что поѣздка въ Ревель, гдѣ я впервые встрѣтился съ членами Русскаго Совѣта, побывавъ на ихъ засѣданіи, открыла мнѣ глаза на всю дѣятельность бѣлыхъ на сѣверо-западѣ и я увидѣлъ, что между системой управленія Балаховича и Хомутова разница, въ сущности, ничтожная и что все бѣлое предпріятіе на краю полнаго краха. Кое что я тогда узналъ и о эстонскихъ настроеніяхъ по отношенію къ нашимъ многочисленнымъ бѣлымъ властямъ.
Г. Пиндингъ жилъ за рѣкой Великой, занимая небольшой деревянный въ полтора этажа особнякъ, гдѣ помѣщалась его консульская канцелярія, штабъ дивизіи и личная квартира. Все выглядѣло удивительно скромно, просто. Въ то время какъ у насъ для управленія многочисленныхъ бутафорскихъ частей требовалась бездна всякихъ столь же многочисленныхъ зданій, эстонцы, распоряжаясь настоящей боевой дивизіей и отправляя консульскія функціи, ограничивались всего однимъ помѣщеніемъ и поразительно малой канцеляріей.
Въ возникшей между нами бесѣдѣ консулъ, полковникъ Пиндингъ (бывшій русскій офицеръ, эстонецъ), довольно подробно познакомилъ насъ съ настроеніемъ своихъ войскъ и категорически высказался за необходимость скорѣйшаго измѣненія политическаго курса, иначе они — эстонцы — уведутъ свои войска къ своей границѣ и Псковъ автоматически окажется снова въ рукахъ большевиковъ.
«Какъ мы можемъ помогать вамъ, — говорилъ полковникъ, — если у васъ такіе порядки, за которые наши солдаты не хотятъ проливать свою кровь.
Дайте намъ матеріалъ противъ бѣшеной агитаціи большевиковъ, а то мы ничего не можемъ сказать въ отвѣтъ на большевистскіе агитаціонные листки. Нажимъ большевиковъ сейчасъ очень великъ: противъ каждой роты резерва эстонцевъ большевики выставляютъ цѣлый баталіонъ. Необходима немедленная реформа власти, въ противномъ случаѣ на псковскомъ фронтѣ все пропало. Мы не станемъ доводить дѣло деморализаціи нашей арміи. Если понадобится переворотъ во Псковѣ, это произойдетъ просто и безболѣзненно: придется арестовать только двухъ генераловъ, потому что и начальникъ штаба корпуса согласенъ на переворотъ. Принимайте всѣ мѣры, чтобы спасти положеніе, иначе будетъ поздно. Если понадобится ѣхать въ Ревель, немедленно выдамъ пропуски».
О Балаховичѣ полк. Пиндингъ, видимо, сознательно избѣгалъ говорить, хотя мы нѣсколько разъ подчеркнули имя этого генерала, какъ одного изъ главныхъ виновниковъ царившей у насъ вакханаліи. Ясно было, что Пиндингъ чего-то не договариваетъ. Позже мнѣ передавали, что Пиндингъ, неоднократно бесѣдовавшій на ту же тему съ разными другими представителями псковскаго общества, будто бы опредѣленно говорилъ о необходимости произвести переворотъ и образовать псковскую республику. Намъ онъ ничего подобнаго тогда не говорилъ. Послѣ визита къ Пиндингу на другой или на третій день, въ помѣщеніи Совѣта кооперативныхъ съѣздовъ (по Губерн. ул.) состоялось конспиративное совѣщаніе, на которомъ присутствовали нѣкоторые земскіе, городскіе гласные, кооператоры и просто общественные дѣятели. Послѣ краткаго обмѣна мнѣніями пришли къ заключенію, что необходимо рѣшительно вмѣшаться въ теченіе событій и попытаться измѣнить существующій бѣлый режимъ. Изъ состава собравшихся избрали делегацію и поручили ей: 1) развѣдать у эстонцевъ о шансахъ плановъ г. Иванова и Балаховича, стараясь ихъ всячески разстроить, какъ вредные для населенія, 2) выяснить у эстонскаго главнаго командованія, поскольку серьезны угрозы эстонцевъ отвести войска къ своей границѣ, 3) заручиться у эстонскаго правительства и главнаго командованія, согласіемъ, на случай паденія Пскова, пропустить на территорію Эстоніи наиболѣе скомпрометированныхъ передъ большевиками жителей города съ ихъ семьями (предполагалось, что отступленіе пойдетъ по Рижскому шоссе, за уходящими къ Печорамъ и Изборску эстонскими солдатами), 4) войти въ Ревелѣ въ сношенія съ представителями Антанты и разъяснить имъ, что если не будетъ принято подъ ихъ давленіемъ немедленныхъ и радикальныхъ мѣръ къ демократизаціи политическаго режима въ занятой русской области, гибель Пскова, да и всей области, неминуема въ ближайшіе дни, 5) обезпечить съ ихъ помощью созывъ съѣзда русскихъ общественныхъ дѣятелей области и неприкосновенность членовъ съѣзда предъ лицомъ многочисленной бѣлой бюрократіи и генераловъ, если съѣздъ удалось бы собрать на собственной территоріи и 6) въ случаѣ невозможности устройства съѣзда на русской территоріи, ходатайствовать передъ эстонскимъ правительствомъ о разрѣшеніи съѣзда въ Эстоніи и соотвѣтствующихъ туда пропускахъ.
Изъ числа собравшихся въ то время никто и ничего не зналъ о существованіи гдѣ-то и какого-то Политическаго Совѣщанія. Я тоже ничего не слыхалъ до того времени объ этой политической организаціи, хотя прожилъ въ первую поѣздку въ Ревелѣ цѣлую недѣлю и неоднократно бесѣдовалъ съ отдѣльными членами Русскаго Совѣта по вопросамъ общей политики нашего края. Очевидно, это было такое пустое мѣсто, о которомъ не считали нужнымъ говорить въ Ревелѣ.
Вырабатывая директивы делегаціи, мы хорошо понимали, на какой личный рискъ идутъ ея члены, поднимая борьбу противъ реакціоннаго генералитета, а, обращаясь къ представителямъ Антанты, мы видѣли въ нихъ единственную силу, которая могла заставить нашихъ реакціонеровъ внять голосу людей изъ общества. Другого исхода и средствъ въ нашемъ распоряженіи тогда не было, а между тѣмъ дѣйствовать требовалось рѣшительно и быстро. Въ составъ делегаціи выбрали В. Л. Горна (гласн. думы), И. М. Азлова (представит. кооператоровъ) и К. А. Башкирова (какъ праваго с.-р. и владѣющаго фр. языкомъ).
Изъ сотоварищей по делегаціи я очень мало зналъ К. А. Башкирова и вовсе почти не зналъ И. М. Азлова; оба они не были коренными псковичами и появились во Псковѣ уже послѣ февральской революціи. Первый — инженеръ, человѣкъ молодой, второй — агрономъ, много солиднѣе по возрасту. Всѣ трое — мы являлись представителями различныхъ демократическихъ теченій, но, будучи объединены, какъ мнѣ казалось, единственнымъ желаніемъ предотвратить катастрофу бѣлаго дѣлаемы могли бы выполнить нашу работу сравнительно успѣшно. Расчеты эти совсѣмъ не оправдались.
Не доѣзжая до Ревеля, въ Юрьевѣ, гдѣ намъ предстояло пересѣсть съ парохода на желѣзную дорогу, И. М. Азловъ категорически мнѣ заявилъ, что «передумалъ» и никуда со мной въ Ревелѣ не пойдетъ, такъ какъ опасается, что разъяренные генералы могутъ захватить во Псковѣ въ отместку имущество представляемыхъ имъ кооперативовъ. А. К. Башкировъ тоже не оправдалъ возлагаемыхъ на него надеждъ и больше путалъ и мѣшалъ, чѣмъ помогалъ въ нашей совмѣстной работѣ, придавая всѣмъ дѣловымъ визитамъ налетъ какой-то неумѣстной веселости.
По пріѣздѣ въ Ревель идемъ съ Башкировымъ къ главнокомандующему эстонской арміей ген. Лайдонеру. Въ пріемной застаемъ ожидающаго своей очереди къ генералу одного изъ приближенныхъ офицеровъ Балаховича. Нѣкоторое время онъ пристально разглядываетъ насъ, что-то, видимо, обдумывая, а затѣмъ прямо подходитъ къ намъ съ вопросами. «Вы изъ Пскова, къ главнокомандующему по общественному дѣлу? Если да, то намъ нужно идти вмѣстѣ» — вполголоса говоритъ офицеръ. «Нѣтъ, мы по своему личному дѣлу» — отвѣчаемъ ему. «Странно…» — цѣдитъ офицеръ и уходитъ по зову адъютанта въ кабинетъ ген. Лайдонера. Сидитъ тамъ добрый часъ; послѣ его ухода зовутъ насъ. Небольшая, свѣтлая, почти пустая комната, обычный письменный столъ съ набросанными на него картами, кругомъ нѣсколько стульевъ — кабинетъ главнокомандующаго республики. Принимаютъ двое — ген. Лайдонеръ и начальникъ главн. штаба полк. Соотсъ. Оба приблизительно среднихъ лѣтъ, ген. Лайдонеръ помоложе, полк. Соотсъ — постарше. Физіономіи умныя, настороженныя. Говорилъ одинъ ген. Лайдонеръ, полк. Соотсъ за все время довольно продолжительнаго визита не проронилъ ни слова, застывъ, какъ каменный.
На поставленные нами вопросы ген. Лайдонеръ даетъ очень осторожные и краткіе отвѣты, болѣе подробно говоритъ только о положеніи псковского фронта.
«Да, нач. 2-й эст. дивизіи полк. Пускаръ еще двѣ недѣли тому назадъ получилъ отъ меня разрѣшеніе отвести наши войска къ границѣ въ любой моментъ, въ зависимости отъ настроенія солдатъ. Войска наши стойки, слушаются меня, но все это до извѣстнаго предѣла. Сейчасъ у солдатъ, стоящихъ подъ Псковомъ, исчезли стимулы къ войнѣ и они дерутся крайне неохотно. Почему создалось такое настроеніе — вы сами хорошо знаете, но мы не можемъ рисковать деморализаціей нашей арміи, иначе у насъ завтра будетъ большевизмъ и мы погибнемъ вмѣстѣ съ вами. А если войска будутъ уведены во-время, то я хорошо знаю этихъ ребятъ, защищая родину на границѣ, они будутъ драться, какъ львы. Я хорошо знаю Балаховича, слышалъ объ его затѣѣ, но эстонское главнокомандованіе въ эти дѣла не вмѣшивается» — отвѣчаетъ генералъ.
«Значитъ, васъ сейчасъ вовсе не интересуютъ русскія дѣла и тотъ режимъ, который установился въ занятой полосѣ?» — спрашиваю я въ упоръ генерала.
Нѣкоторое время молчитъ, а затѣмъ, какъ бы взвѣшивая отдѣльныя слова:
«Нѣтъ, очень интересуютъ: отъ перемѣны выиграли бы обѣ стороны, мы имѣли бы надежный буферъ, а вы — прочную базу для дальнѣйшей борьбы.»
«Будетъ ли эстонское командованіе активно способствовать перевороту?»
«Если это серьезное дѣло, то возможно. Впрочемъ, совѣтую объ этомъ переговорить съ нашимъ правительствомъ и союзниками».
Относительно пріема псковскихъ бѣженцевъ на территорію Эстоніи ген. Лайдонеръ обѣщалъ переговорить съ правительствомъ, думая, съ своей стороны, что пропускъ будетъ данъ только наиболѣе скомпрометированнымъ гражданскимъ должностнымъ лицамъ.
На прощанье генералъ самъ выясняетъ черезъ дежурнаго офицера, можетъ ли насъ принять сейчасъ же премьеръ-министръ, и, получивъ утвердительный отвѣтъ, проситъ послѣ этого визита посѣтить его. Какъ ни скрываетъ онъ наружно, но, очевидно, сильно заинтересованъ въ результатахъ нашей миссіи.
Уходимъ. Общее впечатлѣніе отъ визита, у меня по крайней мѣрѣ, тревожное: опасность расправы большевиковъ съ жителями Пскова почти неизбѣжна; надо что-то немедленно предпринять, единственная возможность спасенія — задержка ускользающей эстонской арміи.
Премьеръ-министръ эстонской республики — Штрандманъ[72] принимаетъ въ бывшемъ губернаторскомъ домѣ. У подъѣзда и лѣстницы въ пріемную стоятъ караулы солдатъ. Наверху обстановка обычная для губернаторской пріемной и даже, кажется, пріемъ происходитъ въ тѣхъ же самыхъ комнатахъ.
Штрандманъ слушаетъ внимательно, отвѣчаетъ скупо, осторожно. Политика у русскихъ плохая, нуженъ какой-то выходъ, но къ Балаховичу и Иванову отношеніе отрицательное (по отношенію къ послѣднему Штрандманъ выражается рѣзче и опредѣленнѣе). Никакія перемѣны безъ согласія союзниковъ нежелательны; эстонское правительство опредѣлитъ свои отношенія сообразно съ результатами, т. е., если попытка переворота будетъ удачна, то поддержитъ.
В продолженіе этого разговора ни о какой республикѣ, ни о переворотѣ мы не говоримъ ни слова, но атмосфера, повидимому, настолько накалена, что Штрандманъ говоритъ о переворотѣ, очевидно увѣренный, что, если не Балаховичъ, то мы его устроимъ.
Всюду вслѣдъ за нами ходитъ тотъ офицеръ Балаховича, что былъ на пріемѣ у ген. Лайдонера.
Въ тотъ же день идемъ къ начальнику англійской военной миссіи въ Ревелѣ полк. Херапатъ.[73] Англичанинъ говорилъ только на своемъ языкѣ и, услыхавъ, что рѣчь идетъ о политикѣ, заявилъ, что это не его компетенція и порекомендовалъ пойти къ англійскому консулу г. Базанкету.
Утромъ на другой день идемъ къ Базанкету. Онъ 29 лѣтъ служилъ въ качествѣ консула въ Россіи и относительно сносно говорилъ по-русски. На видъ маленькій, вѣжливый старичекъ, немножко удивленный нашимъ визитомъ. Излагаемъ цѣль нашего посѣщенія, подчеркиваемъ катастрофичность псковскаго фронта.
«Въ первый разъ слышу о массовыхъ казняхъ во Псковѣ!» — говоритъ старичекъ. Находитъ, что положеніе дѣйствительно очень серьезное, но… онъ долженъ списаться съ Лондономъ, рѣшать здѣсь что-либо не въ его компетенціи; однако, тутъ же вспоминаетъ что намъ былъ бы полезенъ ген. Гофъ, но не знаетъ, гдѣ онъ сейчасъ. На наше заявленіе, что переписка съ Лондономъ потребуетъ много времени, а въ этотъ промежутокъ эстонцы уведутъ свои войска и Псковъ постигнетъ неминуемая расправа — растерянно разводитъ руками, что-то соображая. Записавъ нашъ адресъ, обѣщаетъ съ кѣмъ то повидаться въ Ревелѣ и тогда дать окончательный отвѣтъ. При прощаньи увѣряетъ, что о бѣженцахъ переговоритъ съ эстонцами и пропускъ имъ на территорію Эстоніи разрѣшатъ.
На слѣдующій день беззаботный К. А. Башкировъ куда-то исчезъ; кажется, уѣхалъ въ Юрьевъ, даже не предупредивъ меня. Пришлось въ дальнѣйшемъ дѣйствовать одному. Чтобы нащупать почву въ общественныхъ кругахъ Ревеля, видаюсь кое съ кѣмъ изъ членовъ Русскаго Совѣта. Впервые меня знакомятъ съ существованіемъ Политическаго Совѣщанія и характеризуютъ отдѣльныхъ его членовъ. Выражаю большое изумленіе, что Псковъ успѣлъ, уже пережить цѣлый періодъ бѣлаго движенія и нынѣ почти наканунѣ гибели, а о членахъ какого-то Политическаго Совѣщанія никто изъ насъ, псковичей, не слыхалъ.
«Очень просто», — отвѣчаютъ мнѣ, — «они постоянно живутъ въ Гельсингфорсѣ, сюда почти не показываются и никакихъ мѣръ противъ творящихся во внутренней политикѣ безобразій сами не принимаютъ и другимъ принимать не даютъ».
Мои собесѣдники энергично критикуютъ англичанъ, которые не видятъ, что у нихъ творится подъ носомъ и не понимаютъ, что дѣло идетъ къ катастрофѣ на всѣхъ фронтахъ. Разсказываютъ попутно про ямбургскія безобразія Бибикова, про Хомутова, про Маркова. Въ серединѣ лѣта, говорятъ они, пріѣзжалъ оттуда предсѣдатель земской управы, членъ Госуд. Думы И. Т. Евсѣевъ и искалъ «центра, управляющаго», чтобы обратить вниманіе на царящій у нихъ произволъ и вообще упорядочить политическую сторону бѣлыхъ начинаній. Уѣхалъ, конечно, разочарованный, убѣдившись на мѣстѣ, что центра, въ сущности, никакого нѣтъ.[74] Въ итогѣ длинной бесѣды убѣждаюсь, что недовольство бѣлымъ режимомъ повсемѣстное. Чуя это, кружащійся гдѣ-то около меня Ивановъ хочетъ сорвать созрѣвшій плодъ въ свой карманъ и снова вынырнуть на поверхность политической жизни края въ роли общественнаго благодѣтеля. Мнѣ передаютъ, что на-дняхъ будетъ засѣданіе Совѣта, гдѣ меня просятъ присутствовать и подробно информировать о псковскихъ порядкахъ и тяжеломъ положеніи города.
Придя домой, нахожу приглашеніе пожаловать на другой день къ англійскому консулу. Иду на завтра туда и застаю тамъ членовъ Русскаго Совѣта М. М. Филиппео и Э. К. Шульца, которые, очевидно, рѣшили присоединиться къ моей миссіи.
Англійскій консулъ, г. Базанкетъ, везетъ всѣхъ насъ къ англійскому полк. Пиригордону. Этотъ полковникъ имѣетъ отношеніе, по словамъ консула, къ политической миссіи генерала Гофа въ Прибалтикѣ и будетъ намъ очень полезенъ, а онъ — консулъ — поможетъ намъ въ качествѣ довѣрительнаго переводчика.
Пиригордонъ, высокій молодой человѣкъ въ военной формѣ, обнаруживаетъ къ намъ необыкновенный интересъ, тщательно записывая всѣ кажущіяся ему важными мѣста нашей бесѣды.
Я разсказываю о внутреннемъ положеніи Пскова, о положеніи на фронтѣ, объ отношеніи и настроеніи эстонскихъ военныхъ и правительственныхъ круговъ, о цѣнности для насъ англійской и американской помощи продовольствіемъ и снаряженіемъ. Твердо подчеркиваю необходимость измѣненія существующаго политическаго курса, предсказывая въ противномъ случаѣ полную гибель бѣлаго дѣла.
На вопросъ полк. Пиригордона, какъ осуществить послѣднее желаніе, отвѣчаю, что только путемъ немедленнаго введенія въ правительственный аппаратъ общественныхъ людей, на что наши генералы добровольно, конечно, не согласятся и необходимо будетъ давленіе какой-нибудь силы на нихъ. Такую силу я вижу въ представителяхъ союзниковъ, которые, желая искренне помочь намъ въ возрожденіи Россіи, должны помнить разъ навсегда, что это возрожденіе возможно только съ помощью силъ демократіи и вообще при широкомъ участіи общественныхъ элементовъ, а не соизволеніемъ старыхъ реакціонныхъ царскихъ генераловъ и безчисленной своры алчныхъ комендантовъ, что наблюдается теперь повсюду на сѣверо-западномъ фронтѣ.
— «А Балаховичъ?» — говоритъ Пиригордонъ.
Въ отвѣтъ я повѣствую о дѣяніяхъ Балаховича во Псковѣ. Консулъ едва успѣваетъ переводить; разсказъ о казняхъ переводитъ Пиригордону съ видимымъ возмущеніемъ.
«А какъ вы оцѣниваете дѣятельность и индивидуальныя намѣренія членовъ Политическаго Совѣщанія? Что вы скажете въ частности о Кузьминѣ-Караваевѣ, Карташевѣ, ген. Суворовѣ, есть ли какая-нибудь возможность работать съ ними людямъ вашего круга?» — засыпаетъ вопросами Пиригордонъ.
Вмѣшиваются М. М. Филиппео и Э. К. Шульцъ и опредѣленно характеризуютъ роль Политическаго Совѣщанія, какъ отрицательную. Кузьмина-Караваева называютъ реакціонеромъ, а Карташева крайне неискреннимъ человѣкомъ, мечущимся туда и сюда.
Затѣмъ мы стали говорить о съѣздѣ. Англичанинъ подробно хотѣлъ знать, зачѣмъ нуженъ съѣздъ, каковъ будетъ его составъ, какое практическое значеніе. Объясняю. Съѣздъ необходимъ, какъ общественный контроль для правительства, чтобы указать власти на ея многочисленныя ошибки и произволъ и тѣмъ или другимъ путемъ оздоровить, демократизировать нынѣшній режимъ. Предполагается созвать земскихъ и городскихъ гласныхъ занятой полосы и болѣе или менѣе видныхъ общественныхъ дѣятелей, проживающихъ на мѣстѣ или въ Эстоніи и Финляндіи. Съѣздъ необходимо созвать немедленно, пока еще цѣла собственная территорія, чтобы поднять духъ въ населеніи и удержать фронтъ. Такъ какъ генералы будутъ противъ съѣзда и будутъ грозить репрессіями, то необходимо обезпечить неприкосновенность членовъ. Въ крайнемъ случаѣ съѣздъ можно созвать на территоріи Эстоніи, въ Юрьевѣ, предпочтительнѣе было бы во Псковѣ. Наша цѣль, чтобы власть въ занятой мѣстности опиралась на мѣстныя общественныя силы, — только тогда можно избѣгнуть уклоненій въ сторону произвола и привлечь симпатіи населенія на свою сторону, иначе между нынѣшними бѣлымъ и большевистскимъ режимомъ для широкихъ круговъ населенія разница ничтожная: мучатъ и грабятъ тѣ и другіе.
Бѣдный консулъ совсѣмъ выбивается изъ силъ, переводя этотъ разговоръ; даже потъ сталъ утирать. Пиригордонъ все время дѣлаетъ помѣтки, часто переспрашивая.
Послѣ этого Э. К. Шульцъ, насколько помню, въ отвѣтъ на заданный ему вопросъ, сжато и ярко освѣтилъ положеніе бѣлаго дѣла въ районѣ Нарвы.
По окончаніи визита полк. Пиригордонъ просилъ еще разъ зайти къ нему въ 7 час. вечера того же дня. Когда мы пришли къ нему вечеромъ, то оказалось, что полковникъ состряпалъ цѣлое положеніе о выборахъ на съѣздъ и объ его роли. Проектъ признавалъ принципъ областного правительства, съѣзду давался характеръ постояннаго предпарламента изъ состава тѣхъ общественныхъ группъ, которыя мы намѣчали, но… по назначенію ген. Юденича! Всѣ мы трое, конечно, пришли въ ужасъ отъ такого новаго изданія «государственнаго совѣта» и всячески разъясняли англичанину, что онъ насъ недостаточно понялъ. Онъ сдѣлалъ замѣтки на своемъ проектѣ и копіи, вопреки своему первоначальному заявленію, намъ не далъ. Уходя отъ него, мы не представляли себѣ толкомъ, какое онъ хочетъ изъ всего этого проекта сдѣлать употребленіе и немного побаивались, какъ бы не вышло какого-нибудь непріятнаго недоразумѣнія. При прощаніи Пиригордонъ обѣщалъ принять всѣ мѣры, чтобы выполнить наши пожеланія и поставить въ извѣстность о результатахъ. Общее впечатлѣніе отъ посѣщенія этого англичанина у меня осталось хорошее, появилась увѣренность, что съ его помощью удастся многое сдѣлать, хотя быть можетъ не безъ нѣкоторыхъ шероховатостей, неизбѣжныхъ при необходимости пользоваться чужими переводами.
Наше посѣщеніе Ревеля и всѣ описанные визиты происходили между 3 и 9 августомъ (послѣдняя бесѣда съ Пиригордономъ), т. е. въ то время, когда критикуемое всѣми Политическое Совѣщаніе переживало агонію, Юденичъ отказался подписать предложенную ему декларацію, когда Ямбургъ палъ и ген. Гофъ сталъ настойчиво совѣтовать ген. Юденичу очистить тылъ и демократизировать управленіе. Всѣхъ этихъ деталей мы въ то время не знали, но кругомъ опредѣленно чувствовалась крайне напряженная политическая атмосфера, и ясно было, что долженъ быть найденъ какой-то выходъ и власть реформирована. Требованія перемѣнъ ползли съ самыхъ разнообразныхъ сторонъ, а о необходимости образованія правительства говорилось почти открыто. Приведу нѣкоторые факты.
Почти одновременно ген. Юденичъ получилъ два ультиматума съ самыхъ крайнихъ полюсовъ: письмо англ, генерала Гофа и меморандумъ (или резолюцію) русскихъ соціалистовъ въ Ревелѣ.
Группа оказавшихся въ Эстоніи с.-д. и с.-р. устроила въ началѣ августа конференцію въ Ревелѣ, въ результатѣ которой образовался блокъ соціалистовъ разныхъ оттѣнковъ, объединенныхъ на слѣдующей платформѣ:
ПЛАТФОРМА БЛОКА РУССКИХЪ СОЦІАЛИСТОВЪ СѢВЕРО-ЗАПАДНОЙ ОБЛАСТИ РОССІИ.
Блокъ русскихъ соціалистовъ учитываетъ разрушительный характеръ дѣятельности Совѣтской власти, деморализующей народныя массы и толкающей ихъ въ объятія реакціи; съ другой стороны Блокъ придаетъ самое серьезное значеніе настойчивымъ поползновеніямъ монархическихъ и реакціонныхъ круговъ на захватъ въ свои руки дѣла противобольшевистской борьбы, а въ частности военнаго аппарата. Отсюда вытекаетъ главная цѣль Блока: созданіе широкаго демократическаго фронта для борьбы съ обоими источниками реакціи: большевизмомъ и монархическими реакціонными организаціями. Исходя изъ этихъ соображеній, Блокъ считаетъ необходимымъ направить всѣ силы на осуществленіе слѣдующихъ положеній: 1. Сотрудничество съ передовыми слоями буржуазіи на основаніяхъ, гарантирующихъ проведеніе въ жизнь положительной (программной) части платформы. 2. Внѣдреніе демократическаго элемента въ центральные органы, руководящіе противобольшевистской борьбой, и. направленіе ихъ дѣятельности на демократическій путь. 3. Широкая агитація въ Арміи и на мѣстахъ, содѣйствующая наростанію и организаціи противобольшевистскихъ демократическихъ силъ и борьбѣ съ реакціонными начинаніями гражданскихъ и военныхъ властей, учрежденныхъ въ періодъ военной окупаціи. 4. Искорененіе реакціонныхъ организацій и реакціоннаго элемента въ арміи и всѣхъ учрежденіяхъ Сѣверо-Западной Области. Въ цѣляхъ устраненія реакціоннаго произвола и установленія подлинно-демократическаго курса, облегчающаго борьбу съ Совѣтской властью и ставящаго ее на единственно надежный и правильный путь, Блокъ считаетъ необходимымъ содѣйствовать всѣми средствами проведенію въ жизнь нижеслѣдующихъ положеній: I) Созывъ Учредительнаго Собранія на основѣ всеобщаго, прямого, равнаго и тайнаго избирательнаго права съ обязательнымъ приложеніемъ пропорціональной избирательной системы съ обезпеченіемъ свободы агитаціи и выборовъ, причемъ правительственная власть должна указать срокъ, въ каковой будетъ собрано Учредительное Собраніе. II) Немедленное возстановленіе на освобожденной территоріи всѣхъ гражданскихъ свободъ и публичныхъ гарантій. III) Оставленіе всей земельной площади, инвентаря и прочаго имущества въ пользованіи трудового крестьянства впредь до разрѣшенія земельнаго вопроса Учредительнымъ Собраніемъ, причемъ текущіе вопросы въ области земельныхъ взаимоотношеній должны разрѣшаться мѣстными самоуправленіями. IV) Возстановленіе охраны труда, свободы союзовъ, собраній, стачекъ и дѣятельности всѣхъ политическихъ партій за исключеніемъ большевиковъ. V) Введеніе государственнаго контроля въ области фабрично-заводскаго производства, — въ частности урегулированіе вопроса о заработной платѣ и введеніе 8 чао. рабочаго дня для рабочихъ, занятыхъ физическимъ трудомъ. VI) Возстановленіе мѣстныхъ самоуправленій по законамъ Временнаго Правительства. VII) Осуществленіе принципа самоопредѣленія народовъ. VIII) Созданіе тѣснаго контакта съ окраинной и Зап.-Европ. демократіей.
Получивъ отъ соціалистовъ требованіе демократизировать режимъ, ген. Юденичъ, конечно, вовсе имъ не отвѣтилъ, но контръ-развѣдка, какъ потомъ выяснилось, получила новое отвѣтственное порученіе держать весь блокъ подъ строжайшимъ наблюденіемъ и о всѣхъ его практическихъ шагахъ неукоснительно и немедленно доносить.
Ген. Гофъ писалъ въ другихъ тонахъ, но чисто политическая часть его письма била, въ сущности, въ ту же точку.
«Тотъ маленькій фактъ, что Россія не могла объединить Эстонію, Латвію и латышей въ одну демократическую единицу, затѣмъ двинуться сообща на красную Россію, не предвѣщаетъ ничего хорошаго въ будущемъ для того класса бѣлыхъ русскихъ, которые въ данную минуту обращаютъ во враговъ своихъ друзей и приводятъ въ уныніе всѣхъ желающихъ добра Россіи. Въ заключеніе я могу указать на то, какова бы ни была будущность Россіи, она во всякомъ случаѣ будетъ демократическая. Только тѣ, которые ставятъ свою родину выше собственныхъ интересовъ и готовы сражаться и молча терпѣть нужду, будутъ имѣть отвѣтственное положеніе въ возрожденной Россіи и будутъ поддержаны союзниками. Теперь настало время, чтобы ясно доказать, кто достоинъ управлять новой Россіей, которая, хотя и медленно эволюціонируетъ, но съ достаточной быстротой, чтобы ясно доказать всѣмъ реакціонерамъ и узкимъ доктринерамъ, что для нихъ тамъ нѣтъ мѣста. Армія, находящаяся подъ вашимъ командованіемъ, имѣетъ возможность взять Петроградъ и этимъ самымъ матеріально помочь другимъ вашимъ болѣе значительнымъ арміямъ, находящимся на полѣ брани. Укажите вашимъ офицерамъ и солдатамъ, что всѣ раздоры и недовольства должны быть поглощены однимъ пламеннымъ желаніемъ взять Петроградъ. Съ имѣющимися у васъ силами, подкрѣпленными аэропланами, боевыми припасами и танками, которыми васъ снабжаемъ, и съ тѣми трофеями, которые будутъ взяты у непріятеля, Вы имѣете полную возможность взять Петроградъ. Но при существующемъ настроеніи вашихъ офицеровъ наступленіе немыслимо. И, если не будетъ улучшенія въ этомъ направленіи и не будетъ выражено искреннее желаніе схватиться на смертный бой съ большевиками, то мнѣ придется серьезно подумать о томъ, не лучше ли послать боевые припасы, предназначенные для васъ, на другой фронтъ, гдѣ они будутъ использованы въ борьбѣ противъ большевиковъ, а не противъ вашихъ друзей и сосѣдей. Начальникъ всѣхъ Союзныхъ Военныхъ Миссій въ Финляндіи и въ Прибалтійскихъ Штатахъ Генералъ-Лейтенантъ Гофъ Гельсингфорсъ 4 августа 1919 года [75]
Въ кругахъ ген. Юденича письмо ген. Гофа назвали «британскимъ нахальствомъ», а позднѣе разные лже-патріоты видѣли въ этомъ документѣ униженіе русскаго имени. Нѣсколько рѣзко и по-солдатски, но ген. Гофъ выразилъ въ своемъ письмѣ настроеніе, которое тогда. раздѣляли многіе русскіе люди.
Англичане не ограничились прокламированіемъ своихъ взглядовъ въ письмахъ къ генераламъ и отъ словъ стали переходить къ дѣлу. Пріѣхавшій во Псковъ въ началѣ августа уполномоченный Гофа, ген. Маршъ, созвалъ тамъ собраніе начальниковъ главныхъ частей (эстонскихъ и русскихъ) и впервые заговорилъ публично о необходимости образованія на сѣверо-западѣ Россіи своего русскаго правительства.
На собраніи присутствовали: нач. 2-го корпуса русской арміи ген. Арсеньевъ, нач. штаба Балаховича полк. Стоякинъ, нач. 2-й эстонской дивизіи полк. Пускаръ, офицеръ Озоль, начальникъ эстонскихъ бронепоѣздовъ кап. Партцъ и эстонскій консулъ во Псковѣ полк. Пиндингъ. Детали совѣщанія мнѣ неизвѣстны, суть же сводилась къ слѣдующему. Ген. Маршъ заявилъ собравшимся, что пораженіе Колчака и отдаленность Деникина создаютъ необходимость иного способа возстановленія Россіи, а именно путемъ созданія областныхъ правительствъ и что нужно создать областное сѣверо-западное правительство, которое признаетъ, между прочимъ, и самостоятельность Эстоніи и Латвіи. Всѣ, кромѣ ген. Арсеньева, согласились съ справедливостью сужденій ген. Марша и на другой день, по просьбѣ его, представили ему подписанными какихъ-то шесть пунктовъ.
Была ли мысль объ образованіи сѣверо-западнаго областного правительства собственной мыслью ген. Марша или вообще англичанъ, входившихъ тогда въ такъ-называемую миссію въ Прибалтикѣ, — сильно сомнѣваюсь. Много позже подобныя же мысли мнѣ лично пришлось слышать отъ бывшаго министра-президента эстонской республики г. Тениссона (бывш. членъ Госуд. Думы), и я думаю, что идею относительно созданія областного правительства генералу Маршу внушили эстонцы, а не г. Ивановъ. Послѣдняго въ то время болѣе прельщала «псковская республика», гдѣ онъ могъ бы опереться на «батьку» Балаховича.
Параллельно съ англичанами и эстонцами бурлили на ту же тему различные обывательскіе круги Пскова. О думѣ и псковской общественности, делегировавшей насъ по тому же предмету въ Ревель, я уже сказалъ. Но за нашимъ выѣздомъ зашевелились представители старой царской Думы. Спустя дня 3–4 вслѣдъ за нами помчался въ Ревель гласный старой Думы, нѣкто г. К., въ качествѣ представителя правыхъ круговъ Пскова. Видимо, вопросъ объ образованіи правительства считался уже рѣшеннымъ и гг. правые забезпокоились, что правительство можетъ оказаться однобокимъ — «въ духѣ Горна и Эйшинскаго» (слова г. К.).
Что г. К. дѣлалъ въ Ревелѣ, мнѣ не пришлось слышать, но онъ счелъ необходимымъ познакомиться съ М. С. Маргуліесомъ и разсказалъ ему о своей послѣдней бесѣдѣ съ Балаховичемъ по выѣздѣ изъ Пскова. К. ѣхалъ съ нимъ до Верро въ одномъ вагонѣ и тотъ заявилъ ему, что онъ ни за что съ Родзянко больше не пойдетъ, скорѣе — съ Юденичемъ, хвалился, что откажется отъ трехъ послѣднихъ чиновъ, полученныхъ имъ «отъ этихъ господъ» (до ротмистра онъ будто бы дослужился до революціи), но за то Родзянко и прочихъ разжалуетъ въ солдаты. Звягинцева (начальника своего штаба, того самаго офицера, который ходилъ всюду по пятамъ за нашей делегаціей) онъ послалъ къ Юденичу въ Нарву съ требованіемъ признанія демократической программы (!!), иначе-де Балаховичъ сохраняетъ за собой право самостоятельной работы.
Въ Верро Балаховичъ ѣхалъ на совѣщаніе, о которомъ позже самъ г. Ивановъ разсказывалъ тому же М. С. такъ. Съ русской стороны были Балаховичъ и онъ — Ивановъ, на другой — эстонцы въ лицѣ полк. Пускаръ — нач. 2-й дивизіи и латыши, въ лицѣ латышскаго офицера (у М. С. не сохранилось въ памяти фамиліи; думаю, что рѣчь идетъ о нѣкоемъ Озолѣ, тоже служившемъ въ эстонской арміи. В. Г.). Состоялось соглашеніе объ областныхъ организаціяхъ съ взаимнымъ признаніемъ; каждая область автономна и сама выбираетъ, какъ свое правительство, такъ и своего главнокомандующаго (очевидно имѣлось въ виду отдѣльное образованіе пресловутой псковской республики — проектъ Иванова. В. Г.). Зная, что черезъ Верро проѣзжаетъ поѣздъ съ ген. Маршемъ, возвращающимся изъ Пскова, Балаховичъ приказалъ его остановить и вошелъ съ Ивановымъ въ вагонъ Марша, чтобы переговорить съ нимъ. Они передали ген. Маршу о состоявшемся «соглашеніи» съ эстонцами и латышами объ областныхъ образованіяхъ и просили поддержки англичанъ. Ген. Маршъ отвѣтилъ въ общихъ чертахъ, что областныя образованія ему не кажутся непріемлемыми. Позже я слышалъ, что ген. Маршъ просто хотѣлъ какъ-нибудь отвязаться от внезапно ворвавшейся къ нему этой компаніи и отвѣтилъ имъ — ни два, ни полтора. Его поѣздъ былъ остановленъ на пути краснымъ фонаремъ.
Въ Ревелѣ я встрѣтился также съ г. Ивановымъ, конечно, хорошо знавшимъ, зачѣмъ я пріѣхалъ. Онъ дѣлалъ мнѣ весьма прозрачные намеки, что при поддержкѣ эстонскаго правительства они съ Балаховичемъ намѣрены свергнуть золотопогонниковъ (ген. Юденича со штабомъ) и поставить во главѣ корпуса опять ген. Родзянко[76], что онъ будетъ сегодня (6 авг.) видѣться съ ген. Гофомъ, чтобы выяснить его настроеніе, и что демократизація фронта единственное спасеніе. На другой день (7 авг.), заинтересованный бесѣдой Иванова съ Гофомъ, я снова видѣлся съ Ивановымъ. Никакого Гофа онъ не видѣлъ и быстро перешелъ къ разговору на отношенія псковичей къ нимъ — Иванову и Балаховичу, прося въ моемъ лицѣ гласныхъ думы поддержать ихъ. Я ему, разумѣется, категорически отказалъ, говоря, что два съ половиной мѣсяца режима Балаховича достаточно показали городу, какую цѣну имѣетъ его «демократизмъ». Тогда Ивановъ пришелъ въ возбужденіе и сталъ увѣрять меня, что ни грабежей, ни вѣшалокъ больше не будетъ, что все пойдетъ по-новому, что снабженіе и средства дадутъ эстонцы. «Поздно теперь отступать, я сегодня ѣду во Псковъ, со мной представитель Гофа и все будетъ кончено» — стращалъ меня на прощанье г. Ивановъ.
На засѣданіи Русскаго Совѣта, бывшемъ около того же времени, я подробно ознакомилъ собравшихся съ положеніемъ дѣлъ во Псковѣ и просилъ ихъ высказать, что они думаютъ обо всемъ мною сказанномъ и въ чемъ видятъ выходъ. Въ отвѣтъ я услышалъ упреки по адресу ген. Родзянко, ген. Крузенштіерна, полк. Полякова, да такъ на этихъ частностяхъ собраніе и растаяло. Значитъ, на нихъ тоже нечего было разсчитывать.
Въ поискахъ выхода, я тогда много перевидалъ въ Ревелѣ людей. На второй или третій день послѣ своего пріѣзда, благодаря М. М. Филиппео, я случайно познакомился на улицѣ съ С. Г. Ліанозовымъ и въ тотъ же день съ М. С. Маргуліесомъ у него въ гостиницѣ. Обоихъ я раньше зналъ только по наслышкѣ, при чемъ о М. С. Маргуліесѣ у меня сохранилась память еще съ 1905 г., какъ о первомъ русскомъ радикалѣ, пытавшемся организовать своихъ единомышленниковъ въ партію и издававшемъ короткое время въ Петербургѣ газету «Радикалъ». Въ Ревелѣ мнѣ о немъ говорили, что онъ очень близокъ къ членамъ Политическаго Совѣщанія, человѣкъ политически весьма интересный и, какъ старый общественный работникъ, очень недоволенъ, что такое серьезное дѣло, какъ борьба съ большевиками, ведется при полномъ игнорированіи общественныхъ элементовъ. Мы сговорились съ М. С. въ два слова и съ этой встрѣчи у насъ началось дѣятельное общеніе изо дня въ день.
Во время моихъ переговоровъ съ Пиригордономъ мы втроемъ (М. С., я и М. М. Филиппео) выработали программу съѣзда городскихъ, земскихъ, кооперативныхъ и общественныхъ дѣятелей на 17 августа въ г. Юрьевѣ (въ крайнемъ случаѣ) и рѣшили: 1) оказать давленіе на Политическое Совѣщаніе для выработки демократической программы, 2) выбрать на съѣздѣ совѣтъ, какъ зародышъ органа общественной мысли для воздѣйствія на правительство и 3) войти въ болѣе тѣсный контактъ съ англичанами для подготовки ихъ къ необходимости считаться съ голосомъ общественности въ дальнѣйшихъ шагахъ. Часть мѣръ предполагалось осуществить до съѣзда, часть — опираясь на выбранный съѣздомъ совѣтъ.
Для выполненія нашей программы М. С., со своей стороны, обѣщалъ вступить въ переговоры съ С. Г. Ліанозовымъ, какъ человѣкомъ наименѣе одіознымъ въ составѣ Политическаго Совѣщанія, а на англичанъ налечь при содѣйствіи корреспондента «Таймса» г. Поллока, его близкаго знакомаго еще по Петербургу.
9-го августа я снова былъ у Пиригордона, а въ тотъ же день М. С. Маргуліесъ имѣлъ рѣшительную бесѣду съ С. Г. Ліанозовымъ и видѣлся съ Поллокомь, жившими въ той же гостиницѣ «Золотой Левъ». Отъ Пиригордона спѣшу, поэтому, на рандеву съ Маргуліесомъ, застаю тамъ Филиппео. Оказывается, что С. Г. вполнѣ согласенъ съ нашей мыслью о необходимости реконструкціи власти на общественныхъ началахъ и согласился принять въ этомъ смыслѣ активные шаги. На случай успѣха дѣлаемъ короткій смотръ, кого привлечь въ такомъ случаѣ къ отвѣтственной общественной работѣ. Говорю я, М. С. записываетъ. Называю нашего псковского городского голову, инженера Ф. Г. Эйшинскаго, предсѣдателя думы мѣстнаго кадетскаго лидера Ф. А. Эрна, бывшаго предсѣдателя псковской уѣздной земской управы (временъ Керенскаго) праваго эсэра П. А. Богданова. Дальше М. С. записываетъ меня. Изъ ямбуржцевъ я предлагаю включить популярнаго тамъ человѣка, члена Государственной Думы И. Т. Евсѣева; отъ Ревеля М. С. записываетъ М. М. Филиппео, какъ предсѣдателя мѣстнаго Русскаго Совѣта. Мы, со своей стороны, считаемъ, что М. С. долженъ участвовать, какъ петроградскій общественный дѣятель въ этой организаціи въ первую голову. Списокъ черновой, такъ сказать, предварительный, чтобы не отстать отъ событій, которыя мчатся съ головокружительной быстротой.
Свиданіе наше непродолжительное. М. С. спѣшитъ, чтобы вечеромъ еще разъ повидать г. Поллока. Выхожу изъ гостиницы на улицу одинъ. М. М. Филиппео, по обыкновенію, съ кѣмъ-то повстрѣчался и отсталъ. На тротуарѣ въ сумеркахъ носъ къ носу сталкиваюсь съ г. Ивановымъ. Бродитъ вокругъ и около, какъ тѣнь; сумраченъ. Разошлись сухими поклонами. Вспоминаю, что Ивановъ, при встрѣчѣ съ Маргуліесомъ, ругалъ насъ — псковичей, на чемъ свѣтъ стоитъ. Главная наша вина — плохо цѣнимъ Балаховича, самого Иванова и дальше своего носа ничего не видимъ. Сознаю свою вину и спѣшу скорѣе подальше отъ г. Иванова.
Дома мысленно подвожу итоги послѣднихъ дней. Изъ визитовъ, многочисленныхъ бесѣдъ, встрѣчъ и информацій общая картина положенія вырисовывается такая. «Псковская республика» — несомнѣнно плодъ фантазіи и агитаціи Балаховича-Иванова на мѣстѣ, центральная эстонская власть ею не интересуется, еще меньше англичане, которые вообще противъ такого дробленія бѣлаго дѣла. Эстонцамъ необходимо признаніе ихъ политической независимости и демократизація нашего режима, какъ гарантія прочности и общественности этого признанія. За этой главной цѣлью скрываются ближайшія, очередныя. Эстонскіе военные круги, которые не вѣрятъ въ прочность Эстоніи при существованіи въ Россіи большевиковъ, разсчитываютъ на этой базѣ вновь поднять духъ своихъ солдатъ и совмѣстными усиліями съ русскими бѣлыми пойти, быть можетъ, даже… на Петроградъ и такъ или иначе отбросить большевистскія силы возможно дальше отъ своей границы (это политика генерала Лайдонера, отчасти Поски; ея придерживаются Пускаръ, Партцъ и др. вліятельные эстонскіе офицеры съ тою только разницей, что человѣкомъ, единственно способнымъ пойти съ эстонцами нога въ ногу и демократизировать русскій бѣлый режимъ, они считаютъ почему-то ген. Балаховича съ его придаткомъ Ивановымъ); эстонскіе правящіе круги, которые тоже плохо вѣрятъ въ покойное сожительство съ Совдепіей, разсчитываютъ, что при демократизаціи режима бѣлые настолько окрѣпнутъ, что смогутъ вести дальнѣйшую борьбу безъ помощи эстонцевъ. Словомъ, все вертится вокругъ одного: наше спасеніе въ немедленной и коренной реформѣ бѣлаго режима, реформѣ громкой, съ публичнымъ оказательствомъ, съ пропагандой, чтобы зажечь сердца своихъ, заразить и убѣдить искренностью намѣреній эстонцевъ. Необходима крупная встряска, своего рода мѣстная и немедленная революція. Но силы нашей демократіи сейчасъ на мѣстѣ малы, разрознены, подавлены, и потому единственный таранъ, могущій пробить брешь въ глухой генеральской стѣнѣ, способный заставить дѣйствительно прислушаться къ голосу и велѣніямъ живой жизни — это англичане. Другихъ средствъ въ нашемъ распоряженіи нѣтъ, и останавливаться слѣдовательно не передъ чѣмъ. Внутренно провѣряя себя, соображая свои шаги съ порученіемъ, даннымъ мнѣ съ мѣста, я считалъ свою совѣсть вполнѣ спокойной.
Слѣдующіе дни оказались одинъ другого чреватѣе событіями.