Дѣйствительная картина организаціи Сѣв.-Зап. Правительства. Разнообразныя давленія на англичанъ и роль общественнаго элемента въ подборѣ состава правительства. Внутренняя борьба за политическую физіономію правительства. Позиціи г.г. Карташева, Кузьмина-Караваева и ген. Суворова при образованіи правительства. Обстановка подписанія признанія эстонской іезависимости. Позиція ген. Юденича. Чистка министерскаго списка. Поддержка правительства соціалистическимъ блокомъ. Генеральская «декларація» о предѣлахъ дѣятельности правительства. Домогательства г. Иванова портфеля мин. внутр. дѣлъ. Окончательное конструированіе правительства въ связи съ программой и отдѣльными именами. Воззваніе полковника Лиригордона и поддержка правительства псковской думой и кооператорами. Прокламація мѣстнаго эстонскаго командованія о правительствѣ. Сепаратная политика мѣстнаго эстонскаго командованія. Посѣщеніе штаба «батьки». Послѣднія впечатлѣнія отъ Пскова.
Вечеромъ 9-го августа г. Поллокъ сообщилъ М. С. Маргуліесу о своей бесѣдѣ съ ген. Маршемъ.
Вернувшись только что съ объѣзда фронта, ген. Маршъ былъ крайне недоволенъ видѣнной имъ картиной. По его словамъ, на фронтѣ полный ералашъ: ни генералъ Юденичъ, ни кто иной не знаетъ, гдѣ какая часть расположена и кто ею командуетъ. Если ген. Юденичъ не наведетъ въ теченіе недѣли порядка, то Маршъ склоненъ настаивать на передачѣ ген. Лайдонеру командованія и русскими войсками. Въ области политическаго управленія генералъ рѣшилъ: 1) что завтра (10-го) онъ пригласитъ къ себѣ членовъ Политическаго Совѣщанія для бесѣды и организаціи исполнительной власти, 2) что необходимо создать Сѣверо-Западное Областное Правительство съ Карташевымъ — премьеромъ, Крузенштіерномъ младшимъ — мин. ин. дѣлъ, Ивановымъ — мин. внутр. дѣлъ (иначе онъ будетъ устраивать coup d’état съ Балаховичемъ), министрами Ліанозовымъ и Суворовымъ и безъ Кузьмина-Караваева. Г. Поллокъ со своей стороны указалъ на М. С., въ качествѣ министра торговли, промышленности и снабженія, противъ чего ген. Маршъ не возражалъ.
Услыхавъ, что ген. Маршъ самъ идетъ навстрѣчу идеѣ организаціи правительства, М. С. указалъ на настоятельную необходимость привлечь въ составъ правительства мѣстныхъ и петроградскихъ людей, а именно: изъ Пскова — Эйшинскаго, Эрна, Богданова, Горна, изъ Ревеля — Филиппео (по составленному сообща нами списку съ пропускомъ, очевидно по ошибкѣ, впослѣдствіи исправленной, Евсѣева), изъ Гельсингфорса сенатора Иванова, Бутлерова и I. Гессена и Александрова (самостоятельно, безъ сговора съ нами). Затѣмъ въ дальнѣйшемъ разговорѣ М. С. подчеркнулъ непріемлемость для всѣхъ г. Иванова, какъ министра вообще, а тѣмъ болѣе съ портфелемъ «внутреннихъ дѣлъ» и потребовалъ замѣны премьера Карташева премьеромъ Ліанозовымъ, такъ. какъ въ случаѣ премьерства безвольнаго Карташева, фактически будетъ премьерствовать его секретарь, нѣкій инженеръ Новицкій, «играющій роль поводыря при слѣпцѣ». Г. Поллокъ принялъ всѣ указанія къ свѣдѣнію, обѣщалъ немедленно передать добавочный списокъ ген. Маршу и порекомендовать ему опереться на правительство съ участіемъ мѣстныхъ людей.
Какіе переговоры съ ген. Маршемъ параллельно велъ полк. Пиригордонъ, — я не знаю, но онъ несомнѣнно принималъ въ этомъ эмбріональномъ періодѣ образованія правительства весьма дѣятельное участіе. Слѣды его вліянія на ген. Марша замѣтно обнаружились для меня въ моментъ самаго появленія правительства на свѣтъ.
Въ тотъ же вечеръ 9-го августа въ дневникѣ М. С. значится между прочимъ такая запись: «К. (упомянутый гласный старой псковской думы) просилъ передать мнѣ, что онъ ѣдетъ сегодня во Псковъ и что Балаховичъ завтра тамъ устроитъ все намѣченное, а Ивановъ днемъ сказалъ Филиппео и Шульцу, что онъ сегодня въ 12 час. ночи ѣдетъ во Псковъ, чтобы завтра вмѣстѣ съ Балаховичемъ начать осуществленіе новаго демократическаго порядка.»
Утромъ 10-го августа, по иниціативѣ Ревельскаго Русскаго Совѣта состоялось организаціонное засѣданіе по созыву съѣзда. Рѣшили созвать съѣздъ не 17-го, а 20-го августа, на территоріи Эстоніи въ городѣ Юрьевѣ, заручившись предварительно согласіемъ эстонскаго правительства. Программа съѣзда — организація правительства Сѣв.-3ап. Россіи и устройство постояннаго органа съѣзда. На собраніи, конечно, былъ «никуда не уѣхавшій г. Ивановъ. Засѣданіе происходило достаточно открыто и въ серединѣ дня о немъ знали всѣ, кого это могло интересовать, и … англичане въ томъ числѣ.
Въ быстрой смѣнѣ нароставшихъ толчковъ не успѣвала родиться одна комбинація, какъ ее вытѣсняла уже другая. Если вечеромъ 9-го августа ген. Маршъ хотѣлъ еще говорить о чемъ-то съ Политическимъ Совѣщаніемъ 10-го, то когда пришло 10-ое, — давленіе, оказываемое на него буквально со всѣхъ сторонъ, заставило его махнуть рукой на всякіе переговоры и прямо перейти Рубиконъ. Нервность обнаруженная при этомъ генераломъ Маршемъ вполнѣ была понятна: на фронтѣ ералашъ, Балаховичъ бунтуетъ, Политическое Совѣщаніе импотентно и реакціонно, бурлятъ общественные круги, бурлятъ и грозятъ эстонцы, а выходъ, который ему подсказываютъ ежечасно, ежесекундно, одинъ: «переворотъ», — комбинація, требующая сама по себѣ нѣкоторой взвинченности нервовъ, быстрыхъ, а потому и не всегда ловкихъ шаговъ.
Въ два часа дня М. С. Маргуліесъ получилъ приглашеніе придти на «совѣщаніе» къ генералу Маршу въ 5 час. вечера, а въ три часа г. — Поллокъ передалъ ему, что ген. Маршъ согласился съ указанной ему реконструкціей власти съ привлеченіемъ мѣстнаго общественнаго элемента, записалъ всѣхъ намѣченныхъ нами лицъ и составилъ списокъ членовъ будущаго правительства, который онъ представитъ совѣщанію, какъ пожеланіе союзниковъ. На совѣщаніе будутъ приглашены всѣ указанныя М. С. Маргуліесомъ лица и нѣкоторые члены Политическаго Совѣщанія. Премьеромъ ген. Маршъ выдвигаетъ С. Г. Ліанозова.
Лично я о совѣщаніи узналъ ровно въ пять часовъ вечера, когда за мной въ гостиницу пріѣхалъ изъ англійской миссіи автомобиль. Я не зналъ для какой собственно цѣли меня приглашаетъ ген. Маршъ, но ни минуты не сомнѣвался, что рѣчь пойдетъ о перемѣнѣ существующаго политическаго курса. Мнѣ это было настолько ясно, что, придя въ пріемную ген. Марша и заставъ тамъ М. С. Маргуліеса, М. М. Филиппео, С. Г. Ліанозова и др., я не сталъ даже разспрашивать ихъ ни о чемъ.
И все-таки то, что произошло на этомъ «совѣщаніи», было и для меня неожиданностью.
Я попалъ къ ген. Маршу приблизительно въ 5 1 / 2 час., а часамъ къ шести пришли туда «гельсингфорцы». Когда С. Г. Ліанозовъ пошелъ къ телефону, чтобы сказать пріѣхавшимъ изъ Гельсингфорса, что они должны немедленно же прибыть въ англійскую военную миссію, его догналъ ген. Маршъ и быстро проговорилъ: «только пусть Кузьминъ-Караваевъ не пріѣзжаетъ». Черезъ три минуты они пріѣхали, и когда С. Г. освѣдомилъ Марша, что пріѣхалъ и Кузьминъ-Караваевъ, Маршъ сказалъ: «онъ не приглашенъ на это совѣщаніе». Въ это время въ пріемную комнату входитъ г. Кузьминъ-Караваевъ, и ген. Маршъ, какъ ни въ чемъ не бывало, жметъ ему руку.
То, что произошло дальше, имѣется въ двухъ оффиціальныхъ протоколахъ отъ 10-го и 11-го августа. Они приведены мною въ приложеніи, здѣсь я помѣщаю ихъ въ выдержкахъ, дополнивъ нѣкоторыми, сохранившимися въ памяти, интересными и характерными подробностями.
Присутствуютъ: А. В. Карташевъ, С. Г. Ліанозовъ, М. Н. Суворовъ, В. Д. Кузьминъ-Караваевъ, М. С. Маргуліесъ, К. А. Крузенштіернъ, К. А. Александровъ, В. Л. Горнъ, М. М. Филиппео, Н. Н. Ивановъ, корреспондентъ «Таймса» г. Поллокъ и представители миссій: французской[77], англійской и американской. Ген. Маршъ, стоя и заглядывая въ какой-то листикъ въ рукахъ, обращается къ собравшимся съ рѣчью на русскомъ языкѣ приблизительно такого содержанія[78]: «Положеніе сѣверо-западной арміи скверное, точнѣе говоря, критическое. Нужно употребить чрезвычайныя мѣры, чтобы ее спасти, и я обращаюсь къ патріотизму присутствующихъ, чтобы сдѣлать послѣднія усилія. Союзники считаютъ необходимымъ создать правительство Сѣв. Зап. Области Россіи, не выходя изъ этой комнаты. Теперь 6 1 / 4 час., я вамъ даю время до 7 часовъ, такъ какъ въ семь часовъ пріѣдутъ представители эстонскаго правительства для переговоровъ съ тѣмъ правительствомъ, которое вы выберете. Если вы этого не сдѣлаете, то мы, союзники, бросимъ васъ. Воть лица, желательныя союзникамъ въ качествѣ членовъ правительства (читаетъ съ бумажки):
1. Премьеръ министръ и министръ финансовъ Ліанозов
2. Военный министръ Суворовъ
3. Министръ иностранныхъ дѣлъ Крузенштіернъ
4.Министръ культа Карташевъ
5.Министръ внутреннихъ дѣлъ Александровъ
6.Министръ торговли, народнаго здравія и снабженія Маргуліесъ
7. Министръ юстиціи сен. Ивановъ
8. Морской министръ Пилкинъ
9. Министръ продовольствія Эйшинскій
10. Государственный контролеръ Горнъ
11. Министръ просвѣщенія Эрнъ
12. Министръ земледѣлія Богдановъ
13. Министръ почтъ и телеграфовъ Филиппео
14. Мин. переустройства фабрикъ Бутлеровъ
15. Мин. народнаго благосостоянія Кондыревъ
16. Мин. безъ портфеля Ивановъ
«Вамъ, генералъ Суворовъ, я передаю этотъ листъ. Поговорите о сказанномъ мною», — кончаетъ Маршъ.
Кто-то изъ «гельсингфорцевъ» говоритъ: «А какъ же адмиралъ Колчакъ?»
«Колчакъ?… Колчакъ гдѣ-то далеко, да и неизвѣстно, существуетъ ли онъ еще» — отрывочно бросаетъ ген. Маршъ и уходитъ въ боковую комнату вмѣстѣ съ членами миссій.
По уходѣ генерала — краткая, мгновеніе, пауза. Замѣчаю въ спискѣ подчеркнутое отсутствіе именъ генерала Юденича и проф. Кузьмина-Караваева; съ другой стороны названы лица, явно нежелательныя общественнымъ кругамъ.
Ген. Суворовъ предсѣдательствуетъ. А. В. Карташевъ проситъ разъясненія у присутствующихъ, что произошло. К. А. Крузенштіернъ думаетъ, что причиной всему письма, которыми обмѣнялись Гофъ съ Юденичемъ относительно эстонскихъ «домогательствъ» (про эти письма я уже говорилъ выше). Проф. Кузьминъ-Караваевъ выражаетъ сомнѣніе, согласно ли съ положеніемъ Юденича передъ Колчакомъ и Политическимъ Совѣщаніемъ избраніе этого правительства. Вопросъ виснетъ въ воздухѣ; видимо, пока никто не хочетъ осложнять положеніе спорами.
Ген. Суворовъ съ своей стороны предлагаетъ такую формулу рѣшенія: въ виду крайней спѣшности, приглашенныя лица принимаютъ на себя обязанность въ кратчайшій срокъ образовать правительственную власть и, впредь до ея образованія, берутъ на себя веденіе всѣхъ срочныхъ русскихъ дѣлъ и отвѣтственность за нихъ, окончательное же персональное составленіе списка отложить до вечера понедѣльника, 11-го августа.
За формулу ген. Суворова, по разнымъ очевидно соображеніямъ, хватаются всѣ. Она единогласно принимается и объявляется ген. Маршу. Онъ благодаритъ собравшихся и заявляетъ:
«Но мнѣ сейчасъ нужны поименно министръ-президентъ, военный и министръ иностранныхъ дѣлъ, чтобы подписать въ 7 час. вечера съ эстонцами слѣдующую бумагу (читаетъ):
1) Правительство русской Сѣв. Зап. Области, включая прежнихъ губерній: Петроградскую, Псковскую и Новгородскую, признало абсолютную независимость Эстоніи.
2) Эстонское правительство обѣщаетъ оказать немедленную поддержку русской Сѣв. Зап. Области вооруженною силою, чтобы освободить Петроградскую, Псковскую и Новгородскую губерніи отъ большевистскаго ига и установить въ Петроградѣ демократическое правительство, которое будетъ уважать человѣческія права, какъ-то: жизнь, личную свободу и собственность имущества.
3) Военное командованіе союзными силами объединено въ рукахъ ген. Юденича и ген. Лайдонера, черезъ коихъ союзная военная миссія снабжала и продолжаетъ снабжать боевыми припасами необходимыми для вышеупомянутыхъ цѣлей.»
М. С. Маргуліесъ[79] предлагаетъ остановиться на лицахъ списка ген. Марша. Принимается единогласно, но съ оговоркой (опять таки каждый имѣлъ въ виду свои цѣли. В. Г.), что эти лица уполномачиваются только на одно данное опредѣленное дѣйствіе, не предрѣшая вопроса о нихъ, какъ обозначенныхъ министрахъ уже образованнаго правительства. Въ этотъ моментъ являются эстонцы — Поска, Штрандманъ, ген. Лайдонеръ и военный министръ и заявляютъ, что они не могутъ сейчасъ ничего подписать, такъ какъ предварительно должны представить предложенный имъ договоръ на обсужденіе своего государственнаго совѣта и отвѣтъ дадутъ лишь завтра въ 9 час. вечера. Такимъ образомъ протоколъ остается неподписаннымъ съ обѣихъ сторонъ, и всѣ расходятся.
Вечеромъ того-же дня собираемся на совѣщаніе въ помѣщеніе нашего отдѣла для внѣшнихъ сношеній. Электричество внезапно гаснетъ. Служащіе что-то очень долго не могутъ достать свѣчей и засѣданіе открывается въ абсолютной темнотѣ. Узнаемъ другъ друга только по голосу.
«Скверное начало» — говоритъ невидимый сосѣдъ справа.
Ссылаясь на сибирское правительство, которое состоитъ при Колчакѣ и на прецедентъ Деникина, г. Кузьминъ-Караваевъ настаиваетъ на томъ, чтобы предоставить ген. Юденичу намѣтить составъ правительства. Его поддерживаетъ г. Ивановъ, разсчитывающій, очевидно, на Балаховича и никакъ не желающій помириться на безпортфельномъ амплуа. Мы возражаемъ самымъ рѣшительнымъ образомъ противъ такой точки зрѣнія; большинство собравшихся явно не на сторонѣ Кузьмина-Караваева. Далѣе мы заявляемъ, что одинъ ген. Юденичъ еще не представляетъ арміи, а потому предлагаемъ вызвать на совѣщаніе съ нами въ Ревель не одного ген. Юденича, а вмѣстѣ съ начальниками частей арміи. Предложеніе принимается. Въ заключеніе, по предложенію ген. Суворова, опять откладываемъ вопросъ объ окончательномъ спискѣ состава правительства. «Они» явно ждутъ пріѣзда и подкрѣпленія отъ ген. Юденича, «мы» — пріѣзда своихъ со Пскова. С. Г. Ліанозовъ и М. С. Маргуліесъ, въ качествѣ творцовъ въ первозданномъ хаосѣ, хотятъ слѣпить нѣчто среднее и примирительное, а г. Ивановъ вообще хватается за всякую оттяжку, не видя союзниковъ вокругъ себя.
«Въ 12 час. ночи, — записываетъ въ своемъ дневникѣ М. С. подъ 10 августа, идемъ съ Ліанозовымъ къ Поллоку. У Ліанозова были Карташевъ, Суворовъ и Кузьминъ-Караваевъ, взвинтили его изъ-за Кузьмина-Караваева и заявили, что уйдутъ, если Кузьминъ-Караваевъ не получитъ портфеля; не хотятъ и Иванова. Поллокъ промолчалъ о Кузьминѣ-Караваевѣ, но объ Ивановѣ сказалъ, что попытается убѣдить ген. Марша устранить Иванова»…
Итакъ, кандидатура г. Кузьмина-Караваева вообще безнадежна. Генералу Маршу, кромѣ Поллока, даетъ совѣты еще полк. Пиригордонъ, а этотъ офицеръ хорошо освѣдомленъ о нашихъ взглядахъ на военнаго профессора, и не вина Марша, что г. Кузьминъ-Караваевъ все-таки очутился въ его пріемной.
На слѣдующій день, 11-го августа, въ 10 час. утра, опять собираемся туда же на частное совѣщаніе. Предсѣдательствуетъ С. Г. Ліанозовъ. Присутствуютъ: г.г. Карташевъ, Суворовъ, Кузьминъ-Караваевъ, Филиппео, Крузенштіернъ, Ивановъ, Маргуліесъ и я. Обсуждаемъ проектъ генерала Марша о соглашеніи съ эстонскимъ правительствомъ, упорядочиваемъ его съ грамматической стороны и прибавляемъ п. 4 о заключеніи въ дополненіе къ соглашенію конвенціи торговой и военной. Со стороны г. Кузьмина-Караваева опять дѣлается попытка въ «автократическихъ» цѣляхъ: предлагается сообщить ген. Юденичу телеграфно, что безъ него не будетъ окончательно утверждаться списокъ правительства. Предложеніе снова проваливается.
Днемъ за однимъ завтракомъ въ гостиницѣ, гдѣ были М. С. и С. Г., г.Кузьминъ-Караваевъ заявилъ, что не войдетъ (?!) въ правительство, вслѣдъ за нимъ и г. Карташевъ заявилъ о своемъ выходѣ. Онъ-де не вѣритъ въ коалиціонное правительство, разъ уже жестоко поплатился за коалицію и съ него довольно. Къ тому же его давно тянетъ за-границу и онъ радъ случаю вырваться. Лично онъ привѣтствуетъ попытку создать новое министерство и, если бы не упрямство ген. Юденича, это давно было бы сдѣлано. Ген. Суворовъ сообщилъ, что онъ проситъ считать его условно, такъ какъ по долгу службы онъ долженъ предварительно испросить согласіе ген. Юденича, а Юденичъ сегодня велѣлъ передать ген. Маршу, что онъ считаетъ себя уполномоченнымъ рѣшать для арміи всѣ вопросы и никого не считаетъ уполномоченнымъ предпринимать что-либо безъ него. Но, по существу, ген. Суворовъ не считаетъ возможной никакую работу съ ген. Юденичемъ, который долженъ убраться со всѣмъ своимъ штабомъ, безъ чего нельзя и мечтать объ оздоровленіи фронта. Лучше всего, по мнѣнію Суворова, было бы, если бы ген. Лайдонеръ взялъ на себя командованіе смѣшанными войсками. Онъ — Суворовъ хотѣлъ бы получить портфель министра внутр. дѣлъ, такъ какъ по военному ему нечего дѣлать. По поводу мин. земледѣлія ген. Суворовъ настаивалъ на самомъ лѣвомъ изъ допустимыхъ. Разсужденія этого генерала, какъ всегда, были двояки: съ одной стороны онъ оказывался радикальнѣе радикала, съ другой, — соглашался стать членомъ правительства только съ разрѣшенія ген. Юденича.
Въ 6 час. вечера опять частное совѣщаніе. Предсѣдательствуетъ С. Г. Ліанозовъ, присутствуютъ все тѣ же лица. Ген. Суворовъ оглашаетъ телефонограмму адъютанта ген. Юденича полк. Даниловскаго: «Передать Маршу, что Юденичъ является единственнымъ лицомъ, имѣющимъ власть принимать всѣ рѣшенія по затронутымъ Маршемъ вопросамъ, и что до его пріѣзда ничего не можетъ быть предпринято». На этомъ основаніи Суворовъ и Крузенштіернъ отказываются входить въ правительство до пріѣзда Юденича и переговоровъ съ нимъ. Проф. Кузьминъ-Караваевъ опять начинаетъ доказывать, что безъ Юденича мы только иниціативная группа, а не правительство, и что никакихъ списковъ предъявлять сегодня ген. Маршу мы не можемъ. Карташевъ, сидящій отъ меня недалеко, говоритъ, что лично онъ не можетъ участвовать въ правительствѣ, такъ какъ чувствуетъ себя нервно и очень усталымъ и хотѣлъ бы бѣжать сейчасъ отъ всякой политики. Не помню, чтобы его хотя единая душа упрашивала[80]. Вообще всѣ эти отказы были очень странны: въ нашихъ тогдашнихъ засѣданіяхъ они принимались или молча или сопровождаемые однимъ единственнымъ, да и то любопытства ради, вопросомъ: «почему?». Лично я считалъ, что всѣ разговоры о портфеляхъ носятъ предварительный характеръ, что весь намѣченный Маршемъ составъ нисколько насъ и ни въ чемъ не связываетъ и что какъ только подъѣдутъ мои псковичи, мы, въ союзѣ съ М. С. Маргуліесомъ, придадимъ кабинету болѣе радикальный характеръ. Предположенія эти впослѣдствіи вполнѣ сбылись.
Въ концѣ помянутаго частнаго совѣщанія М. С. Маргуліесъ сталъ настаивать на закрѣпленіи за нашимъ коллективомъ названія правительственнаго, чтобы мы могли скорѣе приступить къ органической работѣ. Противодѣйствуетъ только одинъ г. Кузьминъ-Караваевъ. Предложеніе принимается.
Въ 9 час. вечера 11 августа опять у ген. Марша. Присутствовали С. Г. Ліанозовъ, В. Д. Кузьминъ-Караваевъ, ген. М. Н. Суворовъ, К. А. Александровъ, М. С. Маргуліесъ, К. А. Крузенштіернъ, В. Л. Горнъ, Н. Н. Ивановъ, М. М. Филиппео и начальники: англійской военной миссіи полк. Херапатъ, французской военной миссіи полк. Хюрстель, американской полит. миссіи полк. Долей, англ, полит. миссіи полк. Пиригордонъ.
Ген. Маршъ заявилъ, что положеніе совсѣмъ критическое и просилъ послѣдовать за нимъ одного С. Г. Ліанозова въ отдѣльную комнату, куда удалились и всѣ чины миссій. Недоумѣваемъ. Проходитъ минутъ 10 и С. Г. возвращается съ листомъ, на которомъ на неграмотномъ русскомъ языкѣ написано признаніе эстонской независимости новымъ сѣверо-зап. правительствомъ и признаніе ген. Юденича главнокомандующимъ нашей арміей. По словамъ С. Г., ген. Маршъ потребовалъ отъ него, чтобы онъ подписалъ бумагу первый, а затѣмъ будутъ вызывать по очереди для подписанія каждаго изъ остальныхъ, что такой способъ необходимъ, ибо если намъ предоставить рѣшать вопросъ вмѣстѣ, то «русскіе всегда очень много говорятъ», и мы ни до чего не договоримся, а въ отдѣльности каждый подпишетъ. Въ подобной обстановкѣ, разумѣется, никто даже и смотрѣть Ъе хотѣлъ на бумагу, и ген. Маршъ, сообразивъ свою безтактность, немедленно измѣнилъ тонъ и сталъ покорно въ своей комнатѣ ожидать, пока «русскіе очень много говорятъ».
Вотъ этотъ документъ.
Заявленіе.
Эстонскому правительству и представителямъ Соединенныхъ Штатовъ, Франціи и Великобританіи въ Ревелѣ. Въ виду настоятельной необходимости образовать демократическое правительство для Сѣверо-Западной Области Россіи, единственно съ которымъ Эстонское Правительство согласно вести переговоры съ цѣлью способствовать русской арміи освободить Петроградскую, Псковскую, Новгородскую губерніи отъ большевистской тираніи и учредить въ Петроградѣ и временно во Псковѣ Учредительное Собраніе, которое либо подтвердитъ, либо измѣнитъ, какъ можно выразиться на юридическомъ языкѣ, наши соотвѣтствующія назначенія, какъ министровъ, каковыя мы принуждены обстоятельствами, независящими отъ нашей воли, принять на себя, мы, нижеподписавшіеся симъ заявляемъ, что Правительство Сѣверо-Западной Россіи сформировано, какъ указано ниже. Какъ первый актъ въ интересахъ нашей страны, мы симъ признаемъ абсолютную независимость Эстоніи и просимъ представителей Соединенныхъ Штатовъ Америки, Франціи и Великобританіи добиться отъ своихъ правительствъ признанія абсолютной независимости Эстоніи. Какъ нашъ второй актъ, мы признаемъ ген. Юденича Главнокомандующимъ Сѣверо-Западной Русской Арміи и просимъ его начать немедленно переговоры съ Главнокомандующимъ Эстонской Арміи относительно военныхъ деталей, обезпечивающихъ дѣйствительную помощь эстонскихъ войскъ. Премьеръ Министръ. Министръ Финансовъ. Военный Министръ. Министръ Иностранныхъ Дѣлъ. Министръ Культа. Министръ Внутреннихъ Дѣлъ. Министръ Торговли, Народнаго Здравія и Снабженія. Министръ Юстиціи. Морской Министръ. Министръ Продовольствія. Государственный Контролеръ. Министръ Просвѣщенія. Министръ Земледѣлія. Министръ Почтъ и Телеграфа. Министръ Переустройства Фабрикъ. Министръ Народнаго Благосостоянія. Министръ безъ портфеля. … августа 1919 г. Ревель. Вполнѣ согласно съ изложеннымъ Ревель. … августа 1919 г. Генералъ Главнокомандующій Русской Сѣверо-Западной Арміи.
Обсуждая новый документъ, всѣ присутствующіе единогласно нашли, что, не касаясь малограмотной формы документа, по содержанію — признаніе полной независимости Эстляндіи пріемлемо для всѣхъ, «ибо, съ одной стороны, готовность признать независимость Эстляндіи уже заявлена Главнокомандующимъ сѣверо-зап. арміей ген. Н. Н. Юденичемъ въ его обращеніи къ ген. Гофу отъ 3 августа 1919 г., а, съ другой стороны, наканунѣ тою же группою лицъ (и сверхъ того и А. В. Карташевымъ) была заявлена ген. Маршу готовность подписать такое признаніе, при чемъ на подписаніе его тутъ же были уполномочены трое изъ присутствующихъ: С. Г. Ліанозовъ, ген. М. Н. Суворовъ и полк. К. А. Крузенштіернъ» (изъ протокола № 2 объ образованіи правительства). Въ результатѣ рѣшено было исправить грамматически текстъ заявленія и подписать его не по портфелямъ (что требовалось по проекту), а какъ министры просто.
Еще ранѣе того, во время обсужденія документа, помню, мнѣ рѣзко бросилась въ глаза односторонность акта и я обратилъ на нее вниманіе присутствующихъ.
«Конечно, конечно, — сказалъ кто-то изъ нихъ, — въ первомъ актѣ признаніе Эстоніи компенсировалось ея военной помощью намъ, а здѣсь и это обязательство убрано!»
Видимо, эстонцы въ чемъ-то уперлись и ген. Маршъ, напуганный ими за участь нашего фронта, рѣшился требовать отъ насъ признанія Эстоніи безъ всякихъ условій.[81]
Когда дѣло дошло до подписи, то гг. Суворовъ и Крузенштіернъ заявили, что подпишутъ документъ лишь въ томъ случаѣ, если будетъ убрана послѣдняя часть о признаніи Юденича главнокомандующимъ. Имъ, какъ военнымъ, неудобно признавать своего начальника въ оффиціальномъ актѣ, ибо онъ и безъ ихъ признанія состоитъ таковымъ. Ген. Суворовъ выразился даже такъ, что онъ «подписалъ бы немедленно, Не будь онъ на военной службѣ». А г. Кузьминъ-Караваевъ заявилъ, что «не будучи членомъ министерства, онъ не можетъ подписывать заявленіе въ качествѣ министра, но готовъ подписать его, если союзники не будутъ требовать прибавленія къ фамиліямъ и названія «министръ» (въ кавычкахъ мною приведены выдержки изъ того же протокола. В. Г.) С. Г. Ліанозовъ снова пошелъ въ комнату ген. Марша и союзники опять согласились на оба требованія; кромѣ того, въ виду указанныхъ недостатковъ редакціи, рѣшили назвать текстъ неокончательнымъ. Тогда гг. Суворовъ и Крузенштіернъ заявили, что все же не подпишутъ безъ Юденича, который-де, по мысли союзниковъ, долженъ скрѣпить это заявленіе, а г. Кузьминъ-Караваевъ, какъ не входящій въ министерство, вообще счелъ необходимымъ уклониться отъ подписанія документа. Въ итогѣ, заявленіе подписали часть присутствующихъ, съ незначительными измѣненіями, въ такомъ видѣ:
Предварительное Заявленіе, окончательная же редакція будетъ представлена завтра. Эстонскому правительству и Представителямъ Соединенныхъ Штатовъ, Франціи и Великобританіи въ Ревелѣ. Въ виду настоятельной необходимости образовать демократическое Правительство для Сѣверо-Западной Области Россіи, единственно съ которымъ эстонское правительство согласно вести переговоры съ цѣлью способствовать русской дѣйствующей арміи освободить Петроградскую, Псковскую, Новгородскую губерніи отъ большевистской тираніи и учредить въ Петроградѣ Учредительное Собраніе, которое либо подтвердитъ, либо измѣнитъ, какъ можно выразиться на юридическомъ языкѣ, наши соотвѣтствующія назначенія, — какъ Министровъ, каковыя мы; принуждены обстоятельствами, независящими отъ нашей воли, принять на себя, мы, нижеподписавшіеся, симъ заявляемъ, что Правительство Сѣверо-Западной Россіи сформировано, какъ указано ниже. Какъ первый актъ, въ интересахъ нашей страны, мы симъ, признаемъ абсолютную независимость Эстоніи и просимъ Представителей Соединенныхъ Штатовъ Америки, Франціи и Великобританіи добиться отъ своихъ Правительствъ признанія абсолютной независимости Эстоніи. Премьеръ-Министръ Ліанозовъ. Министры: Маргуліесъ, Ивановъ, Александровъ, Филиппео, Горнъ.
Всѣ исправленія были сдѣланы на первоначальномъ заявленіи припиской и вычеркиваніемъ. Въ текстѣ выкинули «и временно во Псковѣ» (организацію Учр. Собр.) и весь конецъ, касающійся признанія главнокомандующимъ ген. Юденича.
Послѣ подписанія заявленія вышелъ ген. Маршъ, привѣтствовалъ образовавшееся Правительство и извинился за свою нѣсколько грубоватую настойчивость, проявленную по отношенію къ намъ въ этомъ событіи, оправдываясь тѣмъ, что положеніе на фронтѣ крайне критическое — два эстонскихъ полка отказываются дальше драться, если независимость Эстоніи не будетъ признана немедленно. Затѣмъ полк. Пиригордонъ вручилъ намъ проектъ текста о созывѣ съѣзда (см. приложеніе) — нѣчто передѣланное послѣ нашей бесѣды съ нимъ 9 авг., хотя столь же несовершенное, гдѣ «съѣздъ», какъ частнообщественная организація, смѣшивается съ «Учред. Собраніемъ», какъ учрежденіемъ, облеченнымъ государственными функціями.
Чтобы подчеркнуть, очевидно, свое участіе въ «переворотѣ», г. Пиригордонъ подошелъ ко мнѣ во время привѣтствій и, улыбаясь и протягивая руку, сказалъ заученной русской фразой: «поздравляю Васъ, г.министръ».
На вопросъ г. Иванова Маршу, читалъ ли онъ телеграмму Юденича и какъ онъ ее находитъ, ген. Маршъ отвѣтилъ: «я нахожу, что она слишкомъ автократична». Затѣмъ, обращаясь въ мною сторону, спросилъ: «Гдѣ г. Горнъ?», а, подойдя, довольно громко сказалъ:
«Если ген. Юденичъ непріемлемъ лѣвой части правительства, то онъ завтра же будетъ замѣненъ другимъ генераломъ».
Я отвѣтилъ Маршу въ томъ смыслѣ, что это вопросъ не столь простой, чтобы его сейчасъ рѣшать. Позже намъ передавали, что «на случай» ген. Юденича проектировалось замѣнить ген. Родзянкой.
12 августа въ Ревель пріѣхали Юденичъ и Родзянко. Предполагалось, что кромѣ нихъ по нашей телеграммѣ ген. Юденичъ долженъ былъ вызвать другихъ начальниковъ, но ген. Балаховичъ прислалъ офицера сообщить Юденичу, что онъ всецѣло его поддерживаетъ (въ чемъ?!), а ген. Арсеньева Юденичъ почему-то совсѣмъ не пригласилъ. Такимъ образомъ, никакого совѣщанія съ начальниками частей не вышло, а всталъ сразу же во всей остротѣ вопросъ о главнокомандующемъ и военномъ министрѣ. Его предстояло разрѣшить, не медля и не колебля спокойствія арміи. Между тѣмъ правительства, въ видѣ точно очерченнаго кабинета, еще не было, а имѣлось какое-то туманное образованіе, изъ котораго должно было выйти реальное правительство и въ которомъ намѣтился пока С. Г. Ліанозовъ, какъ предположительный премьеръ.
Проектъ образовать правительство съ премьеръ-министромъ ген. Юденичемъ исчезаетъ столь же быстро, какъ и возникаетъ, но С. Г. Ліанозовъ опредѣленно настаиваетъ, чтобы портфель военнаго министра и главнокомандованіе остались за ген. Юденичемъ. Соображеніе (невысказываемое, впрочемъ, прямо) довольно простое: отстранить ген. Юденича, значитъ войти въ открытый конфликтъ съ адмираломъ Колчакомъ, назначившимъ ген. Юденича главнокомандующимъ, и потерять въ такомъ случаѣ ту денежную поддержку для веденія войны на сѣверо-западномъ фронтѣ Россіи, которую Колчакъ уже обѣщалъ Юденичу. Доводъ и для лѣваго крыла сильный. Союзники о денежной помощи вовсе молчатъ, а безъ денегъ нельзя вести борьбы, потому что одного снабженія и снаряженія недостаточно, нужно еще платить жалованье арміи, администраціи, помочь кредитомъ разореннымъ земствамъ, городамъ, отдѣльнымъ хозяйственнымъ организаціямъ края. Въ то же время отсутствіе доброй половины состава намѣченныхъ въ правительство лицъ лишаетъ меня и М. С. необходимой опредѣленности въ отвѣтственныхъ шагахъ. Лично я считаю, что для меня, въ сущности, ничего не рѣшено, пока не пріѣдутъ мои псковичи и мы не перетолкуемъ обо всемъ сообща.
Утро 12 авг. проходитъ у С. Г. Ліанозова въ переговорахъ съ ген. Юденичемъ. Около 4-хъ часовъ дня онъ сообщаетъ намъ результатъ.
У ген. Юденича была освѣдомительная бесѣда съ членами бывшаго Политическаго Совѣщанія, во время которой С. Г. Ліанозовъ подробно ознакомилъ генерала съ положеніемъ дѣлъ и настоятельно рекомендовалъ ему примириться въ возникновеніемъ правительства. Генералъ вначалѣ сопротивлялся, ссылаясь на адмирала Колчака, какъ единственный источникъ власти, а затѣмъ сталъ уступать, съ идеей правительства примирился, но, по словамъ С. Г., колеблется еще въ вопросѣ объ утвержденіи состава правительства, полагая, что списокъ министровъ слѣдовало бы утверждать ему. Маргуліесъ, Филиппео и я энергично протестуемъ противъ такой замаскированной попытки оживить умершее Политическое Совѣщаніе и заявляемъ, что ген. Юденичъ можетъ войти въ составъ Правительства, какъ равный между равными, а не иначе. С. Г. Ліанозовъ не защищаетъ позиціи Юденича, остальные тоже молчатъ. На этомъ частное совѣщаніе оканчивается.
Въ 5 1 / 2 час. состоялось оффиціальное засѣданіе. Появляется впервые ген. Юденичъ. Упорно всматривается въ каждаго изъ насъ. По внѣшности — средняго роста, коренастый хохолъ, съ длинными густыми усами внизъ; впечатлѣнія интеллигентности не производитъ. Одѣтъ въ простую военную тужурку, съ широкими золотыми погонами на плечахъ и при офицерскихъ Георгіяхъ. Знакомимся молча.
Предсѣдательствуетъ С. Г. Ліанозовъ. Читаетъ составленный имъ новый текстъ обращенія къ союзникамъ (переработка послѣдняго, переданнаго намъ Маршемъ, документа). Заявленіе принимается въ новой редакціи.
«Заявленіе Эстонскому Правительству и представителямъ Соединенныхъ Штатовъ, Франціи и Великобританіи въ Ревелѣ. Подтверждая наше предварительное заявленіе о признаніи независимости Эстоніи, какъ группа, принявшая на себя функціи правительственной власти Сѣверо-Западной Области, какъ части Единой Россіи, мы дополнительно заявляемъ слѣдующее: Въ цѣляхъ дѣйствительной военной помощи русской дѣйствующей арміи Сѣверо-Западнаго фронта со стороны Эстонскаго Правительства, и, въ виду заявленія Эстонскаго Правительства о согласіи своемъ на подписаніе о семъ договора лишь съ демократическимъ Правительствомъ Сѣверо-Западной Области, которое необходимо для сего образовать, мы, нижеподписавшіеся, оцѣнивъ обстановку, въ которой оказалось дѣло спасенія нашей страны и освобожденіе ея отъ ига большевиковъ, изложенную намъ въ засѣданіи подъ предсѣдательствомъ генерала Марша, обстановку, доказавшую полную невозможность дальнѣйшей помощи союзниковъ при существующихъ условіяхъ, настоящимъ заявляемъ: 1) что нами сформировано Правительство Сѣверо-Западной Области Россіи, включающей: бывшую Петроградскую, Псковскую и Новгородскую губерніи, а равно и тѣ, которыя будутъ освобождаться въ указанномъ районѣ отъ ига большевиковъ; 2) что мы приняли на себя полную отвѣтственность по рѣшенію всѣхъ областныхъ вопросовъ; 3) что мы разсчитываемъ, что Эстонское Правительство окажетъ немедленную поддержку Правительству Сѣверо-Западной Области вооруженною силою для освобожденія Петрограда, Петроградской, Псковской и Новгородской губерній отъ большевистскаго ига, дабы Правительство, войдя въ Петроградъ, могло установить твердый демократическій порядокъ и осуществить демократическую программу, основанную на уваженіи человѣческихъ правъ и свободъ; 4) что мы увѣрены, что союзная военная миссія, снабжающая боевыми припасами русскую армію, будетъ продолжать таковое снабженіе также и продовольствіемъ, аммуниціей и другимъ снаряженіемъ черезъ Военнаго Министра, а равно окажетъ намъ и финансовую поддержку; 5) что, независимо сего, представляется неизбѣжнымъ вступить въ переговоры съ Эстонскимъ Правительствомъ о полученіи новой Областью выхода къ морю въ портахъ Эстоніи для обезпеченія взаимныхъ торговыхъ сношеній. Вполнѣ увѣренные, что Россійское Правительство Адмирала Колчака оцѣнитъ создавшуюся обстановку одинаково съ нами, мы, извѣщая о происшедшемъ и о принятомъ нами рѣшеніи Верховнаго Правителя Адмирала Колчака, одновременно съ симъ просимъ Представителей Соединенныхъ Штатовъ Америки, Франціи и Великобританіи добиться отъ своихъ Правительствъ признанія абсолютной независимости Эстоніи.»
Далѣе С. Г. читаетъ проектъ распредѣленія портфелей, чтобы дать требуемыя англичанами подписи подъ этимъ окончательнымъ заявленіемъ, съ указаніемъ портфеля подписавшагося. Маленькая военная хитрость, частью проба нѣкоторыхъ именъ со стороны С. Г. и М. С. Прежде всего проваливается куда-то. ген. Суворовъ и на его мѣстѣ безъ мотивировки, но и безъ какихъ-либо автократическихъ притязаній, появляется въ качествѣ военнаго министра ген. Юденичъ («Paris inter pares», «Лучше», — отмѣчаю про себя, — «если выбирать изъ двухъ генераловъ, то надо предпочесть Юденича, который отбросилъ гоноръ въ сторону и которому обѣщана матеріальная поддержка, а за Суворовымъ ничего нѣтъ и политически онъ такъ же не твердъ, виляя направо и налѣво»). К. А. Крузенштіернъ самъ отказывается отъ портфеля иностранныхъ дѣлъ, говоря, что онъ будетъ полезнѣе въ качествѣ сотрудника правительства въ болѣе скромной роли. («Умный человѣкъ», — думаю, глядя на него, — «должно быть слышалъ, что «ревельцы» о немъ и говорить не хотятъ — Талейраномъ называютъ»). К. А. Крузенштіерна никто не уговариваетъ, а предложеннаго имъ кандидата г. Зиновьева обходятъ молча. Министромъ внутреннихъ дѣлъ выдвигается К. А. Александровъ. На видъ добродушный чиновникъ, тотъ самый, который убоялся ѣхать во Псковъ и ничего не дѣлалъ въ Нарвѣ, гипнотизируемый Марковымъ, какъ кроликъ очковой змѣей. (Его упорно выдвигаетъ М. С., говоритъ — «кадетъ и нашъ», «отвѣтственный портфель, а человѣкъ трусливый, помолчу условно до переговоровъ съ М. С.; послѣ можно выдвинуть другую комбинацію», — мелькаетъ у меня въ головѣ). С. Г. быстро обводитъ залу взглядомъ и, не дожидаясь отвѣтовъ, спѣшно переходитъ къ слѣдующему портфелю. («Подозрительная что-то быстрота», — опять мелькаетъ у меня въ умѣ). «Портфель министра культа», говоритъ С. Г., «вакантенъ, такъ какъ А. В. Карташевъ по болѣзни отказался его принять». Я называю И. Т. Евсѣева. М. С. Маргуліесъ и М. М. Филиппео поддерживаютъ меня. Никто не возражаетъ; Евсѣева, видимо, многіе уже знаютъ. Ліанозовъ что-то записываетъ у себя на листѣ. «Сенаторъ Ивановъ» — говоритъ С. Г. — «Министръ Юстиціи». Никто не споритъ, молчу и я. («Юристъ, дѣятель по петербургскому городскому самоуправленію, стоялъ въ оппозиціи къ Политич. Совѣщанію — пріемлемъ», думается мнѣ). Дальше «временно» рѣшаютъ оставить портфели иностранныхъ и финансовъ за С. Г. Ліанозовымъ; безъ возраженій соглашаются предоставить М. С. Маргуліесу портфель торговли, снабженія и здравія, какъ бывшему предсѣдателю всероссійскаго военно-промышленнаго комитета[82] и предсѣдателю санитарнаго отдѣла Петербургскаго Союза Городовъ. Эти портфели, говорятъ, ему больше всего подходятъ. («Кто говоритъ?» — думаю про себя: «не генералъ ли Юденичъ, который смотритъ на М. С., какъ на черта, или начавшіе уже шипѣть за его спиной осколки Политическаго Совѣщанія? Дѣятельному и боевому М. С. слѣдовало бы дать болѣе активный постъ… еще поборемся»). Генералъ Кондыревъ (портфель министра общественнаго призрѣнія) С. Г. проглатываетъ своей властью, даже не оглашая. Вижу и М. М. Филиппео молча зачеркнулъ у себя эту фамилію карандашемъ. Портфель путей сообщенія предлагается предоставить какому-то неизвѣстному для меня инженеру. М. М. Филиппео протестуетъ противъ выдвиганія новыхъ кандидатовъ безъ предварительнаго обсужденія; я присоединяюсь къ нему. М. С. Маргуліесъ рекомендуетъ снова обождать съ дальнѣйшимъ распредѣленіемъ портфелей (рѣшилъ, видимо, что для первой пробы довольно), а подписаться подъ заявленіемъ у Марша по прежнему, безъ обозначенія портфелей. На этомъ и останавливаются. Въ результатѣ первая чистка «списка» произведена.
Ощущеніе больного зуба, не дающее покою, производило присутствіе въ нашей средѣ г. Иванова. Оно могло компрометировать нарождающееся правительство съ первыхъ же его шаговъ, но на участіи г-на Иванова въ-нашемъ составѣ упорно настаивалъ ген. Маршъ, который искренно вѣрилъ, что въ противномъ случаѣ Ивановъ съ Балаховичемъ устроятъ во Псковѣ бунтъ противъ правительства. Генералъ до извѣстной, степени былъ правъ въ своихъ опасеніяхъ, а потому элементарный тактъ заставлялъ насъ выждать болѣе благопріятнаго момента, чтобы вѣрнѣе отдѣлаться отъ навязанной правительству персоны.
Въ седьмомъ часу снова, за исключеніемъ невошедшихъ въ составъ правительства, собираемся у ген. Марша для подписи нашего заявленія, принятаго часъ назадъ. Англичане вовсе не возражаютъ противъ измѣненной редакціи заявленія, но настойчиво требуютъ пять подписей съ обозначеніемъ портфелей, мотивируя тѣмъ, что иначе это подорветъ въ глазахъ эстонцевъ и союзниковъ авторитетность сорганизовавшагося правительства. Перебрасываемся быстро отдѣльными словами, что, молъ, дальнѣйшая индивидуализація портфелей отъ насъ же зависитъ и подписываемся. Примѣнительно къ предшествующей размѣткѣ, министромъ предсѣдателемъ, финансовъ и иностранныхъ дѣлъ подписывается С. Г. Ліанозовъ, внутреннихъ дѣлъ К. А. Александровъ, военнымъ — ген. Юденичъ, остальные подписываются безъ указанія портфелей. Ген. Маршъ возвращаетъ[83] С. Г. Ліанозову предыдущее, подписанное нами «начерно» заявленіе. Церемонія кончается и мы расходимся. Въ концѣ концовъ нами было подписано въ тѣ памятные дни всего одно упомянутое заявленіе, имѣющее значеніе дѣйствительно оффиціальнаго документа.
Оказывая извѣстное давленіе при подписаніи нами договора о признаніи государственной независимоси Эстонской Республики, англичане въ то же время не особенно церемонилась и съ эстонскимъ правительствомъ. Приводимый ниже документъ, содержащій открытую угрозу «немилости» эстонскому правительству, служитъ тому краснорѣчивымъ доказательствомъ.
«Эстонскому правительству (Министру Иностранныхъ Дѣлъ) Копія Русскому Министру Иностранныхъ Дѣлъ. (Переводъ съ англійскаго) Генералъ-лейтенантъ сэръ Губертъ Гофъ получилъ Ваше заявленіе отъ 11 августа 1919 года, адресованное Бригадному Генералу Дж. Маршъ. 1. Онъ привѣтствуетъ Ваше увѣреніе, что Эстонское Правительство готово оказать всевозможную поддержку вновь сформированному Русскому С. 3. Правительству и ожидаетъ, что Вы дадите инструкціи Вашему Главнокомандующему немедленно начать обсужденіе подробностей совмѣстныхъ дѣйствій съ Генераломъ Юденичемъ и приведете намѣченный планъ въ немедленное исполненіе. Въ данный моментъ онъ предпочитаетъ не высказывать своихъ опасеній о томъ, что можетъ случиться, если его ожиданія не оправдаются [84]. 2. Русское Сѣверо-Западное Правительство, образованное изъ коалиціи членовъ разныхъ партій, черезъ своего Министра Предсѣдателя и Министра Иностранныхъ Дѣлъ г-на Ліанозова одновременно съ симъ передаетъ заключеніе Вамъ и Представителямъ Соед. Штатовъ Сѣверной Америки, Франціи и Великобританіи въ Ревелѣ. Полковникъ Пири-Гордонъ, представитель Британскаго Министерства Иностранныхъ Дѣлъ, поддерживаетъ Ваши требованія о признаніи абсолютной независимости. Я уже увѣрялъ Васъ въ моей самой искренней симпатіи п опять увѣряю Васъ въ томъ же, если Вы поддержите политическія и военныя цѣли новой демократической Сѣверо-Западной Россіи [85]. 1. Мой представитель Бригадный Генералъ Маршъ возвращается въ мою Главную Квартиру 14-го августа, и хотя я знаю, что Вы къ тому времени не можете дать мнѣ окончательнаго отвѣта, я прошу Васъ обратить вниманіе на то, что я ожидаю, что Вы придете въ наикратчайшій срокъ къ благопріятному соглашенію съ Русскимъ Правительствомъ. Ф. Дж. Маршъ, Бригадный Генералъ. Генералъ-Лейтенантъ Сэръ Губертъ Гофъ Начальникъ Союзной Военной Миссіи въ Финляндіи и Балтійскихъ Штатахъ Сѣв.-Зап. Россіи. Ревель, 13 августа 1919 г.
13-го августа днемъ, въ засѣданіе правительства явились генералъ Родзянко и Начальникъ Штаба Арміи ген. Вандамъ (извѣстный уже читателю по Пскову). Оба эти генерала утромъ того же дня, сидя вдвоемъ въ гостинницѣ Ревеля, выработали декларацію пожеланій всей арміи и поспѣшили ознакомить насъ съ ней. Своей кустарной отсебятиной они рѣшили предупредить наше желаніе болѣе тѣсной бесѣды съ арміей въ кругу всѣхъ начальниковъ отдѣльныхъ частей и такимъ путемъ обезвредить насъ загодя.
«Пожеланія» оказались очень скромныя: арміи дать все — продовольствіе, снабженіе, снаряженіе, деньги, обезпечить ей активную военную помощь, но въ дѣла ея не вмѣшиваться и на фронтъ безъ разрѣшенія не ѣздить! Въ своей книгѣ ген. Родзянко преподнесъ читателямъ этотъ выпадъ въ видѣ эффектнаго «холоднаго душа», которымъ онъ будто бы окатилъ тогда насъ, но на самомъ дѣлѣ впечатлѣніе получилось обратное. Безцеремонность «деклараціи» было настолько явна, что самъ Родзянко почувствовалъ это и послѣ прочтенія сталъ оправдывать ея смыслъ соображеніями въ родѣ того, что «мы вѣдь все своими руками сдѣлали и терять ничего (читай: власти!) не хочется». По условію генераламъ предполагалъ отвѣтить премьеръ С. Г. Ліанозовъ, но послѣ выходки Родзянки и Вандама говорить съ ними было не о чемъ, и С. Г. полуироническимъ тономъ спросилъ ихъ:
«Чего еще Вы желаете?»
Родзянко сталъ жаловаться на ингерманландцевъ, которые снова начинаютъ вести себя по отношенію къ русскимъ вызывающе, поносилъ Балаховича, что онъ выпускаетъ фальшивыя деньги во Псковѣ, просилъ устранить эстонскія стѣсненія при переѣздѣ ихъ границы въ Нарвѣ. Вандамъ требовалъ, чтобы правительство заключило съ англичанами «договоръ» на поставку всего нужнаго для арміи, «обязавъ» ихъ продолжать снабженіе арміи и зимой, если бы осенью не удалось взять Петроградъ. М. С. Маргуліесъ тутъ не выдерживаетъ и начинаетъ разъяснять генералу, что наше положеніе вовсе не таково, чтобы мы могли «обязывать» англичанъ. «Англичане не контрагенты наши, а благодѣтели», — говоритъ М. С. Но генералъ бубнитъ все свое и вовсе не понимаетъ аргументаціи Маргуліеса.
Въ заключеніе говоритъ М. М. Филиппео. Онъ видимо не въ состояніи былъ спокойно отмолчаться на генеральскія «пожеланія», и подъ конецъ этой первой встрѣчи его, что называется, прорвало.
«Повторяется одна и та же исторія: люди никогда и ничему не могутъ научиться», — взволнованно говоритъ М. М. — «вмѣсто того, чтобы спаять усилія арміи съ усиліями общественности, вы снова противопоставляете армію обществу и думаете, что въ этой гражданской войнѣ вы можете бороться одни. Мы вправѣ были ожидать отъ руководителей арміи иного пониманія даннаго момента и иного отношенія къ намъ».
Филиппео говоритъ медленно, останавливаясь. Генералы слушаютъ мрачно, въ томъ числѣ и генералъ Юденичъ, который кажется совсѣмъ окаменѣвшимъ. М. М. кончаетъ; наступаетъ нѣкоторая неловкая пауза. Генералы, видимо, не знаютъ, что отвѣтить. С. Г. Ліанозовъ встаетъ и тѣмъ кончаетъ ихъ «бесѣду» съ правительствомъ. По уходѣ ихъ скоро и мы расходимся. Дорогой журимъ М. М. Филиппео, зачѣмъ онъ не выдержалъ общаго тона и пустился въ объясненія съ генералами. М. М. добродушно отбивается.
О предполагаемомъ визитѣ генераловъ къ намъ мы знали, конечно, заранѣе. Зналъ о немъ также г. Ивановъ и захотѣлъ использовать генерала Родзянко въ этой встрѣчѣ съ нами въ роли борца за него — Иванова, чтобы импонировать намъ въ своихъ домогательствахъ портфеля ««именемъ арміи». Съ этой цѣлью г. Ивановъ перехватилъ утромъ 13-го ген. Родзянко въ Ревелѣ на вокзалѣ и сталъ склонять его поддержать именемъ арміи кандидатуру Иванова въ премьеръ-министры, обѣщая за это примирить съ генераломъ «батьку» Балаховича, по поговоркѣ: «вы намъ, а мы вамъ». А чтобы Родзянко выполнилъ эту миссію болѣе или менѣе удовлетворительно и не сбился на словахъ, вручилъ ему такую шпаргалку:
«Привѣтствуя иниціативу союзныхъ державъ въ образованіи сѣверо-западной власти, считаю, что таковая власть должна быть демократической и рѣшительной. Для этого необходимо: 1) чтобы во главѣ правительства сталъ не капиталистъ, особенно не долженъ стать крупный капиталистъ, а долженъ быть человѣкъ извѣстный демократическими взглядами, чтобы это былъ человѣкъ активный и рѣшительный, извѣстный своей энергіей въ арміи, чтобы онъ былъ изъ Петрограда и былъ извѣстенъ не только во Псковѣ и Петроградѣ, но и въ Ревелѣ, чтобы къ нему было довѣріе эстонскаго правительства, чтобы онъ былъ вообще извѣстенъ арміи. Такимъ лицомъ является Н. Н. Ивановъ, который, удовлетворяя вышеизложеннымъ требованіямъ, имѣетъ опредѣленный планъ дѣйствій, пользуется самыми большими симпатіями эстонскаго правительства и даже эстонской арміи, что очень важно, и первый еще въ февралѣ требовалъ созданія сѣверо-западной власти. 2) Чтобы въ кабинетѣ министровъ была выдѣлена главная группа изъ пяти-шести человѣкъ, которая все рѣшала бы — иначе кабинетъ министровъ потонетъ въ разговорахъ. 3) Чтобы правительство не смѣнялось до Учредительнаго Собранія. Дополнительно къ-изложенному необходимо передать главнокомандованіе ген. Лайдонеру.» [86]
Какъ повѣствуетъ въ своей книгѣ ген. Родзянко, онъ отвѣтилъ рекомендующему себя Иванову, «что съ фальшиво-монетчиками и мерзавцами я никакого дѣла имѣть не желаю и не только не буду поддерживать его (Иванова) и Балаховича передъ англичанами, но немедленно поѣду къ генералу Марчу и передамъ ему все дѣло о печатаніи фальшивыхъ керенокъ.»
Впрочемъ, этимъ не ограничились домогательства г-на Иванова: въ промежуткѣ между дневнымъ и вечернимъ засѣданіемъ г. Ивановъ явился на квартиру С. Г. Ліанозова и сталъ упорно настаивать, чтобы С. Г. сказалъ причину, почему Иванову не хотятъ дать никакого портфеля и оставляютъ его, такъ сказать, за бортомъ непосредственнаго и активнаго дѣла. С. Г. отвѣтилъ, что противъ участія г-на Иванова въ правительствѣ ген. Юденичъ и многіе другіе члены правительства, недовольные его предшествующей дѣятельностью въ содружествѣ съ Булакъ-Балаховичемъ.
Получивъ и тутъ отказъ, г. Ивановъ бросился къ ген. Маршу и послѣдній, по просьбѣ Иванова, написалъ С. Г. Ліанозову письмо, прося предоставить какой-нибудь портфель либо Иванову, либо его другу д-ру Рейману. Сей послѣдній господинъ, отложивъ всякія стѣсненія, одиночнымъ порядкомъ лично явился къ ген. Маршу и просилъ включить и его въ составъ правительства!
«Ни тому, ни другому» — рѣшили мы въ отвѣтъ на это письмо.
На вечернемъ засѣданіи обмѣнялись между прочимъ мнѣніями о «пожеланіяхъ арміи». «Горнъ кипитъ по поводу заявленія Родзянко. Я думаю — ерунда, будетъ сила — сломимъ ихъ» — замѣчаетъ М. С. Маргуліесъ въ своемъ дневникѣ подъ этимъ числомъ. Дѣйствительно, я указывалъ, что генералы уже объявили намъ войну; этого, конечно, надо было ожидать, и чѣмъ скорѣе мы примемъ брошенную намъ перчатку, тѣмъ лучше будетъ для общаго дѣла. Къ сожалѣнію, ген. Юденичъ не присутствовалъ на вечернемъ засѣданіи и пренія скоро улеглись сами собой; большинство присутствующихъ вполнѣ раздѣляло мою оцѣнку и расходилось только въ моментѣ, когда нужно поднять эту перчатку.
На другой день ген. Родзянко очевидно пожалѣлъ о своихъ столь неприкрытыхъ шагахъ наканунѣ, и, вернувшись въ Нарву, поспѣшилъ исправить свою ошибку.
«Изъ Штаба Сѣверо-Западной Арміи, № 830 о/сл. 14 августа, 16 час. 40. Отдѣлъ внѣшнихъ сношеній. Предсѣдателю Сѣверо-Западнаго Правительства Ревель Сѣверо-Западная Армія привѣтствуетъ въ Вашемъ лицѣ правительство С.-З. Россіи и надѣется найти въ немъ полную поддержку въ начатомъ дѣлѣ по сверженію большевистскаго ига, водворенію правопорядка и законности, доведенію Россіи до Учредительнаго Собранія, а также установленію хорошихъ отношеній съ сосѣдними государствами. 14—1919 Нарва. Командующій С.-З. Арміей ген. маіоръ Родзянко.»
Два обращенія — одно другому противорѣчащія. То не смѣйте безъ нашего спроса на фронтъ показываться, а то доведите Россію до Учредительнаго Собранія!…
Большинство членовъ правительства поняли тогда эту телеграмму, какъ отбой генераловъ. С. Г. Ліанозовъ отвѣтилъ на нее въ весьма приподнятомъ духѣ.
«Командующему С.-З. Арміей Генералу Родзянко Ваша привѣтственная телеграмма доложена мною въ засѣданіи Совѣта Министровъ въ присутствіи военнаго министра, главнокомандующаго ген. Юденича. Правительство поручило мнѣ благодарить С.-З. Армію и Васъ за высказанныя привѣтствія. Правительство проситъ также довести до свѣдѣнія Арміи, что оно согласилось принять на себя тяжелое бремя власти, вслѣдствіе настоянія союзниковъ, заявившихъ о возможности продолжать свою помощь и снабженіе лишь въ случаѣ образованія правительства съ демократическими принципами. То же заявленіе сдѣлано было эстонскимъ правительствомъ. Катастрофа надвигалась неотразимо и наша Армія, приковавшая къ себѣ своимъ героизмомъ взоры всего міра, была бы неминуемо обречена на напрасныя жертвы. Спасая положеніе Арміи и въ цѣляхъ ускоренія взятія Петрограда и избавленія всей страны Русской отъ ига большевиковъ, было образовано Правительство, въ составъ котораго вошелъ, какъ военный министръ, главнокомандующій арміей генералъ Юденичъ и такимъ образомъ между Арміей и Правительствомъ установлена живая связь. Правительство твердо увѣрено, что идя рука объ руку съ С.-З. Арміей и входя во всѣ ея нужды, оно наконецъ получитъ возможность осуществить завѣтную мечту всѣхъ преданныхъ дѣлу свободы русскихъ людей — сломить засиліе и гнетъ большевиковъ и вернуть всѣхъ къ мирной работѣ. Поэтому лозунгомъ момента должно служить «все для Арміи». Вѣдь эта Армія — освободительная. Она идетъ для освобожденія русскаго народа отъ ига большевиковъ, идетъ на помощь закрѣпленію истинныхъ свободъ всѣмъ слоямъ населенія безъ различія вѣры и состоянія, на помощь крестьянамъ, рабочимъ и всѣмъ гражданамъ для завоеванія счастливой мирной жизни и для разрушенія того мертваго духа насилія, который царствуетъ нынѣ въ Совдепіи. Эта идея всѣхъ насъ объединитъ и на этомъ пути мы всѣ вамъ попутчики. Армія наша уже много сдѣлала, народъ русскій по заслугамъ оцѣпитъ, что героическія усилія русскихъ воиновъ и тѣ сверхъ-человѣческіе подвиги, которые они совершили и совершаютъ во имя освобожденія своей несчастной Родины, при той невѣроятно трудной обстановкѣ, которую мы всѣ знаемъ. Будемъ надѣяться, что, при дружественной помощи свободной Эстоніи и при содѣйствіи союзниковъ въ дѣлѣ снабженія и финансовъ, мы ускоримъ возложенныя на насъ Родиной тяжелыя обязанности и войдемъ наконецъ въ Петроградъ, какъ вѣстники мира, свободы, законности и порядка, дѣлающіе возможнымъ созывъ Всероссійскаго Учредительнаго Собранія для установленія желаннаго народу государственнаго строя. Предсѣдатель Совѣта Министровъ Ліанозовъ»
Телеграммы эти въ приказахъ не были опубликованы. Немудрено: 14-го августа ген. Родзянко ратовалъ объ «учредительномъ собраніи», а 17-го его правая рука дежурный генералъ штаба арміи баронъ Вольфъ раскрывалъ объятія для «штабсъ-капитана Чернякова» (Маркова). Съ появленіемъ на свѣтъ правительства и съ переходомъ бывшей Хомутовской канцеляріи въ вѣдѣніе министерства внутреннихъ дѣлъ, Марковъ немедленно былъ удаленъ оттуда, перекочевавъ, согласно приказа № 9 отъ 17 августа, «въ распоряженіе дежурнаго генерала штаба арміи».
14-го августа пріѣхали изъ Пскова Ф. Г. Эйшинскій (городск. голова) и Ф. А. Эрнъ (предсѣдатель думы). 15-го утромъ П. А. Богдановъ (бывш. предсѣд. псковск. земск. управы). Собственно съ этого только момента и начинаются настоящіе переговоры о конструкціи и личномъ составѣ правительства, при чемъ ген. Марша мы теперь ни о чемъ не спрашивали, считая, что его роль крестнаго папаши была выполнена 10–11 августа до конца. Явившись случайно внѣшнимъ выразителемъ давно назрѣвшихъ требованій самой жизни, ген. Маршъ снабдилъ эти требованія силой своей власти, предоставивъ въ остальномъ общественнымъ дѣятелямъ строить власть такъ, какъ того требовалъ моментъ и демократическія тенденціи.[87]
Переговоры происходили съ 14-го по 18 августа и настоящимъ образомъ правительство сконструировалось лишь 18 августа.[88]
Прежде всего Ф. Г. Эйшинскій заявилъ, что онъ войдетъ въ правительство, если на то согласится псковская дума, выбравшая его головой, и безъ разрѣшенія которой онъ не можетъ оставить городскихъ дѣлъ. По этому пункту было рѣшено, что мы — псковскіе гласные въ ближайшіе дни вернемся во Псковъ и тамъ испросимъ соотвѣтствующее благословеніе Думы. Далѣе пошли разговоры о программѣ и составѣ правительства. Богдановъ, Эйшинскій и я вошли въ связь съ мѣстнымъ соціалистическимъ блокомъ. Послѣдній рѣшилъ поддержать насъ и, послѣ дебатовъ внутри, нашелъ коалицію пріемлемой на слѣдующихъ началахъ: соціалистамъ предоставляются портфели государственнаго контроля, продовольствія, земледѣлія, труда, отвѣтственные посты (но не портфели) въ министерствѣ внутреннихъ и иностранныхъ Дѣлъ, отдѣленіе должности главнаго командованія отъ портфеля военнаго министра, съ учрежденіемъ при семъ послѣднемъ особаго политическаго отдѣла, завѣдованіе которымъ должно быть предоставлено лицу по рекомендаціи блока (имѣлся въ виду надзоръ за подборомъ личнаго состава верховъ арміи и отдѣлъ пропаганды).
16-го августа мы — псковичи (Эйшинскій, Богдановъ и я) обсуждали съ М. С. Маргуліесомъ возможность соглашенія и совмѣстной работы, примѣнительно къ программѣ, выдвигаемой блокомъ. Вопросы ставилъ Богдановъ, М. С. Маргуліесъ отвѣчалъ отъ имени правой части лицъ, входившихъ въ сѣверо-зап. правительство.
«Согласны ли на паритетъ съ соціалистами, какова будетъ декларація, согласны ли на уничтоженіе по крестьянскому вопросу всѣхъ актовъ Хомутова, согласны ли устроить контроль надъ дѣйствіями арміи, согласны ли создать учрежденіе, передъ которымъ правительство отдавало бы отчетъ» — вопрошаетъ П. А. Богдановъ.
«Никакихъ паритетовъ, — отвѣчаетъ М. С. Маргуліесъ, а личныя кандидатуры дѣлового характера; соглашеніе съ соціалистическимъ блокомъ признаемъ необходимымъ, учрежденіе для отчетности желательнымъ, но фактически согласимся на съѣздъ съ такими парламентскими функціями, когда можно будетъ устроить выборы на большей территоріи, ибо мы, петроградцы, висимъ въ воздухѣ. Во всякомъ случаѣ предстоящій съѣздъ мы не считаемъ такимъ учрежденіемъ. Введеніе активнаго контроля за дѣйствіями политическаго характера и назначеніями въ арміи всѣ считаемъ необходимымъ, но дѣлать это надо осторожно, чтобы не оттолкнуть арміи отъ себя».
На слѣдующій день, 17 августа, блокъ оффиціально прислалъ своихъ представителей для переговоровъ съ правительствомъ во главѣ съ А. С. Пѣшковымъ. Вопросы были тѣ, которые уже ставилъ П. А. Богдановъ; приблизительно тѣ же давались отвѣты. Относительно отдѣленія портфеля военнаго министра отъ главнокомандованія М. С. Маргуліесъ отвѣтилъ, что это невозможно, въ силу особаго положенія ген. Юденича и лучше такого главнокомандующаго имѣть въ средѣ правительства, чѣмъ внѣ его. «На паритетъ не согласны, а готовы идти на пріоритетъ, если у васъ окажется достаточное для этого число подходящихъ дѣловыхъ людей» — говорилъ М. С. Портфель министра труда и общественнаго призрѣнія блокъ выразилъ желаніе оставить за его кандидатомъ, такъ какъ портфели земледѣлія, продовольствія и контроля уже предоставлены сторонникамъ идей блока (т. е. Богданову, Эйшинскому и мнѣ). Въ общемъ, переговоры прошли удовлетворительно и, въ результатѣ ихъ, правая кабинета согласилась включить въ свой составъ представителя блока, его предсѣдателя А. С. Пѣшкова. Послѣ этого поддержка, соц. блокомъ правительства сама собой обезпечивалась.
Въ промежуткѣ описанныхъ совѣщаній шли разговоры еще отдѣльно между нами — псковичами, входить или не входить въ составъ правительства. Помню одно изъ такихъ собесѣдованій на квартирѣ П. А. Богданова. Застрѣльщикомъ былъ онъ же и выдвигалъ такого рода опасенія на счетъ нашей будущей коалиціи. Деньги и командованіе (т. е. фактическая власть) у ген. Юденича, портфели внутреннихъ и иностранныхъ дѣлъ у лицъ, вышедшихъ изъ рядовъ его Политическаго Совѣщанія (С. Г. Ліанозовъ — бывшій его членъ, К. А. Александровъ — бывшій главноначальствующій гражданской частью по назначенію Полит. Совѣщанія), а у насъ проблематическая поддержка населенія, да надежда на англійскій кулакъ, котораго еще трусятъ наши генералы. Въ то время эти доводы не разъ приходили въ голову, конечно, каждому изъ насъ, но на всѣ ихъ имѣлись, казалось тогда, столь основательные отвѣты, что они побѣдили въ концѣ концовъ и П. А. Богданова.
Ф. Г. Эйшинскій и я говорили приблизительно слѣдующее.
Признавъ вооруженную борьбу съ большевиками необходимой, признавъ единственно правильнымъ, въ условіяхъ даннаго историческаго момента, вести ее на коалиціонныхъ началахъ съ представителями прогрессивной буржуазіи, признавшей наши демократическія требованія, мы отъ А должны перейти къ Б, отъ агитаціи за реконструкцію власти — къ пріятію ея. Въ этомъ положеніи между нами нѣтъ сейчасъ спора. Пойдемъ дальше. Мы штатскіе, а не военные, между нами нѣтъ военныхъ техниковъ и, слѣдовательно, командованіе по необходимости только и мыслимо въ рукахъ генераловъ, которые, съ политической точки зрѣнія, почти всѣ неудовлетворительны и ген. Юденичъ вовсе не худшій среди нихъ. Для обезвреженія его и его штаба мы посадимъ наше око въ такъ называемый Политическій Отдѣлъ военнаго министерства, на что согласны всѣ остальные министры поголовно. С. Г. Ліанозовъ разсчитываетъ, что и на деньги удастся наложить руку, буде ихъ пришлетъ сюда Колчакъ. А что касается доброй воли и намѣреній ген. Юденича, то до сихъ поръ онъ сдалъ свои позиціи по всѣмъ пунктамъ и можно думать, что, въ концѣ концовъ, не вопреки своей волѣ. Лично я передалъ о слышанномъ мною разговорѣ ген. Юденича на вечерѣ въ англійскомъ консульствѣ 14 августа. По словамъ генерала, онъ уже телеграфировалъ Колчаку и всѣмъ заграничнымъ нашимъ представителямъ, что согласился съ доводами ген. Марша и сталъ подъ правительство, войдя въ него наравнѣ съ прочими, какъ министръ. Далѣе, остальная «правая» часть кабинета по духу и намѣреніямъ намъ вовсе не враждебна. Почти на всѣ требованія соціалистическаго блока они соглашаются и совершенно не будутъ возражать, включая сюда и «капиталиста» С. Г. Ліанозова[89], противъ самой радикальной деклараціи правительства, а всѣ Хомутовскіе приказы считаютъ вмѣстѣ съ Вами печальнымъ и вреднымъ явленіемъ. А что касается персональной пріемлемости лицъ на постахъ премьера и внутреннихъ дѣлъ, то объ этомъ мы еще не сказали послѣдняго слова.
16 августа въ вечернемъ засѣданіи правительства произошелъ обмѣнъ мнѣній, окончательно рѣшившій нашу коалицію. На обсужденіе всталъ вопросъ о скорѣйшей выработкѣ нашей деклараціи. До выбора необходимой для этого комиссіи произошли небольшія общія пренія по основнымъ пунктамъ нашего политическаго credo: по вопросамъ аграрному, всеобщаго избирательнаго права, Учредительнаго Собранія и нашихъ будущихъ отношеній къ адмиралу Колчаку. На засѣданіи, кромѣ штатскихъ министровъ, присутствовали ген. Юденичъ и к. — адмиралъ Пилкинъ (въ качествѣ морского министра).
Обычно молчаливый, ген. Юденичъ опредѣленно, въ выраженіяхъ, не оставляющихъ никакого сомнѣнія, заявилъ, что земля должна быть отдана крестьянамъ безъ всякихъ условій. Его поддерживаетъ к. — адмиралъ Пилкинъ; оба они не возражаютъ ни противъ всеобщаго избирательнаго права, ни противъ созыва Учредительнаго Собранія въ Петербургѣ. Относительно послѣдняго пункта мнется нѣкоторое время ген. Юденичъ, да и то потому, что «немедленные выборы» ему кажутся технически неосуществимыми. Замѣчаніе очень основательное. Разногласія вспыхиваютъ при имени адм. Колчака. Ген. Юденичъ получилъ отъ него свое главнокомандованіе, к.-адмиралъ Пилкинъ, какъ морякъ, связанъ съ Колчакомъ тѣсными личными отношеніями и немудрено, что оба они сразу насторожились, когда я высказалъ сомнѣніе въ прогрессивности намѣреній адмирала Колчака.
«Адмиралъ Колчакъ, — отвѣтилъ мнѣ В. К. Пилкинъ, — не «Богъ знаетъ гдѣ», а въ Омскѣ, имѣетъ демократическое правительство и опредѣленно высказался за народовластіе въ будущей Россіи».
«Совершенно согласенъ съ В. К.» — быстро поддерживаетъ ген. Юденичъ.
«Но рѣчь идетъ вѣдь не о признаніи или непризнаніи адм. Колчака — онъ фактъ», — говоритъ С. Г. Ліанозовъ, — «намъ нужно лишь подчеркнуть общность нашихъ усилій и намѣреній».
«Поскольку есть совпаденіе въ нашихъ намѣреніяхъ», — корректируетъ М. С. Маргуліесъ.
«Какія могутъ быть сомнѣнія?!…» жметъ плечами В. К. Пилкинъ.
Споръ не получаетъ своего окончательнаго рѣшенія, но выборъ комиссіи обезоруживаетъ насъ. Выработка деклараціи поручается Ф. Г. Эйшинскому, П. А. Богданову, М. С. Маргуліесу, В. Л. Горну, К. А. Александрову и Н. Н. Иванову, т. е. радикальный характеръ будущей деклараціи принимается, какъ основа нашей коалиціи.
Параллельно съ начавшейся работой нашей комиссіи, происходитъ внутренняя работа по пересмотру персональнаго состава кабинета. Мы — псковичи и ревельцы — Пѣшковъ и Филиппео вмѣстѣ составляли довольно солидную группу въ шесть человѣкъ, своего рода лѣвую будущаго кабинета, и считали своимъ долгомъ, не ограничиваясь деклараціей, подойти къ составу правительства въ смыслѣ его надежности, устойчивости и вѣрности принимаемой нами программы.
Вниманіе поперемѣнно останавливали имена ген. Юденича, к.-адмирала Пилкина, Н. Н. Иванова, С. Г. Ліанозова и К. А. Александрова.
О сенаторѣ Ивановѣ, проектируемомъ министрѣ юстиціи, говорить не пришлось. Онъ мелькнулъ, какъ метеоръ, тщетно попытавшись оттягать портфель министра вн. дѣлъ. Получивъ отказъ, прислалъ заявленіе о «выходѣ» и удовлетворился работой въ «комиссіи по организаціи временнаго управленія въ Петроградѣ», организованной еще, если не ошибаюсь, при Полит. Совѣщаніи; нѣчто вродѣ «комиссіи наблюденія за комиссіей построенія», но, къ сожалѣнію, довольно недурно оплачивавшейся.
Г. Ивановъ № 2-й (не сенаторъ), надо отдать ему справедливость, жарко добивался сначала портфеля внутреннихъ дѣлъ, а потомъ хоть какого-нибудь. Ген. Маршу онъ буквально не давалъ покоя и, повидимому, съ одной стороны рисовалъ англичанину всѣ ужасы катастрофы, если онъ — Ивановъ окажется и впредь «безъ портфеля», съ другой, — просто угрожалъ, намекая на возможность возстанія балаховскихъ частей, и вообще всячески спекулируя именемъ «атамана крестьянскихъ, партизанскихъ» и прочихъ фантастическихъ отрядовъ. Ген. Маршъ сначала, какъ я говорилъ, письменно просилъ С. Г. Ліанозова предоставить какой-нибудь портфель Иванову, а когда его письмо не имѣло успѣха, пошелъ къ ген. Юденичу и В. К. Пилкину и предлагалъ имъ «потребовать» у правительства (!) назначенія Иванова министромъ внутр. дѣлъ. Генералы отвѣтили, что не ихъ дѣло перетасовывать кабинетъ, пусть это дѣлаетъ само правительство. Ген. Маршъ бросилъ послѣ этого хлопотать за г. Иванова и одно время вмѣстѣ съ ген. Гофомъ они, говорятъ, думали утѣшить г. Иванова прогулкой на военномъ крейсерѣ въ… Австралію («оттуда не такъ скоро вернешься въ Ревель»!).
Обратное, конечно, думалъ г. Ивановъ и «работалъ, работалъ» безъ конца, считая для своей карьеры пригодными всѣ средства. Такъ онъ неоднократно съ тѣми же домогательствами обращался ко мнѣ, а Ф. Г. Эйшинскому, при встрѣчѣ въ ресторанѣ «Линденъ», опредѣленно заявилъ, что если ему не будетъ предоставлено отвѣтственнаго портфеля, онъ завтра же ѣдетъ во Псковъ и тамъ учинитъ новый переворотъ.
Получая отовсюду отпоръ и отказъ, Ивановъ одновременно забѣгалъ къ тогдашнему эстонскому министру внутр. дѣлъ, г.Геллату, и всячески внушалъ послѣднему мысль о необходимости для нашего правительства (конечно, строго въ интересахъ дѣла!) перенести свою резиденцію во Псковъ. Расчетъ былъ простой: тамъ «батька», вся опричина и съ нами можно распорядиться безъ всякихъ церемоній! У г. Гелла та, стоявшаго тогда особнякомъ въ правительствѣ, имѣлись свои собственныя соображенія на этотъ счетъ (о нихъ я скажу ниже), идея г. Иванова пришлась по душѣ этому министру и, очевидно, не безъ его давленія, С. Г. Ліанозову былъ сдѣланъ первый намекъ о переѣздѣ во Псковъ. Не могу сказать, въ сколь деликатной формѣ подавалась эта первая эстонская пилюля, но англичане реагировали на нее безцеремонно рѣзко. Пиригордонъ отвѣтилъ: «русское правительство уѣдетъ тогда, когда найдетъ нужнымъ».
Поведеніе г. Иванова и полное недовѣріе къ его политической физіономіи внушали намъ настолько отрицательное къ нему отношеніе, что, кажется, единственнымъ желаніемъ всѣхъ насъ было избавиться отъ него при первой возможности. Онъ зналъ это и мстилъ анонимно въ своей ревельской газеткѣ на всѣ лады, третируя насъ самымъ безобразнымъ образомъ; нужды нѣтъ, что это было то самое правительство, въ которомъ онъ добивался себѣ портфеля во что бы то ни стало. Между прочимъ, онъ всячески подчеркивалъ, что въ составъ правительства вошли «статистики». Никто изъ насъ не былъ къ тому времени статистикомъ, но это занятіе въ понятіяхъ Иванова, очевидно, было уничижительнымъ и онъ особенно подчеркивалъ его въ нашей прошлой дѣятельности. Другіе наши «изъяны» онъ рисовалъ еще рѣзче.
Самыя большія опасенія вызывалъ ген. Юденичъ. То, что я писалъ о немъ выше (въ періодъ существованія Полит. Совѣщанія), въ моментъ образованія правительства большинству изъ насъ — вовсе не было извѣстно. Лучше генерала знали С. Г. Ліанозовъ и М. С. Маргуліесъ, но они объ этомъ молчали и считали наши страхи преувеличенными. А послѣ преній по деклараціи, предубѣжденіе какъ будто стало разсѣиваться и среди насъ. На первыхъ порахъ генералъ уступилъ намъ практически и теоретически по всѣмъ пунктамъ, т. е. соглашался на чистку штабовъ, возмущался вмѣстѣ съ нами безобразіями комендантовъ, не спорилъ противъ политическихъ цѣлей, которыя ставило себѣ правительство — чего еще оставалось требовать? Деньги, тѣ матеріальныя средства, которыя обѣщались ранѣе ему? — Но у насъ была надежда, съ помощью союзниковъ, перевести все причитающееся на имя ген. Юденича въ адресъ правительства. Командованіе?.. Другихъ генераловъ съ такимъ большимъ всероссійскимъ именемъ вокругъ не было, а сами мы въ этой области рѣшительно ничего не понимали. Выходило такъ, что возражать противъ его кандитатуры какъ будто нечего, и мы, въ концѣ концовъ, перестали возражать.
Еще менѣе возраженій встрѣтила фигура контръ-адмирала Пилкина. Правда, при отсутствіи всякаго флота, немножко смѣшно было говорить о портфелѣ «морского министра», но мы съ самаго начала смотрѣли на нашъ кабинетъ скорѣе, какъ на руководящую общей работой политическую коллегію, нежели на «министерства» въ общепринятомъ смыслѣ и потому въ составѣ правительства мы старались достичь максимума желательной коалиціи, давъ военнымъ два мѣста.
Въ противоположность ген. Юденичу, к.-адмиралъ Пилкинъ производилъ впечатлѣніе опредѣленно высоко-интеллигентнаго человѣка и, казалось, столь же опредѣленной прогрессивности своихъ воззрѣній. Испытаніе «огнемъ» — на деклараціи онъ выдержалъ еще болѣе блестяще, чѣмъ ген. Юденичъ. А то, что оба генерала впослѣдствіи измѣнятъ своей подписи, тогда и въ голову намъ не приходило.
К. А. Александровъ (мин. вн. дѣлъ) отрекомендовался намъ кадетомъ. Чтобы выяснить эту фигуру болѣе точно, я затѣялъ съ нимъ, въ присутствіи М. С. Маргуліеса, разговоръ о практическихъ ближайшихъ задачахъ правительства и поставилъ ему нѣсколько вопросовъ въ упоръ.
«Почему вы не ѣхали раньше во Псковъ и ничего не дѣлали противъ творящихся безобразій въ Нарвѣ?» — спросилъ я его.
«Я боялся, что меня убьютъ, а теперь, въ новыхъ условіяхъ, я смогу плодотворно работать» — отвѣчалъ К. А.
«Я думаю, что нужно основательно очистить штабы и тылы отъ всѣхъ лишнихъ и вредныхъ элементовъ, и если мы, министры, не займемся этимъ въ первую голову и не разгонимъ всю накипь изъ тыловъ — мы не исполнимъ нашей роли и не оправдаемъ нашего появленія» — говорю я.
«Вѣрно, вѣрно говоритъ В. Л.» — поддерживаетъ меня К. А. Александровъ.
«Азбука»… — тянетъ М. С. Маргуліесъ — «Вотъ посмотримъ, какъ станетъ разгонять эту нечисть г. министръ внутреннихъ дѣлъ въ своемъ вѣдомствѣ», — вызывающе посмѣивается онъ, глядя на К. А.
«Вялъ, слабъ для мин. внутр. дѣлъ», — осталось попрежнему возраженіе противъ кандидатуры К. А. Александрова. Замѣнить же его трудно было: на нашу лѣвую кандидатуру правое крыло опредѣленно не соглашалось, боясь, по ихъ словамъ, рѣзкостей и потрясеній въ условіяхъ и безъ того критическаго положенія, внутри же своей компаніи они считали К. А., какъ кадета, естественнымъ кандидатомъ, уравновѣшивающимъ крайніе полюсы въ кабинетѣ.
Про С. Г. Ліанозова говорили: «какой онъ политикъ и руководитель кабинета — онъ финансистъ, купецъ». Эту характеристику сдабривали еще ядомъ подозрѣній насчетъ его будущихъ финансовыхъ операцій въ правительствѣ. Но впечатлѣніе и личное общеніе съ нимъ опредѣленно располагало въ его пользу. Никакихъ признаковъ обличья Кита Китыча, широко образованный, европейскаго лоска человѣкъ, импонирующій въ дѣловыхъ отношеніяхъ рѣдкимъ тактомъ и терпимостью къ своему противнику. Доктринерство, нашептыванія — съ одной стороны, и противорѣчіе съ этимъ внѣшнихъ впечатлѣній, съ другой, повели къ тому, что въ возраженіяхъ противъ С. Г. Ліанозова единогласія среди насъ не оказалось и, помню, мы рѣшили такимъ образомъ, что лучшаго министра иностранныхъ дѣлъ намъ не найти во всемъ составѣ правительства, что. же касается финансовъ, то будемъ считать этотъ постъ за С. Г. условно. Для премьера всѣ считали С. Г. вполнѣ подходящимъ: опредѣленно прогрессивенъ, пріемлетъ декларацію, великолѣпно умѣетъ выдержать и провести общія тенденціи кабинета и обладаетъ нужнымъ личнымъ тактомъ на столь щекотливомъ посту. Впослѣдствіи онъ прекрасно оправдалъ это мнѣніе и, за исключеніемъ генераловъ, въ составѣ правительства не оказалось ни одного человѣка, который, разставаясь съ С. Г., въ чемъ-либо могъ бы упрекнуть его, какъ премьера и коллегу.
И. Т. Евсѣевъ и Е. И. Кедринъ вошли въ составъ правительства позже, вмѣсто гг. Карташева и сен. Иванова. О нихъ вовсе не было споровъ, когда они вступали въ нашъ кабинетъ: оба бывшіе члены Государственной Думы, съ опредѣленно прогрессивнымъ и общественнымъ прошлымъ.
Въ итогѣ чистокъ, обсужденій и «уходовъ» физіономія правительства, какъ это видно ниже, рѣзко измѣнилась по сравненію со спискомъ, предложеннымъ впервые ген. Маршемъ, что само по себѣ достаточно показываетъ, подъ вліяніемъ какихъ теченій и причинъ сложилось сѣверо-западное правительство и сколь случайна была въ его образованіи роль «англійскаго капрала».
Къ началу сентября коллегія министровъ сократилась до 12 человѣкъ (послѣ выбытія Александрова и Иванова).
Ген. Юденичъ и к.-адм. Пилкинъ отнесены къ «правымъ» не по первымъ ихъ выступленіямъ, когда они подписали демократическую декларацію, а по тому политическому облику, который потомъ выявился, главнымъ образомъ, у ген. Юденича.
То-есть процентъ опредѣленно демократически настроенныхъ лицъ въ первомъ спискѣ составлялъ 44, во второмъ — 72, при наличности въ правомъ крылѣ такого человѣка, какъ С. Г. Ліанозовъ.
Черезъ 1 / 2 мѣсяца, когда число членовъ правительства сократилось до 12 — этотъ процентъ составлялъ 83.
Еще два слова по вопросу о распредѣленіи портфелей. Въ своей книгѣ «У воротъ Петрограда» г. Кирдецовъ между прочимъ пишетъ по этому поводу такъ (стр. 240): «Правительство, потерявъ нѣсколько дней надъ разрѣшеніемъ задачи о распредѣленіи портфелей — спеціалистовъ, знающихъ свое дѣло, оказалось очень мало — приступило къ выработкѣ своей основной деклараціи…» Пишущему эти строки всего труднѣе возражать на подобныя безапелляціонныя утвержденія, а потому я ограничусь въ данномъ случаѣ чисто фактическими поправками. Споры о портфеляхъ были, но не по техническимъ, а по политическимъ соображеніямъ, о чемъ я писалъ выше. Съ технической же точки зрѣнія споровъ вовсе не было.
Ф. Г. Эйшинскій, взявшій продовольствіе, въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ до. этого во Псковѣ состоялъ дѣятельнымъ членомъ и предсѣдателемъ городского кооператива, а въ городской думѣ спеціально вѣдалъ продовольственную часть. Ф. А. Эрнъ, директоръ реальнаго училища по выбору, старый педагогъ, публицистъ въ области педагогическихъ вопросовъ и въ настоящее время цѣнный и видный работникъ латвійскаго министерства народнаго просвѣщенія, взялъ портфель просвѣщенія. П. А. Богдановъ — кооператоръ-земецъ, близко знающій крестьянскую среду и ея запросы — точно спеціально былъ созданъ для портфеля министра земледѣлія. А Е. И. Кедринъ? Могло ли у кого-либо возникнуть сомнѣніе, что онъ — присяжный юристъ — не подходитъ для министра юстиціи? Или что можно было возразить противъ М. С. Маргуліеса на амплуа министра народнаго здравія, имѣющаго, кромѣ юридическаго, и врачебный дипломъ, бывшаго предсѣдателя Петроградскаго санитарнаго отдѣла Союза Городовъ; или противъ него же, въ качествѣ министра снабженія, торговли и промышленности, какъ бывшаго предсѣдателя Всероссійскаго Военно-Промышленнаго Комитета, владѣющаго европейскими языками, такъ необходимыми, когда дѣло и технически приходилось вести съ тѣми же иностранцами. И ужъ совсѣмъ не приходилось намъ гадать, подходяще ли предоставить портфель призрѣнія профессіональному педагогу, человѣку чрезвычайно мягкому, А. С. Пѣшкову, или портфель исповѣданій — члену всероссійскаго церковнаго собора И. Т. Евсѣеву. Возражали противъ К. А. Александрова, но только съ политической, да и вѣрнѣе не съ политической, а тактической точки зрѣнія, какъ противъ человѣка слабаго и нерѣшительнаго въ условіяхъ той мексиканской обстановки, въ которой ему предстояло дѣйствовать, а ничуть не больше[90].
Вотъ почему съ технической точки зрѣнія, при распредѣленіи портфелей, у насъ, вопреки утвержденію г. Кирдецова, вовсе никакихъ споровъ не было.
Послѣ того, какъ составъ правительства и его программа болѣе или менѣе намѣтились, мы — псковичи — поѣхали домой, чтобы: 1) объяснившись обстоятельно съ мѣстнымъ эстонскимъ командованіемъ по поводу перемѣны у насъ власти, выяснить прочность и надежность псковскаго фронта, 2) испросить благословеніе думы (Эйшинскій, Эрнъ и я) и. кооператоровъ (Богдановъ) и 3) позондировать о шансахъ г. Иванова у мѣстнаго эстонскаго командованія и ген. Балаховича. Одновременно съ нами поѣхалъ англійскій капитанъ г. Смитисъ (посланный Пиригордономъ), чтобы спеціально просить думу освободить Ф. Г. отъ обязанностей городского головы. Миссія, имѣвшая больше характеръ оффиціальнаго заявленія представителя союзниковъ о той поддержкѣ, которую собирались оказать правительству союзники, такъ какъ согласіе думы на уходъ Ф. Г. въ правительство заранѣе было обезпечено.
По нашемъ пріѣздѣ во Псковъ, въ Думѣ состоялось многолюдное засѣданіе. Ф. Г. и я (Ф. А. Эрнъ въ это время отправился на учительскій съѣздъ, собравшійся во Псковѣ) доложили о возникновеніи Сѣверо-Западнаго Правительства, при чемъ Ф. Г. сказалъ, что безъ согласія думы онъ, конечно, не оставитъ своихъ обязанностей городского головы. Поднялся капитанъ Смитисъ и отъ имени уполномоченнаго Великобританской дипломатической комиссіи въ Прибалтійскомъ краѣ полк. Пиригордона прочелъ на англійскомъ языкѣ слѣдующее обращеніе къ Псковской Думѣ:
«Псковичи! Тяжесть настоящаго положенія стала столь великой, что рѣшено обратиться къ демократическимъ чувствамъ Русскаго Народа и выяснить какъ ему, такъ и союзнымъ демократіямъ Англіи, Франціи и Соед. Штатовъ, тотъ существеннѣйшій фактъ, что борющіяся нынѣ противъ большевиковъ русскія силы дѣйствительно воодушевлены искренней любовью къ свободѣ русскаго народа и стремятся возстановить право на демократическое самоуправленіе для своихъ согражданъ, находящихся нынѣ въ рабствѣ у большевиковъ, этихъ деспотичныхъ и болѣе самодержавно-жестокихъ, чѣмъ любой изъ царей-тирановъ. Въ этихъ цѣляхъ выдающіеся государственные люди всѣхъ партій Сѣверо-Западной Россіи объединились для образованія свободнаго и демократическаго правительства губерній Псковской, Петроградской и Новгородской. Правительство это пользуется совѣтами и матеріальной помощью союзниковъ Россіи, доставившихъ нынѣ сюда запасы продовольствія, оружія, одежды, снаряженія, дабы дать возможность вновь образованному правительству освободить какъ можно болѣе земли русской изъ подъ тираніи большевиковъ. Вновь образованное правительство пользуется поддержкой не однихъ союзниковъ, оно обезпечило себѣ также полное содѣйствіе и довѣріе всѣхъ выдающихся гражданъ сѣверо-западной Россіи постолько, что самъ ген. Юденичъ не только призналъ правительство г-на Ліанозова, но и предоставилъ себя въ полное его распоряженіе, принявъ участіе въ его трудахъ и отвѣтственности. Граждане. Пскова! Описавъ Вамъ такимъ образомъ правительство, образованное нынѣ съ одобренія представителей союзниковъ для Сѣверо-Западной Россіи, я имѣю удовольствіе сообщить Вамъ, что Вашъ согражданинъ и Городской Голова г. Эйшинскій избранъ въ число лицъ, призванныхъ руководить судьбами Россіи, дабы возстановить въ ней и обезпечить на вѣчныя времена демократическія права для всѣхъ свободныхъ русскихъ гражданъ. Я говорю съ Вами, какъ другъ Свободной Россіи и представитель союзной англійской демократіи, и призываю васъ мужественно предоставить въ распоряженіе Вашей страдающей страны Вашего Городского Голову, дабы онъ могъ нести тяжелую долю участія въ работѣ новаго Правительства, которое предназначено, съ Божьей помощью, стать орудіемъ освобожденія отъ тирановъ Вашего народа. Я призываю васъ, псковичи, не только дать, просимое отъ Васъ, во имя свободной Россіи, ея союзниковъ и всей цивилизаціи, согласіе, но дать его быстро, дабы Вашъ Городской Голова могъ занять свое мѣсто среди остальныхъ министровъ на демократическомъ конгрессѣ представителей народа, созываемомъ въ Юрьевѣ. Граждане Пскова! Прежде, чѣмъ проститься съ Вами, я молю Всемогущаго Бога, даровавшаго западнымъ демократіямъ побѣду надъ германцами, дабы онъ вдохновилъ Ваши сердца, преуспѣялъ Ваше оружіе и даровалъ русской демократіи побѣду надъ драгами и освобожденіе отъ угнетателей. Г. Пири-Гордонъ. Уполномоченный Великобританской Дипломатической Комиссіи въ Прибалтійскомъ Краѣ».
Англійскій текстъ послѣдовательно передавался по-русски и, по окончаніи обращенія кап. Смитиса, вся дума привѣтствовала его шумными апплодисментами. На предложеніе высказаться, всталъ гласный думы М. П. Пошиваловъ и въ нелишенной дозы сарказма рѣчи высказался по существу возникновенія правительства. Привѣтствуя образовавшееся правительство, находя его принципы насущными и своевременными, М. П. Пошиваловъ, между прочимъ, выразилъ огорченіе, что оно образовалось «волею англійскаго капрала», а не по прямому почину и избранію народа. Въ отвѣтъ на эти слова я всталъ и разсказалъ вкратцѣ дѣйствительныя обстоятельства, предшествовавшія образованію правительства, и, видимо, неизвѣстныя М. П., жившему все время въ Ревелѣ. Ф. Г. Эйшинскій поставилъ вопросъ объ одобреніи его дѣйствій. Вслѣдъ за нимъ я отъ себя и отъ имени отсутствующаго Ф. А. Эрна также заявилъ, что приму участіе въ правительствѣ лишь по одобреніи нашихъ дѣйствій. Выступленіе М. П. Пошивалова прозвучало одиноко и не встрѣтило отзвука среди гласныхъ. Дума единодушно оказала намъ теплый и сердечный пріемъ, а когда стали голосовать наше предложеніе, то столь же дружно выразила поднятіемъ рукъ и довѣріе и поощреніе, покрывъ ихъ апплодисментами. Вечеромъ въ той же залѣ состоялась наша частная бесѣда, въ которой мы знакомили гласныхъ съ настроеніемъ верховъ арміи и намѣреніями союзниковъ.
Въ тотъ же день въ другомъ мѣстѣ — на учительскомъ съѣздѣ — будущій министръ народнаго просвѣщенія Ф. А. Эрнъ дѣлалъ докладъ объ образованіи правительства своимъ коллегамъ учителямъ и также получилъ отъ нихъ благословенія и всяческія пожеланія успѣха. А кооператоры и псковскіе эсеры дали свое одобреніе на участіе въ правительствѣ П. А. Богданова.
Живо реагировало на образованіе правительства мѣстное эстонское командованіе. По полученіи свѣдѣній объ образованіи новаго правительства, оно выпустило прокламацію, ярко отражающую требованія того момента.
КРАСНОАРМЕЕЦЪ СТОЙ, ПРОЧТИ И ПОДУМАЙ! Въ дружественной намъ Псковской области произошла реорганизація власти. Вступило въ дѣятельность Демократическое Правительство — такое, какъ у насъ въ Эстонской Республикѣ. Нѣтъ больше золотыхъ погонъ, царскихъ генераловъ и арміи, гдѣ царило насиліе. Все идетъ на демократическихъ началахъ, но не какъ у Васъ диктатура кучки злодѣевъ авантюристовъ-коммунистовъ и комиссаровъ съ Ленинымъ и Троцкимъ во главѣ, а Правительство волею народа всей Псковской области. Всѣ организовываются, вездѣ налаживается порядокъ, водворяются законы. А Васъ гонятъ, комиссары, какъ стадо барановъ на убой. Развѣ Вамъ Ваша жизнь не дорога? Развѣ Вы хуже того-же Ленина и Троцкаго? Гдѣ-же равенство и братство? Неужели Вы не способны хоть капельку сдѣлать для реорганиціи своей власти, для водворенія порядка, какъ лишь только воевать. ДОВОЛЬНО, ИДИТЕ ДОМОЙ и принимайтесь за работу, за долгъ каждаго честнаго, трудолюбиваго и вѣрящаго въ Бога гражданина. Солдаты Эстонской Демократической Арміи.»
Послѣ думы идемъ въ эстонскій штабъ. Бесѣда, которую Ф. Г. Эйшинскій и я имѣли при посѣщеніи этого штаба во Псковѣ, была въ высшей степени характерна во многихъ отношеніяхъ. Со стороны эстонцевъ въ разговорѣ участвовали начальникъ 2-й дивизіи полк. Пускаръ и начальникъ бронепоѣздовъ кап. Партцъ.
Положеніе фронта, по словамъ полк. Пускара, было очень напряженное, но не безнадежное. Въ раіонѣ гор. Острова задумана нѣкоторая операція, и, если она удастся, большевики опредѣленно будутъ отброшены назадъ. Но для успѣха общаго дѣла нужно скорѣе реорганизовать русское командованіе.
«Генералъ Юденичъ, — сказалъ полк. Пускаръ, — никуда негодится. Командующимъ русской арміей нужно сдѣлать генерала Балаховича, а въ главный штабъ къ нему посадить полковниковъ Стоякина и Озоля. Эта тройка — люди энергичные, современные и такіе, которымъ мы можемъ довѣрять».
«А если этого не будетъ, — перебиваетъ съ горящими глазами капитанъ Партцъ, — мы не станемъ работать и все дѣло рухнетъ».
Переглядываемся между собой и въ тысячный разъ указываемъ на непопулярность ген. Балаховича среди гражданскаго неселенія, какъ на причину абсолютной непріемлемости этого генерала. Эстонскіе офицеры, какъ загипнотизированные чьей-то идеей, долбятъ, словно дятлы, одно и то-же, пропуская всѣ наши аргументы мимо ушей.
«Какъ же такъ?» — мелькаетъ въ головѣ во время этой утомительной и безплодной бесѣды — «генералъ Лайдонеръ и эстонское правительство смотрятъ на Балаховича и Иванова, какъ на авантюристовъ, а ихъ подчиненные открыто ведутъ агитацію за возведеніе Балаховича въ санъ русскаго главнокомандующаго? Съ вѣдома ли Балаховича? Конечно — да. Но почему тогда Балаховичъ прислалъ генералу Юденичу поздравленія и завѣренія въ преданности? Ловушка какая-то. Не мѣстная ли это военная политика, отражающая чаянія Балаховича-Иванова, и вновь грозящая намъ новыми осложненіями, а можетъ катастрофой?»..
Чувствуя невозможность столковаться съ возбужденными офицерами, мы покончили разговоръ обѣщаніемъ подумать объ ихъ совѣтахъ и съ тяжелымъ чувствомъ покинули эстонскій штабъ.
Слѣдующій визитъ къ Балаховичу. За отсутствіемъ его изъ города, я одинъ имѣлъ разговоръ съ его начальникомъ штаба ротмистромъ Звягинцевымъ. Штабъ особой сводной дивизіи, которой командовалъ Балаховичъ, находился въ помѣщеніи дворянскаго собранія, и въ моментъ моего появленія представлялъ картину мерзости запустѣнія. Ротмистръ Звягинцевъ не портилъ общаго ансамбля этой оригинальной «ставки атамана». Внѣшне г. ротмистръ производилъ впечатлѣніе беззаботнаго малаго и, видимо, за годы войны и лишеній военной обстановки сильно опустившагося, пересыпавшаго каждое второе слово своей рѣчи самой ядреной и отвратительной матерной бранью.
«Батьку? Его нѣтъ. Ждемъ завтра. Ничего… Работаемъ здѣсь не худо. Съ генераломъ Арсеньевымъ тоже… начинаемъ ладить. Вотъ Родзянко… этотъ оселъ… его нужно… убрать» — и т. д. въ томъ же подзаборномъ штилѣ сыпалъ ротмистръ Звягинцевъ. Однако, насторожился, когда я сталъ задавать вопросы о настроеніи «батьки» и его отношеніяхъ съ эстонцами, рекомендуя мнѣ настойчиво повидаться съ самимъ Балаховичемъ.
Ни Звягинцевъ, ни эстонцы объ Ивановѣ — ни слова. Во Псковъ, вопреки заявленію намъ, Ивановъ не пріѣхалъ, но нѣтъ и Балаховича здѣсь. Связь явная…
За городомъ все время глухо бухала наша артиллерія, а по вечерамъ явственно доносилось зловѣщее стрекотаніе пулеметовъ. Большевики находились, значитъ, гдѣ-то по близости. Чтобы отогнать ихъ, ночью, на второй день нашего пребыванія во Псковѣ, работала тяжелая эстонская артиллерія. Стрѣлявшее чудовище стояло на особой платформѣ на окраинѣ города, и отъ его выстрѣловъ получалось зарево на небѣ, а отъ взрыва снарядовъ дрожали стекла въ окнахъ.
Псковичи жили при такой музыкѣ уже три мѣсяца и понемногу привыкли къ ней. Однако, въ ночь съ 20-го на 21-ое августа обратило вниманіе необыкновенно усиленное прохожденіе черезъ Псковъ эстонской полевой артиллеріи по направленію къ Рижскому шоссе, которое ведетъ къ эстонской границѣ. Утромъ приходитъ ко мнѣ одинъ перепуганный обыватель и увѣряетъ меня, что эстонцы бросятъ насъ врасплохъ. Иду въ эстонскій штабъ. Тамъ отвѣчаютъ, что страхи обывателей неосновательны, артиллерія дѣлала одно изъ своихъ обычныхъ стратегическихъ передвиженій. На лицѣ у полк. Пускара какая-то странная растерянная улыбка, прошелъ мимо и только раскланялся. Въ штабѣ Балаховича никого не застаю. Замѣчаю, что стрѣльбы совсѣмъ не слышно — значитъ эстонцы говорили правду, что тревога напрасная.
Утромъ 22-го августа, прождавъ зря три дня Балаховича, устроивъ наскоро свои дѣла во Псковѣ, спѣшимъ въ Ревель. Уѣзжая изъ Пскова, мы съ Ф. Г. Эйшинскимъ ни минуты не думали, что не увидимъ больше нашего города.
До Юрьева ѣхали водой. На пароходѣ гремѣлъ оркестръ эстонскаго ударнаго батальона. Въ перерывы разспрашиваю музыкантовъ, почему они уѣзжаютъ съ псковскаго фронта и остался ли на позиціяхъ ихъ батальонъ?
«Нѣтъ, ѣдемъ только на отдыхъ» — просто отвѣчаетъ молодой музыкантъ.
Опять сомнѣніямъ какъ будто нѣтъ мѣста.