— 47 —

четя ею. бы.дъ ув%ренъ въ NMb, что kAeoua•rpi до-

•епточно предстать предъ для того, чтобы пй-

пить ero, а потому, со свойственною ему хитростью, рЈшихь

пфбрјсти расположете царицы, съ 1фдью воспользоваться

Поэтому, изъ посланнато AHT0Hia онъ пре-

вратился въ яраго покдонника Клеопатры, изъ дойреннаго

аица — въ посредника. Онъ сювјтовалъ царицЈ идти кавъ

ожно скорВе КилиАю, увјряя, что суровый фарсд.иьсо

и филипптсбй соддатъ вовсе не такой неириступ-

иый, вакимъ представляется съ перваго взгляда. „Никогда

рјшится вызвать слезы на

тавихъ прекрасныхъ глазахъ, никогда онъ теб'ђ не причинить

ни малпшаго горя, а, напротивъ, исполнить вев твои же-

. ДелЈю удалось убјдить Клеопатру безъ особаго труда,

что и понятно: его слова открывали передъ нею снова ту за-

пнчивую перспективу, которая уже разъ осуществилась д.ия

нея, отда она была содержанною Цезаря. Существуеть даже,

хотя и довольно нейроятное, MHiHie, будто не тол:ко

удалось убДцить Клеопатру, но и пользоваться ея любовью.

Какъ-бы то ни было, но Клеопатра послушалась его совВтовъ

и Ошида yixaTb въ Тарсъ. Но дл; того, чтобы придать боль-

шее своему она опасалась обнаружить по-

сйшность; подъ различными предлогами, она довольно долго

откладывала свой отьТздъ, несмотря на увеьщатя сшћ-

тить и на то, что AHT0Hit посыладъ въ ней одного посп

за другимъ.

Въ одинъ прекрасный Хень, когда AHT0Hit возсгћдадъ на

трибунадЈ, на площади въ Тарс•Ь, и чинидъ судъ, произошло

шумное воднете народа на берегу Цидна. Кидитанцы, rakie-

же льстецы, вань греки, стали говорить, что это сама Афро-

дита upijxaua для Аји сдЈдать визить Вакху.

любилъ, когда упоминали имя Вакха. Но внезапно

толпа, спјшивша.я на п.иощадь кь трибуналу, повалила на

набережную и покинула посреди пустынной площади,

одного со своими дикторами. Сначала чувство собственнаго

достоинства побудило его остаться, хотя онъ быль такъ взвод-