Только вѣсть при дворѣ промчалась, что Лисъ въ-самомъ-дѣлѣ
Самъ идетъ къ нимъ, какъ всѣ большiе и малые звѣри
Вышли смотрѣть на него; немного нашлось между ними
Доброхотовъ, но много враговъ его лютыхъ тѣснилось.
Впрочемъ, Рейнеке это казалось не слишкомъ-то важнымъ;
Иль ужь онъ такъ притворился, только свободно и смѣло
Главною улицей шелъ онъ съ племянникомъ Гримбартомъ. Бодро
Онъ выступалъ, какъ-будто-бы сыномъ сталъ королевскимъ,
Будто ни въ чемъ не бывало, и чистъ онъ отъ всѣхъ прегрѣшенiй.
Такъ къ королю онъ явился и сталъ во дворцѣ королевскомъ
Всѣмъ дворомъ окруженный... умѣлъ же казаться спокойнымъ!
"Благородный король, великiй нашъ повелитель!"
Началъ онъ говорить: "вы благородны, и мощны,
Вы первѣйшiй изъ всѣхъ по храбрости, сану и чести;
И потому васъ прошу меня удостоить вниманьемъ.
Ваша царская милость слуги не видала вѣрнѣй
И безкорыстнѣй меня - могу утверждать я то смѣло.
Многiе здѣсь при дворѣ за то на меня нападаютъ;
Еслибъ враговъ моихъ ложь казалась вамъ вѣроятной,
Могъ бы я милости вашей лишиться, чего всѣ желаютъ
Здѣсь при дворѣ; но по-счастью вы вѣсите каждое слово,
ВнХмлете жалобамъ такъ же, какъ и защитѣ; и если
Я оклеветанъ предъ вами, все я спокоенъ и мыслю:
Вѣрность моя вамъ извѣстна; за преданность къ вамъ я страдаю..."
- Замолчите! промолвилъ король: вамъ лесть не поможетъ;
Ваши злодѣйства велики, и казни ждите за нихъ вы.
Вы соблюдали ли миръ, звѣрямъ дарованный мною,
Клятвой скрѣпленный моей? Смотрите: пѣтухъ передъ вами!
Вы дѣтей у него, коварный разбойникъ, поѣли
Одного за другимъ. А преданность мнѣ вы хотите,
Должно-быть, тѣмъ доказать, что оскорбляете санъ мой
И шельмуете слугъ моихъ? Котъ-Гинце здоровье
Все потерялъ, и едва-ли въ живыхъ останется Браунъ!
Но замолчу я покамѣстъ. Здѣсь обвинителей много,
Много уликъ налицо. Едва ли вы выйдете чисты.
"Развѣ я, государь" Лисъ отвѣчалъ тутъ: "виновенъ,
Тѣмъ, что Браунъ въ крови и въ ранахъ къ вамъ возвратился?
Самъ же онъ вздумалъ залѣзть къ крестьянину Силѣ красть соты:
Тамъ на него мужики напали съ дубьемъ и дрекольемъ -
Что же? онъ вѣдь силенъ; онъ самъ могъ помѣряться съ ними.
Ужь не избили бъ его, пока до воды не дошелъ онъ,
Еслибъ, какъ храбрый мужчина, грудью сталъ за себя онъ.
Развѣ я виноватъ, что, принятый мною почетно
И угощенный по средствамъ, котъ не могъ удержаться
Отъ воровства и къ попу, презрѣвъ мои увѣщанья,
Ночью прокрался въ жилище и тамъ получилъ непрiятность?
Развѣ я виноватъ, что глупо они поступили?
Нѣтъ! то могло бъ помрачить блескъ вашей царской короны!
Хоть и ясно все дѣло теперь предстаетъ передъ вами,
Вы съ слугою своимъ вольны поступить какъ угодно,
Въ пользу ль мою, иль во вредъ - во всемъ ваша царская воля;
Жилы ль тянуть изъ меня, испечь, ослѣпить иль повѣсить,
Или голову снять съ меня вамъ будетъ угодно,
Я готовъ хоть сейчасъ! Всѣ мы ходимъ подъ вами,
Всѣхъ вы насъ держите въ руцѣ. Мощны вы и велики,
Что же будетъ, коль слабый вздумаетъ съ вами бороться?
Если меня и казните, немногаго, право, добьетесь.
Но пусть будетъ что будетъ; готовъ умереть я за правду."
Тутъ вмѣшался баранъ, Беллинъ по прозванью, и молвилъ:
"Время настало; съ жалобой всѣ мы къ вамъ, государь нашъ!"
Изегримъ также пришелъ вмѣстѣ съ родными своими,
Гинце-котъ, Браунъ-медвѣдь и разные звѣри стадами.
Также оселъ Больдевинъ съ зайцемъ Лампе явился,
Трусикъ-кобель прибѣжалъ съ Риномъ-бульдогомъ, примкнула
Метке-коза къ нимъ, Герменъ-козелъ; явились и векша,
Ласточка и горностай. Съ лошадью волъ не замедлилъ
Также прiйдти; а подальше виднѣлись и звѣри пустыни,
Какъ-то: лань и олень, и бобръ, и куница, и кроликъ -
Всѣ гурьбами вошли, тѣснясь и толкая другъ друга.
Цапля-Бартольдъ и сойка-Маркартъ, и Лютке, высокiй
Долговязый журавль также туда прилетѣли;
Селезень-Тибке и гусь-Альгайдъ о себѣ приказали
Тутъ доложить королю, и много другихъ еще было.
Скорбный пѣтухъ-Курогонъ съ своей небольшою семьею
Жалобно пѣлъ; и слетѣлось столько птицъ и сошлося
Столько разныхъ звѣрей, что и назвать невозможно!
Къ Рейнеке всѣ приступили, надѣясь, что выйдутъ наружу
Всѣ злодѣянья его, и прiйметъ за нихъ онъ возмездье.
И къ королю подошли съ вольной, задорливой рѣчью;
Жалобы страшно росли и слышались всюду разсказы
О давнишнихъ и новыхъ злодѣйствахъ его. Столько жалобъ,
Столько скопившихся винъ, столько такихъ обвиненiй,
Еще никто не слыхалъ въ судный день передъ трономъ.
Рейнеке-Лисъ былъ покоенъ и ловко отдѣлывалъ всѣхъ ихъ.
Только возьмется за слово, текутъ витьеватыя рѣчи
Въ оправданье его и истиной всѣхъ поражаютъ.
Все умѣлъ отклонить онъ, все въ другомъ свѣтѣ представить.
Право, послушать его, такъ правъ онъ, правъ, да и только,
Даже самъ еще можетъ ихъ всѣхъ обвинять и позорить.
Но, наконецъ, поднялись истинно-честные люди
И уличили злодѣя и всѣ его преступленья
Ясно вышли наружу. Все теперь совершилось!
Ибо въ-голосъ одинъ всѣ вдругъ порѣшили въ совѣтѣ:
Рейнеке-Лисъ смерти достоинъ! въ силу указа
Взять и связать его крѣпко и такъ за шею повѣсить!
Да свои прегрѣшенья онъ срамною смертью искупитъ.
Тутъ ужь и Рейнеке самъ увидѣлъ, что кончено дѣло;
Рѣчи его помогли немного. Поднявшись съ престола
Самъ король произнесъ надъ нимъ приговоръ. Предъ глазами
Хищника вдругъ промелькнулъ конецъ его жалкiй и срамный,
Между-тѣмъ, какъ хватали его и крѣпко вязали.
Той порою, какъ Лисъ связанный молча стоялъ тамъ,
И торопились враги на казнь его весть поскорѣе,
Грустно стояли друзья съ печалью на сумрачныхъ лицахъ,
Гримбартъ, Мартынъ-обезьяна и много другихъ съ родни Лису.
Всѣ они съ ропотомъ явнымъ вняли рѣшенью совѣта
И опечалились больше, чѣмъ ожидать было можно.
Рейнеке, нужно сказать, однимъ былъ изъ первыхъ бароновъ,
И всего вдругъ лишился - сана, чести, дворянства
И осужденъ былъ нЮ смерть постыдную. КЮкъ же роднымъ всѣмъ
Тутъ не смутиться? и взяли они отъ службы отставку
И сколько ни было ихъ, всѣ отъ двора удалились.
Но королю непрiятно было, что рыцарей столько
Вдругъ его оставляло. Онъ увидалъ, что довольно
Было у Ли'са родни, и всѣ-то теперь удалялись,
Смертью Рейнеке-Ли'са весьма-огорченные. Кликнувъ
Одного изъ своихъ придворныхъ, ему онъ замѣтилъ:
"Правда, Рейнеке золъ; однако, если подумать,
Дворъ обойдтися не можетъ безъ многихъ его доброхотовъ."
Но Изегримъ, Гинце-котъ и Браунъ-медвѣдь хлопотали
Около узника съ жаромъ; старались они наказанье
Поскорѣй надъ врагомъ привесть въ исполненье и дружно
Въ поле его выводили, гдѣ эшафотъ подымался.
Тутъ озлобленный Гинце къ волку рѣчь устремляетъ:
"Ну, господинъ Изегримъ, прошу васъ припомнить искусство,
Ненависть, злобу и козни, съ какими тогда постарался
Рейнеке вашего брата повѣсить. КАкъ весело шелъ онъ
Вмѣстѣ съ нимъ къ эшафоту! Теперь вы ему отплатите.
И подумайте, Браунъ, кАкъ васъ-то онъ обезчестилъ,
КЮкъ на дворѣ онъ у Силы васъ деревенщинѣ всякой,
Бабамъ и мужикамъ предательски въ руки поставилъ,
Предалъ побоямъ и сраму; объ этомъ вездѣ уже толки.
Глазъ не спускайте съ него и крѣпче держите! Вѣдь, если
Онъ отъ насъ увернется, если онъ кознями, хитростью ныньче
Какъ-нибудь отъ веревки освободится, то, право,
Мы никогда не дождемся минуты сладостной мести."
Изегримъ молвилъ коту: "Что тратить слова-то напрасно?
Дайте скорѣе мнѣ крѣпкiй канатъ; сократимъ ему мЩки."
Такъ они говорили, Ли'са ведя къ мѣсту казни.
Рейнеке слушалъ ихъ молча, но, наконецъ, имъ промолвилъ:
"Странно, что вы, ненавидя меня и местью пылая,
Къ дѣлу не знаете какъ приступить! Прiятель вашъ, Гинце,
Могъ бы добыть вамъ хорошiй канатъ. Онъ его испыталъ ужь,
Какъ ходилъ за мышами ночью въ попово жилище.
Вы же, Браунъ, и вы, Изегримъ, черезъ-чуръ ужь
Дядю повѣсить спѣшите; смотрите, удастся ли, полно!"
И король поднялся со всѣмъ своимъ штатомъ придворнымъ
И отправился съ нимъ на лобное мѣсто. Примкнула
Къ нимъ потомъ королева вмѣстѣ со свитой своею;
Сзади ихъ волновалась толпа бѣдняковъ и богатыхъ:
Всѣмъ хотѣлось взглянуть на казнь разбойника Лиса.
Между-тѣмъ волкъ толковалъ съ своею родней и друзьями,
И уговаривалъ ихъ ближе другъ къ другу сомкнуться
И не спускать своихъ глазъ съ коварнаго Рейнеке-Ли'са;
Такъ всѣ боялись они, что онъ отъ нихъ увернется.
А особливо женѣ волкъ толковалъ безпрестанно:
"Слышишь! смотри же, жена, держи его крѣпче, злодѣя,
Если отъ насъ онъ уйдетъ, погибнемъ мы просто отъ срама."
Даже медвѣдю сказалъ онъ: "КЮкъ васъ-то всегда онъ позорилъ;
Можно бъ за все вамъ сегодня съ лихвою съ нимъ расплатиться.
Котъ ужь полѣзъ и веревку тамъ наверху закрѣпляетъ;
Вы же мнѣ помогите; мнѣ лѣстницу нужно приставить,
Нѣсколько только минутъ, и кончимъ мы все со злодѣемъ!"
Браунъ отвѣтилъ: "Лѣстницу только приставьте, а я ужь
Вамъ ее подержу." На это Рейнеке молвилъ:
"КЮкъ хлопочете всѣ вы, чтобъ дядю скорѣе повѣсить!
Нѣтъ, чтобъ его защитить, стать за дядю горою,
И облегчить его участь своимъ состраданьемъ. Пожалуй,
Я попросилъ бы пощады, да что изъ этого будетъ?
Изегримъ золъ на меня, онъ даже жену подстрекаетъ
Глазъ съ меня не сводить, а то убѣгу я, пожалуй.
Только припомни она былое, вредить мнѣ не стала бъ...
Если ужь мнѣ умереть, я бы желалъ, чтобъ скорѣе
Все было кончено. Также вотъ и отцу приходилось
Круто, да живо все шло. Конечно, меньше народу
Смертью его любовалось. Но что же? если вы дальше
Будете медлить со мной, не оберетесь вы срама."
- Слышите! молвилъ медвѣдь: какъ дерзко злодѣй говоритъ намъ.
Поспѣшимте жь, друзья, конецъ его наступаетъ!
Лисъ же думалъ въ предсмертной тоскѣ: о, еслибъ теперь мнѣ
Выдумать что поновѣе, получше, и жизнь даровалъ бы
Мнѣ король умиленный, и трое враговъ моихъ лютыхъ
Ни при чемъ бы остались, вредъ и позоръ потерпѣвши.
Дай-ка, обдумаю все я, авось и поможетъ! Вѣдь этакъ
Жизнь какъ разъ потеряешь; опасность близка! КЮкъ спастись тутъ?
Всѣ бѣды на меня вдругъ напали. Король разсердился,
Всѣ друзья удалились; враги же сильны и свирѣпы;
Мало добра я надѣлалъ; власть королевскую, разумъ
Всѣхъ его мудрецовъ всегда уважалъ я немного.
Много грѣховъ я надѣлалъ, и все-таки думалъ бѣду я
Отвратить отъ себя. Если бы мнѣ удалося
Только взяться за слово - тогда ужь меня не повѣсятъ;
Я не теряю надежды; авось какъ-нибудь и удастся.
И вотъ съ лѣстницы онъ къ народу взываетъ: "Я вижу
Смерть свою предъ глазами, отъ ней ужь я не избавлюсь.
Я объ одномъ лишь прошу васъ всѣхъ, кто слышитъ меня здѣсь:
Прежде чѣмъ землю оставлю, мнѣ бы хотѣлось предъ вами
Всѣми открыто сказать послѣднюю исповѣдь; всѣмъ вамъ
Чистосердечно признаться во всѣхъ своихъ прегрѣшеньяхъ,
Чтобы другой кто-нибудь не былъ обвиняемъ напрасно
Въ томъ иль другомъ преступленьи, мной въ тихомолку свершенномъ.
Я скрывалъ подъ-конецъ много злодѣйствъ и надѣюсь
На милосердіе................................................"
Многiе сжалились. Говоръ въ тѣсной толпѣ расходился;
Просьба не такъ велика, а жить осталось немного!
И короля попросили. Король наконецъ соизволилъ.
Тутъ почувствовалъ Лисъ въ сердцѣ своемъ облегченье
И надѣяться сталъ. Оправившись, такъ говорилъ онъ:
................................. "Я въ этомъ собраньи
Ни одного не встрѣчаю, кого бы я не обидѣлъ.
Бывши ребенкомъ еще, едва отучившись отъ груди,
Я ужь волненiя страсти сталъ ощущать и водиться
Съ обществомъ малыхъ овечекъ и рѣзвыхъ козлятъ, вокругъ стада
Прытко на волѣ скакавшихъ; меня восхищало блѣянье
Дѣтскаго голоса; вдругъ я пРзывъ на лучшую пищу
Неодолимо обрѣлъ и спозналъ ее скоро.
Разъ укусилъ я ягненка до смерти и крови напился.
Вкусна мнѣ кровь показалась! еще умертвилъ четверыхъ я
Младшихъ козлятъ и ихъ съѣлъ, и далѣе сталъ упражняться -
Не щадилъ ни гусей, ни куръ, ни птицъ и ни утокъ,
Гдѣ бы мнѣ ни попались, и многихъ въ песокъ зарывалъ я,
Коль аппетитъ проходилъ, иль мнѣ ихъ ѣсть не хотѣлось.
"Вотъ еще что приключилось: разъ, зимою, на Рейнѣ
Я познакомился съ волкомъ; добычу онъ караулилъ.
Тотчасъ меня увѣрять сталъ, что въ родствѣ онъ со мною,
Даже и степень родства умѣлъ перечислить по пальцамъ.
Я согласился, и мы другъ съ дрСгомъ союзъ заключили,
И поклялися тогда же всюду быть вмѣстѣ, какъ братья;
Но, къ-сожалѣнiю, дружба эта мнѣ вредъ принесла лишь.
Вмѣстѣ окрестность мы всю обошли. Онъ кралъ все помногу,
Я помалу. Что добывалось, тР общимъ должно бы
Быть по условью, но общимъ у насъ ничто не бывало:
Все онъ дѣлилъ произвольно; никогда половины
Я не имѣлъ отъ него. Да то ли еще испыталъ я!
Если теленка онъ кралъ, вола добывалъ на дорогѣ,
Если его заставалъ я среди изобилья и козу
Только убитую жралъ онъ, козёлъ у него подъ когтями
Недорѣзанный бился, онъ на меня огрызался,
Злился и гналъ меня прочь: ему моя часть приходилась.
И всегда-то со мною такъ поступалъ онъ, большая ль,
Малая ль намъ доставалась добыча. И если случалось
Намъ сообща одолѣть быка, иль корову зарѣзать,
Тотчасъ являлись жена и семь дѣтей его жадныхъ
И на добычу бросались, меня отгоняя отъ пищи.
Хоть бы косточка мнѣ когда доставалась; ужь развѣ
Голая вся, да и то ее обгрызутъ и обгложутъ.
Все сносить я былъ долженъ съ терпѣньемъ! Но, слава Богу,
Голода я не терпѣлъ; тихонько кормился я кладомъ,
Золотомъ и серебромъ, зарытыми мной въ одномъ мѣстѣ;
Тамъ довольно съ меня. Его не свезешь цѣлымъ возомъ,
Если бы даже семь разъ онъ за нимъ возвращался."
И услышалъ король тутъ, что говорилъ онъ о кладѣ,
Наклонился къ нему и молвилъ: "Откуда у васъ онъ?
Кладъ-то? о немъ говорю я." И Лисъ королю отвѣчаетъ:
"Этой тайны не скрою отъ васъ я, и что мнѣ теперь въ ней?
Вѣдь не унесть же съ собою мнѣ всѣхъ вещей драгоцѣнныхъ.
И когда повелите, я все разскажу вамъ по правдѣ;
Пусть же все выйдетъ наружу; за всѣ сокровища мiра,
Право, я бъ не рѣшился дольше скрывать эту тайну,
Ибо кладъ былъ украденъ. Много лицъ сговорилось,
Васъ, государь, умертвить, и еслибъ въ то самое время
Кладъ этотъ не былъ хитро похищенъ, то васъ бы не стало.
Этотъ пунктъ, государь, замѣтьте! Жизнь ваша, корона,
Счастье отъ этого клада зависѣли. А что украденъ
Былъ у отца моего онъ, то въ крайнiя нужды повергло
Бѣднаго старца, повергло въ раннюю смерть и, быть-можетъ,
Въ вѣчныя муки; но въ вашу пользу все сдѣлано было."
И королева въ испугѣ слушала странныя рѣчи,
Темную тайну объ умерщвленьи супруга, о кладѣ,
Объ измѣнѣ, и всемъ, о чемъ говорилъ осужденный.
"Рейнеке, васъ поняла я" вскричала она: "разсудите!
Длинный путь вамъ предстоитъ, очистите душу признаньемъ
Искреннимъ, чистосердечнымъ; скажите намъ сущую правду
И разскажите подробнѣй объ этомъ ужасномъ убійствѣ."
Тутъ король перебилъ: "Молчите всѣ и внимайте!
Рейнеке съ лѣстницы можетъ сойдти и стать ко мнѣ ближе;
Долженъ все я узнать - меня касается это."
Рейнеке, слышавшiй все, утѣшился снова и началъ
Съ лѣстницы тихо сходить къ досадѣ враговъ ненавистныхъ;
И подошелъ къ королю и къ супругѣ его мягкосердой,
Ставшихъ тотчасъ же его допрашивать, кАкъ все случилось.
Тутъ-то готовиться началъ къ новымъ онъ небылицамъ.
Только бы снова мнѣ въ милость къ особамъ царскимъ втереться,
Думалъ онъ такъ: и только бы хитростью мнѣ удалося
Злыхъ враговъ погубить, на казнь меня радостно ведшихъ,
И я спасенъ - и нѣтъ никакихъ ужь опасностей больше.
ДЮ, не шутя, это можетъ мнѣ быть неожиданнымъ счастьемъ;
Только ужь лгать мнѣ прiйдется, какъ я не лгалъ еще сроду.
И королева снова допрашивать Рейнеке стала:
"Вы разскажите подробнѣй, кЮкъ все это дѣло велося?
Правду скажите, признаньемъ очистите душу и совѣсть!"
Рейнеке ей отвѣчалъ: "Съ охотой все разскажу вамъ.
Долженъ же я умереть; спасти меня невозможно.
Такъ зачѣмъ же мнѣ душу обременять понапрасну,
Снискивать вѣчныя муки? то было бъ по-истинѣ глупо.
Лучше во всемъ ужь признаться, даже когда бы, къ-несчастью,
Милыхъ родныхъ и друзей мнѣ обвинять приходилось.
Боже мой! чтС же мнѣ дѣлать! ужасны адскiя муки!"
И королю при этихъ словахъ становилось на сердцѣ
Все тяжелѣй и грустнѣе. Онъ молвилъ: "но правда ли это?"
Рейнеке сталъ отвѣчать съ искусно-притворною миной:
"Правда, я грѣшникъ великiй: но истину вамъ говорю я.
Что же мнѣ пользы вамъ лгать? душу губить понапрасну?
Сами знаете вы, что къ казни меня присудили;
Смерть предъ глазами я вижу и лгать не стану - затѣмъ, что
Ложь ни зломъ ни добромъ теперь уже мнѣ не поможетъ."
Съ трепетомъ Лисъ это молвилъ и, мнилось, сталъ колебаться.
И королева сказала: "Мнѣ жалко его положенье;
Сжальтесь надъ нимъ, государь, помыслите, сколько несчастiй
Послѣ признанья его мы отвратить въ состояньи.
Будемъ же слушать скорѣе разсказъ объ этихъ событьяхъ.
Пусть всѣ замолкнутъ, и онъ публично изложитъ все дѣло."
Тутъ король повелѣлъ - и все собранье замолкло;
Рейнеке началъ: "Если все дѣло желаете знать вы,
Слушайте, что разскажу вамъ. Правда, разсказъ мой безъ всякихъ
Документовъ и грамматъ, но онъ тѣмъ не менѣе вѣренъ;
Я заговоръ обличу вамъ и никого не покрою."