Вотъ вамъ моя келья:
Восемь квадратныхъ футъ. Четыре стѣны изъ тесанаго камня, опирающiяся прямо на плитный полъ, возвышенный на одну ступень противъ корридора.
Направо отъ входной двери нѣчто въ родѣ ниши, представляющей пародiю на альковъ. Туда бросаютъ связку соломы и совершенно увѣрены, что заключенный и отдыхаетъ на ней и спитъ, одѣтый лѣто и зиму въ холщевые пантолоны и затрапезную куртку.
Надо мною, въ видѣ неба, чорный сводъ, кажется стрѣльчатый (если не ошибаюсь), съ котораго толстые слои паутины висятъ, какъ отрепье.
И ни одного окна, ни одной даже отдушины; дверь обита желѣзомъ.
Виноватъ: среди двери, наверху, есть отверстiе въ девять квадратныхъ дюймовъ, съ крестоообразной рѣшоткой, которое на ночь запирается тюремщикомъ.
За кельей довольно длинный корридоръ, освѣщаемый и освѣжаемый узкими отдушниками, вверху стѣны, и разгороженный на разныя отдѣленiя, которыя сообщаются между собою низенькими полукруглыми дверьми; каждое изъ этихъ отдѣленiй представляетъ нѣчто въ родѣ передней для такой кельи какъ моя. Въ эти кельи по приговору тюремнаго директора запираются преступники за наказанiя. Первыя три назначены для осужденныхъ на смерть, потому-что, будучи ближе другихъ къ сторожкѣ, онѣ удобнѣе для надзора.
Эти темницы суть единственные остатки древняго Бисетрскаго замка, построеннаго въ пятнадцатомъ столѣтiи кардиналомъ Винчестеромъ, тѣмъ самымъ, который сжегъ Жанну д'Аркъ. Я слышалъ это отъ любопытныхъ, которые приходили намедни въ мою ложу и смотрѣли на меня издали, какъ на дикаго звѣря въ звѣринцѣ. Тюремщикъ получилъ пять франковъ.
Позабылъ сказать, что день и ночь стоитъ за моей дверью часовой, и что глаза мои, останавливаясь на двери, постоянно встрѣчаютъ его два глаза, всегда пристальные, всегда открытые.
А впрочемъ, они думаютъ, что есть и свѣтъ и воздухъ въ этой каменной коробкѣ.