147 —

ВИЕЪ съ царской персоной и показалъ государю. „Правда

твоя! сказалъ государь; это мон иерсона". Наградилъ

щедро мужика и отпустилъ домой 7).

По Безсонова, конецъ этой сказки наводить

на мысль, что въ нгђкоторыхъ изъ образовъ разсма-

трипемыхъ дТйствительно разум'ђетсн Петръ,

а не царь вообще. Мы думаемъ, что Н'Ьтъ

и кь тавому

Архангельская сказка и итальянская новелла пред-

ставляютъ замгђча.тельную между собою близость; оло-

нецкая сказка о Петргь сохраняетъ одинаковое съ ними

начало, но займъ отклоняется и навонецъ даже со-

всВмъ утрачиваеть сохраняемое въ другихъ

BapiaHTaxb, имевющихъ, однако, отличное начало. Сводя

все это, мы можемъ извлечь схему, по которой по-

строены разсматриваемаго мотива. Крестьянинъ

задаетъ царю загадку, которую царь не можетъ раз-

ревшить, почему крестьянинъ сообщаетъ ему и

Царь съ своей стороны предлагаетъ крестьянину свою

задачу, а узнанную отъ него ставить , на pa3p'hnreHie

своихъ мудрецовъ. Мудрецы, не будучи въ

рВшить сами, узнаютъ p'hIIIeHie отъ крестьянина, во-

торый обогащаетсн на ихъ счетъ и Амь разрВшаетъ

задачу, предложенную ему царемъ. Препирательство

мудрыми вопросами и отвВтами, навь ума-

разума, составлнетъ одинъ изъ наидревн±йшихъ и

распространеннмшихъ эпическихъ мотивовъ, и на

этомъ мотив'ђ основань Ц'Ьлый рядъ довольно разно-

образныхъ ио сказовъ. царя съ

7) Аеанасьевъ. Нар. русск. сказки. Ш, 181.