Уже третий день живут гости.
Сегодня гости плясали очень мало. Разошлись спать рано, и у всех было тяжело на сердце.
А вышло это так.
Сидели гости у очага, поджав под себя ноги, курили трубки, пили густой чай и ели сохатиное мясо. Отец Топки, как хозяин чума, сидел на белой шкуре оленя в самом центре. Мать следила за очагом и старалась, чтобы огонь горел ярче и меньше было бы дыма в чуме. По старому обычаю стали загадывать загадки. Первый загадал хозяин чума:
— Два брата рядом идут, а друг друга не видят?
Не долго думали гости и почти враз отгадали:
— Глаза!
— Без крыльев летит, без голоса, а визжит? — загадал кто-то из темного угла чума.
Отгадал Ника Толсторыб:
— Ветер!
Хитрую загадку загадала бабушка Токма.
— В средине колода, по бокам два озера, а внизу яма?
Все долго думали, а отгадать не могли.
Топка маленький передумал многое, но все не то.
Отгадал дедушка Яр.
— Нос, два глаза и рот!
— Верно, — ответила бабушка.
— А скажите: кому на земле легче всех жить? — загадал загадку Топка маленький.
— Лисице, — ответил быстро Ника Толсторыб, — она самый хитрый зверь!
— Нет, — ответил Топка.
— Медведю, — сказал дедушка Яр, — его все боятся!
— Нет, — ответил Топка.
— Рыбе, — сказала бабушка Токма, — она никогда не боится холода!
— Нет, — ответил Топка.
Так никто и не отгадал. Потребовали разгадку. Топка сказал:
— Человеку: он всех умнее!
— Верно, — сказал дедушка Яр, — но только богатому, а бедному на земле жить хуже, чем зайцу!
Дедушка тяжело вздохнул и рассказал, как погиб его любимый сын Унянга.
«Оленей у нас не было, — начал дедушка Яр, — гоняли чужих оленей и получали за это одно горе. Жили мы тогда в тундре. Приехал в тундру царский начальник. Везти его пришлось моему сыну Унянге. Начальник был со светлыми пуговицами и сильно злой. Все его боялись. Везли день и ночь, не жалели оленей. Ехать было очень трудно. У реки тряхнули сильно олени теплые нарты, в которых сидел начальник в дорогой шубе. Начальник открыл дверки и подозвал Унянгу. Подошел Унянга, а начальник изо всей силы ударил Унянгу по лицу. Сильно больно пришелся удар, на морозе боль страшная бывает. Но Унянга ни слова не сказал. Разве можно начальнику что сказать!
Начальник орет:
— Гони оленей тихо, везешь меня, начальника! Дурак!
Унянга остановил оленей, взял свой острый нож и обрезал кожаные веревки.
— Что остановился? — кричит начальник, — гони оленей быстрее!
А Унянга уже далеко-далеко верхом на олене едет.
Приехал Унянга в чум. Узнали богатые, что бросил Унянга злого начальника в тундре, испугались и поехали искать. Нашли. Приехал начальник, обогрелся, да как заорет:
— Дайте мне виновника!
Собрались все наши люди в чум и стоят, шапки на глаза надвинули. Смотрит злой начальник и узнать не может Унянгу. Рассвирепел еще больше начальник и крикнул:
— Снимите шапки, всех в тюрьму посажу!
Тюрьма самое страшное. Смелый был мой сын Унянга, схватил он лук и наставил стрелу в самое сердце злого начальника.
Испугался начальник, лицо как снег стало, а потом тонким голосом крикнул:
— Вяжите его скорее кожаными веревками! Вяжите!
Но никто не хотел вязать Унянгу.
Уехал злой начальник. Вскоре приехали русские солдаты с ружьями, чтобы схватить Унянгу.
Но поймать Унянгу было трудно: как дикий олень бегал мой сын. Никогда бы его не поймали. Помог проклятый Пальси — Медвежья пасть, он выдал моего сына, а богатые схватили Унянгу, связали и передали солдатам. Не видел я больше своего сына Унянгу. Рассказывали потом, что накинули ему на шею петлю и задавили».
Две крупные слезинки скатились по щекам дедушки Яра и упали на мягкие шкуры. Вечер прошел у гостей скучно.
Топке хотелось плакать.