— Мы спасены! — вскричал Уильдер. — Мы спасены, по крайней мере, на время.
Женщины спрятали свои лица в складках платья, и гувернантка подняла голову только тогда, когда ее спутник дважды повторил, что грозная опасность миновала.
Со всех сторон виднелось безграничное пространство воды.
— На такой хорошей шлюпке и при благоприятном ветре мы можем надеяться достигнуть земли через сутки! — вскричал с жаром Уильдер. — Было время, когда в такой славной шлюпке я бы не колебался проехать вдоль всех берегов Америки.
Была уже глубокая ночь, но положение путешественников, участь которых зависела от погоды, ничем не изменилось. Скоро подул норд-вест, неся с собою суровый холод со стороны Канады.
— А, я узнаю тебя! — прошептал Уильдер, когда первый порыв ветра ударил в его паруса и закачал лодку. — Я узнаю тебя по этому запаху пресной воды. Истощи свои силы на озерах и не приходи сюда, чтоб задерживать утомленного моряка и удлинять тяжелый переход из-за твоего упрямого бешенства.
— Что вы говорите? — спросила Гертруда.
— Спите, мисс, — ответил он таким тоном, словно ему было неприятно, что его прервали в такой момент.
— Какая-нибудь новая опасность? — спросила молодая девушка. — Не бойтесь сказать мне, что нас ожидает самое ужасное. Я чувствую, что ветер усилился.
— А вы знаете, куда идет шлюпка?
— К земле, я думаю.
— Если мы пойдем в этом направлении, нам надо переплыть весь Атлантический океан, прежде чем мы увидим землю.
Гертруда ничего не ответила и умолкла.
Но шум воды и ветра скоро привлек взоры всех трех женщин к Уильдеру.
— Что вы думаете о нашем положении? — спросила мистрис Уиллис Уильдера, пристально смотря на него.
— Мы можем еще надеяться держаться пути кораблей, имеющих сообщение с большими северными портами.
— Что я вижу там? — вдруг вскричала негритянка Кассандра, большие черные глаза которой без всякого беспокойства, только с любопытством всматривались в горизонт. — Мне кажется, я вижу на воде большую рыбу.
— Это шлюпка! — вскричал Уильдер, вспрыгнув на скамейку, чтобы рассмотреть темный предмет, который колыхался на волнах в сотне метров от того места, где была их шлюпка.
— Гоэ! Го! Шлюпка! К нам! Эй! Го! Шлюпка! К нам!
В эту минуту свист ветра раздался в его ушах, но ни один человеческий голос не донесся со шлюпки.
Темный предмет приближался. Вдруг негритянка испустила пронзительный крик, оставив руль, который незадолго перед тем передал ей Уильдер, и, упав на колени, закрыла лицо обеими руками.
Уильдер инстинктивно поглядел, куда взглянула она, и увидел полуодетый, обезображенный труп, плывший среди пены.
На вершине волны он как-будто остановился на мгновение, его волосы бились по воде, потом мертвое тело скользнуло мимо шлюпки, поднялось на волну и исчезло.
Не только Уильдер, но и Гертруда, и мистрис Уиллис сразу узнали черты Найтгеда.
— Их шлюпка была слишком нагружена, — произнес Уильдер.
— Вы думаете, что никто не спасся? — спросила мистрис Уиллис невнятным голосом.
— Никто. Эта лодка и то, что на ней, — все, что осталось от «Королевской Каролины».
— Неужели нельзя было предвидеть этой катастрофы? — продолжала гувернантка, пристально смотря в лицо Уильдера.
— Конечно, нет.
— А разве опасность, на которую вы так часто и так таинственно делали намеки, не имеет никакого отношения к тому, что произошло с нами?
— Никакого.
— И она прошла с переменою нашего положения?
— Надеюсь.
— Смотрите! — прервала Гертруда; порывисто опираясь на плечо Уильдера.
— Это корабль! — вскричала радостно гувернантка.
В самом деле, на расстоянии мили можно было заметить корабль, грациозно и свободно покачивавшийся на волнах, с которыми лодка боролась с такими усилиями. Корабль нес только один парус
Уильдер сохранял мрачный и беспокойный вид.
— Теперь, — сказала ему мистрис Уиллис, пожимая его руки, — мы можем надеяться на наше спасение, и тогда, мужественный и благородный молодой человек, мы будем иметь случай доказать вам, какую цену мы придаем вашим услугам.
— Может-быть, не так легко достигнуть этого корабля, как вам кажется. Ураган может помешать нам. Теперь же ветер не таков, чтобы привести нас к нему.
— Они нас видят, они ждут нас!
— Нет, нет, на наше счастье, нас еще не видят. Эти тряпки наших парусов смешиваются с пеной. Они принимают нас за чайку.
— На наше счастье?! — вскричала Гертруда, с удивлением смотря на Уильдера.
— Разве я сказал это? Я ошибся в выражении. Это военный корабль.
— Может-быть, королевский крейсер? Тогда еще больше оснований надеяться на хороший прием. Дайте какой-нибудь сигнал.
— Вы забываете, что у этих берегов часто встречаются враги.
— Я не боюсь благородного врага. Даже пират не отказал бы в приюте женщинам, находящимся в таком отчаянном положении.
Глубокое и продолжительное молчание наступило после этих слов.
— Мы можем стать в положение, которое предоставит нам свободу дальнейших движений, — произнес, наконец, Уильдер.
Его спутницы не знали, что отвечать. Мистрис Уиллис до такой степени была поражена холодностью, с которой Уильдер принимал спасение, что она старалась найти этому какую-нибудь причину и не задавала бесполезных вопросов. Гертруда была удивлена поведением Уильдера, но верила, что, должно-быть, у него есть достаточные основания. Одна Кассандра не сдалась так легко. Она схватила багор, прикрепила к нему незаметно от Уильдера кусок полотна, спасенный при крушении, и минуту или две высоко держала его. Но при виде мрачного, угрожающего лица Уильдера она поторопилась опустить сигнал.
Вслед за этим облако дыма окутало борт корабля, и раздался пушечный выстрел, звук которого был ослаблен встречным ветром.
— Слишком поздно колебаться, — произнесла мистрис Уиллис. — Кто бы ни был этот корабль, друг или враг, нас увидели.
Уильдер ничего не ответил, но продолжал следить за всеми движениями корабля.
— Слишком поздно! — прошептал он, направляя шлюпку к кораблю.
На палубе корабля стоял энергичный человек, отдавая матросам необходимые приказания. Полные волнения и тревоги, Гертруда и мистрис Уиллис были приняты на борт. Уильдер и негритянка следовали за ними, а шлюпка, как лишняя тяжесть, была оставлена на волю волн.
Тогда двадцать матросов влезли на снасти, ставя паруса один за другим, и когда все они были развернуты, корабль полетел с быстротою птицы.