Мясо

I

Почти все время дул порывистый ветер, и Хват Беллью с трудом шел по берегу навстречу ему. Занимался мглистый рассвет, и в полутьме путники нагружали лодки драгоценным багажом, который удалось перенести через Чилькут. Лодок Я было штук десять; это были неуклюжие самодельные лодки, неумело сколоченные из наспех срубленных и распиленных вручную зеленых сосен. Я Одна из лодок, уже нагруженная, отходила от Я берега, и Кит остановился поглядеть.

Ветер, благоприятный на середине озера, здесь дул прямо на берег, поднимая сильное волнение в прибрежной полосе. Люди с отъезжающей лодки хлюпали по воде высокими непромокаемыми сапогами, изо всех сил стараясь столкнуть лодку на более глубокое место. Они дважды принимались за дело. Дважды они садились в лодку и пытались грести на середину, но оба раза их снова относило на берег, и лодка садилась на мель. Кит заметил, что пена на бортах лодки быстро превращается в лед. Третья попытка была более удачна. Людям пришлось итти по пояс в воде, но лодка тронулась в путь. С трудом поднимая тяжелые весла, гребцы медленно удалялись от берега. Они поставили парус из одеял, но порывом ветра его сорвало, и лодка в третий раз была вынесена на покрывающийся льдом берег.

Кит усмехнулся и пошел дальше. Ему предстояло то же, потому что в своей новой роли слуги он должен был через несколько часов отчалить на такой же лодке от этого самого берега.

Всюду безустали работали люди, работали изо всех сил, потому что наступающая зима ставила перед каждым вопрос: успеет ли он перебраться через многочисленные озера, прежде чем они покроются льдом? Однако, подойдя к палатке господ Спрага и Стайна, Кит не обнаружил ни каких приготовлений к отплытию.

У огня, под защитой брезента, покуривая папиросу, подобрав под себя ноги, сидел маленький толстенький человечек.

— Добрый день! — сказал он. — Вы — новый слуга мистера Спрага?

Кит заметил, что толстяк слегка подмигнул ему глазом и слова «мистер» и «слуга» произнес с ударением. Кит кивнул головой.

— А я — слуга доктора Стайна, — объявил коротенький человечек. — Во мне пять футов два дюйма росту, и зовут меня Малыш, Джек-Малыш, краткости ради. А то еще Джонни-на-все-руки.

Кит пожал ему руку.

— Воспитывались на медвежатине? — осведомился Кит.

— Еще бы, — ответил Джек, — но сначала я питался молоком буйволов, насколько помню. Присаживайтесь и закусите. Хозяева еще дрыхнут.

Несмотря на то, что Кит уже позавтракал, он уселся под брезент и с большим удовольствием позавтракал вторично. Изнуренный тяжелым мно понедельным трудом, Кит приобрел волчий аппетит. Он мог есть что угодно, сколько угодно, и знать не знал, что такое несварение желудка. Малыш оказался болтливым, но пессимистически настроенным парнем. Он дал хозяевам очень нелестную характеристику и предсказывал экспедиции мрачное будущее. Томас Стэнли Спраг — подающий надежды горный инженер, сын миллионера. Доктор Адольф Стайн тоже сын богатого отца. По протекции своих отцов, оба получили субсидию от одного синдиката по эксплоатации Клондайка.

— Оба они — денежные мешки, — говорил Малыш. — Когда они высадились в Дайе, цена за переноску была семьдесят центов, а индейцев — ни одного. Там были настоящие рудокопы из Восточного Орегона, и им удалось подрядить индейцев по семьдесят центов за фунт. Индейцы Уже нагрузились — три тысячи фунтов поклажи в ремнях, — а тут явились Спраг и Стайн. Они предлагали индейцам восемьдесят центов, потом Девяносто, а когда дошло до доллара за фунт, индейцы бросили рудокопов и нанялись к Спрагу и Стайну. И вот Спраг и Стайн уже на озерах хотя это и обошлось им в три тысячи долларов, а орегонские рудокопы все еще сидят на дайском берегу. Теперь засели до будущего года!

Да, наши хозяева мастера сорить деньгами, на других людей им наплевать! Знаете, что они выкинули на озере Линдермана? Плотники как раз кончали лодку, которую они подрядились сколотить путешественникам из Сан-Франциско за шестьсот долларов, Спраг и Стайн отвалили плотникам тысячу, и плотники, не долго думая расторгли контракт. Лодка отличная, но каково тем молодцам из Сан-Франциско? Сели со свои багажом и ни с места. Застряли до будущего года.

Выпейте еще кофе, и поверьте мне на слово, что я ни за что не связался бы с таким народом если бы меня не тянуло в Клондайк! У них совести ни на грош! С мертвеца саван снимут если им понадобится! А что, вы подписали контракт?

— Нет.

— В таком случае, мне вас жаль, приятель. В здешних местах нет продовольствия, и они бросят вас на произвол судьбы, как только мы доберемся до Даусона. Зимою здесь будет голод.

— Но мы сговорились… — начал Кит.

— На словах! — оборвал Малыш. — А слова для них ничего не стоят, вы им одно, они вам другое. Ну, да ладно! Как вас зовут, приятель?

— Хват, — сказал Кит.

— Ну, Хват, закабалят они вас, с вашим словесным контрактом. Деньгами сорить умеют, а ни работать, ни встать во-время не в состоянии. Давно уже пора отправляться в дорогу, а они все еще дрыхнут! А мы за них работай! Теперь скоро заорут — подай им кофе — в кровать, заметьте, а ведь не маленькие. Вы умеете грести или править? Я ковбой И старатель, а на воде бывать не доводилось, да и хозяева наши ни бельмеса не смыслят. А вы?

— Где там, — сказал Кит. Новый порыв ветра осыпал его снегом, и он глубже залез под брезент. — Катался на лодке, когда был мальчишкой. Да мы с вами научимся.

Угол брезента приподняло ветром, и за шиворот Малышу насыпалась целая горсть снегу.

— Мы-то научимся, — сердито проворчал Малыш. — Еще бы. Тут и младенец научится. А только, держу пари, сегодня мы в путь не тронемся.

В восемь часов из палатки потребовали кофе, а: в девять хозяева встали с постелей.

— Эге! — сказал Спраг, краснощекий, упитанный молодой человек лет двадцати пяти. — Пора в дорогу, Малыш. Вы и… — он бросил вопросительный взгляд на Кита. — Я вчера не расслышал, как вас зовут.

— Хват.

— Так вот, Малыш и мистер Хват, я рекомендую вам заняться нагрузкой лодки.

— Просто Хват, без «мистера»! — Сказал Кит.

Спраг кивнул и в сопровождении доктора Стайна, худого и болезненного молодого человека, начал медленно прохаживаться между палаток.

Малыш многозначительно подмигнул Киту.

— Больше полутора тонн багажа, а они палец о палец не ударят! Вот увидите.

— Они вам платят, чтобы мы за них работали весело, отозвался Кит, — и я думаю, пора начинать.

Перенести на плечах тысячу фунтов на сотню шагов — вообще не легкое дело, а во время метели, когда тяжелые резиновые сапоги увязают в снежных сугробах — убийственный труд. Надо было сложить палатку и упаковать кухонные принадлежности. Затем принялись грузить лодку. Лодку, по мере нагрузки, нужно было отпихивать все дальше и дальше от берега, на более глубокое место, и таким образом, расстояние, которое грузчикам приходилось переходить в брод, с каждым разом все увеличивалось. К часу дня работа была окончена, и Кит ослабел от голода, несмотря на то, что сегодня позавтракал дважды. У него дрожали колени. Малыш чувствовал себя не лучше. Он произвел ревизию горшков и кастрюль и в одной из кастрюль нашел холодные бобы, перемешанные с большими кусками грудинки. Ложка была одна на двоих, — с длиннейшей ручкой, и едоки поочереди запускали ее в кастрюлю. Кит был совершенно убежден, что в жизни не пробовал ничего вкуснее.

— Честью клянусь, — с полным ртом пробормотал Кит, — я только в пути узнал, что такое настоящий аппетит.

Спраг и Стайн явились в самый разгар этого приятного занятия.

— В чем дело? — спросил Спраг недовольным голосом. — Выедем мы когда-нибудь или нет?

Вместо ответа Малыш зачерпнул ложкой бобы, облизал ее и передал Киту. Едоки не промолвили ни единого слова, пока кастрюля не была вылизана дочиста.

— Ну да, мы тут бездельничали, — сказал Малыш, утирая ладонью рот. — Баклуши били. И, конечно, вам нечего есть. И все это я виноват.

— Мы уж позавтракали в одной из палаток, у наших друзей, — поспешно проговорил Стайн.

— Так я и знал! — буркнул Малыш.

— Теперь вы уже наелись, можно и отправляться! — потребовал Спраг.

— Лодка на воде, — ответил Малыш. — Лодка нагружена. Чего же, по-вашему, еще нехватает, чтобы отправиться в путь?

— Сесть в лодку и оттолкнуться от берега. Идем.

Хозяева уселись, а Кит и Малыш начали толкать лодку вперед. Когда вода стала заливать им за отвороты; высоких сапог, они вскочили в лодку. Хозяева не умели грести, а потому лодку сразу вынесло обратно на берег. Раз десять повторялось одно и то же. Кит и Малыш выбились из сил.

Малыш, проклиная весь мир, уселся на корме и положил за щеку табачную жвачку. Кит вычерпал воду из лодки, а хозяева перекидывались сердитыми фразами.

— Если вы будете меня слушать, я попробую отчалить, — сказал, наконец, Спраг.

Но благому намерению его не суждено было осуществиться. Не успел Спраг перекинуть ногу за борт лодки, как волна окатила его с головы до ног.

— Надо поставить палатку и разложить костер, — воскликнул мокрый Спраг, когда лодку снова выбросило на берег. — Я замерз.

— Сырости испугался, — насмешливо сказал Стайн. — Сколько людей отъехало сегодня с этого самого места — они еще и не так промокли, как вы. Я берусь отчалить.

На этот раз вымок он и, стуча зубами, потребовал, чтобы немедленно был разведен костер.

Стоит ли обращать внимание на легкий душ? — издавался Спраг. — Едем!

— Малыш, выньте из лодки сак с моим бельем и разведите костер! — приказал Стайн.

— Малыш, не смейте разгружать лодку! — воскликнул Спраг.

Малыш перевел взгляд с одного хозяина на Другого, сплюнул, но не двинулся с места.

— Он служит у меня и обязан слушаться меня, а не вас! — крикнул Стайн. — Малыш, вынесите Да берег мой сак!

Малыш исполнил приказание, а Спраг остался сидеть в лодке, хотя его трясло от холода.

Не получая никаких распоряжений Кит с удовольствием отдыхал.

— Когда капитаны ссорятся — лодка стоит, — проговорил Кит, как будто про себя.

— Что вы сказали? — спросил Спраг.

— Я говорю сам с собой, такая у меня привычка, — ответил Кит.

Хозяин наградил его суровым взглядом и надувшись, просидел в лодке еще несколько минут. Потом он сдался.

— Выньте из лодки мой сак, — распорядился он, — и займитесь, пожалуйста, костром; мы остаемся до утра.

II

Настало утро, а ветер не утих. Озеро Линдермана имело вид узкого, черного ущелья, затопленного водой. В узкой воронке ущелья ветер дул порывами, и то усиливался, то ослабевал, вращаясь в обыкновенный бриз.

— Если вы хорошенько подтолкнете, я, пожалуй, сумею отчалить, — сказал Кит, когда все было готово к отплытию.

— Что вы в этом смыслите? — накинулся на него Стайн.

— Там видно будет! — ответил Кит и замолчал.

Кит впервые в жизни нанялся в услужение, но он быстро усвоил правила дисциплины. Покорно и весело он принимал участие в тщетных попытках сдвинуться с места.

— Как вы думаете приняться за дело? — задыхаясь спросил, наконец, Спраг.

— Сяду и передохну хорошенько, а когда настанет затишье, мы с Малышом двинем ее как следует.

Как ни проста была эта мысль, но все же Кит первый набрел на нее, и план удался сразу. Пловцы поставили парус из одеял, и лодка помчалась по озеру. Стайн и Спраг мигом повеселели. Малыш, несмотря на свой хронический пессимизм, в сущности говоря, был человеком веселым, а Кит чувствовал себя слишком заинтересованным всем происходящим, чтобы скучать. С четверть часа Спраг сидел на руле и выбивался из сил, а потом умоляюще взглянул на Кита… Кит сменил его.

— Я чуть руки себе не обломал, — извиняющимся голосом пробормотал Спраг.

— Вы, наверное, никогда не пробовали медвежатины? — сочувственно осведомился Кит.

— Что вы хотите этим сказать?

— О, ровно ничего, просто полюбопытствовал.

Но за спиною хозяина Кит встретил одобрительную улыбку Малыша, который понял его шутку.

Кит обнаружил такие блестящие способности, управляя лодкой, что молодые люди, боявшиеся работы, как огня, произвели его в рулевые. Малыш с радостью взвалил это дело на товарища, а сам занялся стряпней.

Между озерами Линдерман и Беннет был волок в несколько миль. Оставив в лодке лишь самый легкий груз, Кит и Малыш переправили ее на озеро Беннет по узкому, но быстрому протоку, соединяющему оба озера, и тут Кит приобрел много познаний в судоходном деле. Когда дело дошло до переноски багажа, Спраг и Стайн исчезли, и Кит с Малышом, ценою нечеловеческих Усилий, в два дня перетащили его. Такова была печальная история многих последующих дней: Кит и, Малыш изнемогали под тяжестью клади, а хозяева шли налегке и вдобавок требовали, чтобы им угождали.

Арктическая зима приближалась и сковывала все железом, а путники продвигались вперед медленно тратя много дней попусту. В проливе Ветрос Стайн деспотически отставил Кита от руля и взялся управлять лодкой сам; и через час посадил лодку на мель у подветренного берега, где бешено бушевали волны. Два дня были потеряны на починку лодки, а когда, на третий день утром, хозяева и работники вышли на берег, на корме и на носу красовалась сделанная углем надпись: Чечако.

Кит улыбнулся, оценив удачное применение ненавистного слова.

— Я, конечно, умею читать и писать и знаю, что чечако … значит новичок, но я не настолько образован, чтобы написать такое трудное слово, — ответил Малыш на обвинения Стайна.

Раздраженные Стайн и Спраг злобно посмотрели на Кита. Кит промолчал о том, что прошлой ночью Малыш упросил его показать, как пишется это слово.

— Здорово они рассердились: это для них еще обиднее вашей медвежатины! — радостно говорил Малыш.

Кит усмехнулся. С каждым днем открывая в себе новые силы и способности, он все глубже проникался презрением к хозяевам. Они не только раздражали его, но и внушали ему отвращение. Сам он отведал медвежатины, и она пришлась ему по вкусу, они же пытались отбить у него всякую охоту к этой еде. Он благодарил бога, что бог создал его непохожим на них. Его нелюбовь к ним порою доходила до ненависти. Хозяева раздражали Кита не столько своими вечными придирками, сколько своей беспомощностью. Старый Исаак Беллью и суровый закал всех его предков теперь помогал ему.

— Малыш, — сказал он однажды, во время одной из обычных задержек, — я испытываю большое желание стукнуть их веслом по башке и выбросить за борт.

— Правильно! — согласился Малыш. — Где уж им есть медвежатину! Рыбу им есть, а не мясо, вонючкам этаким!

III

Появились первые пороги, сначала Сундук, потом на несколько миль ниже — Белая Лошадь. Сундук недаром так назывался. Это был закрытый ящик, настоящая западня. Выбраться из него не было никакой возможности, только через пороги. По обеим сторонам скалы поднимались отвесными стенами. Русло реки сужалось здесь, и вода, как бешеная, с неистовым ревом мчалась через узкий проход, вздуваясь посередине реки футов на восемь выше, чем у скалистых берегов. Вздувшиеся воды реки увенчивали высокие гребни волн, которые бурлили, переливаясь через пороги. Ящик пользовался дурной славой: он собирал богатую дань человеческих жертв с проезжающих золотоискателей.

Высадившись на крутом берегу, где уже собралось около двадцати нерешительно выжидающих лодок, Кит и его спутники отправились посмотреть на пороги. Они подползли к краю и взглянули вниз на крутящийся водоворот. Спраг отшатнулся.

— Боже мой! — закричал он. — Да тут не выплывешь!

Малыш многозначительно толкнул Кита локтем и прошептал:

— Трусы несчастные! Бьюсь об заклад, что сдрейфят!

Кит не слушал его. Во время путешествия по воде он познал неподатливость безжалостной и коварной стихии. Ему захотелось помериться с ней силами.

— Нам нужно будет держаться гребня на середине реки, — сказал он. — Если мы соскользнем с него, лодка налетит на скалы…

— И мы даже не узнаем, обо что расшиблись, — докончил Малыш, — Умеете плавать, Хват?

— Если случится беда, лучше уж не уметь плавать — один конец!

— Я тоже так думаю, — мрачно проговорил какой-то незнакомец, стоявший рядом с Китом на скале и смотревший на пороги. — Хотелось бы мне поскорее миновать пороги!

— А я и за деньги не пропустил бы такого случая! — оказал Кит.

Он говорил искренно, но в то же время ему хотелось подбодрить незнакомца. Постаяв немного, Кит направился к лодке.

— Хотите попытаться? — спросил незнакомец.

Кит кивнул головой.

— А у меня нехватает духу. Я тут торчу уже-много часов. Чем дольше я смотрю на реку, тем больше чувствую страху. Гребец я плохой, а со мною жена и маленький племянник. Бели вам удастся благополучно переправиться, не поможете ли вы и мне?

Кит вопросительно взглянул на Малыша. Малыш молчал.

— С ним жена! — сказал Кит. Он не ошибся в своем товарище.

— Ладно! — согласился Малыш. — Я и сам думал, что нужно помочь человеку.

Малыш и Кит заторопились, но Стайн и Спраг не двинулись с места.

— Доброго пути, Хват! — крикнул Спраг. — Я… — он замялся, — я… останусь здесь… посмотрю, как вы справитесь.

— Нам нужно три человека: двое на веслах и один на руле! — твердо сказал Кит.

Спраг посмотрел на Стайна.

— Никуда я не поеду, — сказал Стайн. — Я тоже останусь посмотреть. — этого я не боюсь.

— А кто боится? — запальчиво крикнул Спраг.

Стайн ответил в том же духе, и загорелась перебранка. Кит с Малышом ушли одни.

— Обойдемся без них! — сказал Кит. — Ты будешь грести, а я сяду на руль. Греби напрямик и больше никаких! Там на воде такой шум, что ты не услышишь моего голоса, а поэтому помни — держать прямо!

Они отчалили и вышли на середину реки. С порогов доносился грохот. Река спокойно вливалась в ущелье, гладкая, как расплавленное стекло, и тут, когда лодка очутилась между черными скалами, Малыш заложил за щеку жвачку и налег на весла. У порогов лодка запрыгала по гребням волн, и гребцы были оглушены бешеным ревом клокочущих вод, который удваивало эхо ущелья. Путников окатило холодной клубящейся пеной. Сквозь туман Кит едва различал Малыша, который сидел на носу. За две минуты лодка проплыла три четверти мили, и пловцы благополучно причалили к низкому песчаному берегу.

Малыш выплюнул жвачку — во время опасности он забыл отплевываться — и восторженно заговорил:

— Вот она медвежатина! Самая настоящая медвежатина! Признаюсь тебе, Хват, по секрету, что перед отправлением я трусил, как чорт. А теперь я за медвежатину! Идем, переправим другую лодку!

Возвращаясь по берегу к лодкам, они издали завидели хозяев, которые созерцали их сверху.

— Вот они, рыбоеды, — сказал Малыш. — Заткни нос!

IV

Переправив через ущелье лодку Брэка, — так звали незнакомца, — Кит и Малыш познакомились с его женой, худенькой женщиной, похожей на девочку. В ее синих глазах блестели слезы. Брэк сделал попытку сунуть пятьдесят долларов Киту, потом предлагал их Малышу.

— Чудак человек! — ответил Малыш. — Я приехал в эти места, чтобы выколачивать деньгу из земли, а не из товарищей-старателей.

Брэк порылся на дне челнока и вытащил большую, оплетенную соломой, бутыль виски. Малыш потянулся было к бутылке, но вдруг отдернул руку и покачал головой.

— Нет, впереди у нас проклятая Белая Лошадь, — сказал он, — а все говорят, что она по хуже Сундука. Сейчас, пожалуй, не стоит и прикладываться!

Проехав по реке еще несколько миль, все четверо снова сошли на берег, чтобы посмотреть на пороги. Река, представлявшая из себя целый ряд порогов, отклонялась в этом месте к правому берегу, прегражденная каменной грядой. Масса воды бросалась в узкий проход, между грядой и берегом, и вздымалась огромными валами, белыми и неистовыми. Это и была страшная Грива Белой Лошади, которая собирала богатую дань мертвецами. С одной стороны Гривы кружилась и засасывала воронка омута; с другой — был огромный водоворот. Объехать Гриву было невозможно.

— Да, это почище Сундука, — сказал Малыш.

Как раз в это время чья-то лодка подплывала к порогам. Лодка была большая, футов тридцать в длину, тяжело нагруженная багажом, в ней сидело шестеро. Лодка еще не достигла Гривы, но волны неистово бросали ее то вверх, то вниз; клокочущая пена и тучи брызг порою скрывали ее из виду.

Малыш взглянул исподлобья на Кита.

— Она еще не добралась до порогов, а уже чуть-чуть не затонула… Гребцы налегают на весла! Теперь — пороги… Ох! Пошла ко дну! Нет, вынырнула!

Между пенистыми гребнями волн большая лодка скрылась из вида. Через минуту лодка снова вынырнула на поверхность, в самой середине Гривы. К великому удивлению Кита, явственно видна была даже килевая часть лодки. Казалось, будто лодка висит в воздухе, пятеро гребцов неподвижно сидели На скамьях, а шестой во весь рост стоял на корме у руля. Затем лодка снова нырнула в пучину и исчезла из глаз. Трижды лодка ныряла в пучину, и вдруг наблюдавшие с берега увидели, что нос ее попал в водоворот ниже Гривы. Рулевой всей тяжестью налег на руль, пытаясь повернуть его, потом сдался, и лодка закружилась в водовороте.

Трижды пронеслась она по кругу, каждый раз так близко от скалы, на которой стояли Кит и Малыш, что они легко могли бы прыгнуть в лодку. Рулевой — мужчина с рыжим пухом на подбородке — сделал им рукой какой-то знак. Единственный путь из водоворота лежал через Гриву. Вероятно, у рулевого закружилась голова и потому, когда лодку внезапно бросило в быстрое течение Гривы, он не успел быстро выпрямить направление. Потом было уже поздно. То ныряя, то подскакивая на волнах, лодка помчалась вперед, уносимая бешеным течением Гривы, и ее втянуло в воронку. Через минуту на расстоянии нескольких сот футов от воронки всплыли на поверхность ящики и мешки. Затем показалось днище лодки и замелькали в воде головы шестерых людей. Двоим удалось выбраться на берег, а четверых засосала воронка. Доски, тюки, ящики скрылись за поворотом реки.

Наступило долгое молчание. Первым заговорил Малыш.

— Пойдем! — сказал он. — Нужно и нам попытать счастья. Если я сейчас не решусь на это, я просто струшу и сбегу!

— Что ж, рискнем! — ухмыльнулся Кит.

— Хотите заслужить свое прозвище? — сказал Малыш. — Идете? — спросил он, обращаясь к хозяевам.

Ответа не последовало. Вероятно, рев порогов заглушил вопрос Малыша.

Малыш и Кит, по колено в снегу, спустились к Порогам и столкнули лодку. Кит оказался во власти двух чувств: пример товарища придавал ему мужества, но, с другой стороны, ему придавало мужества сознание, что старому Исааку Беллью и другим его предкам приходилось не легче в их победоносном шествии на запад. Что сделали они, то может сделать и он! Перед ним былой мясо, настоящее мясо, и он только теперь понял, что такое мясо доступно лишь настоящим людям.

Кит кивнул Малышу и, изо всей силы налегая на руль, новел лодку через порог.

Через несколько минут мокрый до нитки Малыш, причалив к берегу ниже Белой Лошади и выплевывая жвачку, пожимал своему товарищу руку:

— Мясо! мясо! — ликовал Малыш. — Мы едим его сырым! Мы живьем пожираем его!

На берегу они встретили Брэка. Его жена стояла поодаль. Кит пожал Брэку руку.

— Боюсь, ваша лодка здесь не пройдет, — сказал Кит. — Она меньше нашей и, кажется, очень валкая.

Брэк вытащил из кармана пачку кредиток.

— Каждому из вас дам по сотне, если вы переправите лодку.

Кит еще раз взглянул на пенистую Гриву Белой Лошади. Спускались долгие ясные сумерки, воздух холодел, и берега окутывала суровая мгла.

— Не в этом дело! — сказал Малыш. — Спрячьте ваши деньги. Мы их не возьмем. Но мой товарищ собаку съел в гребле, и если он говорит, что ваша лодка не годится, значит так — оно и есть.

Кит, в подтверждение этих слов, кивнул головой, но тут взгляд его случайно упал на миссис Брэк. Она в упор смотрела на него, и Кит прочел в ее глазах мольбу. Малыш тоже заметил умоляющие глаза Миссис Брак. Товарищи смущенно переглянулись. Побуждаемые общим чувством, они кивнули друг другу и направились к порогам. Но не успели они пройти и сотни ярдов, как навстречу им попались Стайн и Спраг.

— Куда вы? — спросил Спраг.

— Переправить еще одну лодку, — отвечал Малыш.

— Нет, не надо, уже темнеет. Вы оба ступайте готовить нам ужин.

Возмущение Кита было так велико, что он не сказал ни слова.

— С ним жена! — сказал Малыш.

— Это его дело, — ответил Стайн.

— А также — мое и Хвата! — сказал Малыш.

— А я вам запрещаю! — грубо крикнул Спраг.

— Хват, еще один шаг, и вы уволены.

— Ни с места, Малыш! — прибавил Стайн.

— Куда вы без нас годитесь? — крикнул в ответ Малыш. — Как вы доставите вашу несчастную лодку в Даусон? Кто будет подавать вам кофе в постель и делать вам маникюр? Идем, Хват. Рассчитать нас они не посмеют. Контракт подписан, и, если они нас рассчитают, им придется даром кормить нас всю зиму.

Не успели они спустить лодку Брака на воду и отъехать от берега, как волны стали перехлестывать за борт. Это были невысокие волны, предвестники того, что ожидало пловцов впереди. Малыш откусил жвачку и весело взглянул на Кита; Кит почувствовал неожиданный прилив нежности к этому человеку, который не умел плавать и все-таки не отступил перед опасностью.

Пороги клокотали все сильней, и тучи брызг окружили лодку. В надвигающихся сумерках перед Китом мелькнула Грива и изгиб вливающегося в нее протока. Кит испытал глубокое удовлетворение, когда ему удалось ввести лодку в бурлящую Гриву по самой се середине. В следующую минуту лодка запрыгала на волнах, то ныряя, то выскакивая на гребни волн, и Кит изо всех сил налегал на руль. Он уже ничего не мог разглядеть в облаке водяной пыли и желал только одного: чтобы дядя видел его в эту минуту. Мокрые насквозь, задыхаясь, они вынырнули ниже Гривы; лодка была полна воды, и легкий багаж плавал на поверхности. Малыш сделал несколько осторожных взмахов веслами — в водовороте лодку подхватило течением, и она мягко толкнулась о берег. С высокого берега на них смотрела миссис Брэк. Мольба ее была услышана, и слезы струились у нее по щекам.

— Вы обязаны взять деньги, обязаны! — кричал им Брэк.

Малыш вскочил, лодка накренилась под ним, и он шлепнулся в воду.

— К чорту деньги! — заорал Малыш. — Давайте сюда виски! Теперь все уже кончено, и я боюсь простудиться.

V

На следующее утро, как и всегда, лодка Спрага и Стайна отчалила одной из последних. Брэка на берегу уже не было. Хотя он был неопытным гребцом и вся его команда состояла из жены и племянника, он разобрал палатку, нагрузил свою лодку и с расветом пустился в путь. Но Стайн и Спраг не торопились, они не хотели понять, что озеро может замерзнуть в любую минуту. Они отлынивали от дела, придирались к Малышу и Киту и всячески мешали им работать.

— Я теряю всякое уважение к господу-богу! — богохульствовал Малыш, выражая этим свое отвращение. — Промахнулся же он. Сотворил этакую мразь в человеческом образе.

— Ну, ты во всяком случае настоящий товар, — смеясь, отвечал Кит.

— Так, значит, меня он смастерил на совесть? — отшучивался Малыш, чтобы как-нибудь замять комплимент.

Теперь путь лежал через озеро Ле-Барж. Течения здесь почти не было, и, если не дул попутный ветер, сорок верст приходилось итти на веслах. Но пора попутных ветров миновала, и ледяной шторм с севера бил путешественникам прямо в лицо. Поднялось сильное волнение, было почти невозможно грести. К довершению всего пошел снег. Весла, погруженные в воду, покрывались слоем льда, и одному из гребцов приходилось обрубать лед топором.

Вынужденные взяться за весла, Спраг и Стайн делали вид, будто гребут. Кит хорошо знал, что значит налегать на весла всерьез, и он отлично видел, что хозяева не прилагают к гребле ни малейшего усилия и только окунают весла в воду.

Через три часа Спраг бросил весло на дно лодки и заявил, что они должны вернуться в устье реки на ночлег. Стайн поддержал его, и, таким образом, все труды пошли насмарку. На второй и третий день повторились те же бесплодные попытки. В устье реки собралась целая флотилия, лодок в двести. Каждый день с порогов прибывало сорок-пятьдесят новых лодок, и только двум или трем из них удавалось добраться до северо-западного берега, не возвращаясь к устью. Кое-где озеро стало затягиваться льдом. Озеро должно было замерзнуть в самые ближайшие дни.

— Не будь они такие слизняки, мы легко перемахнули бы на тот берег, — сказал Кит Малышу вечером третьего дня, когда они сушили у огня промокшие насквозь мокассины.

— Сегодня уже были бы там, если бы они не повернули обратно. Стоило поработать еще какой-нибудь час, и мы добрались бы до западного берега. Наши хозяева — прямо младенцы в лесу.

— Правильно, — согласился Малыш; он повертывал мокассин над огнем и соображал что-то. — Послушай, Хват. До Даусона осталось около сотни миль. Если мы не желаем примерзнуть к озеру, нужно предпринять что-нибудь.

Кит взглянул на товарища и ничего не ответил.

— Связались мы с этими младенцами! — продолжал Малыш. — Сорить деньгами да отдавать дурацкие приказания они умеют, а как дойдет до дела, так они и вправду младенцы. Если мы хотим в этом году попасть в Даусон, мы должны сами распоряжаться!

Они переглянулись.

— Идет! — сказал Кит и пожал своему другу руку.

Утром, еще задолго до света, Малыш поднял громкий крик.

— Вставайте! — орал он. — Пошевеливайтесь, эй вы там, сони! Получайте свой кофе. Дуйте его поживее! Мы отправляемся!

Ворча и жалуясь, Спраг и Стайн поднялись с постели на два часа раньше обычного. Буря не стихала; лица путников скоро обледенели, а весла стали тяжелыми от льда. Четыре часа боролись они с ветром — один правил, другой обрубал лед, двое были на веслах. Они поочереди менялись местами. Северо-западный берег мало-помалу приближался. Ветер все крепчал, и, наконец, Спраг не выдержал — бросил весла и отказался грести. Малыш взялся за весла, хотя его очередь грести еще не наступила.

— Обрубайте лед, — сказал он Спрагу, протягивая ему топор.

— Что толку, — захныкал Спраг. — Нам все равно не доехать. Придется повернуть назад!

— Вперед! — закричал Малыш. — Обрубайте лед! Когда отдохнете, вы смените меня на веслах.

Наконец, ценою невероятных усилий они достигли берега и увидели одни только скалы да груды камней, о которые хлестал прибой; причаливать было некуда.

— Говорил я вам! — захныкал Спраг.

— И не пикнули даже! — ответил Малыш.

— Едем обратно!

Кит и Малыш промолчали. Кит повел лодку против ветра, огибая негостеприимный берег.

Каждый взмах весел двигал лодку всего лишь на фут вперед, а бывало и так, что два-три взмаха только-только удерживали лодку на месте. Кит старался ободрить упавших духом хозяев. Он говорил им, что лодки, которым удалось добраться до этого берега, никогда не возвращались. Он уверял, что наверное где-нибудь неподалеку прибывшие раньше нашли себе удобную пристань. Но прошел час, они все еще бились у берега; через час — еще!

— Если бы вы, милые мои, всю ту силу, которой набрались, попивая кофе в постели, вложили в греблю, мы были бы уже давно на берегу, — подбодрял хозяев Малыш. — А то вы только вид делаете, что гребете.

Спраг бросил весло.

— Не могу больше! — со слезами в голосе сказал он.

— Мы тоже не можем! — крикнул Кит, чувствуя, что готов расплакаться или убить кого-нибудь. — Но мы все-таки едем дальше!

— Мы возвращаемся. Поверните руль.

— Малыш, если он не может грести, возьми у него весла и греби! — приказал Кит.

— Ладно, — отозвался Малыш. — А он пусть обрубает лед.

Но Спраг отказался передать весло Малышу. Стайн тоже бросил грести, и лодку понесло назад.

— Поворачивайте, Хват, — командовал Спраг.

— Убирайтесь вы к чорту! — крикнул Кит, сам себе удивляясь. Первый раз в жизни он обругал человека! — Гребите, чорт вас возьми!

В минуту полного изнеможения люди теряют выдержку, к которой их приучила цивилизация, и такая минута наступила. Все они были доведены до крайности. Спраг снял перчатку, вытащил из-за пояса револьвер и навел на рулевого. Это было новое ощущение для Кита. Но оказалось что это вовсе не страшно. Он чувствовал себя как ни в чем не бывало.

— Если вы сейчас же не уберете револьвер, — сказал Кит, — я отниму его и переломаю вам все суставы.

— Если вы сейчас же не повернете лодку, — угрожал Спраг, — я пристрелю вас.

Тогда вмешался Малыш. — Он бросил скалывать лед и, с топором в руке, встал за спиной Спрага.

— Стреляйте! — сказал Малыш, поднимая топор. — Наконец-то мне представляется случай раскроить вам череп.

— Да это бунт! — вскричал Стайн. — Вы обязаны подчиняться! Вы нанялись!

Малыш обернулся к нему.

— И вы тоже получите по заслугам! Дайте только расправиться с вашим компаньоном. Ах вы, слюнтяй поросячий.

— Спраг, — сказал Кит, — даю вам еще тридцать секунд, уберите револьвер и принимайтесь за греблю.

Спраг заерзал на скамье, засмеялся истерическим смехом, спрятал револьвер и начал треста.

Еще два часа, дюйм за дюймом продвигались они вдоль окаймленного пеной скалистого — берега, и Кит уже готов был думать, что сделал большую ошибку, не повернув назад. Еще минута — и он повернул бы руль, но тут перед ними открылся узкий проход, шириною около двадцати футов, ведущий в спокойную бухточку, где от самых сильных порывов ветра вода едва покрывалась рябью. В этой гавани нашли приют лодки, прибывшие раньше. Путники причалили к отлогому берегу, и пока хозяева в изнеможении лежали в лодке, Кит и Малыш раскинули палатку, развели костер и принялись стряпать.

— Малыш, что значит поросячий слюнтяй? — осведомился Кит.

— Чорт его знает! — ответил Малыш. — Все равно, это название отлично к нему подходит.

Вечером ветер пошел на убыль, а ночью стих совершенно, и наступила ясная, холодная ночь. Кофе, налитый в чашку, через минуту покрылся толстым слоем льда.

В восемь часов, когда усталые хозяева, завернувшись в одеяла, уснули крепким сном, Кит пошел посмотреть, в порядке ли лодка.

— Озеро замерзает! — возвестил он. — Вся бухта покрыта льдом.

— Что же нам делать?

— Остается одно. Озеро всегда замерзает первым. А река, благодаря быстрому течению, не замерзнет еще несколько дней. Если лодка останется хотя бы один день на озере Ле-Барж, ей придется зимовать.

— Значит, необходимо выехать сегодня? Сейчас же? — Кит утвердительно кивнул головой.

— Вставайте, эй вы, сони! — заорал Малыш и, не теряя времени, принялся убирать палатку.

Хозяева проснулись и громко застонали. Мускулы у них одеревенели и расставаться со сном было для них мукой.

— Который час? — спросил Стайн.

— Половина девятого.

— Еще темно, — возразил Стайн.

Малыш выдернул пару кольев, и палатка осела.

— Сейчас не утро! — пояснил он. — Не утро, а вечер. Вставайте! Озеро покрывается льдом. Нужно выбираться отсюда.

Стайн со злым лицом уселся на постели.

— Пусть его замерзает! Мы не тронемся сегодня.

— Ну и пожалуйста! А мы с Хватом берем лодку и едем.

— Но вы подрядились…

— Доставить вас в Даусон! — перебил Малыш.

— Вот мы и тащим вас в Даусон, разве не так?

И он подтвердил свои слова, обрушив палатку на головы хозяевам.

Ломая тонкий лед маленькой бухты, лодка выехала в озеро, где тяжелая, как стекло, вода замерзала на веслах. Вскоре озеро превратилось в густую кашу, в которую весла погружались с трудом. Капавшая с весел вода замерзала в воздухе. Поверхность озера затягивалась тонкой пленкой, и лодка продвигалась вперед все медленнее и медленнее.

Впоследствии, пытаясь восстановить в памяти кошмарные переживания этой ночи, Кит не мог себе представить, что же чувствовали несчастные Спраг и Стайн? — Он помнил только, что боролся с лютым морозом и невыносимой усталостью, по крайней мере, тысячу лет.

Наутро лодка стала. Стайн отморозил себе пальцы. Спраг — нос, а у Кита мучительно болели щеки и нос, давая ему знать, что мороз не обошел и его. Когда рассвело немного, путники могли оглядеться вокруг. Всюду, куда хватал взгляд, расстилалась ледяная равнина. Озеро замерзло. В какой-нибудь сотне шагов от них был северный берег. Малыш уверял, что это — русло реки и что он видит воду. Работать были в состоянии только Кит и Малыш. Разбивая веслами лед, они сдвинули лодку с места. Когда последние силы уже покидали их, быстрое течение реки подхватило и понесло лодку. Оглянувшись, они увидали, что целая стая выехавших ночью лодок бесповоротно скована льдом. Их лодка сделала поворот: и помчалась вниз по течению, со скоростью шести миль в час.

VI

День за днем плыли они вниз по быстрой реке, и с каждым днем береговой лед захватывал все больше пространства и приближался к середине реки. Перед тем, как улечься вечером спать, они вырубили во льду место для причала, оставили там лодку и перенесли часть багажа, необходимого для привала, на сто футов вперед. Утром они пробили новый лед и лодка снова поплыла по течению. Малыш установил в лодке железную печку, и Спраг и Стайн проводили у печи долгие праздные часы. Они покорились судьбе, не отдавали больше приказаний, и единственным их желанием было — поскорее добраться до Даусона. Малыш, неутомимый и веселый, пессимист Малыш, не жалея сил, выкрикивал три строчки первого куплета забытой им песни. Чем крепче становился мороз, тем чаще пел эту песню Малыш:

Как аргонавты в старину,

Мы за море плывем,

Том-том, том-том, там-там, там-там,

За Золотым Руном!

Хута-Линква, Большой и Малый Лосось несли в Юкон ледяное сало. Оно примерзало к бортам лодки, и на ночь лодку пришлось вырубать изо льда. Утром они снова вырубали лед, чтобы спустить лодку в быстро бегущую воду.

Последнюю ночь на берегу они провели между устьем Белой Реки и устьем Стюарта. Наутро они увидели белый Юкон: обледенелые берега и сплошное сало на середине реки. Малыш проклинал весь мир не так весело, как обычно, и вопросительно взглянул на Кита.

— В этом году наша лодка последней приедет в Даусон, — сказал Кит.

— Где же вода, Хват?

— Ничего, поедем на льдине! Идем!

Тщетно протестующие Спраг и Стайн были посажены в лодку. Вооружившись топорами, Кит и Малыш с полчаса прорубали путь через прибрежный лед к быстро несущемуся сплошному потоку. Когда им удалось пробиться сквозь береговой лед, плавучий лед тащил лодку на несколько сот шагов вдоль ледяной каймы, вследствие чего отскочил верхний край одного из бортов. Затем, на повороте, лодку подхватило течение и понесло на середину реки. Теперь по реке плыло не только сало, но и крупные льдины. Между льдинами оставалось еще сало, но и оно застывало прямо на глазах. Упираясь веслами в лед, порою выскакивая на плывущие льдины и руками протаскивая лодку вперед, через час они добрались до середины реки. А через пять минут после того, как они перестали грести, лодка остановилась, скованная льдом. Река превращалась в лед. Глыба примерзала к глыбе, и лодка оказалась в центре огромной льдины в семьдесят пять футов диаметром. Вместе со льдиной они поворачивались то боком, то кормой, тяжелая льдина стремилась разорвать нарастающие оковы, но еще быстрее образовывались новые. Часы шли, Малыш топил печурку, стряпал и распевал свою боевую песню.

Наступила ночь, и после долгих бесплодных усилий Кит и Малыш оставили надежду подвести лодку к берегу. В темноте они беспомощно неслись вперед.

— А что если мы миновали Даусон? — спросил Малыш.

— Вернемся пешком, — ответил Кит, — если только Нас не задавят льды.

Небо прояснилось, и в свете холодных мерцающих звезд они различили на берегу смутные очертания гор. В одиннадцать часов откуда-то снизу раздался глухой, раскатистый рев. Льдины замедлили ход; глыбы наталкивались друг на друга, трещали и разбивались. Огромная глыба, вставшая дыбом, наскочила на льдину, расколола лодку пополам и, соскользнув, унесла половину лодки с собой. Лодка не потонула, потому что старая льдина еще держала ее, но перед их глазами на секунду мелькнула черная вода. Затем всякое движение прекратилось. Через полчаса река собралась с силами и двинулась снова. А через час ее остановил ледяной затор. Она было разбила оковы и бешено помчалась с гулом и скрежетом. Потом они увидели они на берегу, и, поравнявшись с ними, Юкон сдался — река стала на шесть месяцев.

На берегу Даусона собрались любопытные — поглазеть, как становится река, и из темноты к ним долетела песня Малыша:

Как Аргонавты в старину,

Мы за море плывем,

Том-том, том-том, там-там, там-там,

За Золотым Руном!

VII

Три дня работали Кит и Малыш, перетаскивая полторы тонны багажа с середины реки в сруб, купленный Спрагом и Стайном на высоком берегу Даусона. Когда работа была окончена, в сумерки, Спраг пригласил Кита к себе в теплую комнату. Снаружи термометр показывал ниже 65º ниже нуля.

— Ваш месяц еще не окончен, — сказал Спраг, — но вот вам ваши деньги сполна. Счастливой дороги!

— А уговор? — воскликнул Кит. В стране голод. Даже на приисках нельзя найти работу, если у вас нет своего продовольствия. Наш уговор был таков…

— Не помню никакого уговора! — перебил Спраг. — Может быть, вы помните, Стайн? Мы наняли вас на месяц. Вот вам деньги. Распишитесь в получении.

У Кита потемнело в глазах. Он сжал кулаки. Спраг и Стайн шарахнулись от него. Ни разу в жизни Кит никого не ударил, и теперь он чувствовал себя настолько сильнее Спрага, что не мог ударить его.

Малыш явился на помощь Киту.

— Послушай, Хват! — оказал он. — Я тоже ухожу от них. Неохота мне связываться с такой дрянью. Мы с тобой заживем вдвоем. Ладно? Бери одеяла и отправляйся в «Лосиный Рог». Жди меня там. Я соберу свои пожитки, получу с наших хозяев, что следует, а потом они с меня получат, что следует. На воде я никуда не гожусь, зато на суше я такой же хват, как и ты.

Через полчаса Малыш появился в салуне «Лосиный Рог». Руки его были разбиты в кровь, со щеки содрана кожа, и Кит понял, что действительно Спраг и Стайн получили, что следует.

— Жаль, что ты не видал нашей схватки! — весело говорил Малыш. — Описать невозможно, что там творилось. Бьюсь об заклад, что они целую неделю носа на улицу не высунут. Теперь вот что. Жратва стоит полтора доллара фунт. Работы без собственного продовольствия здесь не получить. За фунт лосиного мяса дают теперь по два доллара, да и то его не достать. У нас хватит денег на целый месяц на харчи и на амуницию, — двинемся вверх по Клондайку. Если нам не попадутся лоси, мы пристанем к индейцам. А если через шесть недель мы не набьем пяти тысяч фунтов лосины, я вернусь к нашим господам и попрошу прощенья. Ладно?

Кит пожал Малышу руку.

— Какой же я охотник, — сказал он смущенно. Малыш поднял свой стакан.

— Я тебя научу.