Жил один старик. Был у него сын по имени Уленда. Всем он удался: и речист, и плечист, и силён, и красив. Только работать Уленда не любил. Как ни заставлял его отец охотиться, или рыбу ловить, или оленей пасти — ничего Уленда делать не хотел.
На охоту пойдет — как мох увидит, так спать заляжет.
Рыбачить его отец погонит — Уленда на берегу сядет, на воду смотреть станет, так без дела и просидит целый день.
Пошлет его отец за оленями смотреть — Уленда на пенек присядет, голову задерет, начнет на небе облака считать, все олени и разбредутся.
И выходило, что на старости лет отцу приходилось и себе и сыну еду промышлять.
Обидно старику стало. Все сыновья своих отцов кормят, уважают, а Уленда на шее у отца сидит.
Пошел старик к зангину — судье, просит:
— Помоги, мудрый зангин! Не могу я больше взрослого сына кормить. Силы нет. Посоветуй, как быть.
Думал, думал зангин. Долго думал. Сто трубок табаку-выкурил, пока думал. Потом говорит:
— Ленивый сын хуже камня на шее. С сырой тетивой лук не выстрелит. Надо тетиву сменить. Другого сына тебе-надо.
Заохал старик:
— Стар я стал. Где мне сына взять?
Тут зангин сказал старику:
— Пойди завтра в тайгу. Увидишь железную березу, что между двух ильмов[19] растет, сруби ее. На той березе твой младший сын на качелях качается. Вырасти его, будет тебе помощник.
Вот пошел в тайгу старик. Видит — верно, меж двух ильмов березка молодая. Стал старик рубить березку. Раз ударил. Два раза ударил. Поломал топор, а на стволе даже зазубрины нет. Устал старик. Лег отдохнуть и заснул. Видит сон: подошел к нему медведь и говорит:
— Направо в распадке две речки текут: в одной вода красная, в другой вода белая. Набери красной воды в чумашку, сбрызни березку…
Проснулся старик. Пошел искать речки. Пока через бурелом продирался, всю одежду в клочья изорвал: и халат, и накидку, и штаны, и унты.
В распадок спустился — верно, речки текут.
Набрал старик воды. Пошел обратно. До березки добрался, сбрызнул березку красной водой. А рубить нечем — топор сломан. Стал старик березку ножом подрезать.
Только сделал он один надрез, покачнулась березка и упала.
Видит старик: в том месте, где ствол раздваивается, висит колыбелька малая. А в колыбельке ребенок. Лицо широкое, как луна; глаза черные, как бусинки. Мальчик, ростом не больше костяной иголки. Говорит старик:
— О-о-ой! Сколько же мне теперь ждать придется, пока мой младший сын подрастет да меня кормить будет?
А березовый мальчишка ему в ответ:
— Поживем — увидим, отец!
Перекинул старик люльку с сыном через плечо и пошел домой.
Идет, идет… Что такое? Люлька с каждым шагом все тяжелее да тяжелее становится. Пока до стойбища дошел, стала люлька такой тяжелой, что опустил ее старик на землю — не донести одному! Глядит — люлька большая-большая стала. И мальчик вырос. Из люльки вылез, говорит:
— Спасибо, отец, что на ноги меня поставил!
Пошли они вместе.
Назвал младшего сына старик Кальдуко́й.
Стали жить они.
Вырос Кальдука-сынок. Догнал Уленду. Работает за двоих. Все делает. Сильный да ловкий. Начнет на палках с кем-нибудь драться, те и оглянуться не успеют, как с пустыми руками окажутся. И стадо у него вдвое увеличилось, и юколы много стало, и пушнины дома завелось столько, что и на продажу и себе хватало.
А Уленда какой был, такой и остался.
Держал старик орлов. Одного с красным клювом, другого с черным. Каждую осень брал он у орлов хвосты. До сих пор хвост красного орла старик Уленде отдавал. А как появился у старика новый сынок, отец стал отдавать хвост красного орла Кальдуке. Говорит:
— Кальдука меня кормит — значит, он старший!
Промолчал Уленда. Обиду перетерпел. А на младшего брата злобу затаил. И все обдумывал, как Кальдуке отомстить, как ему худо сделать.
Стал он у младшего брата из капканов добычу таскать. Стал удочки у Кальдуки воровать.
Пошел Кальдука к зангину:
— Найди вора, мудрец!
Зангин отвечает:
— Своего вора разве найдешь? Пусть будет так, как закон велит. Пусть у вора лицо кривое станет. Тогда ты сам его найдешь.
Пошел Кальдука домой. А Уленда в угол забился, тряпкой лицо обвязал.
— Что с тобой? — спрашивает Кальдука.
— Ничего, — говорит Уленда. — Зубы болят.
Тут налетел откуда-то ветер, повязку с лица Уленды сорвал. Все увидели, что он вор. Стали называть его Улен-да-кривой.
С тех пор старший брат день и ночь думал о том, как Кальдуку извести, погубить. Но пока отец был жив, ничего Уленда сделать не мог.
Много времени прошло. Умер старик. Его все любили и потому очень грустили. Даже тигр пришел на похороны, поплакать о старике. Это было очень давно: тогда тигры людей не боялись. Сломал зангин копье-гиду над стариком, в разные стороны бросил, чтобы душа охотника с телом рассталась. Похоронили старика.
Вот однажды Уленда говорит Кальдуке:
— Поедем, брат, на остров: сараны[20] наберем, сладких корешков поедим.
Кальдука согласился. Поехали они в оморочке. К острову подъехали. Младший брат пошел сарану собирать. Далеко от берега отошел. А Уленда уехал и бросил брата на острове:
— Пусть его птица Ко́ри съест!
А в те времена на Хехцире[21] жила птица Кори. Большая, как туча. Каждый раз, как солнце заходило, Кори вылетала из своего гнезда и закрывала своими крыльями небо так, что совсем темно становилось. Заблудившихся путников она съедала, тем и жила.
Походил, походил Кальдука по острову, на берег вернулся — Уленды нет. Покричал Кальдука, позвал брата, а тот не отзывается. Поел Кальдука сладких корешков сараны и лег спать. Думает: «Днем посмотрю, что сделать можно».
Закатилось солнце. Птица Кори из-за Хехцира поднялась. Небо заслонила. Совсем темно стало. Летит птица, шумит крыльями, будто сильный дождь идет. Свистит воздух, будто от сильного ветра. Проснулся Кальдука. Испугался. Схватился за лук. А птица Кори уж над ним, клювом щелкает. Глаза, будто два костра, горят. Выстрелил Кальдука. Только зря: железные перья на птице. Схватила птица Кальдука когтями, говорит:
— Загадай мне три загадки. Если я отгадаю их, тебе смерть. Если не отгадаю, домой тебя отнесу.
Кальдука согласился. Вот он загадал в первый раз:
— Что, что, что такое: на скале лягушка сидит, спрыгнуть не может?
Не могла Кори отгадать, что это такое. Засмеялся Кальдука, говорит:
— Это нос на лице!
Загадал он вторую загадку:
— Что, что, что такое: по две стороны утеса две парусные лодки идут, а встретиться не могут?
И опять Кори не угадала.
— Это уши! — говорит ей Кальдука.
И третью загадку задает:
— Что, что, что такое: из одного места вышел, куда хотел — пришел, а как шел — нс отвечает?
И третью загадку Кори отгадать не могла.
— Это стрела! — говорит ей Кальдука.
Схватила тут птица Кальдуку, подняла в воздух и полетела. У родной фанзы опустила на землю. Пришел Кальдука домой. Уленда побледнел, от страха трясется, говорит:
— Меня от острова ветер унес. Такая буря поднялась на Амуре, что я не мог справиться…
Смолчал Кальдука.
Стали братья дальше жить. Кальдука промышляет, а кривой Уленда на боку лежит. И злоба его не утихает. Думал он, думал и говорит Кальдуке:
— Соскучился я по нашему отцу. От людей я слыхал, что если мертвецу помазать губы слюной змеи Симу, он оживет. Вот хорошо бы нашего отца оживить!
Спрашивает Кальдука брата:
— Где та змея? Как ее найти?
— В верховьях Хо́ра, — отвечает Уленда.
Оседлал Кальдука-сынок оленя. Долго ехал. За это время на поваленном ильме тридцать раз грибы выросли. Доехал наконец Кальдука. Оленя на берегу реки оставил. Тот сразу в дерево обратился.
Пошел Кальдука в стойбище. Видит — тоже о́рочи[22] живут, только печальные очень. Спросил Кальдука, почему печалятся они. Ему ответили, что змея Симу пожирает людей из их стойбища и что спасенья от нее нет.
— Как же так? — говорит Кальдука. — Неужели никто из ваших мужчин не может убить змею?
— Пробовали, — отвечают ему, — но только, как змея дохнёт огнем, так руки у людей и отсыхают…
Подумал Кальдука.
— Попробую и я, — говорит, — может быть, у меня руки и не отсохнут.
Отточил он гиду, направил нож, взял в стойбище котел чугунный и пошел в лес, где змея Симу жила. Мохом обвязался. В котел древесной смолы набрал. В речку окунулся, весь мокрый стал. Принялся он о котел копьем стучать. Шум большой поднял.
Змея услыхала шум, выползла из своей норы. Ползет, шипит. За змеей красный след остается: трава и камни горят.
Увидела змея Кальдуку, дохнула на него пламенем. А мокрый мох защитил его от огня. Размахнулся Кальдука и бросил котел со смолой прямо в пасть змее. Растопилась смола, залила змее глотку и живот. Забилась змея и издохла. Белая пена показалась у нее изо рта вместо пламени. Набрал Кальдука-сынок этой пены и пошел обратно.
Вдруг слышит — трещат деревья. Дымится тайга, звери бегут оттуда, и птицы стаями прочь полетели. Говорят Кальдуке орочи:
— Беда! Ты убил Симу. Теперь ее брат тебе мстить идет. Беда!
— Ничего! — говорит Кальдука-сынок. — Обойдется.
Взял он семь чугунных котлов. Один другим накрыл.
Сам вниз залез. Налетел брат Симу. Все трясется вокруг, земля дрожит, с неба щепки сыплются.
Увидал он котлы, кинулся на них да как ударит!.. Шесть котлов головой пробил, а седьмого не одолел: разбил себе голову. Зашипел и пополз в тайгу умирать.
Вылез Кальдука из-под котлов. Окружили его орочи. Радуются. В свой род приглашают. Девушки посматривают на него. Говорят ему старики:
— Живи с нами!
— Нет, мне домой надо, — торопится Кальдука.
Понравилась ему в этом стойбище одна девушка. Пошел он с нею гулять. До берега реки дошли. На дерево сели. Говорит девушке Кальдука:
— Будь женой моей, девушка, поедем со мной!
А она ему отвечает:
— Я из своего стойбища не уеду. Оставайся ты.
Тут Кальдука хлопнул дерево по стволу, превратилось оно в оленя. Полетел олень в родное стойбище Кальдуки.
А Уленда дома песни поет: думает — погиб Кальдука. А Кальдука тут как тут, да еще с женой. Пуще прежнего озлился Уленда-кривой на брата. Думает про себя: «Убью Кальдуку и жену его заберу себе».
Пошел Кальдука-сынок к зангину-судье. Рассказал все. Сказал, что принес слюну змеи Симу, чтобы отца оживить, как того Уленда-кривой хотел. Говорит зангин, одну трубку выкурив:
— Ты, березовый мальчишка, не знаешь, что люди по два раза не родятся. Зачем старика тревожить? Не за тем тебя Уленда посылал, а за смертью!
Взял зангин слюну змеи и бросил в реку. Забурлила река, зашипела, белый пар пошел от воды. Множество рыбы всплыло мертвой.
— Вот, видишь! — говорит зангин. — Этой слюной убил бы тебя Уленда.
Потом посмотрел на Уленду-кривого старый зангин:
— Иди ты, Уленда, в тайгу! Не место тебе среди людей жить. Не любишь ты их… Иди в тайгу! Там в одиночку лесные люди живут. Будь тем, кто ты есть в душе.
И пошел Уленда в тайгу. Пока шел, шерсть выросла на нем. Сначала на двух ногах Уленда шагал, потом на четырех побежал. Медведем стал Уленда-кривой.
А Кальдука с женой хорошо зажил. Детей у него было много. И всегда во всем у него удача была.
Давно это было. Столько лет назад, что если по пальцам считать, то во всем стойбище у стариков столько пальцев не найдешь. Надо у ребят занимать. А ребята бегают, не даются. Вот и попробуй узнать, когда это было.
