Жила в тайге лиса. Очень ловкая да хитрая была. Жила лиса припеваючи. Ловила фазанов, перепелок, куличков, уток. Охотилась на птиц, поедала и птенчиков, если на ее жадный глаз попадались. А больше всего она любила яйца. Сколько она гнезд разорила, даже кукушка сосчитать не могла, сколько ни куковала. И так лиса разбойничала, что в той местности стала дичь переводиться.
Но состарилась лиса. Видеть стала плохо. Силы у нее поубавилось. Вот однажды пошла она охотиться. Видит — идет по дороге петушок-фазан. Лиса подкралась к нему, из-за кустарника выскочила — хвать фазана! А фазан забился, крыльями захлопал, шпорами лисе нос разодрал и убежал. Не могла с ним лиса справиться. Фазан на куст взлетел и давай над лисой смеяться:
— Эх ты! — говорит. — Не охотиться тебе, а шкурой быть. Ни на что другое ты не годна.
Заплакала лиса. Побрела в свою нору…
И совсем у нее неудачная охота пошла. Целый день бродит, а поймать ничего не может. Попробовала лиса брусникой кормиться и совсем заскучала: еды много, а сытости нет.
В эту осень перелетные птицы рано на юг собрались. Потянулись косяки уток, да гусей, да журавлей. Летят, покрикивают, с сопками, с тайгой да с таежными озерами прощаются.
Услыхала эти крики лиса и совсем помирать собралась: снег выпадает рано, а у лисы никаких запасов на зиму нет.
Пошла лиса куда глаза глядят.
— Поищу, — говорит, — глупее себя. Авось прокормлюсь!
Повстречалась она с медведем, спрашивает:
— Ты куда, брат-медведь, идешь?
— Да вот, — отвечает медведь, — ищу, не скажет ли мне кто-нибудь, о чем журавли по ночам кричат.
Призадумалась лиса. Потом говорит:
— Надо пошаманить[17] немного, тогда узнаем.
Лыковый пояс лиса надела, щепочки к нему привязала да камешки. Пошла плясать: хвостом метет, вместо бубна в собачий череп бьет. Развесил уши медведь, на лису смотрит, лапами прихлопывает, лисе помогает.
Покружилась, покружилась лиса, потом говорит:
— Ну, брат-медведь, узнала, о чем журавли кричат!
— О чем же?
— А кричат они о том, что все звери должны друг другу помогать: зима будет ранняя да холодная. От нее, кричат, и берлога не спасет.
Испугался медведь.
— Как же быть теперь? — говорит.
Лиса отвечает:
— Вместе жить надо. Вдвоем теплее. А сейчас надо, — говорит, — запасы на зиму натаскать в берлогу.
Призадумался медведь. Зачем ему запасы, коли ему на всю зиму одной лапы своей хватает? Но лиса на него рассердилась, кричит:
— Кто хотел узнать, о чем журавли кричат? Ты. А узнал — делай, как говорят. Если не хочешь, я другого товарища найду. А ты один пропадай!
Упросил медведь обманщицу не сердиться.
Уговорились вместе жить. Стали еду припасать: охотиться пошли. Но только плохая у них охота выходит. У лисы силы нет, а медведя на спячку потянуло. На дичь - смотрит, а сам о берлоге думает. Какая тут охота!
Видит лиса — не удается ей на чужой глупости прожить. Разозлилась она. Но виду не показывает. А сама думает, как ей медведя обмануть.
Ходят они, ходят по тайге, а удачи нет.
Вдруг потянул носом медведь, шерсть на загривке взъерошил, ноздри раздул, глаза вытаращил, нюхает.
— Не нашим, сестра-лиса, пахнет!
Принялся он шарить вокруг и что-то поднял. Посмотрела лиса, а у медведя в лапах охотничий нож. Видно, охотился кто-то да обронил. Запела лиса тоненьким голосом, заплясала, будто от радости. Спросил ее медведь, чего она радуется. Та отвечает ему:
— Как же не радоваться? Ведь теперь мы можем зимовать спокойно. Эта штука заколдованная. Она одна может столько мяса принести, сколько даже самый сильный медведь не сможет за всю охоту добыть.
Обрадовался медведь, что теперь не надо будет ходить по тайге, что можно будет в берлогу залечь.
— Идем, — говорит, — сестра-лиса, домой поскорее!
— Идем, идем!
Побежала лиса вперед. Домчалась до косогора, по которому тропинка шла. Воткнула она посередине тропинка нож, острием вверх, и назад вернулась.
— Что ж ты так медленно идешь? Надо бегом.
Добежали они до косогора. Говорит лиса медведю:
— Давай скатимся с горы. Кто скорее!
во
Медведь согласился. И покатились они кувырком. Катится лиса и поет:
— Катись, катись, мяса кусок!
Спрашивает медведь:
— Что ты говоришь, сестра-лиса?
— Да вот, говорю, что мяса на четверть зимы есть. Катятся они дальше. Опять лиса свое тянет. Спросил ее медведь, о чем лиса поет. Та опять:
— Да вот, говорю, что на ползимы мяса есть. Наткнулся медведь на нож, вкопанный лисой на косогоре, распорол себе брюхо. А лиса поет:
— Лежи, лежи, мяса кусок!
— Что ты поешь, сестра-лиса? — спрашивает медведь.
— Да вот, говорю, мяса на целую зиму есть.
Издох медведь. А хитрая лиса освежевала тушу, на куски порезала, в берлогу мясо стаскала. Стала жить хорошо: мяса вдоволь, берлога теплая. И всю зиму перезимовала сытая.
Вот как лиса обманула медведя.
