Гранью, которая отделяет среднюю ступень дикости от высшей, является изобретение лука и стрел.

У нас теперь стрельба из лука является детской забавой или видом спорта. Лук у нас не имеет никакого хозяйственного применения. Однако в доисторические времена лук являлся важным оружием, чрезвычайно сильно повысившим власть человека над природой. Лук позволил дикарю охотиться на самых могучих и быстроногих животных, бить их на далеком расстоянии. Применение туго натянутой тетивы для метания оперенных стрел далось человеку не сразу и требовало немало остроумия и изобретательности. Большая часть австралийцев так и не научилась владеть луком. Наука до сих пор не установила, где и когда люди впервые изобрели лук со стрелами. Всюду, где мы сталкиваемся с достоверными следами применения лука, перед нами уже не ископаемые люди, а люди современного типа. Поэтому можно думать, что лук появился в послеледниковую эпоху, когда земля, ее фауна и флора приняли уже свой нынешний облик.

Если о жизни наших предков на низшей ступени дикости мы знаем очень мало, так как нигде на земле не сохранилось людей, стоящих на этой ступени развития, то о жизни людей древнекаменного века и так называемого протонеолита, или мезолита, то есть перехода к новокаменному веку, нам известно гораздо больше. До сих пор на земле существуют племена, не ушедшие дальше средней и высшей ступени дикости. Туземцы Австралии, Огненной Земли, тропических зарослей Африки, Азии и Южной Америки до сих пор остаются бродячими охотниками и собирателями, не знающими настоящей оседлости, не имеющими ни глиняной посуды, ни земледелия, ни скотоводства. По этим дикарям мы и можем себе представить, как жили наши предки на стадии дикости.

Изобретение лука и стрел знаменовало новый подъем первобытного производства. Лук и стрелы были не столько оружием, сколько важнейшим орудием человека, облегчившим его борьбу с природой. К мускульной силе человека здесь впервые присоединилась упругость, эластичность согнутой ветви дерева.

Лук и стрелы облегчали труд не только одним звероловам. Лук и стрелы на высшей ступени дикости нашли применение и в рыболовстве. Известно, что андаманцы стреляли рыбу со своих лодок и что то же проделывали бороро.

Таким образом, и в центральной Бразилии, и у берегов Индокитая, следовательно, совершенно независимо друг от друга, люди высшей ступени дикости применяли лук и стрелы для рыбной ловли. Увеличение продукции охоты, как в области звероловства, так и в области рыболовства, было неминуемым последствием все более частого и широкого использования лука и стрел.

Производительности труда мужчины содействует и применение им для охоты различных западней и ловушек, первое появление которых относится к высшей ступени дикости. Мы находим простейшие западни у высших дикарей и Африки (бушмены) и южной Азии (семанги). В дремучей лесной чаще некоторые высшие дикари изобрели духовое оружие, представляющее еще более совершенное орудие, чем лук и стрелы (например, семанги на Малайском полуострове, вероятно, заимствовавшие его от малайцев, ботокуды в восточной Бразилии).

Отсюда и появление первых постоянных запасов у мужчин-охотников. Появление таких запасов позволило мужчинам расширить приручение животных, начатое ими на средней ступени дикости одомашнением собак. Теперь, на высшей ступени дикости, стали в некоторых обществах появляться, кроме собак, и другие домашние животные. В Южной Америке бороро приручают красных попугаев аррара. Они еще не употребляют в пищу ни мяса, ни яиц своих ручных птиц, но уже выдирают у них перья, которыми пользуются для украшения своего тела и своих орудий. В юго-восточной Азии андаманцы и сакаи одомашнивают диких свиней. Женщинам сакаи приходилось выкармливать грудью поросят. Эти зачатки животноводства стали возможны лишь благодаря появлению кое-каких запасов в хозяйстве мужчин.

Капканы древних охотников.

Отсюда «Переход от грубых каменных орудий к луку и стрелам и в связи с этим, — по замечанию И. В. Сталина, — переход от охотничьего образа жизни к приручению животных и первобытному скотоводству»[27]. Но запасы у мужчин были гораздо меньше, чем у женщин. Последним удалось на высшей ступени дикости сделать чрезвычайно важное изобретение — варку пищи. Мы обнаруживаем ее на основании этнографических источников и в Африке, и в Азии, и в местах, достаточно отдаленных друг от друга, чтобы считать ее самостоятельным изобретением, а не заимствованной из одного центра. На полуострове Малакка женщины племени сакаи кипятят воду и варят суп в кусках бамбуковых стволов, бросая в налитую в них воду раскаленные на огне камни.

Этот способ особенно распространен в Калифорнии. Он встречается в Северной Америке и вне этой области. Например, название одного кочующего племени — ассинобойны — означает в буквальном переводе «камневары».

Духовое ружье.

Этнографам удалось установить, что приготовление пищи таким способом — дело исключительно женщин. Они умеют плести чрезвычайно частые, непроницаемые для воды, корзины. У них имеются здесь не только каменные зернотерки (такие найдены археологами при раскопках в Калифорнии), появившиеся еще на средней ступени дикости, но и каменные ступки с большими каменными пестиками для толчения в муку желудей. Чтобы придать муке приятный вкус, индианки Калифорнии варят ее в воде, в которую подбавляют немного извести, и таким химическим способом лишают ее горечи. Обилие дубовых лесов и широкое использование желудей позволяют заготовлять запасы этим «древоедкам».

У калифорнийского племени мивок этнографы обнаружили своеобразные маленькие кладовые для хранения запасов желудей. Это этнографический памятник впервые возникшего на высшей ступени дикости производства постоянных запасов пищи.

Главным орудием и одновременно оружием гуаяков — типичных представителей высшей ступени дикости (Южная Америка) — служит, по наблюдениям одного французского путешественника, лук со стрелами очень простого типа, сделанный из тяжелого, крепкого пальмового дерева, крупных размеров — обычно от 190 до 210 сантиметров. Применение его требует особого искусства: индейцы из соседних земледельческих поселков натянуть его не в силах. Дальность полета стрелы примерно 100 метров.

Имеются у гуаяков каменные топоры. Они служат им для «древоедства»: срубив пальмы пиндо, они срывают побеги верхушки («пальмовая капуста»), а вскрывая топором стволы, добывают мучнистое вещество.

Среди утвари много корзин, больших и малых; сит для приготовления пальмовой муки; есть зародышевая глиняная посуда, необожженная, служащая в основном для растапливания воска. Этим воском покрываются особые корзины из соломы для того, чтобы сделать их водонепроницаемыми.

Сравнительно развиты у гуаяков плетенье и пряденье, находящиеся в руках женщин. Веревки и бечевки они плетут из растительных волокон, сплетенных с волосами или шерстью, главным образом обезьяньей.

Хозяйственная деятельность гуаяков прекрасно подтверждает вывод Энгельса: благодаря луку и стрелам дичь стала регулярным средством питания, а охота — одной из нормальных отраслей производства. Мясо жарят на деревянном вертеле; поджаренные куски сохраняют в корзинах-коробках несколько дней, сушить мясо гуаяки не умеют. Зато зачатки приручения животных позволяют также иметь всегда в запасе мясную пищу.

Рыболовство имеет у гуаяков небольшое значение; значительнее роль собирательства: лес дает большое количество ягод и плодов. Гуаяки ведут бродячий образ жизни. Их «лагери» несколько более постоянны, чем стоянки средней ступени дикости, но это еще не деревни.

В хозяйстве гуаяков налицо разделение труда — половое и возрастное: мужчины обрабатывают дерево, кость, камень, делают оружие, топоры, резцы; женщины носят корзины-коробы, сосуды с медом, варят пальмовую муку и т. п. Когда часть мужчин уходит на охоту, другая часть сопровождает женщин и детей и устраивает новый «лагерь». Маленькие дети находятся на попечении исключительно женщин.

В 1941 году появились новые материалы о брачных отношениях гуаяков. При всей их скудости все же можно считать выясненным, что многоженство стало у них редким, но единобрачие еще непрочно, и что мужчины при вступлении в брак входят в общественную группу невесты. Такой обычай ученые назвали матрилокальным (т. е. буквально — «по месту матери», жены) поселением супругов. Из этого факта следует, что племя гуаяков распадалось уже не на орды, а на материнские роды.

Хранение запасов у индейцев Калифорнии.

Можно считать бесспорным, что на этой ступени и в Австралии, и в Азии, и в Африке, и в Америке люди продолжают жить племенами. Всюду также в обществах этой ступени мы встречаем парную семью.

Но самое замечательное — это то, что две брачные половины у индейцев Бразилии уже стали экономическими клеточками своего племени. Это — новое явление по сравнению с организацией дикарей средней ступени, когда (как, например, у урабунна) брачные половины еще не являлись хозяйственными ячейками племени. Оно свидетельствует, что на высшей ступени дикости появляется развитая родовая организация.

Парный брак имеет своим последствием возникновение представлений об отцовстве. Это представление находит свое выражение в любопытном обычае кувады. Обычай этот, распространенный у различных народов Старого и Нового Света, заключается в том, что отец незадолго до родов своей жены, во время и после их ложится в постель, а в питании воздерживается от определенных видов пищи. Это объясняют тем, что, если отец будет в это время занят тяжелым и опасным трудом, он будет питаться мясом. От этого пострадает ребенок: так же надорвется, будет ранен, воспримет через мясо те или иные «нехорошие» свойства зверей и т. п.

На средней ступени дикости кувада была еще неизвестна. Она — прямой результат начавшегося перехода от группового брака к парному: этот несколько курьезный обычай показывает, что отец обратился из мужа матери в родителя, то есть зародилось представление об отцовстве. Обычай этот — последствие укрепления единобрачия.

Не следует думать, что появление парной семьи значило начало распада первобытно-общинного строя. Парные семьи никогда не являлись хозяйственными клеточками общества. На высшей ступени дикости первобытно-общинное производство не только не разрушалось, но, наоборот, укреплялось, поскольку начавшееся производство постоянных запасов пищи привело к увеличению общинной собственности. Развитой род, появившийся на этой ступени, представлял дальнейшее развитие первобытно-общинного строя.

Производство постоянных запасов пищи создает предпосылки для оседлости.

На высшей ступени дикости рост знаний людей выражается в новых изобретениях, важнейшие из которых — лук со стрелами, варка горячей пищи в догончарной посуде. В области религии происходит дальнейшее развитие религии предшествующей ступени дикости.

В период дикости бессилие человека перед силами природы привело к торжеству фантастической мысли о превосходстве звериного над человеческим. «Любопытно, — писал Энгельс в 1882 году Марксу, — как у так называемых первобытных народов возникает представление о святости. Священно первоначально то, что мы переняли из животного мира, — животный элемент»[28].

Только с переходом на высшую ступень дикости, в силу появления парной семьи и возникновения мысли об отце как родителе, звериный или растительный «предок» (тотем) постепенно вытесняется в общественном сознании человеческим предком. Из распада тотемизма начинает зарождаться культ человеческих предков, достигающий своего расцвета в период варварства.

К сожалению, памятников высшей ступени дикости на территории СССР не обнаружено. Найденные при раскопках луки и стрелы относятся к стоянкам или могильникам низшей ступени варварства, к развитому неолиту. Стоянок протонеолита, которые бесспорно можно приурочить к высшей ступени дикости, на нашей земле найдено еще мало, и данные о них еще ждут тщательных исследований.