Вопрос о происхождении и развитии рода принадлежит к числу самых запутанных и трудных вопросов в науке о первобытном обществе, но на нем необходимо хоть кратко остановиться, так как без этого останется непонятным очень многое в истории первобытного человечества. В доклассовом обществе семейные и родственные отношения играли неизмеримо большую роль, чем теперь.
Несмотря на то, что ученым не приходилось непосредственно наблюдать людей, стоящих на низшей ступени дикости, можно с полной уверенностью предполагать, что первоначально у людей не было ни семьи, ни брака в настоящем смысле слова, как нет их и у животных, из мира которых выделился человек. У обезьянолюдей, возможно и у неандертальцев, отношения друг с другом имели еще полузвериный характер. Человеческие общества были столь немногочисленны, сами люди были еще столь грубы, столь духовно неразвиты, что никаких ограничений для брака у них не существовало.
Прошли целые тысячелетия, пока первобытные коллективы выросли количественно настолько, что мужчины и женщины при вступлении в брак получили возможность выбора, пока люди так или иначе заметили, (что браки между близкими, кровными родственниками дают хилое, вырождающееся потомство.
У дикарей, разумеется, никаких научных сведений не было, они не догадывались даже о причинах вредности кровосмешения и о благотворности притока свежей крови. Извилистыми путями, ощупью, в результате многовекового опыта дошли они до необходимости устранения брака между близкими родственниками.
Первоначально у людей не было семьи. Однако и тогда выращивание потомства было весьма важным делом для общества: ведь человек, по сравнению с животными, отличается очень малой плодовитостью, к тому же дети его в течение долгого времени совершенно беспомощны и требуют большого ухода. После того как матери отделяли их от себя, в древнейшем человеческом обществе они поступали на попечение всего коллектива. Прочных отношений между мужчинами и женщинами здесь не было. Дети знали только своих матерей, а отцы оставались неизвестными.
Но вот сложилось первое ограничение брака между людьми. Это было запрещение брака между людьми смежных поколений, то есть брака между родителями и детьми. Затем возникло и дальнейшее ограничение, а именно запрещение брака между братьями и сестрами. Но кто же считался здесь братьями и сестрами? Мы называем родными братьями и сестрами детей общего отца и общей матери. Но в древнейшем обществе еще не было прочного единобрачия, и потому отец оставался неизвестным. Вот почему и происхождение считалось там не по отцу, а по матери. Братьями и сестрами считались единоутробные дети одной женщины. Если бы у людей в ту пору существовал обычай называть друг друга таким же образом, как и у нас, то их именовали бы не по отцу, как теперь, а по матери: вместо обращения «Иван Михайлович» или «Мария Владимировна» там употребляли бы обращения «Иван Софьевич» или «Мария Надеждовна». Это кажется нам на первый взгляд странным, но еще немало странного и неожиданного мы узнаем, продолжая наше знакомство с жизнью первобытных людей.
Однако на запрещении браков между родными братьями и сестрами первобытные люди не остановились в своем стремлении избежать кровосмешения. Они стали все больше расширять тот круг близких родственников, брак между которыми объявлялся под запретом. Двоюродные братья и сестры, племянники и племянницы, троюродные и четвероюродные родственники и т. д. — все они постепенно охватывались запрещением вступать между собой в брак. Дикарское племя оказалось разделенным на группы по степени родства, на так называемые брачные классы. Члены этих групп не могли вступать в брак между собой, они должны были искать себе женихов или невест среди других определенных групп. Такой обычай, когда племя разделяется на группы родственников, внутри которых брак запрещен, носит в науке название экзогамии (от греческих слов «экзо» — вне и «гамос» — брак).
Боязнь кровосмешения глубоко вкоренилась в быт дикарей. Австралийцы придерживаются самой строгой экзогамии и нарушение ее карают смертью. «Никто не должен смешиваться с близкой себе кровью, надо брать жену с чужим именем (то есть из другой брачной группы) и из места, наиболее удаленного от того, где ты живешь». Вот как выразил один старик-австралиец главное правило брачных отношений у своих единоплеменников.
В течение тысячелетий культура дикарей крайне медленно, но неуклонно развивалась, техника их, как ни жалка она на наш взгляд, совершенствовалась и лучше вооружала человека на борьбу с природой. Да и сам человек крайне медленно, но неуклонно рос физически и духовно, все дальше уходя от звериного существования. Народонаселение умножалось, племена разрастались, осваивали новые территории и распадались на все большее количество групп, самостоятельно хозяйствовавших на своем участке. Эти группы по-прежнему состояли из кровных родственников, находившихся между собой в разной степени родства, которое по-прежнему считалось по матери. Общее хозяйство и совместное пребывание в этих группах позволяли лучше учитывать близость родства и устранять кровосмесительные браки. В результате племя поделилось на роды, то есть такие экзогамные группы, которые объединили всех хозяйствующих сообща близких родственников и внутри которых брак был запрещен. Мужчины и женщины одного рода должны были искать себе невесту или жениха в другом роде. Каждый род имел свое родовое имя, свой родовой герб, о котором нам еще придется говорить.
Род — это совсем не то, что семья. Семья — это общность людей, основанная на связи между лицами, находящимися в браке, и их потомством. У нас бывают семьи, где живут вместе только родители с детьми, но бывают семьи, где вместе живут и дед с бабушкой, и дяди с тетями, и племянники, двоюродные братья. Такие семьи с большим количеством домочадцев — сравнительная редкость. Но и эти семьи ничего общего не имеют с родом. В роде объединены все близкие родственники по прямой линии (то есть от родителей к детям, внукам и правнукам) и по боковой (братья и сестры, двоюродные братья и сестры, дяди и племянники и т. д.). Они и живут вместе и хозяйствуют вместе. Лишь при заключении брака женщина сама уходит в род мужа или берет его в свой род.
В родовом обществе появляется уже нечто похожее на нашу семью. В результате непрерывного расширения брачных ограничений, в результате стремления женщины покончить с унизительными и тягостными для нее старыми отношениями, при которых брак носил неустойчивый, мимолетный характер, появляется парный брак с парной семьей. Здесь уже налицо единобрачие, то есть более или менее длительный брак одной женщины с одним мужчиной. Семья здесь еще не является хозяйственной клеточкой, как у нас. Хозяйство ведется сообща целым родом, который состоит из многих семей. Это такой общественный строй, который в науке носит название родовой, или первобытной, общины.
Таким образом, у австралийских дикарей имеются три вида человеческих объединений, три вида общности, которые основаны на кровном родстве или родстве через брак. Самым большим объединением является племя, затем идет род, который, в свою очередь, состоит из парных семей.
Австралийцы совершенно не знают частной собственности. Главное их имущество — земля — принадлежит племени и роду. Мелкие вещи, орудия и сосуды они всегда носят с собой, затыкая их за волосяной пояс, обвязанный вокруг тела. Каждодневная добыча делится между всеми членами хозяйствующей сообща группы близких родственников, которая, таким образом, представляет собой своего рода домашнюю коммуну.
Лишь с трудом мы можем представить себе то значение, какое для дикаря-австралийца имеют отношения родства.
У дикарей все члены племени или рода разделены на группы, или классы, родственников. В каждом племени имеется целый ряд групп: группа отцов, группа дедов, группа матерей, группа внуков и т. д. Каждая группа обозначает ту или иную степень родства. Если какой-нибудь член племени принадлежит к группе сыновей, то он каждого члена группы отцов считает своим отцом, даже если он и не является его отцом в настоящем смысле слова. Каждая женщина, имеющая детей, считает своими сыновьями не только тех детей, которых она сама родила, но и детей всех женщин, которые вместе с ней принадлежат к одной группе и считаются ее сестрами.
Зачем дикарю надо было разбираться в этой путанице родственных отношений?
Необходимо иметь в виду, что в первобытном обществе положение отдельного человека в племени и роде определялось в первую голову его родством. От того, какое место человек занимал в сетке перекрещивающихся линий родства, зависело очень многое в его жизни. С кем можно вступить в брак, что можно и чего нельзя есть человеку, какая именно доля добычи ему полагается, какое место ему полагается в стоянке и на церемонии, — все это, как и многие другие первостепенные для дикаря вопросы, решалось в зависимости от того, какое место человек занимал в родословном древе племени. Вот почему дикари и варвары проявляли напряженный интерес к отношениям родства, тщательно отмечая их и с детства учась разбираться в них.
Некоторые ученые в своей защите капиталистического строя утверждали, что по жизни тасманийцев, австралийцев и других дикарей нельзя судить о жизни наших доисторических предков. Австралийцы, тасманийцы и другие дикарские племена являются, по утверждению этих дипломированных слуг капитализма, неполноценными, вырождающимися людьми. Они ссылаются при этом на тот факт, что некоторые из этих дикарей, вроде тасманийцев, уже вымерли, а другие — близки к полному вымиранию.
Данные науки опровергают эту ложь. Вымирание тасманийцев, австралийцев и других дикарей происходило и происходит в результате бесчеловечности европейских колонизаторов. Этнография собрала много документальных данных о кровавых подвигах того человеческого отребья, которое выполняло миссию «носителей культуры» в экзотических странах.
В Тасмании, например, английские поселенцы пристреливали дикарей, когда у них не хватало корма для сторожевых собак. То же проделывали белые поселенцы и в Австралии, и на Огненной Земле, и в других местах. Когда на заре колонизации Австралии одна группа европейцев устроила настоящую бойню среди туземцев, то даже колониальные власти не выдержали и привлекли эту группу к судебной ответственности за убийство. Но собрание белых поселенцев в Сиднее потребовало освобождения виновных на том основании, что истребление туземцев не является убийством, так как, мол, у дикарей нет души. Удивительно ли, что в Тасмании, где в 1815 году насчитывалось еще пять тысяч туземцев, в 1860 году их было уже всего шестнадцать человек? Спохватившись, английские власти приняли некоторые меры для сохранения остатков этого племени, но было уже поздно, и в 1876 году умерла последняя тасманийская женщина.
В Австралии, где в начале колонизации было пятьсот тысяч туземцев, теперь, в результате стопятидесятилетнего хозяйничания белых колонизаторов, миллионами размножались овцы и кролики, которых здесь раньше не было, но туземцы убавились до одной десятой прежнего количества. Да и эти пятьдесят-шестьдесят тысяч человек, из которых больше половины — помесь с «белыми», загнаны в бесплодную и безводную полупустыню.
Селение зулусов в Африке. В больших хижинах живут целые роды или части рода.
Разумеется, жизнь австралийцев нельзя считать во всем похожей на жизнь наших доисторических предков, когда они находились на средней ступени дикости. Отрезанные от всего остального мира, жившие в иных климатических и географических условиях, австралийцы во многом развивались иначе, чем дикари Европы конца ледникового периода. Но в основном культура тех и других обнаруживает много сходства. «Орудия дикаря обусловливают его общество совершенно в той же мере, как новейшие орудия — капиталистическое общество»[26], — говорит Ф. Энгельс. Всюду у дикарей мы обнаруживаем сходные орудия для собирательства и охоты, всюду у них существует сходный общественный строй, независимо от цвета их кожи, независимо от различия в географических условиях.
Таким образом, на средней ступени дикости возникает родовое общество. На этой ступени сложилась древнейшая форма общинной собственности — коллективная собственность родичей на территорию. Орудия, украшения были в личной (трудовой), но не в частной собственности.
Учащаются военные столкновения. Борьба подразделений одних племен с подразделениями других за районы охоты, рыболовства и собирательства могла быть причиной таких войн. Племенная замкнутость и отчужденность порождали кровную месть, тоже оказывавшуюся поводом к войне.