55

тьмъ вы сами одни виноваты, потому что безъ всякаго

повода кь тому подозрТаете меня, что я могу быть

флюгеромъ. Конечно, я не заслужила этого и

докажу вамъ тьмъ, что, не смотря на ваши слова, ос-

танусь по кь вамъ тою же, что и была».

Сердечное Великой Княгини Екатерины Павлов-

ны въ судьбахъ Карамзина и его доказываетъ

и ея умъ. Недаромъ же еп одушевленная р%чь

и здравая разсудитедьность вызывали восторги со сто-

роны ея современниковъ. Карамзинъ быль и самъ отъ

нея въ восторгј, называлъ ее своей Гебой, и быль ей

нелицемеЬрно преданъ.

Во всемъ, что касалось Карамзина, Великая Княги-

ни Екатерина Павловна, принимали самое искреннее

участје, считая его своимъ другомъ, человгВкомъ чув-

ствительнымъ и добродвтельнымъ: l'homme sensible, l'hom-

те vertueux, какъ писала она ему въ своихъ француз-

скихъ письмахъ. Когда въ 18t() г. попечитель Москрв-

скаго учебнаго округа Голенищевъ-Кутузовъ сдвлалъ

ИЗВЈСТНЫЙ доносъ на Карамзина, въ кото-

раго онъ открылъ гибельный ядъ, и безнача-

п считалъ ихъ достойными c0ikH.•eHiH, Великая Кня-

гиня Екатерина Павловна написала тогда Карамзину

(З 1811 г.):

« Вчера сенаторъ-попечитејь К. обЈздалъ у меня.

Онъ нашелъ мою кухню не по вкусу, такъ какъ въ

числеВ прочаго ему быди поданы два блюда крайне

неудобоваримыя для него: ему пришлось выслушать

моего мн'Мйя о васъ и о профессорЬ Бюле,

также о моихъ чувствахь кь вамъ обоимъ. 1Јри этомъ

ж и“ла случай наблюдать, к•акъ злые люди подчасъ