Конденсационная станция занимала самое высокое плато Дор-Ньер. Здесь утесы сохранили свою дикость и суровость. Такие же станции были и на горе Ялзинг и на Ял-Пубы-Ньер и на других вершинах в Окружности зоны ливней. Шпили мощных электрических установок и громоотводов всюду пронзали безоблачное небо. Там, куда не доходили лучи закрытого туманом солнца, еще горели бледнеющие звезды.
Вера Александровна поднялась в кабине подъемной машины.
На площадке, покрытой черным изолирующим составом, стоял низкий, как бы приплюснутый к земле, тоже черный корпус конденсационной станции, вокруг ряды черных колонн громоотводов с густой проволочной сетью вверху.
С площадки видно было неподвижное тяжелое море тумана, да кой-где выступающие из него голые вершины гор.
Где-то совсем близко с легким шелестом взвился воздушный коробчатый змей, с соседних вершин один за другим начали подниматься такие же змеи и воздушные шары.
Над аэродромом скользнула стройная машина с голубовато-зелеными крыльями. До слуха, как последний привет, донеслись мелодичные звуки трубчатых двигателей самолета.
Вера Александровна вошла в здание. Огромный низкий зал, как и все на станции, был окрашен в матовочерный цвет. Отраженные лучи света могли влиять на чувствительные приборы.
Перед щитом управления была высокая изолированная подставка. На уровне глаз помещались дальнозорные трубы, буссоль, угломеры.
Поворачивая трубу легким нажимом ноги. Вера Александровна начала осматривать небесный свод. Всюду было ясное, лазурное небо, нигде ни одного облачка.
В зале было тихо.
Вдруг совсем рядом из репродуктора раздался голос:
— Слушай команду! До пуска зоны ливней осталось пять минут. Всем приготовиться!
И снова стало тихо.
Стрелка секундомера, казалось совершенно не двигалась с места.
— Энергоцентраль Нового Гольфстрима, — снова послышался голос из рупора, — агрегаты зоны ливней готовы к принятию энергии.
Горнова прильнула к дальнозорной трубе. Она знала, что сейчас термоустановки, раскинутые по всей площади треугольника, примут передаваемую по радио энергию и начнут работать. Струи нагретого воздуха поднимут туман. Пока ничто не указывало на вступление в действие тепловой энергии огромной мощности.
Прошло пятнадцать минут. Голубое небо было все таким же ясным и безоблачным. Только от густой киселеобразной массы, заполнявшей долину, начали отделяться легкие струйки тумана. Они тянулись к небу, превращались в прозрачную дымку, растекались и таяли в лучах солнца.
— Включить калориферы первой очереди, — прозвучала команда.
Несколько сот калориферов, раскинутых по площади треугольника зоны ливней, начали выбрасывать миллиарды калорий тепла.
И вот туман колыхнулся и с силой рванулся вверх.
Не отрываясь от окуляра, с бьющимся сердцем Вера Александровна смотрела на клокочущую серую массу. Из недр этой массы, взрываясь и кружась, повсюду вылетали длинные языки. Пролетев вверх триста-четыреста метров, все эти туманные образования рассеивались и таяли. В небе попрежнему было чисто.
Над площадкой, где стояло здание конденсационной станции рванул порыв ветра. Ударяя в стекла иллюминаторов, мимо понеслись тучи песка и мелких камней. Барометр быстро пошел вниз.
Работая на монтаже тучегона, Вера Александровна привыкла смотреть на его теплодувные машины, как на огромную силу, но лишь теперь она увидела мощь этих машин. То, что совершалось перед ее глазами, превосходило все, что могла нарисовать фантазия. Уходящее вдаль безбрежное море тумана, заполнявшее все долины и горные кряжи, рванулось вверх, как будто втягиваемое в трубу воздуходувки. В разреженные пространства, образовавшиеся в районе треугольника, со всех сторон хлынули воздушные потоки. Поднялся ветер. Воздух мчался с громадной силой и скоростью, втискиваясь в пересекающие хребет долины, натыкаясь на горы, на увалы, взвиваясь вверх, сталкиваясь и кружась в бешеном круговороте. Туман разметывало. Серые хлопья его разлетались на мелкие, рваные клочья, подхватывались восходящими токами и неслись выше и выше.
Какими маленькими, какими игрушечными казались в эту минуту Горновой те разбрызгиватели влагопоглотителей, которыми очищались от тумана строительные площадки на тучегоне, где она работала.
Туман, казавшийся на Саюм-Ньер непобедимым, таял и исчезал в течение немногих минут.
Вера Александровна жадно вглядывалась в небо, Вдали, над главным хребтом гор, начали собираться барашки-первые облака зоны ливней.
Странно было видеть эти спокойные, медленно двигающиеся нежные облачки, в то время как внизу сильней и сильней разрасталась буря.
— Калориферы второй и третьей очереди — на мощность 60, - неожиданно прозвучало над ухом.
Теперь туман мчался сплошной стеной. Несколько минут был виден только серый занавес, летящий ввысь с огромной скоростью.
— Калориферы второй и третьей очереди — на полную мощность!
Голос, несшийся откуда-то из этой мглы, был спокоен.
Внизу, в долине, туман редел. Мимо иллюминаторов неслась уже не сплошная масса, а тонкие светло-серые тени. Невдалеке от Дар-Ньер неясными очертаниями начали выступать силуэты гор, внизу показалась темно-зеленая тайга. Уже можно было различить и горные реки, и прямые черные линии бетонированных каналов зоны ливней. Наверху все еще было голубое небо. Солнечные лучи, переливаясь и дробясь в перенасыщенном влагой воздуха, играли радугами, падали на желтые каменные массивы, на скалы, на тайгу и отражались серебряными блестками в извилистых лентах рек.
Огромная масса влаги, поднятая теплыми восходящими токами, уносилась в пространство.
Радио передало новую команду:
— Эскадрильям приступать к опылению третьего слоя!
В дальнозорную трубу Горнова видела, как один за другим с разных мест поднимались самолеты, как в небе начали взрываться дымовые бомбы и как там, где они рвались, через несколько минут появлялись облака.
Облака образовывали длинные ленты, обозначая путь самолетов. Самолеты чертили небо, наслаивали полосу на полосу. Тучи сгущались. Внизу свирепствовал шторм, вызванный мощными, тепловоздушными токами, а на высоте трех тысяч метров серые тучи спокойно тянулись на юго-запад.
— Самолеты — на высоту четвертого слоя!
— Самолеты — на высоту пятого слоя!
— Самолеты — на высоту шестого слоя!
Тысячи глаз со всех точек треугольника искали на горизонте вертикальную растушовку падающего дождя. Миллионы людей во всех углах мира ловили у репродукторов несущуюся с Центрального влагопровода команду. Образовавшиеся в различных ярусах облака сгущались, темнели, но дождь не начинался. Репродуктор передавал команду:
— Всем авиамашинам в районе треугольника приземлиться. Укрыться от урагана. Выполнять инструкции по безопасности.
Рупор замолк.
Но что это? В верхних слоях ветер переменился. Тучи и облака, словно подхваченные могучим потоком, неслись теперь в одном направлении — не на юго-запад, а на север. Барометр, перед этим упавший до 720, дал резкий скачок.
После той гигантской работы, которую выполнили строители, Вера Александровна с замиранием сердца следила за небом. С каждой тучей, уносящейся на север, терялось как будто что-то бесконечно важное и большое.
— Батарея Дор-Ньер, — снова раздался голос. — Батарея Дор-Ньер — по сто восемнадцатому квадрату.
Глядя на приборы, Вера Александровна осторожно начала повертывать микрометрический регулятор.
— Есть, — мысленно проговорила она, установив батарею.
Нажимом ноги она повернула трубку и стала смотреть в небо. Сердце ее запрыгало так, будто хотело выскочить из груди. Посреди неба, в 118-м квадрате, начали появляться белые мазки, похожие на хвост кометы. Через минуту на месте этих Мазков образовалось облако еще и еще, и вот уже черная туча мчалась к вершинам горы Ялзинг.
— Уйдет. Неужели уйдет?.. — Вере Александровне захотелось схватить регулятор, перевести батареи, преследовать уносящуюся тучу ливнем электронов.
«Ни одного самовольного действия», — вспомнила она приказ Горнова.
— Батареи Ял-Пубы-Ньер, — услышала она команду, — квадрат сорок три.
— Батареи Ялзинг, — все так же уверенно и четко отдавалась команда, — квадрат двадцать три.
Твердый голос, четкость команды вернули спокойствие; теперь Вера Александровна знала, была уверена, что дождь прольется и прольется там, где это была заранее намечено.
— Батареи Дор-Ньер, — продолжал неторопливо командовать голос, — квадраты сто двадцать, сто двадцать два, сто двадцать четыре.
Вера Александровна опускала ручку рубильника, переводила прицел. На небе во всех точках треугольника начали быстро сгущаться серо-свинцовые тучи.
Солнце, освещая рваные клочья, придавало им зловещую желтую окраску. Сверкнула первая молния. Донесся отдаленный раскатистый гул. Даль закрылась косыми полосами дождя.
Самолет, с которого Горнов руководил операцией, держал связь с Главной обсерваторией, с синоптиками, со всеми станциями, с наблюдательными постами, рассеянными по площади треугольника. Горнову было известно все, что совершается в атмосфере, над зоной ливней и далеко за ее пределами.
Первые две части операции — сосредоточение большого количества влаги и поднятие этой влаги в верхние слои атмосферы — успешно выполнили тучегоны и калориферы. Сгущение паров, образование туч и пролитие дождем массы воды, подведенной с Полярного моря, было делом конденсационных станций.
Видя уносящиеся на север облака, Горнов пустил в действие все батареи станций. Биллионы электронов ускорили конденсацию. Электротонные батареи извергали миллиарды киловатт, конденсация паров, в свою очередь, сопровождалась образованием огромных количеств электричества. Все небо покрылось черными тучами. Наступил полумрак. Молнии чертили воздух и, подобно огненному дождю, неслись вниз, впиваясь в скалы и в почерневшую тайгу. Кругом летали и рвались золотые шары. Голубая машина, свернув крылья, захлебываясь своими двумя тысячами микропропеллеров, ракетой врезалась в водяные лавины.
Подхваченные воздушными вихрями тучи понеслись на юго-запад.
Самолет Горнова то взлетал вверх на высоту шести тысяч метров, где кончались облачные нагромождения, то пробивался навстречу восходящим вихрям, спускаясь до самой земли.
Мощная машина успешно боролась с ураганом.
Горнов сидел за штурвалом в скафандре, в шлеме и отдавал команду в микрофон.
В кабинах, увешанных барометрами, гидрометрами, барографами и другими приборами, шла работа. Электрики и гидрометеорологи следили за их показаниями.
Альтиметр перешел за семь тысяч метров, самолет внезапно рванулся вперед и выскочил из среды огромного сопротивления… Темнота рассеялась, вверху было чистое лилово-синее небо. Освещаемые сверху солнечными лучами, тучи неслись подобно бурному потоку, Грохот электрических разрядов глухо доносился через четырехкилометровый слой воды и града.
Сводка, передаваемая с центральной дождемерной станции, показывала 110 миллионов кубометров. Для выполнения плана нужно было еще триста миллионов кубометров. Налетевший циклон мчал тучи с огромной скоростью.
Передав штурвал пилоту и склонившись над картой и таблицами, Виктор Николаевич быстро составил план действия: определить оставшиеся в тучах запасы влаги, устранить восходящие токи, там, где они задерживали падение дождевых капель, усилить конденсацию в южном секторе.
— Включить тучегон Дор-Ньер, — отдал он команду.
И снова голубая птица врезалась в грозовые тучи. Снова начали носиться огненные сполохи, летающие шары и стрелы. Трепетали крепкие тросы, захлебывались и замирали трубчатые пропеллеры, молнии слепили глаза.
В западном секторе, ближе к Дор-Ньеру, происходило что-то неописуемое. Ворвавшийся в район треугольника, циклон столкнулся с восходящими потоками воздуха, извергаемыми пущенным в действие тучегоном, Ураган метался из стороны в сторону. Самолет Горнова, с задраенными наглухо иллюминаторами, сверну с крылья, отдался воле воздушных круговоротов. Горнов старался разобраться во всем, что происходило кругом.
Огромные груды облаков, громоздясь друг на друга, метались по небу. Это значительно задерживало продвижение грозы на запад.
— Тучегонные станции восточного и южного сектора-на полную мощность! — прозвучала команда.
Цель, которую преследовал Горнов — еще с большей силой столкнуть циклон с восходящими воздушными массами — была достигнута. Дождь падал сплошным потоком, гроза не стихала. Тучи, сталкиваясь друг с другом, не уходили из района зоны ливней.
Вера Александровна слушала команду, несущуюся из пылающих огненными сполохами туч, команду, которую не могли заглушить сухой треск и грохот громовых ударов.
Перебегая глазами от окуляра трубы к стрелкам электрометров, к рубильникам, к микрометрическим регуляторам, она быстро выполняла команду. Наэлектризовывание атмосферы нарастало с секунды на секунду.
Конденсационные батареи продолжали посылать биллионы электронов.
Самолет Горнова был защищен изоляторами, но выдержат ли они то колоссальное напряжение, которое было в тучах?
Разность потенциалов между заряженными электричеством облаками может достигать ста миллиардов вольт.
— Включить громоотводы. Электрон… — прозвучал и оборвался голос Горнова.
Это были последние слова, донесшиеся из грозовых туч.
Всюду на всех вершинах гор начали работать громоотводы. С шипением, с треском, разбрасывая снопы ослепительных голубых искр, понеслись вниз огненные нити. Извиваясь беспрерывной волнистой лентой, они связывали собой землю и небо.
Рупор продолжал молчать. A ливень электронов, посылаемых конденсационными станциям, попрежнему продолжал насыщать атмосферу.
— Выключить рубильник, остановить батареи — пронеслось в голове Веры Александровны. Она даже сделала движение рукой, но опять вспомнила приказ: «Точно выполнять команду, никаких своевольных действий».
Рука ее опустилась. Электронные батареи продолжали извергать в воздух миллиарды киловатт энергии. Грозовые тучи мчались на юго-запад. Над Дор-Ньер открылось голубое небо. Солнце лило яркие лучи на бархатно-зеленую тайгу, на омытые дождем каменные кряжи. По каналам неслись потоки воды, низвергаясь в долину шумными водопадами.
Вера Александровна сидела перед щитом управления.
Она видела только цифры измерительных приборов, стрелки. Потоки электронов продолжали нестись в пространство, все больше и больше насыщая воздух электрическими зарядами. Слух Горновой напряженно ждал какого-нибудь звука. Но рупор молчал. Электрометры не давали ей ни секунды, чтобы остановиться на своих мыслях-надо было удерживать напряжение тока, надо следить, регулировать.
Только на один короткий момент Вера Александровна бросила взгляд на черный зев рупора, как бы спрашивая его: что же теперь она должна делать? И снова цифры, стрелки, рубильник, регуляторы.
И вот из рупора прозвучал снова голос:
— Батареи конденсационных станций выключить!
— Калориферы первой, второй и третьей очереди выключить!
Вера Александровна перевела рубильник. Стрелки электрометров остановились на нуле.
Все слабее и слабее доносился от громоотводов шипящий треск разрядов. Воздух быстро освобождался от электричества.