Через несколько минут управление участка было забито людьми.
Горнов стоял у окна. Отсюда было видно, как на горизонте показалось темное облако. Оно быстро летелок линии дождевальных агрегатов. Со свистом и завыванием пронеслась мимо дома первая туча песка.
Облако становилось все темнее и темнее. Еще не закрытое солнце багрового цвета освещало пустыню зловещим светом.
И вдруг в одно мгновение кругом все пришло в движение.
Даль закрылась кроваво-красными, низко спустившимися к земле тучами. Мимо окон, с шумом и треском ломающегося металла пронеслась большая тень. Подхваченная бурей, тень поднялась вверх и начала кружиться вместе с тучами, с песком и с пылью.
Горнов с волнением смотрел на эту картину разбушевавшейся пустыни: перед ним вставал пережитый в детстве ураган, во время которого погибла целая разведочная партия гидрогеологов и среди них его отец.
Тогда были те же кроваво-красные, мечущиеся по пустыне тучи и вихри песка. Тот же вой и свист ветра.
Люди куда-то бежали, падали. А он, пятилетний мальчик, крепко прижался к широкой груди огромного человека. Великан шагал, увязая по колено в сугробах песка, и своей могучей грудью рассекал несущуюся на него волну.
Это был Измаил Ахун Бекмулатов.
Потом, когда пронесся мимо огромный столб и почти сразу наступила мертвая тишина, великан стал разбрасывать руками бугры песка. Он искал заживо погребенных товарищей.
Сильным рывком вытянул он из песка чью-то окоченевшую, сухую руку. В пустыне раздался дикий крик.
А он, Витя, увидев безжизненное тело своего отца, крепко уцепился ручонками за великана, который то прикладывал ухо к груди своего друга, то в отчаянии рвал на себе одежду.
И в душе Вити вспыхнула тогда ненависть, гнев и ярость, против той непонятной ему силы, которая уняла у него отца.
С тех пор прошло почти тридцать лет. Ненависти к враждующей с человеком природе он не испытывал, но с годами росла в нем страсть к борьбе со стихиями, росло и усиливалось стремление подчинить их воле людей.
— Несется смерч, — тихо произнес Лурье, подойдя к Горнову.
В наступившем полумраке грозно блеснула молния, Раздался оглушительный, сухой удар грома. Лиловая туча, с белыми рваными краями, стремительно падала на землю. Из нее потянулись вниз бешено вращающиеся воронки, а снизу поднимались такие же воронки — из песка, воды и пыли.
Огромный столб, несущийся на дом управления, беспрерывно освещался молниями. Оглушительные раскаты грома сотрясали стены.
И вот эта туча, закрывшая все небо, вдруг рухнула на землю. Неистово закружилась, заметалась и с злобным воем понеслась вращающимися столбами. Скоро свист ветра стал доноситься из отдаления.
За окном шумел ливень. Черные потоки воды, смешанной с пылью, с песком, неслись по пустыне.
Начальник участка принимал с мест тревожные донесения:
— Смерч вычерпал всю воду из водоема 34-го агрегата.
— Разрушены мастерские.
— На 41-м агрегате сорваны трубопроводы.
Все, теснясь в дверях, спешили к местам своей работы.
Горнов вышел вслед за ним. Агрегаты дождевальных станций стояли все также грозно, направив на восток — свои стометровые веера разбрызгивателей. Солнце попрежнему играло на их серебряных трубах.
Ураган не произвел больших разрушений. Несчастий с монтажниками тоже не было. Bo-время предупрежденные синоптиками, они успели укрыться в надежных местах.
Но в пустыне погибло несколько водителей машин, Песок засыпал три эшелона со строительными материалами. Пострадало несколько крупных хозяйств.
Вечером вокруг профессора Лурье собрались молодые монтажники. Он рассказывал им о смерчах.
— Причина этого явления, — говорил он, — в мощном вихреобразовании, которое происходит не у поверхности земли, а на уровне облаков. Путем трения и всасывающего действия вихревое движение распространяется вниз и образуются те вращающиеся столбы воздуха, песка и пыли, которые сегодня вы наблюдали. Диаметр столбов бывает иногда более ста метров, а высота — более километра. Сила ураганов и смерчей колоссальна. Свыше двух с половиной тысяч лет назад в Сахаре погибло от такого самума все персидское войско: пятьдесят тысяч человек были заживо засыпаны песком.
Горнов прислушался к тому, что говорил Лурье.
«Все это верно, — подумал он, — и пока мы не овладеем воздушным океаном, стихии всегда будут наносить нам удары».