Трубы и барабаны. Входит Ямша в роскошном уборе, в чиновничьей ранговой одежде.
Ямша
( как бы про себя, немного напевая )
Я за заслуги, мной уже забытые,
Родился в непростой семье, но тщетно бы
Мне уповать лишь на происхождение!
Не покладая рук, не зная отдыха,
Трудился я по делу управления,
И так как был известен с ранней юности,
Рождённый при дворце, царю великому,
То за проявленные мной способности
Пожалован был саном я советника.
Теперь царя, земного повелителя,
Другое занимает, приближённый есть
Иной. И сын его теперь с царевичем
Проводит время... Стар я, и лишусь всего,
Когда займёт престол отца Баясхулан,
Ведь с тем, к кому имеет он доверие,
Владыки пребывают и не слушают
Второстепенных лиц, уж так сознание
От века человеческое строится.
И потеряю сам я положение,
И сын мой не достигнет тех высот уже
Из-за Занадры, было бы полезно мне,
Что б он был сам и другом, и приятелем
Царевича. И хоть я знаю, что внутри иной
Занадра, чем он внешне, с виду кажется,
Что внешность иллюзорна и обманчива,
Что чужд он лести, угожденью, зависти,
Однако он порою слишком ревностно,
Как и отец сужденья выдаёт свои,
Разит он без разбора правдой острою,
Которая, как меч Лхамо (то же, что в индуизме Кали, иносказательное обозначение правосудия, гневное божество), безжалостна.
Немного отстранить бы от особ значительных
Занадру с Дзуньёсутом не мешало. Так,
Употреблю я в этом всё возможное,
Что б сын мой на меня потом не сетовал,
Дам я прожить безбедно ему молодость,
Ведь всё равно, удел людей - страдания.
И это дело доброе останется
Полезным для моей души и сыну даст
Возможность совершать благодеяния.
Лагане, сыну моему, дам всё, что в силах я.
А вот Занадра, хоть исполнен скромности,
Но так же неуместного и рвения.
Но кто идёт? Никак отец его, соперник мой?