Товарищи, уже один тот факт, что система связи в настоящее время не может обходиться без прокуратуры, говорит сам за себя. В сущности говоря, такое положение, когда и телеграф, и почта не могут обеспечить необходимого качества работы бел помощи прокуратуры, является фактом в высшей степени печальным, свидетельствующим о действительно глубоких болезнях в аппарате связи. Прав Алексей Иванович в своей критике, или вернее самокритике, которой он подверг работу своего ведомства. Хотя, мне кажется, что он не был прав, когда более оптимистически оценивал работу прокуратуры. Я думаю, что Алексей Иванович, вероятно, это сделал из чувства присущего ему такта, так как он думает, что прокуратура, вероятно, плохое сама о себе скажет.
Мы раньше всего должны признать, что не все наши прокуроры понимают все громадное значение, которое они должны придавать тому участку борьбы с хищениями, с воровством и всякого рода преступлениями, которые касаются непосредственно аппарата связи.
Вообще, мы должны признать, что не все наши товарищи на местах понимают, что система связи имеет громадное народнохозяйственное значение. Жалобы, которые гражданин приносит против тех, кто крадет и расхищает его последнее, нажитое часто тяжелом трудом достояние, также должны быть учтены и им должен быть придан большой политический смысл.
Этого, к сожалению, наши прокуроры часто не понимают и поэтому их работа стоит на довольно низком уровне. Поэтому мы не можем расценивать их работу как удовлетворительную.
Здесь нужно иметь в виду не только то, что партия и правительство дали в наши руки в виде декрета 7 августа и громадного арсенала статей Уголовного кодекса, которые направлены против, так называемых должностных преступлений, громадное орудие для борьбы со всеми преступлениями.
Декрет 7 августа представляет собой грандиозное и сильное орудие борьбы с расхитителями и с хищениями. Но именно пото-ТУ, что орудие это очень сильно и грозно, им необходимо умело пользоваться, вовремя его применять и в отношении тех, которые действительно этого заслуживают.
Задача работников юстиции вовсе не является арифметической задачей: столько-то осудить, из них столько-то по закону 7 августа; из них столько-то на столько-то лет. Задача заключается не в этом, задача заключается, в том, чтобы осудить кого нужно, возбудить дел может быть, меньше, но зато направить все острие уголовной репрессии против настоящих жуликов, подлинных врагов народа. С этой точки зрения количественные данные которыми располагаем мы и Наркомат связи, совершенно недостаточны для того, чтобы судить по ним о смысле и содержании работы органов юстиции в этом направлении. Если принять общее количество дел по злоупотреблениям в органах связи за первую половину 1933 г. за 100, то в первом полугодии 1934 г. мы уже будем иметь 112–115 дел. Какой вывод можно сделать отсюда? Лучше стало или хуже? Едва ли на этот вопрос можно дать сколько-нибудь удовлетворительный ответ, если исходить только из сопоставления этих цифр.
Но как бы ни расценивать эти цифры — бесспорно одно: воруют еще много и судят еще плохо. Немного можно узнать и из других параллельных данных: за первое полугодие 1933 г. возбуждено дел по злоупотреблениям в органах связи на такую-то сумму, а в первом полугодии 1934 г. на сумму, превышающую первую на сотню тысяч рублей. Значит, в лучшем случае — стабилизация, хотя возбуждают больше дел, но воруют не меньше. Отсюда уже можно сделать прямой вывод: первое полугодие 1934 г. не дает улучшения в деле борьбы с хищениями по сравнению с первым полугодием 1933 г. Хотя дел стало больше, судебно-следственная машина стала вертеться как будто энергичнее, но сумма похищенного не изменяется, следовательно, эта машина работает в известной мере вхолостую. Это первый вывод, к которому, к сожалению, мы должны притти.
Почему так получается? Алексей Иванович очень хорошо и метко указал на те дефекты в самой работе аппарата связи, которые говорят о том, с чем никакая прокуратура ничего, пожалуй, не сможет сделать: ведь не посадить же к каждому человеку, работающему в органах связи, прокурора; нельзя же гак ставить работу, чтобы сидел кассир и рядом с ним прокурор, а может быть прямо уже поставить рядом и тюремного надзирателя! Однако, из этого обстоятельства нельзя делать вывода, что в органах связи работают только кандидаты на скамью подсудимых. Дело обстоит иначе. Дело заключается в том, что из тысячи пробирается в аппарат один чужак, один враг, умеющий хорошо замаскироваться. Должен сказать из своего опыта, из области работы по борьбе с преступностью, что трудность нашей работы сейчас заключается именно в неумении во-время сорвать маску и расшифровать жулика. Тут надо сказать прямо, что работники связи очень часто лишены самого Элементарного чутья, что они принюхались как-то к своей «атмосфере», не чувствуют, что рядом сидит жулик. А если этот, более или менее ловкий жулик умеет разыграть из себя «интеллигентного человека», напустить на себя «благородство», — а известно, что самые матерые прохвосты с виду нередко кажутся самыми «благородными» людьми, у которых «благородством» дышит чуть ли не каждое их движение, — что такого жулика и вовсе никто не замечает… То, что вовремя разнюхать этих жуликов мы не умеем, — наша беда, и эта беда не сегодняшнего дня, а давнишняя. Позвольте вам напомнить выступление т. Сталина в 1926 г. Тов. Сталин, делая на ленинградском активе доклад о хозяйственном положении СССР, обратил внимание на то обстоятельство, что у нас не создана еще моральная атмосфера для борьбы с воровством. Рассказывая о веселом воровстве какого-то фертика с усиками, который воровал на глазах у всех, т. Сталин предупреждал, что тут одними мерами ГПУ, одними мерами репрессий нельзя ограничиваться, что здесь нужны более реальные меры, чем меры репрессии. Мы понимаем значение этих мер репрессий, уголовных в частности; мы умеем применять их достаточно твердо и решительно! Но нужно признак одними мерами репрессий мы ничего не сделаем, если несоздадим такого настроения в окружающей жулика среде, которая заставила бы каждого гражданина смотреть на жулика как на шпиона и изменника. Между тем у нас нередко наблюдаются такие явления, когда жулика добродушно похлопывают по плечу и даже как будто одобряют его ловкость и смелость, когда про ловкого вора говорят и даже довольно громко: вот, мол, молодец, — какую сумму слизнул!..
Такие явления наблюдаются и в среде работников связи. Здесь величайшую ответственность берет на себя весь коллектив работников связи. Это должны понимать все работники этого коллектива, должны понимать, что они обязаны во-время вскрывать преступления и отдавать преступников в руки правосудия. В этом деле мы в высокой степени заинтересованы в помощи самих работников связи через их сигнальные посты, группы содействия прокуратуре. Кстати сказать, по моим данным эти группы почти отсутствуют в органах связи.
В данный момент особенно остро стоит задача организации в органах связи группы содействия прокуратуре. Необходимо в органах связи выделить людей, которые интересуются борьбой с преступностью.
Я не сомневаюсь, что среди работников имеется много людей, имеющих вкус к той работе, которой занимаются органы юстиции, а работа эта очень интересная и увлекательная — расследовать преступления, раскрыть преступления, разыскать преступников. Нужно только заинтересоваться ею, а прокуратуре нужно уметь использовать этот актин для того, чтобы мы могли получить громадный резерв помощи, без которой мы не обойдемся. Но с другой стороны, ничего не сделаешь, если сама работа органов юстиции, в частности, в области борьбы с хищениями и злоупотреблениями в органах связи будет и дальше находиться на той ступени качественного состояния, в каком она находится сейчас. Если не обеспечить не только высокого качества расследования, но и быстроты его, то сплошь и рядом работа по разоблачению преступников пойдет насмарку.
Подготавливаясь к этому совещанию, мы взяли на выдержку 125 уголовных дел из различных областей, связанных с хищениями в органах связи. Оказалось, что до одного месяца расследовались нашими органами только 30 % дел, а 70 % дел расследуются свыше месяца. Если взять дела, расследуемые 3, 4, 5, 6 месяцев то мы получим этих дел 48 % (от 3 до 6 месяцев мы имеем почти 28 %, и 20 % мы имеем дел, которые расследуются в течение 6 месяцев). Можно смело сказать, что никаких результатов ни самое расследование, ни тем менее рассмотрение дел в суде, при таких условиях не дадут. Мы ставим требование — закончить расследование в 10-дневный срок. Конечно, наши прокуроры морщатся от такого предложения. Даже принимая это требование, как идущее от центра прокуратуры, они относятся к нему в высшей степени формально. Проводя расследование в этот срок, они не заботятся о качестве расследования, которое должно быть не хуже, чем когда расследование проводится не в 10, а в 30 дней. О плохом качестве расследования говорит и то, что по делам по декрету 7 августа мы в кассационном порядке отменяем большой процент приговоров, именно по недоследованноети или по плохому качеству следствия. Улучшить качество расследования — это одно из важнейших мероприятий по улучшению борьбы с хищениями в органах связи, и до тех пор, пока у нас не будет в крае или в области сидеть старший следователь краевой прокуратуры, который будет заниматься исключительно преступлениями в органах связи, у нас не будет обеспечено такое качество расследования, какого мы должны добиться во что бы то ни стало.
Особенное внимание нужно обратить на вопросы судебной политики. Если подвести итоги судебной политики по борьбе с преступностью в органах связи, то она не будет отличаться от итогов нашей общей судебной политики. В основном удар избирается правильно, направление удару дается правильное. Меры наказания, как правило, не вызывают особых замечаний. Но тем не менее мы имеем в ряде случаев совершенно нелепое распределение мер наказания, которое нельзя ничем оправдать, как только непониманием своих задач со стороны некоторых органов суда и прокуратуры, я подчеркиваю — прокуратуры, потому что прокуратура обязана всякий приговор проверить с точки зрения общих принципов нашей уголовной политики и в случае неправильности его опротестовать и добиться замены его другим приговором. Нельзя признать правильным приговор, когда человек, присвоивший 1.417 руб., приговаривается к условному осуждению, в то время, как почтальон за присвоение 15 руб. приговаривается к двум годам лишения свободы.
Чем руководствуется суд в таких случаях? Конечно, трудно окончательно сказать, не видя как самого дела, так и преступника — живого человека, не зная всех деталей, которые привели суд к тому или другому решению. Но все же нельзя, даже учтя все поправки, которые могут быть внесены в тот или другой приговор, допускать, чтобы за 15 руб. сажали на два года. Это излишняя жестокость, не говоря уже о том, что преступник, осмелившийся поднять руку на 15 руб., будет стоить государству дороже, будучи посаженым на два года под стражу, чем если его оставить на свободе применив к нему другое наказание… Одновременно человек, присвоивший 1.417 руб., приговаривается к условному осуждению. В Свердловской области агент связи, уличенный в систематических кражах, приговаривается к 6 месяцам принудительных и вероятно, по месту старой службы, т. е. ему дается возможность опять красть эти суммы и покрывать те 15 % вычета из заработной платы, к которым он оказался присужденным.
В области расследования у нас положение остается еще неудовлетворительным и, в частности, по таким преступлениям, как преступления, связанные с хищениями, т. е. с декретом 7 августа. Это объясняется медлительностью органов расследования и отсутствием надзора за расследованиями, которые остаются, как правило, за милицейскими органами.
Ведь даже дела по закону 7 августа сплошь и рядом расследуются не следователями, т. е. людьми, о которых предполагается, что они должны быть более технически квалифицированными, чем милиционеры, а расследуются милиционерами. Ясное дело, что при таком положении мы не можем ожидать сколько-нибудь серьезных, положительных результатов.
Я должен отметить также высокую степень неудовлетворительности работы прокуратуры и с точки зрения участия прокуратуры в судебных процессах. Как правило, прокурор вообще не любит заглядывать в суд, особенно по делам о хищениях в органах связи, потому что эти дела обычно не на миллионы. Прокурору кажется неудобным выступать по делам, где люди воруют по мелочам. Отсюда целый ряд ошибок, которые своевременно не исправляются и которые, таким образом, не помогают исправлять основные дефекты, которые мы имеем в работе органов связи.
Беда еще и в том, что прокуроры сплошь и рядом не знают, что делается в судах и не следят за кассационной практикой в судах не только по делам о преступлениях в органах связи, но и по целому ряду других отраслей работы. Вот почему нам необходимо будет обратить внимание на целый ряд очень серьезных мероприятий органического порядка, которые позволили бы признать, что действительно работники прокуратуры ведут борьбу с хищениями и в своей работе действительно и реально оказывают помощь органам связи. Хотя здесь говорилось, что за последнее время органы прокуратуры сильно поднялись и кое-что делают в этом отношении, но нужно сказать, что то, что они делают, совершенно недостаточно для борьбы с хищениями, что хищения уменьшаются очень незначительно, а в ряде районов и вовсе не уменьшаются, что хищения уменьшаются в количестве преступных актов, а не уменьшаются в своем качестве, т. е. не уменьшаются в ущербе, который наносится ими государству. На это дело придется обратить серьезное внимание и провести целый ряд мероприятий, которые обеспечили бы лучшие условия работы и лучшие результаты этой работы, т. е. улучшить самые методы работы.
Я полагал бы, что кроме той меры, о чем я говорил выше, об установлении должностей прокурора по связи, могущих обеспечить своей работой борьбу с хищениями в органах связи, нач необходимо позаботиться, может быть, вместе с Наркоматом связи о том, чтобы провести такие краткосрочные конференции следователей и прокуроров, которые могли бы наших следователей и прокуроров квалифицировать с точки зрения техники органов связи. Ведь мы сплошь и рядом оказываемся в этом отношении невеждами и не знаем, как и в чем заключается самая механика работы связи, используемая безнаказанно ворами и жуликами. Я думаю, что это объясняется в значительной степени тем, что наши прокуроры и следователи не знают самой техники работы органов связи, которую нужно знать, чтобы ловить тех, которые по всем правилам искусства обворовывают наши связистские кассы. Я думаю, что нам нужно подумать о руководстве нашими местными работниками с точки зрения квалификации их, с точки зрения приобретения ими технических знаний в этой области. Не зная системы работы органов связи, не зная, где и в каких звеньях эта работа страдает теми или другими дефектами, используемыми жуликами, следователь не может успешно развернуть своей борьбы с этими махинациями. Следователь должен понимать, кто отвечает за какой участок, за какое звено для того, чтобы он мог правильно направить свое расследование.
Нужно не только учредить должности прокуроров по связи, но нужно, чтобы прокуроры периодически выезжали на места и наблюдали за работой мест. Вот основное, что я хотел сказать.
Тов. Рыков был глубоко прав, когда связал доклад с задачами, которые стоят перед нашей страной в области социалистического строительства. К этому мне, как представителю прокуратуры, придется только прибавить несколько слов о том, как остро стоит вопрос о борьбе с классовым врагом и его агентурой. Нам приходится работать в обстановке, когда классовый враг не выступает с открытым забралом, не пытается бить в лоб, но стреляет из нагана и старается бить в спину. Я говорю о гнуснейшем, преступнейшем выстреле 1 декабря, который был дан в спину одного из лучших наших людей, одного из талантливейших руководителей ленинградских большевиков — т. С. М. Кирова. Отсюда ясно, что «а нас — на работниках прокуратуры, ответственных за своевременный отпор классовому врагу, лежит колоссальнейшая ответственность, ибо прокуратура является одним из ответственнейших органов диктатуры пролетариата. По сравнению с этой ответственностью наши задачи по борьбе с преступлениями в области связи кажутся маленькими и незаметными, но в основном — это явление того же порядка — порядка бешеного сопротивления классового врага успехам нашего социалистического строительства, сопротивления, которые мы должны сломить и которые мы сломим под руководством нашего мудрейшего ЦК и вождя нашего, великого т. СТАЛИНА.