Мы подходим теперь к собственному пути Вивекананды, – хотя он применял все четыре рода иоги и всегда проповедывал идеал гармонии между ними, {Именно это поражало в нем Рамакришну, а позднее – Гириш Гоза:
"Ваш Свами, – говорил последний монахам Алумбазара, – столько же джнанин и пандит, сколько любящий Бога и человечество".} – тому, который мог бы быть назван его именем, ибо он представляет путь "Различия" (Вивека); это – тот путь, на котором могут и, по его мнению, должны соединиться Восток и Запад: Джнана-иога – путь "осуществления" "Познанием" (под этим надо понимать исследование и завоевание разумом высшей Сущности, или Брахмана).
Но это – героическая экспедиция, в сравнении с которой завоевание Полюсов – лишь игра, и где караваны науки и религий требуют суровой и тщательной подготовки. В нее нельзя пускаться наугад, как это возможно для двух предыдущих путей – Труда и Любви (Карма и Бхакти). Необходимо солидное вооружение, снаряжение, упражнение. Тут начинается область Раджа-иоги. Хотя у нее есть свое собственное поле, где она довлеет сама себе, она до некоторой степени играет и роль приготовительной Школы для высшей иоги Познания. Вот почему я помещаю ее в этой части моего изложения: То же место кстати отводит ей и Вивекананда. {В Джнана-иоге (глава об "Идеале вселенской Религии") я инстинктивно следовал порядку, в котором Вивекананда располагает четыре класса темпераментов и четыре соответствующие иоги. Но любопытно, что Вивекананда не дает второй Бхакти, эмоциональному началу, названия "мистики", которое приложили бы мы к ней на Западе. Он сохраняет этот термин для третьей, Раджа, анализирующей и завоевывающей собственное человеческое Я. Он, таким образом, остается более верен, чем мы, классическому значению слова "мистика", которое обозначает "изучение духовности" (ср. Боссюэта) и которое мы неправильно применяем в распространительном или, скорее, ограничительном смысле "излияний" сердца. В мужеском же роде вместо "мистик" правильным термином для обозначения адепта Раджа иоги казалось бы мне слово "мист" - посвященный.
Ауробиндо Гоз следует в своей классификации иог иному порядку. Он ставит на высшее место следующие три ступени: 1) Карма-иогу, осуществляющую бескорыстную жертву делами; 2) Джнана-иогу, познание истинной природы своего Я и мира; 3) Бхакти-иогу - то есть искание и почитание высшего Я, полное обладания божественным Существом (Essays on the Gоtв, 1-я серия, гл. IV).}
Раджа-иога, - это раджа – царь – иог. Очень часто эта царственность выражается в том, что для обозначения ее довольствуются только словом "иога", без какого-либо прилагательного. Она – иога по преимуществу. Если иог а вообще означает единение с высшим объектом (и субъектом) Познания, то Раджа-иога есть экспериментальный психо-физиологический метод для непосредственного достижения этого. { "Наука Роджа-иоги ставит себе целью дать человечеству практический, научно разработанный способ достигнуть истины" (понимаемой б индусском смысле "осознания" истины, живого и индивидуального) (Раджа-иога, 1).
Я сказал выше, что Ауробиндо Гоз распространяет область Раджа-иоги от знания к возможности, от размышления к действию. Но я придерживаюсь здесь толкования великих ведантистских мыслителей, понимающих этот термин в спекулятивном смысле.} Вивекананда называет ее "психологической иогой", ибо полем ее действия является руководство духом и абсолютное господство над ним – первое условие всякого познания. И она ведет к нему путем сосредоточения. {Следуя Патанджали, великому классическому теоретику Раджа-иоги (сутры которого датируются по данным западной индологии периодом от 400 до 450 г. нашей эры, – ср. П. Массон-Урсель, указ. соч., стр. 184 и след.), Вивекананда так обозначает это действие: "Наука сдерживать Читта (дух), чтобы не давать ему рассеяться во Вритти (видоизменениях)" (т. VII Полного собрания сочинений Вивекананды, стр. 59).}
В обычном состоянии мы бесполезно расточаем нашу энергию. Не только вихрь внешних впечатлений заставляет нас разбрасываться во все стороны. Но, даже когда нам удается закрыть за собой дверь и ставни, мы находим в себе целое скопище, наподобие народа на римском форуме Юлия Цезаря; тысячи нежданных, "нежелательных" гостей осаждают и. волнуют нас. Никакая внутренняя деятельность не может дать серьезных и длительных результатов, если прежде всего мы не наведем порядка в доме и, во-вторых, не призовем и не соберем около себя стада наших разбредшихся сил. "Силы духа - рассеянные лучи света. Чтобы они засияли огнем, нужно собрать их в пучок. Нет другого средства Познания-". Во всех странах и во все времена ученые, художники, люди могучего действия и интенсивного мышления знали и применяли это средство инстинктивно, индивидуальными способами, обдуманно или подсознательно, следуя собственному опыту. Я показал на примере Бетховена, в какой мере западный гений может осуществить, сам того не подозревая, подлинную Раджа-иогу со всеми ее характерными признаками. Но именно этот пример служит определенным указанием на те опасности, к которым ведет такая индивидуальная практика, предоставленная слепым порывам внутренней силы, недостаточно исследованной и не управляемой. {Ср. мой этюд о Глухоте Бетховена в т. I моей книги "Бетховен. Великие творческие эпохи", стр. 335 и след.
Ногины знают это хорошо "Все эти вдохновленные люди, - пишет Виве. кананда, – исходящие слепо ив своей эмоциональной природы, приносят с собою из этого состояния, вместе с великими истинами, также и великие заблуждения, черты фанатизма… они страдают галлюцинациями и рискуют потерять разум… " (Раджа-иога, гл. VII).}
Особенность индийской Раджа-иоги - в том, что она создала детально разработанную и применяемую в течение веков науку о способах достигнуть сосредоточения и властвовать над духом. Под словом "дух" индусский иогин разумеет в равной мере и орудие и объект познания. И в том, что касается объекта, он идет очень далеко – дальше, чем я имею в виду за ним следовать. Не потому, чтобы я принципиально отрицал неограниченную власть не только над душой, но и над всей природой (что, впрочем, и не различается согласно вере индуса), которую он приписывает своей науке. Истинно-научная позиция – это осторожность по отношению к будущим возможностям духа, ни содержание ни вместилище которого, – я разумею его пределы, – не могли быть еще научно установлены. Но именно это я и ставлю в вину индийскому иогину, - он считает доказанным то, что еще ни разу не было доказано экспериментальным путем. Ибо, если бы эти сверхъестественные силы существовали, непонятно, почему бы (это говорил лично мне один великий индус, одновременно и гениальный ученый и верующий, сэр Джагадис Ч. Боз) древние Риши не воспользовались ими, чтобы преобразовать мир. {Я допускаю, что Ауробиндо Гоз, посвятивший пятнадцать лет жизни в абсолютном уединении на такого рода изыскания, пришел, как говорят, к "похождениям", которые изменяют все области духа, известные до сих пор. Но, отдавая должное его возвышенному характеру и доверяя его блестящим философским способностям, мы все же подождем, пока открытия, о которых объявили его ученики, будут подвергнуты, при свете дня, научной проверке. До сих пор строгий анализ никогда не применялся при этих опытах, где экспериментатор, как бы авторитетен он ни был, является единственным судьей и участником (ученики не в счет: они – тень учителя).} Но самая важная их ошибка в том, что они бросали жадным и грубым умам эти головокружительные обещания, подобные обещаниям сказочных духов в Тысяче и Одной Ночи. Сам Вивекананда не всегда умел удержаться от подобного рода проповеди, при которой он бросал свою удочку с опасной приманкой, чтобы утолить жадность грубоматериальных душ. {В Раджа-иоге, одной из первых своих книг, изданной в Америке, он неосторожно говорит (гл. I) о власти над природой, которую приобретает в сравнительно короткий срок (несколько месяцев) тот, кто упорно практикует Раджа-иогу. Однако из интимных воспоминаний, сообщенных мне одной из наиболее глубоко религиозных его учениц, Sister Christine, можно угадать, сколь светского характера заботы стояли в центре размышлений некоторых его адептов раджа-иогистов, в особенности дам (ср. в гл. V трактата Вивекананды слова о влиянии иогистской практики на красоту голоса и лица). Конечно, юный Сеами, весь исполненный веры, не мог предвидеть, как легкомысленно будут истолкованы его слова. Как только он это заметил, он во-всю натянул удила. Но никогда не нужно "искушать дьявола", как говорит наш западный здравый смысл. Искушаемый дьявол способен на всякие каверзы, и еще хорошо, если он удовлетворится смешным: смешное слишком часто лежит всего на шаг от гнусного. Не было недостатка в менее щепетильных иогинах, которые спекулировали на этих соблазнах и сделали из Раджа-иоги лавочку рецептов для самцов и самок, жадных до многообразных и малопохвальных побед.}
Но он всегда заботился о том, чтобы окружить предмет вожделений широким огненным поясом, как Бруигильда свою скалу. {Будучи далек от того, чтобы изображать сверхъестественное могущество как награду за усердие иоги, Вивекананда, как и все великие иогины, считает его искушением, подобным тому, которое испытал Иисус на вершине горы, когда дьявол предлагал ему все царства земные. (Мне кажется несомненным, что в легенде о Христе этот момент отвечает предпоследнему этапу иоги Иисуса.) Если не оттолкнуть это искушение, все плоды иог и будут утрачены {Раджа-иога, гл. VII).
"На этом этапе он получит различные виды могущества. Он не должен уступать этому, но должен их отбросить. Только тогда он достигнет полного умиротворения волн в океане духа..." Он достигнет божественного Единения. Но слишком очевидно, что обыкновенному человеку мало дела до этого единения и что он предпочитает блага мира.
(Добавлю, что для свободомыслящего идеалиста, вроде меня, который естественно соединяет научный скептицизм с верою духа, эти якобы "сверхъестественные силы", даваемые в руки иогина и отвергаемые им, могут казаться иллюзорными, потому что он их не испробовал. Но это не важно! Достаточно, чтобы мысль убедилась б их реальности и пожертвовала ими. Жертва здесь – единственная реальность, имеющая значение.)} Нужно быть героем, чтобы завоевать награду. Даже первого этапа – йамы или господства над собою – нельзя достигнуть, не выполнив пяти необходимых условий, ничтожнейшего из которых достаточно, чтобы стать святым. Вот эти условия:
1. Ахимса, то есть великий обет Гандистов, который старые иогины считают высочайшей добродетелью и счастьем человека: "безобидность" по отношению ко всей природе, "не свершение зла" действием, словом или помышлением ни одному живому существу.
2. Абсолютная правдивость, "правда в действии, в слове, в помышлении", ибо на истине основано все; ею все достигается.
3. Полное целомудрие, или брахмачарья.
4. Полное отсутствие стяжательства.
5. Душевная чистота и абсолютное бескорыстие: не получать и не ожидать ни от кого никакого дара; всякий принятый дар лишает независимости, а это – смерть души. {Ср. Раджа-иога, гл. VIII, резюме Кармы Пураны, и т. VI Полного Собрания Сочинений Вивекананды, стр. 55 и след.}
Таким образом ясно, что толпы тех, кто ищет в иог е мошеннического способа "достигнуть", тех, кто хочет плутовать с судьбой, спекулянтов на оккультных силах и клиентов институтов красоты,- обнаруживают у первой же ограды, что "Вход воспрещен". Но большинство не желает читать эту надпись; и они стараются обмануть более или менее подливного гуру, охраняющего вход, чтобы он пропустил их.
Вот почему, постепенно убеждаясь в том, как опасно влияние некоторых слов на морально слабые, лишенные устоев натуры, Вивекананда все реже употреблял их. {Он все лучше и лучше сознавал это по мере расширения своего опыта. Одному индийскому ученику, вопрошавшему его о различных путях спасения, он сказал: "На пути иоги (Раджа) лежит много препятствий. Может случиться, что ум поспешит вслед за душевными силами; и, таким образом, он помешает вам достигнуть осуществления того, что свойственно вашей собственной природе. Путь Бхакти или преданности Богу легко выполним, но итти по нему приходится долго. Только путь Джнаны (разума) скор и верен, целесообразен и универсален" (т. VII Полного Собрания Сочинений, стр. 193 и след.).} И он мало-по-малу свел обучение Раджа-иоге к овладению строго научным методом, наиболее совершенным орудием Познания: абсолютным Сосредоточением. { "Откажитесь от умственного крохоборства… Выберите одну идею, сделайте ее делом вашей жизни, думайте над ней, мечтайте о ней, чтоб она стала неотъемлемой составной частью всего вашего тела!" (Раджа-иога, гл. VI).}
В этом аспекте оно интересует нас всех. Каковы бы ни были духовные результаты, которых достигает посредством этого орудия индусский искатель истины, все искатели истины как на Западе, так и на Востоке употребляют одно и то же орудие; и им важно, чтоб оно было наиболее точно, наиболее совершенно. В этом нет ничего таинственного. Здравый ум Вивекананды питает ко всему, что маскируется, что неискренно в поисках духа, такое же отвращение, как и наиболее честные ученые Запада:
"В том, чему я учу; нет никакой тайны… Все, что в системе иоги скрыто и таинственно, должно быть отброшено. Вы должны безжалостно отбросить все, что вас ослабляет. А как раз эти таинственные истории ослабляют человеческий мозг. Они в конце концов почти уничтожили иогу, которая была величайшей из наук… Экспериментируйте сами на себе. Здесь нет ни тайны ни опасности… {Вивекананда, однако, дает в другом месте необходимые советы, касающиеся режима физической и моральной гигиены для тех, кто хочет практиковать иогу. } Нехорошо верить слепо…" { Раджа-иога, гл. I.}
Никто не осуждает более решительно всякую передачу власти над собой, хотя бы частичную, хотя бы мимолетную, в чужие руки. Этим объясняется резкое отрицание Вивеканандой каких бы то ни было форм внушения, хотя бы вполне добросовестного и с благими намерениями:
"Гипнотическое внушение может действовать лишь на слабый дух и приводит его в болезненное состояние… Нужно не ошеломлять ум пациента ударами извне, а учить дух владеть собою, не заставляя его терять ни одной из своих способностей… Всякое стремление к контролю, если он не допускается добровольно, оказывается губительным. Оно создает лишнее звено в цепи рабства. Не позволяйте Другим влиять на вас, даже если они на время приносят вам этим кажущуюся пользу!.. Пользуйтесь сами своим разумом! Овладевайте сами своим телом и своей мыслью! Если вы не больны, никакая чуждая воля не может подействовать на вас. Избегайте всякого, как бы велик и добр он ни был, кто просит вас слепо ему верить!.. Более полезно оставаться злым, чем стать добрым по внешности в силу чужой воли… Берегитесь всего, что угрожает вашей свободе!" {Ibid., гл. VI.}
В своей неудержимой страсти к свободе духа он, как Толстой, заходит так далеко, что, рожденный художником, артистом и музыкантом, отстраняет опасную власть художественных эмоций и в особенности музыки от строгого творческого разума. {Это не значит, что в Индии нет и настоящей иоги искусства. В этом отношении родной брат Вивекананды, Мохандранат Датт, художник и глубокий мыслитель, дополнил указания учителя. Я настоятельно советую эстетикам Европы прочесть его "Диссертацию о живописи" (посвященную памяти первого настоятеля Ramakrishna Mission, Брахмананды, с предисловием Рабиндраната Тагора, изд. Б. К. Чаттерджи, 1922, Калькутта, Seva Sйries Publishing Home). Великий религиозный художник Индии становится по отношению к объекту, который он хочет изобразить, в положение иогина, ищущего Единства: объект для него делается субъектом; процесс созерцания тут тот же, что в иогистском "различении" в его самой строгой форме.
"Изображая свой идеал, художник в действительности изображает свой собственный дух, свое действенное Я, поддаваясь внушению внешних предметов. Когда, в глубоком процессе отождествления, внутренние и внешние пласты духа разделяются, внутренний пласт, или изменяемая часть духа, отождествляется с наблюдаемым предметом, часть же постоянная, или неизменяемая, остается спокойно наблюдающей. Первая - Лила (Игра), вторая - Нития (Вечность). Мы не можем сказать, что находится по ту сторону: это Аватьям, невыразимое состояние… "
Не приходится удивляться, что многие индийские художники, пройдя через эту дисциплину, в конце концов становятся "святыми" (ср. "Танец Шивы" А. Кумарасвами, перевод Мадлен Роллан, изд. Ридер).} Все, что таит в себе опасность уменьшить независимость наблюдающего и экспериментирующего разума, даже если это на первый взгляд приносит благо или временное облегчение, есть "семя будущего упадка, преступлений, безумия и смерти".
Мне кажется, что самый непримиримый научный ум не мог?ы высказаться более энергично; разум Запада должен в отношении этих принципов найти общий язык с Вивекаюаядой.
Приходится тем более удивляться, что он так мало считался с экспериментальными исследованиями Раджа-иогинов Индии и что мы не старались применить у себя на Западе, при полном свете дня, предлагаемые ими методы подчинения господства тем единым, бесконечно хрупким и постоянно фальсифицируемым орудием, какое мы имеем в своем распоряжении, чтобы позвать существующее.
Допуская, – а этого никто не думает отрицать, – что иогистская психо-физиология пользуется сомнительными и устарелыми объяснениями и (в особенности) терминами, нетрудно, однако, их исправить и согласовать с сов ременной наукой (что и пытался сделать Вивекананда) эксперименты, производившиеся в течение веков. Взамен наших лабораторий индусы имели целые столетия терпения и свою гениальную интуицию. Как сомневаться в последней, когда читаешь в одном из самых древних священных текстов такие ясные строки о природе живых тел, как следующие:
"Тело есть название для ряда видоизменений… Как в реке массы воды изменяются в каждый миг и другие массы приходят, чтоб наполнить подобное же вместилище, так же бывает и с этим телом". {Бесполезно подчеркивать родство этой концепции с концепцией Элеатов. Дейссен в своей "Системе Веданты" сопоставил учение Гераклита о вечной неустойчивости "комплекса" души с индусскими учениями.
Основной идеей здесь является то, что вселенная состоит из единой субстанции, все формы которой находятся в постоянном изменении. "Общая сумма сил всегда остается одинаковою" (Раджа-иога, гл. III).}
Их вера никогда не наносит ущерба научным требованиям; она никогда не является для них условием, обязательным для науки, которой они обучают; они даже добросовестно предоставляют светскому разуму, агностическому и безбожному, возможность достигнуть истины собственными путями. Именно в силу этого Раджа-иога может подразделяться на две различные группы: Маха-иогу, которая предполагает единение "Я" с Богом, и Абхава-иогу (abhawa – небытие), изучающая "Я" "как нуль, лишенный всякого качества", { Раджа-иога, гл. VIII (резюме, вольный перевод Кармы Пураны). } как объект чистого и строгого научного наблюдения. {"Учение Раджа-иоги не спрашивает вас: "Яo что вы верите?"… Не верьте ни во что, пока вы сами не обосновали ваше верование. Всякое человеческое существо имеет право и обязано использовать эту свободу" (Раджа-иога, гл. III).} Верующие Запада могут изумиться подобной терпимости. Но она свойственна Ведантической вере, для которой человеческий дух есть Бог, не познавший себя, но могущий и долженствующий прийти к самопознанию. {Для ведантистов, как и для буддистов, рождение в человечестве есть высшая ступень, до которой доходит существо на пути "осуществления"; поэтому надо спешить им воспользоваться. Даже боги и дэвы, по представлению политеистов, не могут достигнуть свободы, не пройдя через рождение в человечестве (Раджа-иога, гл. III).} Такое Credo не столь уже отдаленно от тайных или высказанных желаний Науки. Таким образом здесь мы не находимся на чуждой почве.
Прибавим, что (Индусская религиозная психо-физиология целиком материалистична, вплоть до некоей ступени внутреннего существа, помещаемой очень высоко" ибо она стоит выше разума. В принятом индусской психо-физиологией генезисе восприятия – от впечатлений, вызванных внешними предметами, до нервных и мозговых центров, которые накопляют их, и от этих последних до разума – все материально: дух является лишь более утонченной материей, чем тело, но не отличной от нее по существу. Лишь на более высокой ступени появляется душа не материальная, или Пуруша, которая, получая от своего орудия – духа – восприятия, передает приказ моторным центрам. Таким образом позитивная наука может итти рядом с индусской верой до трех четвертей пути. И лишь на предпоследнем этапе ей придется сказать: "Стой!" – Здесь я и прошу лишь о том, чтобы она прошла вместе эти три четверти дороги. Ибо возможно (и я думаю, это так), что индусские исследователи видели на протяжении этой дороги много вещей, ускользнувших от взора наших ученых. Воспользуемся же их открытиями, не отказываясь, само собою разумеется, подвергать их свободной критике.
Я не могу в пределах этой книги задерживаться на детальном рассмотрении методов Раджа-иоги. Но я рекомендую это западным учителям новой психологии, психагогии и педагогики, научно основанной иа физиологии духа. Я сам извлек пользу из этих замечательных исследований; и, если было уже слишком поздно, чтобы я мог приложить извлеченные из них уроки к жизни, мне оставалось изумляться тому, насколько они освещали мои прошлые переживания, объясняли мои заблуждения и смутные инстинкты, руководившие мною.
Я хочу особо отметить три первых психологических этапа концентрации духа: {Им предшествуют упражнения более физиологического характера, очень интересные для врача: Асана (или положение тела) и Пранаяма (овладение дыханием). За ними следует высшее состояние духа, Самадхи, в котором "Дхьяна усиливается в такой степени, что отбрасывает внешнюю часть размышления, все воспринимаемые чувством формы, и размышляет лишь об одной внутренней части" - абстрактной: она растворяется в мыслимом Единстве. Мы вернемся к этому состоянию, когда будем изучать иог у познания (Джнана).} Пратьяхару, {Смысл этого слова: "устремлять к чему-нибудь". } которая отвлекает органы чувств от внешних вещей и направляет их всецело к внутренним впечатлениям; Джарану, которая заставляет дух впиваться когтями в специально указанную точку, внешнюю или внутреннюю; Дхьяну, или размышление в подлинном смысле, когда дух, подготовленный предыдущими упражнениями, приобрел способность "течь непрерывным потоком к избранной им точке".
Только после овладения первым этапом, говорит Вивекананда, начинает складываться характер. Но "вовсе не легко обуздать дух, эту бешеную обезьяну. Всегда активный по природе, он опьянен желанием, его жалит ревность, его мучит гордость". - Что же посоветует учитель? Пустить в ход волю? Нет, он опередил запоздалые открытия наших врачей-психологов, признавших, что неумелое применение воли против внутренних склонностей вызывает обычно более сильную реакцию этих склонностей. Он учит покорять "обезьяну", предоставляя ей истощить силы под внутренним взглядом, который спокойно на нее взирает. И древним иогинам не надо было ждать доктора Фрейда, чтобы узнать, что лучшее лекарство для духа – это заставить его смотреть прямо в глаза чудовищам, скрытым в его глубине:
"Предоставьте Духу некоторое время течь, как ему угодно. Он кипит, испускает пузыри. Пусть. обезьяна скачет! Ждите и наблюдайте!.. Вам будат открыто много отвратительных мыслей, которые вы носите в себе… Но познание - это могущество… Терпение! С каждым днем блуждание духа будет уменьшаться… Но я не скрываю от вас, что работа эта - долгая и трудная"… {У иогинов можно найти предписания, аналогичные тем, которые рекомендует доктор Куэ: метод самоубеждения, согласно которому пациента заставляют повторять утверждение, что ему становится лучше. Иогин советует ученику мысленно повторять в начале своих упражнений: "Да будут счастливы все создания!", чтобы окружить себя атмосферой мира.}
Так же, для следующего этапа, иогин умеет использовать игру воображения в интересах дисциплины духа, который хочет сосредоточиться на одной точке.
И все время учитель озабочен физиологическим состоянием организма: избегать усталости… "Подобные упражнения не созданы для того, чтоб производить их после тяжелой дневной работы". Следить за режимам: "Строгий режим вначале: молоко и растительная пища; воздержание от всего возбуждающего". {Абсолютное целомудрие. Без него Раджа-иога может грозить худшими опасностями. Действительно, согласно наблюдению индусов, каждый человек обладает постоянным количеством общей энергии; эта энергия может быть перенесена из одного центра в другой. Половая энергия, используемая мозгом, преобразуется в умственную энергию. Но если, по нашему вульгарному выражению, "жечь свечу с двух концов", это ведет к физическому и умственному разрушению. иога, практикуемая в этих условиях, приводит к самым худшим заблуждениям.
Прибавим еще то, чем слишком часто пренебрегали европейские созерцатели: совершеннейшую гигиену и чистоту. "Чистота", требуемая правилами иог, охватывает двойное "обязательство двоякой чистоты: нравственной и физической. Не может быть иогином тот, кто не соблюдает их обе!" (Раджа-иога, гл. VIII, резюме Кармы Пураны). } Внутренние явления отмечены и описаны с изумительной остротой. {Иногда слышатся звуки отдаленных колоколов, сливающиеся в один: непрерывный аккорд. Появляются светлые точки… и т. п.} В начале овладения сосредоточением малейшее ощущение может получить неслыханную силу набегающей волны: "Упавшая булавка производит звук, подобный удару грома". Важно поэтому бдительно следить за организмом, чтобы поддерживать в нем состояние полного спокойствия, которое и является конечной целью. При всем этом основная забота состоит, как мы видим, в том, чтобы избегать болезненного перенапряжения, той потери равновесия, которую наш неумелый, всегда спешащий Запад превращает в карикатурный атрибут вдохновенного артиста, вроде Бетховена, или одержимого экстазом. { "Тот, кто голодает, кто ест слишком много, кто не спит, кто слишком много спит, кто слишком много работает, кто не работает совсем, не может быть иогином" (Раджа-иога, гл. I).
"Не занимайтесь иогой, когда тело очень лениво или нездорово, когда дух очень несчастен и угнетен!" { Раджа-иога, гл. VIII).}
Учитель иогин утверждает, наоборот, что физическое здоровье улучшается от его дисциплины, так же как и нравственное. Влияние этого, говорит он, должно сказаться достаточно быстро в спокойствии тела, в чертах лица, утрачивающих напряженность, даже и в звуке голоса. Можно думать, что именно к этому будут стремиться светские ученики всех истинных или ложных иогинов. И пусть стремятся! В столь богатом запасе опыта, охватывающего так много сторон жизни тела и духа, каждый найдет что взять для своего закрома. Мы же здесь имеем дело лишь с психологами и учеными. {Не выходя никоим образом из плоскости доступного наблюдения и проверенного, фактически доказано, что высший контроль над внутренней жизнью может дать нам частично (если еще не полностью) власть над нашей бессознательной или подсознательной жизнью. "Каждое из наших бессознательных действий может быть призвано в область сознания" (Раджа-иога, гл. VII). Известно, как этим пользуются иогины, чтобы прекратить или вызвать физиологические акты, на первый взгляд не подвластные контролю нашей воли: например, биение сердца. Тщательные научные наблюдения подтвердили реальность этих фактов, которые мы сами могли констатировать. Иогин убежден, что всякое существо, как бы мало оно ни было, имеет у себя на складе колоссальный запас энергии".
Это в высшей степени мужественное верование не заключает в себе ничего такого, что можно было бы принципиально отрицать; непрестанный прогресс науки скорее подтверждает его. Но иогину присуще убеждение (и*то подлежит проверке), что он может своими методами усиленного сосредоточения ускорить ритм индивидуального прогресса и сократить период, необходимый для полной эволюции человека. Это является основой новейших исканий Ауробиндо Гоза, который в "Синтезе иог" опирается на слова Вивекананды, говоря, что "иога может быть для человека способом сосредоточить все течение своей эволюции в нескольких годах или месяцах высшей телесной жизни". Я лично сильно в этом сомневаюсь. Но сомнение мое – научно. Оно не отрицает. Оно лишь ждет доказательств фактами.}