На другой день Женя пришла в сто шестидесятую, среднюю женскую школу.
Сколько раз проходила она мимо этой школы и думала: «Здесь я буду учиться!» Летом этот большой, трехэтажный дом тёмнокрасного кирпича был окружен лесами. Девочки шутили: «Женя, видишь, как стараются, ремонтируют? Это готовятся встречать Максимову Евгению!»
И вот сегодня она в школе.
На лесах под потолком еще работали маляры. На первом этаже все классы были закрыты. Голубые двери блестели. Осенний, монотонный дождик-надоеда упрямо, без передышки стучался в большие свежевыкрашенные окна.
Тамара Петровна привела Женю на третий этаж, в широкий светлый коридор.
— Подожди здесь. И не волнуйся, — сказала Тамара Петровна и зашла в комнату с надписью «Учительская».
Стараясь не измять свое новое коричневое платье-форму, Женя села неподалеку на стул, чтобы увидеть, когда завуч выйдет.
Напротив, на подоконнике, болтая ногами, сидели три девочки. Одна из них, бойкая, рыжеволосая, что-то с увлечением рассказывала.
— Вера, а тебе очень страшно? — перебила ее соседка. — Мне знаешь как страшно? Просто ужас!
— А мне ни чуточки!
Из учительской выбежала молоденькая учительница — Зоя Артемьевна.
— Кто сдает русский? — громко спросила она. — Идите в пятый «В».
Женя выбрала парту возле самого стола.
— Ты зачем так близко? — окликнула ее Вера. — Садись лучше к нам. Ты из какого, из четвертого «Д»?
— Я не из какого, — смутилась Женя. — Я только поступаю.
Она подсела к смуглой черноглазой девочке и спрятала тетрадь в парту. Дома ей говорили, что Карелина не позволяет держать на парте ничего лишнего.
— Я из четвертого «В», — продолжала Вера. — Я Вера Красикова. А тебя как зовут?
В эту минуту дверь открылась, и девочки встали.
В сопровождении учителей и завуча детского дома, точно генерал, окруженный офицерами, в класс быстрым шагом вошла Нина Андреевна Карелина.
Как и на пароходе, она была в синем костюме. И причесана так же гладко. Но все же она была совсем другая. Строгая и точно незнакомая. Жене даже показалось, будто учительница ее не узнала.
Нина Андреевна, Зоя Артемьевна и пожилой учитель с орденом Отечественной войны над карманом гимнастерки сели за маленький стол. А Тамара Петровна придвинула свой стул к окну.
Ни на кого не глядя, Карелина вынула из портфеля записную книжку и что-то в ней зачеркнула. Перо ее сердито скрипнуло.
— Нина Андреевна не в духе, — шепнула Красикова.
— Почему? — Женя обернулась. — Ты откуда знаешь?
— Черканула как, видала? — Девочка пригнулась к Жене и сразу же выпрямилась, будто она ничего и не говорила.
— Тише, девочки! Что это вы в кружок собрались? — строго сказала Нина Андреевна. — Нет, уж пожалуйста, прошу разделиться.
Женя снова очутилась в первом ряду, возле самого стола. Она сидела прямо, спрятав руки под парту.
Учительница прочитала маленький отрывок «Метель» из повести «Капитанская дочка».
— Напишите изложение, — и дала каждой лист бумаги с печатью.
— Две странички? — удивилась Женя. — Только и всего?
— Только и всего, — подтвердила Карелина.
…Метель — как много можно о ней рассказать! И Женя начала: «Мне приходилось попадать в метель…»
В классе было тихо, и слышалось, как изредка царапало Женино перо. Жене хотелось написать обо всем: и о том, как она сама попала в метель, и о заблудившемся во время метели Гриневе, которого спас Пугачев. Но Женя испугалась — девочки напишут, а она не успеет. А торопиться нельзя, у нее и так почерк плохой. Еще клякс насажаешь. И она старалась выводить буквы как можно ровнее и красивее.
Девочки давно сдали работы и вышли из класса, а Женя все еще читала и перечитывала свое изложение. Наконец Нина Андреевна сказала:
— Довольно, Максимова. Уже поздно. Давай свою работу.
Она взяла Женин листок и покачала головой. Поправки, помарки… Пожалуй, знания девочки еще не тверды, уверенности нет. Недаром она так долго сидела над этими двумя страницами.
Женя посмотрела на серьезное лицо учительницы и поняла: с экзаменом по русскому не повезло!
Дома она все рассказала девочкам. Они огорчились, а неугомонная Аля закричала:
— Ой, смотри, провалишься! Нина Андреевна узнала, что ты ничего не знаешь, теперь срежет!
— Уж так-таки ничего не знаю! — вспыхнула Женя.
Нина испуганно посмотрела на Женю. Сегодня она к ней не приставала. И ходила на цыпочках. А когда Женя в пионерской комнате стала повторять грамматику, Нина потихоньку забралась под колючку. Она укачивала карнаухого зайца и упрямо мотала головой:
«Все равно не провалится… Вот не провалится и не провалится!»
Во всем доме теперь, пожалуй, только одна она и верила, что провалиться ее Женя не может.
Второй экзамен был на следующее утро. Ровно в восемь часов тридцать минут девочки подошли к школе.
— Женя, самое главное — это билет! — объявила Аля. — И я тебе желаю вытащить самый легкий!
— Самое главное — не забудь суффиксы, — сказала Лида. — И я тебе советую повторить их еще раз.
— А по-моему, самое главное — это спокойствие и вера в свои силы, — задумчиво произнесла Шура. — Ты ведь много занималась. Не волнуйся и не торопись.
…И вот Максимова Евгения снова в пятом «В». За партами уже знакомые ей девочки — Вера Красикова, Валя Афанасьева и Света Икрамова. В прошлом году Вера и Валя долго болели и весенних экзаменов не держали. А Света недавно приехала из Средней Азии.
И снова, как вчера, в класс вошли экзаминаторы.
Зоя Артемьевна смешала стопку белых бумажек, лежавших на столе.
Экзамен начался. Девочки отвечали смело и уверенно. Особенно Света Икрамова. Она говорила без передышки. Она знала всё, всё!
И Нина Андреевна заулыбалась, приветливо закивала головой. Нет, Женя так ни за что бы не ответила…
— Отлично! Можешь идти! — отпустил Свету учитель и тоже улыбнулся.
Наконец в классе осталась одна ученица — Максимова Евгения. Она подошла к столу и, не глядя, вынула билет из середины кучки.
— Какой тебе билет достался? — спросила учительница.
— Третий.
— Мы слушаем.
Женя начала рассказывать. Она придумала простое предложение. Разобрала его. И уже хотела прочитать «Песнь о Родине».
Но не тут-то было!
— Что такое наречие? — спросила Нина Андреевна. — Чем оно служит в предложении?
Женя сразу же сбилась. Правда, она потом поправилась. Но чувствовалось, что наречие она знает нетвердо.
— Что такое глагол?
У Жени отлегло от сердца. Спасибо Тамаре Петровне и Лиде, которые столько гоняли ее по глаголам! И она без запинки ответила про первое и второе спряжения, перечислила глаголы с личным окончанием неопределенной формы. Она могла бы и еще говорить, и еще…
— Довольно, — перебила Нина Андреевна и снова стала выбирать вопросы из «Правил по грамматике русского языка».
«Самые трудные выбирает», — подумала Женя.
Она отвечала сбивчиво, с большими паузами.
А Нина Андреевна все приговаривала:
— Так, так… Смелей, смелей!
Нина Андреевна и про глухие согласные ее спросила.
Женя тряхнула головой и отчеканила:
— С, т, п, к, х, ч, ш, щ, ц, ф.
Еще бы, она их помнила назубок!
Учительница с удивлением посмотрела на Женю. Верно-то верно, но в каком странном порядке! «С, т, п, к…» — невольно повторила она беззвучно.
Женя поняла, что она опять что-то сделала не так, как все девочки, и оглянулась на завуча. Тамара Петровна, как и прошлый раз, сидела возле окна, за которым упорно лил дождь, и постукивала носком туфли по паркету. Она ободряюще кивнула Жене и, сама того не замечая, провела рукой по своему высокому открытому лбу. «Волнуется», — поняла Женя.
Да, Тамара Петровна волновалась. Начиная готовить Женю в пятый класс, она понимала, что требовательная к себе девочка в действительности знает гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Правда, знания у нее были разбросанные, несистематичные, сразу и не поймешь, к какому классу ее можно приравнять.
Чем дальше, тем с большим упорством девочка готовилась в пятый. И Тамара Петровна поверила: хватит у нее и воли, и настойчивости, и способностей. Она поддерживала девочку, поощряла: «Добивайся, Женя, иди смело вперед!»
И сейчас она как будто держала экзамен вместе с Женей. Ей казалось, что это именно ее, Тамару Петровну Викентьеву, так строго допрашивает у доски старая учительница.
«Она считает, что Женю нельзя допустить в пятый, ясное дело!» — думала Тамара Петровна…
Учитель наклонился к Нине Андреевне и тихо проговорил:
— Я считаю, пора бы отпустить…
Нина Андреевна сложила листы с «Правилами» и спрятала их в портфель.
«Наконец-то!» — с облегчением вздохнула Тамара Петровна.
Но Карелина с видом, не предвещающим ничего доброго, сказала:
— Ну что ж, Максимова…
В это время дверь отворилась, и в класс вошла высокая, совершенно седая женщина — директор школы. Она поздоровалась со всеми и вполголоса заговорила с Викентьевой — хорошо бы перед педсоветом вместе рассмотреть табели успеваемости.
— Может, вы зайдете ко мне в кабинет?
— С удовольствием. — Тамара Петровна вышла в коридор.
— А теперь, Максимова Евгения, — донеслось до нее из класса, — давай решать, как нам быть с суффиксами.