Итак, Любовь есть действенная сила, данная нам на перерождение нас самих и на пересоздание мира. Путь, которым Любовь вершит свое Таинство пересоздания, догматически запечатлен в очень важном и очень глубоком стихотворении "Победы". Подобно евангельскому "называнию несуществующего, как существующего", Любовь замыкает в себя, и этим реализует то, что еще не имеет бытия в Боге. Любовь, силящаяся охватить не включенную в Бога культуру, общественность, хаос революции и т. д., этим самым как бы обоживает их, т. е. вбирает в Бога, делает Божьими. Привожу стихотворение:
Звезды люблю я и листья весенние, --
Темную землю и алую кровь.
Чем сочетанья во мне совершеннее,
Тем горячее и тем неизменнее
Жадного сердца живая любовь.
Шорохи теплые, прикосновения
Хаоса черного, -- вас ли губить?
О, не пред образом мрака и тления,
Не пред угрозою всеразрушения
Может живая любовь отступить!
Темные шорохи, слепорожденные,
Я ли закрою пред вами лицо?
Безблагодатные и беззаконные,
Вас я хочу разбудить, мои сонные,
Вас заключить в световое кольцо.
Небо от крови закатной червоннее...
Мне ль по мостам золотым не идти?
С каждым мгновеньем люблю неуклоннее,
С каждым мгновеньем любовь озареннее,
Ближе воскресная смерть на пути!
Не губить, а вывести из погибели, не уничтожить окончательно, а дать лик и подобие Божие хочет Любовь тем "темным шорохам" и "прикосновениям хаоса", которые зияют, как черные дыры, в самых дорогих для человека ценностях. Не отступить "пред образом мрака и тления" должна Любовь, а победить его, претворить в нетленное, "заключить в световое кольцо", как символически выражается автор. Это стихотворение -- одно из самых глубоких по заключающейся в нем воли к миру. И оно чрезвычайно прагматично, оно даже не показывает, даже не учит действию, а прямо вводит в действие, проецирует его в жизнь тех людей, которые могут проникнуться выраженною в словах этого стихотворения волею.
"Мне ль по мостам золотым не идти?.." Но идти по мостам золотым очень трудно, это те же узкие врата, о которых я говорила при упоминании о первом завете поэзии Гиппиус, -- о правде последней капли. Золотые мосты эти налагают тяжелую ответственность. Полюбив, надо возлюбить до конца, иначе "слепорожденные, безблагодатные шорохи" обступят бессильного, как змеи неумелого заклинателя, и не преобразятся, а наоборот, поглотят его собою. Нельзя вызывать духов, не умея победить их. Нельзя возлюбить хаос, не имея сил религиозно его преобразить. Это -- задача глубоко религиозная, и ответственность ее не сравнима ни с какою другою психологическою ответственностью. Сам автор в частностях, в реализации "темных шорохов", например, "шорохов" хаоса революции и хаоса вечной небытийной женскости, чует эту опасность и подчас останавливается перед нею. Творя реальность из хаоса женскости (см. "Женское", "Тварь", первый сонет 2-й книги), Гиппиус говорит творимому ею:
Я холод мертвый ядом растоплю,
Я острое копье не притуплю,
Пока живая сила в нем таится.
Но бойся за себя... порою мнится,
Что ложью острое копье двоится, --
И что тебя я больше не люблю.
То же и с хаосом революции. Безблагодатные шорохи, "многоногое оно", как называет стихию революции Гиппиус, поглощают, опрокидывают, съедают душу. Против них, -- для обожения их, -- требуется заклинание; и непосредственно за стихотворением "Оно" следует у Гиппиус это "заклинание". Гигантская работа Любви, -- вбирание хаоса в себя и претворение его в Боге, -- у Гиппиус касается почти всех сторон жизни. И работе этой сопутствует, работу эту облегчает последний, найденный и утвержденный ею завет, -- завет совместности. Одна воля, одна личность ничего не может. Совокупность личностей, мистическое "вместе", т. е., говоря конкретнее, церковное начало, -- только оно одно и может воплотить на земле работу любви, только оно может психологическое перевести на язык догматики, на язык всеобщей обязательности.
Одинокие -- послушны,
Не бегут своей судьбы, --
говорит автор. И в противовес этому безвластию одинокого он показывает силу и святость совместности в стихотворении "Вместе":
Я чту Высокого,
Его завет.
Для одинокого --
Победы нет.
Но путь единственный
Душе открыт,
И зов таинственный,
Как клич воинственный,
Звучит, звучит...
Господь прозрение
Нам ныне дал;
Для достижения --
Дорогу тесную,
Пусть дерзновенную,
Но неизменную,
Одну, -- совместную, --
Он указал.