Да, это были все самые породистые, чистокровные

аристократы, но ни одной даже маломальски челов•вчески-

мыслящей башки, ни одного челов•вчески - бьющагося

сердца не могли вы розыскать среди этихъ благородныхъ

и высокородныхъ прохвостовъ, причесанныхъ и при-

лизанныхъ снаружи и a3iaT0Bb въ душ%, жившихъ одн•вми

интригами самаго низкаго калибра.

Не особенно лестнын для насъ, Русскихъ, страницы

записалъ въ отечественную выше названный

cakc0Hckih посланникъ, описывая своему августвйшему

дов%ритејю представителей новаго режима,

послу-

шаемъ, что этотъ н$мецъ пов1;ствуетъ

о нашей честной компа\Јп: „Мы живемъ среди

пни, неии%ющей ничего ce6t подобнаго. Индифферентизмъ

и наивная безшабашность скор•ве см%шны, чвмъ трагичны

и, право, приходится толко удивляться тому, какъ вся

эта государственная машина, кь которой въ сущности

никто толково руки не прикладываегь, можеть сущест-

вовать и даже двигаться. Монархъ отлично знаетъ, что

въ сшу его могущества никто не дерзаетъ ему про-

тивор%чить, п блюдошзы, полные самыхъ добрыхъ на-

м%ренТ, уже съ первыхъ дней „новаго курса“ поста-

рались на счетъ того, чтобы молодому царю въ самыхъ

яркихъ краскахъ описать сущность его

и могущество .и вмвст•В съ тзмъ указать ему

на ничтожность взрноподданныхъ, осужденныхъ-де небомъ

на полное царской вол. И поэтому, го-

воритъ Ле.»ортъ, новаго рћшитедьно ничего нельзя про-

вести, о чемъ либо разумномъ и помину быть не можетъ,

и все движется

трудно

впекмъ-ли иш назадъ

сказать, будучи предоставлено само себћ, вол судебъ.“

Дале пишетъ Лефортъ: „если кто пожелалъ-бы вникнуть

въ отправле'йя нашей государственной машины, онъ

пришехь бы неминуемо кь тому что общее

I10A0RteHie съ каждымъ новымъ днемъ становится все

боле запутаннымъ и съ каждымъ новымъ днемъ труднзе