Вылез Окатетта из своего шалаша чума — посмотреть, где

олени. Отошел на несколько шагов. Сильный ветер валит с ног,

залепляет глаза. Ощупью добрался Окатетта до чума, так и

не узнал о судьбе своих оленей. В чуме долго протирал мехо-

вой рубахой глаза и ворчал:

„Что есть в моем чуме? Два котла, три доски да ружье.

Еще две чашки чай пить. Еще обедать есть чашка. Вот и все.

Оленей только 20 осталось. Много волки поели. В колхозе живут

лучше. Надо итти в колхоз!“

Весной. Но вот наступила весна. Побежали ручьи. Окатетта

стал собираться в путь. Велел жене собирать чум, и вереница

санок, запряженных тройками оленей, двинулась к соседнему

колхозу. По сторонам бежали собают.

Снег таял. Всюду бежали ручьи. Оттаивали болота.

Летели гуси, лебеди, утки, чайки. Птицы чуяли весну и торо-

пились в родные места гнездиться, класть яйца, выводить много-

численных птенцов.

Окатетта с колхозом двинулся на север — к океану. Там нет

комаров, которые не дают покоя ни человеку, ни оленю.

Летом. С каждым днем солнце все дольше задерживалось на

небе. Вместо ночи тянулась одна сплошная светлая заря. Насту-

пил, наконец, и полярный день. Солнце совсем не заходило.

Тундра уже в полном цвету. Всюду, куда ни посмотришь, малые

Рис. 109.

В тундре летом.

li1