шадся система вкладовъ авлялась лучшимъ и нер%дко почти единствен-

нымъ исходомъ. «Написано в сенадики арзамасца Василья Протасьева

пятнатцать имянъ, что онъ поступился иску своего штидесать рублевъ за

короповскихъ крестьанъ. А быль в цвловальниках•ь того села Кюропова

крестьянинъ Овдокимко Игнатьевъ и упустилъ двоихъ тюремныхъ си-

Д'Ьлцовъ разбойниковъ, кои ево, Василю Протасьева, разбивали» (стр.

41). Въ монастырскихъ вотчинахъ часто проживали 6'Ьглые кре-

стьане и крестьянки; они обзаводились семьями и проживали зд%сь по-

долгу, пока владфлецъ не открывалъ ихъ новато мгЬстожитель-

ства. Чтобы изб'Ьжать судебной волокиты, монастырь и обращался кь

систем'Ь вњтадовъ: прежняго влахьльца уговаривали «поступиться»

лыми .людьми, а на сумму, въ которую (или ихъ зажилые годы)

были оцвнены, выдавали вкладную, записывали въ синодики имена роди-

телей вкладчика, съ 06'b114aHieMb молить за поштЬднаго Бога или постричь

его, буде похочеть (с,р. стр. 12—13, 41—42, 44, 49, 50, 52, 56).Такимъ

образомъ дтло улаживалось миромъ безъ судебной волокиты, при чемъ

мопастырь иногда бралъ съ прежпяго вла$льца отпись,

— «что ему

впредь о томъ крестьашиА не бити челомъ и не искатю (стр. 41).

)1ногда, в'Ьроятно, при прежняго владтльца, хЬло кончалось

не такъ просто. Въ этомъ случа•Ь прежнему влад•Ьльцу, кром% вкладной

и вписи въ синодики, прибавляли еще наличными рублей 30—35 (стр.

44, 56). Bn0JIHt понятно, что эти деньги потомъ старались «испод-

воль взыть» съ тЬхъ же крестьянъ, которыми поступались

вла$льцы.

Выпе мы указали, кто преимущественно хьлалъ вклады въ lIe-

монастырь. Упомянемъ з;фсь еще о нищихъ, которые иногда

хЬлали вклады отъ З до 9 рублей (7, 9, 30, 32, 34, 51). Этихъ вкладчи-

ковъ, разум•ьется, побуждало кь вкладамъ бо.тье всего закоп-

чить cTpaHcTB0BaHie по тернистому пути жизни въ монастырской боль-

ниц•ђ (9), или въ братстй монасшря, который об'Ьщиъ своимъ вклад-

чикамъ— «покоить ихъ, какъ и прочую (54) всякими братскими

ПОКОИ) (40).

Можно заключить, что вклады, сдЬланрые натурой, не считались

невозвратимой монастыря: практика допускала возврать

ихъ за изв%стпую сумму, смотря по стоимости: «Даль вписи села

Лек%ева Ивань Афонасьевъ сыпь Боданјпъ лошадь, —

коня каря, по

за патнатцать рублевъ; и

патнатцети въ сенадики,—

во 166 году, марта въ 24 день, коня взять, а денегь прислалъ четыр-

надцать рублевъ, а на немъ донять рубль» (стр. 30).