Мистер Марвел обсуждает свою отставку
Когда начало уже смеркаться, и Айпинг выползал потихоньку на развалины своего праздничного великолепия, низенький, коренастый человек в истрепанной шелковой шляпе тяжело ковылял сквозь сумрак за березовым лесом, по дороге в Брамбльгорст. Он нес с собою три книги, связанные вместе чем-то в роде нарядной эластической ленты, и узел в синей скатерти. Багровое лицо его выражало ужас и утомление, и в торопливости его было что-то конвульсивное. Он шел в сопровождении голоса, иного, чем его собственный, и, то и дело, корчился под прикосновением невидимых рук.
— Если ты опять удерешь от меня, — говорил голос, — если ты попробуешь от меня удрать…
— Батюшки! — прервал мистер Марвел. — Плечо-то у меня и без того один сплошной синяк.
— Честное слово, — продолжал голос, — я тебя убью!
— Я вовсе и не думал от тебя удирать, — сказал Марвел голосом, в котором слышались близкие слезы, — не думал… Ну, ей-Богу, не думал! Просто, не знал этого проклятого поворота, вот и все. Каким чортом мог я знать этот проклятый поворот? Меня уж и так трепали, трепали…
— Погоди, братец, будут, пожалуй, трепать еще гораздо больше, если не остережешься, — сказал голос, и мистер Марвел вдруг замолчал.
Он надул щеки, и в глазах его выразилось отчаяние.
— Довольно уж и того, что эти безмозглые горланы всюду теперь разгласят мою тайну, а тут еще и ты вздумал улепетнуть с моими книгами! Счастлив их Бог, что они во время удрали… А то бы… Никто ведь не знал, что я невидим, а теперь что я буду делать?
— А я что? — спросил Марвель вполголоса.
— Все теперь вышло наружу… Пожалуй, попадет в газеты. Все будут меня искать, все будут настороже….
Голос закончил отчаянными ругательствами и смолк. Отчаяние на лице мистера Марвеля усугубилось, а походка его замедлялась.
— Ну, иди, что ли! — сказал голос. Лицо мистера Марвеля в промежутках между своими красными островками сделалось серым.
— Не роняй книг-то, дурак! — резко осадил его голос. — Дело в том, — продолжал он, — что мне придется пустить в ход тебя. Ты — орудие плохое, но все таки придется.
— Орудие самое скверное, — сказал Марвель.
— Это правда.
— Самое скверное, какое только вы могли найти. Я не крепок, — продолжал он после молчания, не предвещавшего ничего хорошего.
— Я не особенно крепок, — повторил он.
— Нет?
— И сердце у меня слабое. Это дельце-то… Ну, конечно, я его обделал, но, поверите ли, просто, думал: свалюсь сейчас.
— Ну?
— И силы у меня не хватит и духу не хватит на то, что нам нужно.
— Ну уж это я сам позабочусь, чтобы хватило.
— Нет, нет, что вы!.. Мне не хотелось бы, понимаете, путать ваши деда. Но ведь я могу и спутать! Просто, что тяжко уж очень, да и струшу…
— Лучше не пробуй, — сказал голос спокойно, но внушительно.
— Хоть бы умереть, что ли — сказал Марвель. — Несправедливо это, — продолжал он. — Должны же вы согласиться… Мне кажется, я имею полное право…
— Пошел! — крикнул голос.
Мистер Марвель исправил свою походку, и некоторое время они шли молча.
— Чертовски трудно, — сказал мистер Марвель.
Это не произвело никакого впечатления. Он попробовал другой аргумент:
— Да и какая мне в этом прибыль-то? — начал он тоном нестерпимой обиды.
— Будет! — крикнул голос с неожиданной, удивительной энергией. — Я о тебе позабочусь, только делай, что тебе велят. Сделать это ты сумеешь. Хоть ты и дурак, а все-таки сумеешь.
— Говорю вам, сэр, я совсем на это не гожусь. Со всем к вам уважением…. но все-таки не гожусь.
— Если ты не замолчишь сию же минуту, я опять буду вывертывать тебе руку, — сказал Невидимый. — Мне надо подумать.
Вскоре два продолговатых четыреугольника желтого цвета блеснули между деревьями, и в сумраке затемнела квадратная башня церкви.
— Я буду держать руку у тебя на плече, — сказал голос, — пока мы не пройдем деревню. Иди и не пробуй дурачиться. Если попробуешь, — тем хуже для тебя.
— Это я знаю, — сказал мистер Марвель. — Все это я прекрасно знаю.
Горемычного вида человек и в старой шелковой шляпе прошел со своею ношей по улице маленькой деревушки и пропал, в сгущавшемся мраке за пределами огней в окнах.