Тем временем в эмиграции вокруг группы собрался тесный круг единомышленников, для которых задача марксистов в России рисовалась совсем не в том виде, как группе. В то время как группа занята была мыслью о дальнейшей разработке марксизма, об углубленном изучении трудов Маркса и пропаганды его, молодежь искала себе дела, практического применения своим силам. В частности Плеханова занимали вопросы философии и мировоззрения, он занимался Гегелем, Фейербахом, что крайне раздражало молодежь, которая требовала от него, чтобы он бросил занятия столь отдаленными вещами и приступил к писанию брошюр для рабочих. Д.Б. Рязанов рассказывает об этой ранней оппозиции против группы следующее:

«Первый конфликт относится уже к зиме 1887 – 1888 гг. Во главе „оппозиции“ стояли Соловейчик и Слепцова. „Молодые“ товарищи требовали для себя известных прав как в области организационной, так и в области литературно-издательской. Насколько мне известно из рассказов, „молодые“ требовали, чтобы литературе для рабочих отводилось и больше средств, и больше места. Среди изданий группы „Освобождение Труда“ организация первого русского „социал-демократического союза“, несомненно, являлась уступкой требованиям „молодых“. Сам Соловейчик уехал в Россию, где очень скоро был арестован. После трехлетнего заключения в „Крестах“, тяжело отразившегося на его психике, он был освобожден и кончил жизнь самоубийством. К первой оппозиции принадлежал и Парвус, приехавший в Швейцарию еще осенью 1887 года и принявший после очень деятельное участие в дискуссии 1888 года» [ПЗМ 1923, № 11 – 12, 7].

Такое расхождение было неизбежно, поскольку группа и ее молодые последователи по-разному подходили к задачам изданий, предпринимаемых группой. Эта оппозиция особых последствий не вызвала, однако показала группе, что без конца оставаться кружком пропагандистов нельзя, что, по-видимому, не избежать устройства более широкой организации, ставящей себе цели не только углубление и пропаганду марксизма, но и популяризацию его, и организацию, собирание сил.

После долгих дискуссий был организован осенью 1888 г. «Русский социал-демократический союз», в состав которого входила группа в полном составе и ряд молодых представителей местных организаций. Однако это не означало растворение группы в новом союзе, наоборот, после этого группа, по-видимому, еще острее почувствовала необходимость самостоятельного существования и тесного сплочения.

Ренегатство Тихомирова много способствовало тому, что в кругах как народовольцев, так и марксистов появилась тяга к совместным действиям. Когда появилось предисловие Тихомирова ко второму изданию своего труда «La Russie sociale et politique», где он отказывался от террора и решительно высказывался против революционных методов борьбы, – народовольцы пришли в негодование и выпустили брошюру («распеканция» – как обзывает ее Плеханов) «По поводу одного предисловия».

В первый момент к этому ответу «группы народовольцев» отнеслись чрезвычайно неодобрительно, и прежде всего марксисты[27]. Не только письма Засулич, но и статья Плеханова в первом сборнике «С.-Д.» крайне характерна именно таким неодобрительным отношением к народовольцам, которые не понимают, что логика их учения неизбежно должна привести их к восхвалению мероприятий Киселевых. Но такая ошибка недолго продолжалась, ибо вскоре появилась брошюра Тихомирова «Почему я перестал быть революционером», из которой несомненно явствовало, что это не было последовательным додумыванием своих воззрений до конца, а самое неприкрытое ренегатство[28]. Тот исключительный моральный распад, который царил в эмиграции, угрожал несомненно всем добрым традициям, самому движению, молодому кадру. Конец восьмидесятых годов – самый мрачный период разложения внутри страны – не мог не вызвать такого же разложения вне ее, в рядах революционеров. Со стороны революционеров было совершенно естественно стремление теснее сомкнуть ряды. Такое течение было в рядах молодежи, такую линию заняла группа «Освобождение Труда». Аксельрод обращается в августе 1888 года к Лаврову с предложением создать единый фронт, с каковой целью он предлагает Лаврову вступить в редакцию «Библиотеки Современного Социализма»[29].

Но Лавров был неисправим, и надежды на совместные действия были очень небольшие. Причиной отказа своего участия он выставил нетерпимость ко всем социалистическим организациям, обнаруженную группой.

«Я не пойду ни в какую комбинацию, где, рядом с социалистами, становятся либералы-несоциалисты; ни в какую комбинацию, которая предлагает социалистам из утилитарных целей спрятать свое социалистическое знамя; но и ни в какую социалистическую комбинацию, которая оскорбляет и раздражает других социалистов-революционеров, а тем менее в ту, которая выступает с большею резкостью против товарищей других оттенков, чем против людей лагеря, враждебного социализму вообще» [А: Из архива, 37].

Разумеется, вряд ли мыслимо было его совместное участие с Плехановым в единой редакции. Когда Аксельрод еще раз, через год, обратился к нему с письмом от редакции «С.-Д.», приглашая писать о Чернышевском, то это свидетельствовало скорее о крайнем миролюбии окружающих группу сочувствующих, чем о каком-либо новом основании для новых переговоров. Лавров статьи не послал.

Но еще ранее того, как группе удалось поставить свой орган («Социал-Демократ»), образовался в Женеве кружок Раппопорта, стоящий на точке зрения группы по многим теоретическим вопросам, предпринявший издание журнала «Социалист», в котором члены группы были приглашены участвовать.