— 60 —

Даве отецъ Ахмета доиенъ прианать, что „въ подоб-

(аыхъ женахъ—совровище, а на иной не стоить и жениться“

(628).

Боги дростерш до воца свою мидость на Адмета:

оп не только привяаи вывупъ за его аввнь, • во и вернули

.еиу Ллвесту и онъ вовчааъ пьесу радопнымъ привавоиъ:

Вы, граждане вс%хъ четырехъ вонцевъ

eeccuiz, почтите хороводомъ

Счастливый день и жиръ на влтврдхъ

Пусвай, дымась богамъ, отрадевъ буден.

4 жъ зависти небесной ве боюсь

И солнцу говорю: „Смотри—я счастливь“.

(Ст. 1154—1168).

А зритель, вм±стђ съ Адцетомъ минуты

безысходной сворби, оторую величайшая радость

при видЬ возвращенной богами Алвесты, ухода ивъ титра,

• невольно повторялъ посдеЬднюю пВсвь хора:

Вол небесной раздичны явленья,

Смертный не можетъ ее угадать,

Много проходить евсгЬдво вадещъ,

Многое боги нежданно даютъ.

Эти три образа: Андромахи и Алвесты дол-

зны снять съ Эврипвда тавъ долго игойвшее подъ нииъ

06BHHeHie въ женоненавистничестй. Вм±стђ съ Амь

же должны хотя отчасти снять съ него и гораздо

бойе тяжелое и отвЬственное џя всаваго поэта:

въ Монодогъ Ипполита и монохогъ Ифиге-

могутъ принадлежать одному и тону же драматургу

только въ томъ сдучаЬ, если его ввтересуетъ при выборђ

сюжета ве вавихъ-нибудь ученш, а

бевпристрастное всей жввни во всей и

- полной. Въ репертуаф, художника, творящаго во имя та-

, вой высшей правды, должны одивавово найти ееб'ђ Асто