— 150 —

Потомъ опять въ Константинополь, оттуда въ

Одессу. Въ карантинъ держали.

Т»здилъ еще въ Корсунс[јй монастырь, въ Тав-

рическую все съ тою цеЬлью, что хойлось

MH'h на остаться жить, теплый вииматъ все-таки

нравился, фрукты люблю—я все съ молодыхъ лгЬтъ

мечталъ объ югт, да объ

Въ КорсунеЬ тоже не совАстился духомъ—не рас-

положень духъ мой быль остаться. А всему этому

причина была, неудачи этой, что не остался-то ни-

т—молитва матери: жила мать около Вологды въ

у зятя, а зять и сестра моя въ одну нежно

померли—холера была небольшая—и осталось трое

Д'Ьтей, три хьвочки и одна другой меньше, меньшая

трехъ Л'Ьтъ. Я переписки съ ними не иьйлъ, а серд-

це покою не имтьло: куда ни прГЬду, и принима.ли

и оставляли—не принимаетъ духъ, и все сердце

ныло. Теперь я и понялъ, что это молитва матери

д'Ьйствовала, она плакала съ сиротами.

Я прЊхалъ въ Москву, и звоню у моей зна-

комой Арандаренко—отпираетъ прислута; ну, барыня

сидитъ кофей кушаетъ и кричитъ, кто тамъ?—А я

отвћчаю: старая, молчи!—Она отйчаетъ: А! что я

говорила, уЬдешь, я говорю: соскучился

о теб'Ь—это моя была благо$тельница, ргђдкая осо-

ба была. Ну, и пошелъ разговоръ объ Аоон'Ь.

Несмотря, что я пр?Ьхалъ въ на сеЬверъ

еще не гЬду, а пожхалъ въ Петербургъ. Прихожу въ

одно близкое семейство, генераль малороссъ, а жена