В РЫБАЧЬЕМ ПОСЕЛКЕ
Дзиро с нетерпением ждал, когда брат вернётся с работы: Хейтаро собирался поехать на велосипеде в рыбачий посёлок Хага и обещал взять с собой Дзиро. Весь следующий день - воскресенье - они проведут у моря, в гостях у своих родственников.
Но вскоре после того, как Хейтаро вернулся домой, к нему пришли Имано и старик Мори. Имано потрепал шершавой ладонью стриженую голову Дзиро:
- Ну как, «бунтовщик»? Что теперь придумаете?
- Пока ничего не придумали, - ответил, покраснев, Дзиро.
- Неважные дела, - глухо сказал старик Мори, усаживаясь на цыновку. Он вытащил из-за пояса полотенце и вытер им шею. - Слышал новость?
- Что случилось? - встревожился Хейтаро.
Старик Мори неторопливо набил свою трубку мелко нарезанным табаком и искоса взглянул на Хейтаро.
- Что случилось? - ворчливо переспросил он. - Пока ещё ничего не случилось. Но старый Мори предупреждал вас всех о том, чтобы не давать хозяину много времени на размышления. Эта хитрая лиса уже действует. Хочет нас одурачить.
- Ямада послал Кимуру в город за безработными, - пояснил Имано.
- За безработными? - Глаза Хейтаро сверкнули за стёклами очков.
Дзиро сидел на пороге, держа на коленях раскрытую книгу, и внимательно прислушивался к разговору.
Имано пододвинулся поближе к столику и положил на него свои большие узловатые руки.
- Прежде всего, товарищи, спокойствие. Важно, чтобы рабочие лесопилки не были застигнуты врасплох. На что может рассчитывать Ямада? Только на то, чтобы запугать нас, взять измором. Он хочет пригнать безработных, чтобы показать нам, что сможет обойтись без нас. Но это просто угроза.
- Нам надо знать, когда эти безработные прибудут в Одзи, - сказал Хейтаро.
Старик Мори пожал плечами:
- Вероятно, в течение того срока, который мы дали хозяину для ответа на наши требования.
- Вот он и хочет дать ответ, - сказал Имано. - Когда мы объявим забастовку и не выйдем на работу, у него под рукой окажутся безработные.
- Неплохо придумано, - глухо сказал Хейтаро, опустив голову на руки. - Что-то надо делать…
- Ну, и осьминог проклятый! - стукнул старик Мори кулаком по столу.
- А мы не пустим штрейкбрехеров на лесопилку, - сказал Хейтаро. - Мы засядем там, а женщины будут приносить нам еду.
- Мы об этом уже думали, когда шли к тебе, - сказал Имано. - Но дело в том, что остаться на лесопилке мы можем только после того, как объявим забастовку, то-есть через несколько дней. А безработных могут пригнать раньше - в такое время, когда на лесопилке не будет рабочих.
- Тогда надо выставить пикеты! - предложил Хейтаро.
Имано покачал головой:
- Пикеты из рабочих ставить нельзя. Этим мы покажем, что уже разгадали план хозяина, и тогда он постарается как-то иначе обмануть нас.
- Это верно, - согласился Хейтаро. - Надо придумать что-нибудь другое…
- Дядя Имано! - Дзиро вскочил и подбежал к взрослым. - Я придумал! Мы будем сторожить! Я соберу ребят… карпов.
Рабочие переглянулись.
- А ведь он прав, - сказал Имано улыбаясь. - Как ты считаешь?
- По-моему, подходящий план, - сказал, вставая, Хейтаро. - А сейчас я поеду к рыбакам договариваться.
* * *
Возле деревушки Мацумуры, вплотную прилегающей к окраине Одзи, Хейтаро сошёл с велосипеда. Соскочил с рамы и Дзиро.
- Полюбуйся, что тут делается! - сказал Хейтаро.
Дорога взбегала на невысокий холм, на котором было расположено деревенское кладбище. Они подошли к его обвалившейся ограде. При их появлении около десятка мужчин и женщин на мгновение подняли головы и молча продолжали свою работу. Они осторожно выкапывали урны с прахом покойников.
Кладбище было крошечное. Могилы тесно жались одна к другой. Так же как и при жизни людей, покойникам была строго отмерена каждая пядь земли. У надгробий стояли покрытые зеленовато-коричневым мохом каменные фонари, скорбно шелестели своими игольчатыми ветвями криптомерии. Небольшой каменный будда с бесстрастно устремлёнными на мир миндалевидными глазами покосился на одну сторону и, казалось, вот-вот рухнет на землю.
Рядом с поваленной кладбищенской оградой несколько крестьян с трудом стаскивали с могилы надгробный камень. Хейтаро прислонил велосипед к дереву и подошёл, чтобы помочь им. Дзиро последовал за ним. Крестьяне молча отодвинулись от одного края камня, и Хейтаро вместе с ними отнёс его в сторону. Дзиро смахнул с плиты комья земли и разглядел грубо высеченные на ней иероглифы - посмертное имя погребённого.
- Что у вас тут происходит? - нарушил наконец молчание Хейтаро.
Старик-крестьянин, который медленно выбрасывал из обнажённой могилы влажные комья земли, прекратил работу и поднял на Хейтаро воспалённые, слезящиеся глаза.
Он вытянул свою грубую, похожую на потрескавшуюся кору старого дерева, руку и сказал:
- Пришли в нашу страну и распоряжаются как хотят. Аэродром строят…
Хейтаро и Дзиро посмотрели в сторону сжатой небольшими холмами долины, где ещё не так давно зеленели узенькие полоски рисовых полей. Теперь их безжалостно топтали и скребли, словно выворачивали живые внутренности земли, зелёные чудища-машины. Одни из них, похожие на лафеты гигантских дальнобойных пушек, с грохотом опускали свои металлические челюсти на землю и, впиваясь в неё огромными железными зубьями, словно слизывали зелёные бугорки посевов. Другие, вытянув длинные хищные лапы, описывали в воздухе полукруг и опускали на грунт свою огромную ладонь-ковш, загребая взрыхлённую землю. Словно надоедливые москиты, непрерывно жужжали моторы многочисленных «студебеккеров». Они подставляли под ковши свои кузовы и уходили, покачиваясь на рытвинах, наполненные остроконечными земляными горками. А в середине долины, там, где грунт уже был выровнен, американские солдаты стаскивали с машин стальные решётчатые щиты и укладывали их на землю. Пройдёт ещё один-два дня - и живая земля, ранее кормившая сотни людей, будет закована в железо и бетон.
И Дзиро показалось, что сквозь рокот и скрежет многочисленных машин он слышит скорбные стоны родной японской земли.
- Одну неделю только дали на сборы, - рассказывал старик-крестьянин. - А куда идти с женщинами и детьми?.. Помещику нашему беспокоиться нечего - за землю ему уплатили сполна. Захочет - новую купит. Да у него её и так хватает… В деревне Сугино все жители - арендаторы…
- А урны почему выкапываете? - кивнул Хейтаро головой на вырытые могилы.
Старик грустно покачал головой:
- И покойникам нынче нет покоя. Холм, на котором кладбище, мешает им. Снести хотят… И рис не на чем сеять, и в могилу некуда лечь…
Дорога шла у самого подножия гор, к которым жались крошечные крестьянские поля.
Повсюду суходольный рис стоял уже созревшим. Его пожелтевшие свисающие кисти жалобно шуршали, вздрагивая от порывов ветра. Между рисовыми полями желтели полоски ячменя, склонялись колосья проса. Кое-где мелькали фигуры крестьян в широкополых соломенных шляпах. Они нагибались за каждой горстью злака и связывали в снопы сжатый рис.
В дымчатых сумерках вечера сквозь пожелтевшую зелень проглядывали низко нависшие соломенные и тростниковые кровли деревенских домиков. По узким дорогам неторопливо шагали с коромыслами на плечах крестьяне.
Притормозив велосипед, Хейтаро свернул на дорогу, ведущую вниз, к морскому берегу. Эта дорога была прорыта в скалистом грунте и окаймлена по обеим сторонам голыми темно-бурыми валунами. Из-под самого колеса, мелькнув голубой грудкой, вспорхнула синица-рыболов. Она напомнила о близости моря. И действительно, вскоре перед братьями открылся простор мрачного, разбушевавшегося моря.
Сидеть на жёсткой раме велосипеда было неудобно, но Дзиро этого не замечал: он был счастлив, что едет в Хага на весь воскресный день. Дзиро желал только одного - чтобы завтра выдался погожий день. Можно будет как следует поплавать и полазить по скалистым утёсам. Кто знает, может быть ему удастся обнаружить гнездо морских чаек или орла-рыболова… Вот удивились бы мальчики в Одзи, если бы он привёз птичьи яйца или ещё лучше - оперившихся птенцов! И надо собрать ещё немного ракушек и разноцветных камешков для Умэ-тян, больной сестрёнки Тэйкити.
Поглощённый своими мыслями, Дзиро вздрогнул, когда Хейтаро внезапно остановил велосипед. Перед ними на столбе висела дощечка: «Проезд воспрещён».
- Ничего не понимаю… - словно про себя сказал Хейтаро, вглядываясь в даль.
Дзиро проследил за его взглядом и увидел вдали у обрыва знакомый маленький храм богини Каннон, окружённый группой стройных криптомерий. Но что это? Неподалёку от храма виднелись бараки, покрашенные в зелёный цвет, а рядом с ними торчали окутанные маскировочными сетями стальные хоботы орудий.
- Значит, амеко устраиваются и на холме Бубенцов, - пробормотал Хейтаро.
В воздухе послышался нарастающий рокот моторов, и со стороны моря показался большой американский самолёт. Он шёл как-то боком и низко-низко пролетел над храмом богини Каннон, чуть не задев верхушки деревьев. Когда он проплыл над их головами, Дзиро заметил, что один из винтов у него не вращается.
- Видишь? - спросил он, задрав голову.
- Вижу, - улыбнулся Хейтаро. - С моря летит. Наверно, корейцы всыпали… еле тащится. - Хейтаро резко повернул велосипед. - Ну, садись, Дзиро. Поедем другой дорогой!
Почти у самого спуска к берегу кто-то окликнул их.
- Сирасу? - обрадовался Хейтаро. - Куда направляешься?
Перед ними стоял пожилой мужчина с загорелым высохшим лицом, закутанный в рваное жёлтое одеяло. В руках он держал коромысло.
- За сучьями. Собираем по ночам, чтобы сторожа не видели… Младший брат? - кивнул он головой в сторону Дзиро.
- Ну, как живёте? - спросил Хейтаро, предлагая ему сигареты.
- Как живём? - невесело улыбнулся Сирасу. - Сам знаешь. Похвастаться нечем…
- Скоро к вам нельзя будет подъехать.
Сирасу усмехнулся:
- Да, и к нам понаехали эти амеко. Хотят снести храм богини Каннон. Староста говорит, что на вершине холма Бубенцов у них будет пост противовоздушной обороны.
- А другого места не могли найти?
Староста говорит: место удобное, высокие деревья… А другие места оголённые.
Сирасу нагнулся к Хейтаро и что-то прошептал ему.
Лицо у Хейтаро расплылось в улыбке.
- Молодцы, молодцы! - сказал он. - И меня не забудьте. Это ты придумал?
Сирасу выпрямился, и глаза у него молодо блеснули:
- Что ж, не зря солдатом семь лет отслужил.
Прощаясь, Сирасу ласково положил свою руку на плечо Дзиро:
- И у меня ведь такой парень есть. Главный мой помощник… До свиданья!
Зябко поёживаясь, он стал подниматься в гору.
Тяжёлые клубящиеся тучи всё ниже опускались на море. Потом сильный, порывистый ветер погнал их к берегу, к изъеденным штормами утёсам и скалам. Неистовый рокот нарастал на море. Оно легко взметало вверх гигантские темно-зеленые валы, вспененные гребни которых, казалось, рвались в единоборство со свинцовым небом.
Ветер со свистом срывал клочья белой пушистой пены и пригоршнями бросал их на прибрежный песок, на прижавшиеся к скалам домики рыбачьей деревушки.
Построенные из случайных даров моря - выброшенных на берег полусгнивших досок, брёвен и листов фанеры, - эти лачуги дрожали, как в ознобе, от каждого порыва ветра. Их жалкие кровли жалобно стонали, словно старались высвободиться из-под тяжёлых камней, которыми были прижаты к стенам лачуг.
Братья осторожно спустились к деревушке по узкой скользкой тропинке.
Быстро темнело. Две женщины на берегу разводили костёр из валежника и высохшей морской травы. Этот костёр должен был служить маяком для тех, кто находился в море.
На песке лежали широкодонные и тупоносые рыбачьи кунгасы. В сумерках они казались тушами диковинных чудовищ, выброшенных морем на берег.
Хейтаро и Дзиро старались держаться ближе к скалистому откосу, спасаясь от холодных водяных брызг.
Скорее бы добраться до харчевни Мураты! В такое ненастье, наверно, большинство рыбаков остались на берегу. Многих из них можно будет встретить в харчевне.
Пройдя немного берегом и поднявшись по тропинке, устланной плоскими белыми камнями, братья оказались у бревенчатой харчевни. Под её крышей раскачивался пожелтевший бумажный фонарь. Тусклый свет освещал прибитую рядом с дверью фанерную дощечку, на которой было затейливо выведено охрой: «Милости просим!
Дёшево! Вкусно!»
Хейтаро поставил велосипед под навес, около кадок и соломенных кульков, и вошёл вместе с Дзиро в харчевню. Две масляные лампы плохо освещали комнату с земляным полом, наполненную густым табачным дымом, прогорклым запахом бобового масла и соевого теста. За столиками, уставленными глиняной посудой, сидели рыбаки. Одеты они были в старые, заплатанные рубахи; только у некоторых сохранились зелёные солдатские куртки, сильно потрёпанные и побелевшие от впитавшейся морской соли.
- Хейтаро! - раздался радостный возглас. - А это кто с ним? Никак, Дзиро?
Конечно, он!
Шлёпая соломенными сандалиями, к ним подошёл толстяк с лысой головой, хозяин харчевни Мурата. Рыбаки поднялись из-за столиков. На стенах зашевелились их тени.
- Здорово, Хейтаро!
- Откуда к нам в такое ненастье?
Мурата усадил гостей под лампой, и рыбаки стали придвигать к ним свои столики.
Остановившись за стулом Хейтаро, владелец харчевни принялся укорять его:
- Совсем забыл нас! Уж месяц, как не видели тебя…
Из-за бамбуковой занавески, на которой деревенский художник изобразил сверкающую своей белоснежной вершиной Фудзияму, показалась краснощёкая супруга владельца харчевни - госпожа Курико. Оба брата привстали со своих мест и поклонились ей.
- Ну, что я тебе говорила! - воскликнула она, обращаясь к мужу.- Не веришь в приметы? Я ведь утром сказала, что будут сегодня дорогие гости. Не зря во сне видела тень птицы на ставнях…
Мурата расхохотался.
- Дорогих гостей, - обвёл он руками посетителей, - у меня и без твоих примет каждый день полно!
- Не выгоните нас, госпожа Курико? - улыбнулся Хейтаро.
- Что вы, что вы! Мы всегда рады видеть вас. Так рады…
- Будет тебе любезничать! - добродушно прервал её Мурата. - Видишь, люди озябли и проголодались. Дай им чего-нибудь погорячее.
Через минуту перед братьями появились большие глиняные миски с дымящимся картофелем и квашеной редиской.
- Выпей чашечку тёплого саке, Хейтаро! - придвинул ему Мурата фляжку. - Пей, я угощаю.
Хейтаро смущённо поблагодарил и выпил.
- А этим я угощаю, - услышал Дзиро сзади голос госпожи Курико. - Сама пекла эти лепёшки. А тебе, Дзиро, ещё одно лакомство дам. За это ты мне потом расскажешь, как родители живут!
Она поставила перед ними тарелку с лепёшками из рисового теста со сладкой начинкой, а около Дзиро - блюдечко с засахаренными бобами. Дзиро покраснел и нерешительно посмотрел на брата.
- Ешь, ешь, - подбодрила его Курико. - Кто на ночь ест бобы, продлит себе жизнь на семьдесят пять дней.
- Хейтаро, жду вас к себе в гости! Моя хозяйка рыбкой угостит… И ко мне зайди!.. И к нам! - послышались голоса.
Через минуту Хейтаро сидел уже за соседним столом.
Пока Хейтаро разговаривал с рыбаками, Дзиро оглядывал харчевню. На стене висела бумажная картина, изображавшая серебристую цаплю на пруду. Только цапля была вся чёрная от копоти. В углу, в большом, сложенном из камней очаге, ярким пламенем горели корневища какого-то дерева. Языки огня яростно лизали чёрные бока большого котла, висевшего на крюке. В маленькой стенной нише стояла статуя бога счастья - толстого Дайко-ку с мешком за спиной и деревянным молотком в руке.
Сам Мурата чем-то напоминал этого доброго, улыбающегося бога с круглыми, выпирающими щеками.
- Ну, договорились, - услышал Дзиро громкий голос брата. Хейтаро стукнул ладонью по столу: - Собирайте завтра своих!
Старик Хомма подсел к Дзиро.
- Молодец Мурата! - сказал он. - Сорок лет его знаю, а он не стареет! Так и кажется, что никогда стариком не будет.
А владелец харчевни между тем, осушив чашечку саке, запел тонким голосом:
Если услышу,
Что старость стучится в дверь,
Крепко запрусь я;
Крикну: «Нет дома меня!»
Старость к себе не впущу…
Все захлопали в ладоши.
- Ну, а как ты живёшь, старина? - спросил Хейтаро, обращаясь к Хомме.
- Как живём? - вздохнул тот. - Наш подрядчик Ивамура, сам знаешь, не человек, а спрут. Так и душит нас. Цену на рыбу всё сбавляет - спросу, говорит, нет. Врёт, конечно.
- Вот, Хейтаро, смотри! - Худосочный, с воспалёнными глазами молодой рыбак Киси показал иа лохмотья, еле прикрывающие его грудь. - Стыдно на люди показаться! А попробуй - купи!.. Этот живоглот Ивамура всё тянет и тянет из нас жилы. Как за рыбу расплачиваться - начинает удерживать то за ссуду на ремонт кунгаса, то за сети… - Он безнадёжно махнул рукой: - Что рассказывать! Сам знаешь про нашу жизнь. Расскажи лучше, что в Корее слышно.
- Верно ли, что американцам всыпали там? - раздался голос Сирасу, только что вошедшего в харчевню.
Хейтаро отодвинул от себя опорожнённую миску и тарелку и вытер губы полотенцем.
- Всыпали здорово, уже несколько генералов погибли. Американцы послали туда уйму войск, а всё ничего не получается. Влипли в историю…
Мурата опасливо оглянулся по сторонам и вполголоса сказал жене:
- Курико, выгляни за дверь: не шатается ли кто там? Наш поселковый полицейский любит иногда постоять под окнами чужих домов. За слушки-то ведь им платят!
Глядишь, и в люди выбьется…
- Скажешь ещё! - усмехнулась Курико. - Будет он у тебя стоять под окнами! Спит, небось.
Но всё же она вышла на улицу. Резкий порыв ветра ворвался в комнату, задёргались язычки пламени в лампах. Вернувшись в дом, она сказала, что вокруг никого нет.
- Видно, проучили их там, в Корее, - сверкнул глазами однорукий рыбак Сакаи, - если японцев хотят туда послать.
- Дураков нет.
- Нет, есть, - сказал Сирасу. - Говорят, навербовали в Ниигата и отправили тайком в Корею. И к нам в посёлок приезжали вербовать.
- Кто приезжал? - спросил Хейтаро.
- Многих вызывали в полицейский участок, - вмешался Хомма, - там сидел какой-то господин. Моих сыновей тоже вызвали и предложили записаться. Обещали большое жалованье, одежду, хорошую пищу…
- Ну, а они как?
- Мой старший так им и сказал: «С меня войны хватит», и, не попрощавшись, ушёл Я его, конечно, выругал, как отец…
- За что же? - удивился Хейтаро.
- А за то, что не попрощался. Надо быть всё-таки вежливым.
Рыбаки рассмеялись.
- Что делается на свете! - тяжело вздохнул Мурата. Он сидел рядом с Хейтаро, подперев голову руками. - Кругом только и разговоров, что о войне. Неужели опять будет война?
Хейтаро задумчиво забарабанил пальцами по столу.
- От нас зависит, чтобы её не было.
- От нас? - недоверчиво спросил Мурата. - А в прошлую войну разве моего покойного сына спрашивали, хочет ли он воевать с китайцами?
- Время теперь другое, - сказал Хейтаро. - И люди уже не те. От нас зависит - быть или не быть войне. Я, ты, он, четвёртый, десятый… если во всём мире не захотят войны, то американцам её не разжечь. - Хейтаро внимательно оглядел сосредоточенно слушавших его рыбаков и продолжал: - Имано вам рассказывал, как по всей нашей стране японцы горячо откликнулись на призыв к миру. Вот и мы должны дружнее взяться за дело мира. У вас были сборщики подписей за мир?
- Были! В нашем посёлке все подписались.
- А я попросил сборщика оставить мне бланки, - сказал хозяин харчевни. - Ко мне заходят из разных посёлков, и я всем предлагаю ставить подписи.
- Хозяин, тебе надо на вывеске нарисовать белого голубя! - засмеялся Хомма.
- А я нарисую на парусе! - крикнул кто-то из угла.
Хейтаро кивнул головой:
- Вот так же, как вы поддержали дело мира, поддержите и нас.
Он рассказал о последних событиях в Одзи - об аресте Сато и о намечаемой забастовке и демонстрации рабочих лесопилки.
Рыбаки внимательно выслушали Хейтаро.
- Поддержите? - спросил он, оглядев всех.
- А ты что, сомневаешься? - сказал Сирасу. - Завтра рыбаков соберём - сам поговоришь со всеми. Наши обязательно поддержат… - Он хлопнул ладонью по плечу Хейтаро. - - Ну, пошли, - скомандовал Хомма, - а то поздно уже, и ветер крепчает.
Госпожа Курико стояла у двери и отвешивала поклон каждому из уходящих. После ухода гостей она потушила фонарь у входа и задвинула ставни на дверях.
* * *
Первые солнечные лучи, пробившись сквозь узкие щели ставней, медленно поползли по золотистым цыновкам и скользнули по лицу Дзиро. Он недовольно почмокал губами и, сморщив нос, приоткрыл глаза. Из-за дощатых стен доносился ласковый рокот угомонившегося за ночь моря. Дзиро вспомнил, где находится, и в одно мгновение вскочил и оделся.
В доме все ещё спали. Из-за перегородки слышался богатырский храп Мураты. Дзиро тихо, чтобы никого не разбудить, отодвинул дверь и вышел на крошечный дворик. В лицо пахнуло неповторимыми запахами моря - свежим воздухом, напоённым морской влагой, и йодистыми испарениями водорослей.
День просыпался лениво. Далеко на западе, над морем, стоял сизый клубящийся туман, на востоке всё светлее становились дальние горы. Постепенно розовели верхушки сосен и криптомерий, и птицы с радостным гомоном летели на озарённые первыми отблесками солнца места.
Было время отлива. Чуть отступив от прижавшейся к скалам рыбачьей деревушки, море обнажило илистое дно и позеленевшие от мха скользкие подводные камни. Между ними кое-где бродили женщины и дети, собирая в плетёнки оставленные водой ракушки и мелкую рыбёшку. Рано поднявшиеся рыбаки уже развешивали для просушки сети.
Подойдя поближе к воде, Дзиро увидел на камне мальчика с повязанным вокруг взлохмаченной головы белым полотенцем и в коротких заплатанных штанах. Ему на вид было лет четырнадцать. Он был очень худ, и под его обветренной, потемневшей кожей нетрудно было пересчитать все рёбра. На узком, с выпирающими скулами лице блестели сквозь щёлочки насторожённые глаза.
Широко расставив ноги, мальчик внимательно всматривался в воду, держа в правой руке острогу.
«Интересно, на кого он охотится?» - подумал Дзиро.
Он торопливо закатал короткие штаны и осторожно ступил в тёплую воду. Близко от незнакомого мальчика торчал гладкий, словно отполированный, камень. Дзиро взобрался на него и тоже стал всматриваться в воду. Пучки кружевных водорослей плавно шевелились из стороны в сторону, пугая стайки снующих между ними красных рыбок.
При появлении Дзиро мальчик с острогой даже не обернулся. Потоптавшись немного на камне, Дзиро наконец не выдержал и дружелюбно спросил:
- Ты что ищешь?
Мальчик с острогой скосил в его сторону глаза и буркнул:
- А ты откуда взялся?
Дзиро сказал, что приехал из Одзи, и спросил мальчика, как его зовут.
- Сирасу Сиро, - сдержанно ответил молодой рыбак.
- Сирасу? Я вчера видел твоего отца. Он знаком с моим братом Хейтаро.
- Ты брат Хейтаро? - удивился Сиро и вдруг разговорился: - Замучил меня этот проклятый спрут! Я его уже поддел острогой, а он вырвался и спрятался под камень. Вот и жду его… Уж очень хочется поддеть его и домой принести.
Дзиро обрадовался завязавшемуся разговору.
- В этой воде очень трудно что-нибудь разглядеть, - сочувственно сказал он.
- Разглядеть-то легко, выполз бы только. Нам не привыкать в воду смотреть, - тоном заправского рыбака сказал Сиро. - Конечно, лучше, если бы посветлее было… Солнце ведь только поднимается…
Он кивнул головой в сторону сумрачных гор, из-за которых медленно вставало солнце.
- Скоро выше поднимется, - заметил Дзиро, - и тогда легче будет найти спрута.
Сиро покровительственно посмотрел на Дзиро:
- Ты не знаешь его повадок. Сразу видно, что не рыбак.
- Это верно, - смущённо сказал Дзиро. - У нас в Одзи нет моря. - - Скучно, небось, без моря?
Дзиро кивнул головой и даже вздохнул:
- Очень мне нравится море! Ты его тоже, наверно, любишь?
- Привык… - Сиро махнул рукой. - Любишь не любишь, а нам без моря нельзя.
Рыбаки мы… - Сиро неторопливо вытащил из кармана штанов бамбуковую трубку грубой ручной работы. - Теперь и закурить можно.
В красной тряпице у него был табак - мелко искрошенные жёлтые листья какого-то растения.
- Ты что, куришь? - спросил Дзиро.
- Какой же рыбак не курит! А ты?
Дзиро отрицательно мотнул головой:
- Некоторые мальчики у нас в школе курят, но тайком, чтобы учителя не увидели, а я не курю.
- Ты что же, в школу ходишь?
- Хожу. А ты?
Сиро опустил глаза и покачал головой:
- Уже два года не учусь… Семья у нас большая, а отец больной. Кровь у него часто горлом идёт.
- А школа у вас в посёлке?
- Нет, в Исигата. Далеко отсюда.. Мальчики говорят, что школа теперь совсем развалилась. Её, наверно, перенесут в храм.
Они помолчали.
- А тебе очень хочется учиться? - тихо спросил Дзиро.
- Очень! Но ничего не поделаешь… - Сиро выколотил свою трубку о камень и, спрятав в карман, грустно улыбнулся: - Потерпим. Отец говорит: «Как лучше заживём, опять в школу пойдёшь». Только придёт ли когда-нибудь такое время?
У Дзиро вспыхнули глаза:
- Придёт! Нам Сато-сенсей говорил! Придёт непременно, если все будут бороться за него. И тогда у всех японцев в доме всегда будет рис и все дети будут учиться… Сато-сенсей сейчас в тюрьме…
- В тюрьме? - удивился Сиро. - За что же?
- Конечно, не за кражу… Знаешь, как его любят у нас в Одзи! Все говорят, что в тюрьме он за то, что правды требует. Хочет, чтобы беднякам жилось хорошо и чтобы иностранные войска ушли из Японии.
- Значит, он хороший человек, - сказал Сиро.
- Очень хороший! В прошлом году хотели из школы исключить нескольких мальчиков.
Родители у них очень бедные и не могли платить за ученье. Когда Сато-сенсей узнал об этом, уговорил других учителей, и все они пошли к директору и заявили, что оставят школу, если мальчиков исключат.
- Хороший человек! - кивнул головой Сиро.
Бирюзово-голубое море было безмятежно спокойным, только у берега одна за другой набегали волны прибоя. Взметнувшись на прибрежные камни гривами пушистой пены, они с тихим рокотом откатывались назад.
Раздевшись, Дзиро с удовольствием запустил руки по самые плечи в горячий песок и подставил спину обжигающим лучам солнца. Когда волна набегала на берег, она окатывала его своими прохладными струями, чуть-чуть приподнимала и хотела повалить. А отступая, она пыталась утащить его с собой, но он крепко упирался ногами в податливый ил.
- Море успокоилось, - сказал Дзиро.
- Ненадолго, - бросил Сиро. - Лодки пришли с моря почти пустые. Иваси плохо ловится - значит, опять к непогоде.
Он сидел на корточках и задумчиво перебрасывал из руки в руку разноцветную гальку. Помолчав, он тихо сказал:
- Ты к нам почаще приезжай. У нас хорошо.
- Ладно. А ты к нам в Одзи приходи.
- Приду, если отец отпустит… - Сиро посмотрел на высоко поднявшееся солнце и вдруг заторопился: - Замешкался я с тобой… Мне домой пора. Отец ждёт… - Взглянув на огорчённое лицо Дзиро, Сиро добавил: - Если хочешь, вечером покатаемся на лодке, поплывём к утёсам. Я покажу тебе, как вяжут морские узлы…
На этом приятели расстались.
* * *
Хейтаро на весь день ушёл к рыбакам и не взял с собой брата. Дзиро остался один и с нетерпением ждал вечера. Он несколько раз ходил на берег, надеясь встретить там нового товарища, но Сиро всё не появлялся. Наконец Дзиро встретил его на тропинке, ведущей к деревне.
- Ты куда? - окликнул он его. - Где твоя лодка?
- Лодки нет, - тихо сказал Сиро. - Я очень спешу… Ты приезжай к нам в следующее воскресенье. - Он виновато улыбнулся - щёлочки глаз его совсем почти закрылись. - Прощай, Дзиро!
Дзиро удивлённо уставился на товарища:
- Как же так? Утром ты обещал покатать меня на лодке… Это не по-товарищески..,
- В его голосе дрожала обида.
- Понимаешь, Дзиро… - Сиро опустил свою лохматую голову, - не могу я сегодня.
Случилось так, что всё переменилось. Мне обязательно нужно домой. Отец ждёт…
- А что случилось?
- Так… ничего…
Дзиро пристально посмотрел на нового приятеля и покачал головой:
- Ты что-то скрываешь от меня… Хочешь, пойдём вместе? Мой брат, наверно, сейчас у твоего отца..
- Откуда ты знаешь? - испугался Сиро. - Я тебе не говорил этого. Отец настрого приказал мне…
Сиро замолк, спохватившись, что сказал лишнее. Дзиро уловил это по его растерянному виду.
- Да, я знаю, что Хейтаро у вас, и клянусь тебе, что мне ты можешь довериться.
Скажи, что у тебя случилось?
Сиро стоял, молча потупив глаза, и Дзиро понял, что он колеблется.
- Клянусь, я никому не скажу!
Дзиро протянул приятелю руку с согнутым мизинцем - знак клятвы. Сиро поднял голову и пробормотал:
- Я и сам ещё толком ничего не знаю. Отец сказал, чтоб я вечером лодку приготовил и факелы. Поплывём ночью с бакланами рыбу ловить… Вот и всё. А почему не велено никому говорить - не знаю… И брат твой был у нас, когда говорили об этом.
Ночью, при свете факелов, охотиться с бакланами на рыбу! Смел ли Дзиро когда-нибудь об этом мечтать? Ведь в Одзи все мальчишки с ума сошли бы от зависти!
Он схватил Сиро за руку:
- Уговори отца! Скажи, что я не помешаю вам.
- Не знаю… - Сиро был в затруднении. - Отец сказал мне…
Он оглянулся и увидел своего отца и Хейтаро. Они медленно шли по берегу.
- Ни слова, о чём говорили, Дзиро! - шепнул Сиро.
- Не беспокойся.
- Купались? - подходя к мальчикам, спросил Хейтаро.
Дзиро молча отвернулся.
- Ты чего такой сердитый? - улыбнулся брат.
Отец Сиро внимательно посмотрел на сына, потом перевёл взгляд на Дзиро и ухмыльнулся.
- Не пора ли тебе, Сиро? - спросил он сына.
- Бегу, отец! - ответил тот и бросил украдкой взгляд на насупленного приятеля. - До свиданья, Дзиро! Приезжай к нам!
- Зачем же так рано прощаться? - спросил Хейтаро. - Уже надоели друг другу?
Мальчики удивлённо переглянулись.
- Вот что, Дзиро, - сказал Хейтаро: - одевайся и иди помогать Сиро. Поедем ночью рыбу ловить. Хочешь поехать с нами?
Дзиро поднял на брата свои большие глаза. Рот его был приоткрыт.
- Чего уставился? Поедешь? Только… - Хейтаро приставил палец ко рту, - никому ни слова.
Оба мальчика всплеснули руками и, взвизгнув, стали носиться по берегу.
* * *
Бакланы помещались в дощатой пристройке дома Си-расу. Окна в ней не было, и свет проникал через узенькую щель в двери. Но сейчас всё равно ничего не было видно - на улице уже стемнело.
Сиро зажёг смоляной факел, и при его свете Дзиро разглядел внутренность каморки.
Здесь были свалены полусгнившие сети, кисти и жестяные банки из-под краски, груда пакли, верёвки; стояла кадушка со смолой, на стенах висели облезшие от времени и солёной воды старые вёсла.
Четыре баклана, нахохлившись, сидели на сломанном фанерном ящике. При появлении мальчиков они завозились и захлопали своими чёрными, чуть заострёнными крыльями.
Только один, который был покрупнее и постарше, не проявил никаких признаков оживления. Он только зажмурил свои светло-зеленые глаза, а потом вновь неподвижно уставился в одну точку.
- Это Ичимару! - с гордостью сказал Сиро, поглаживая старого баклана по шее. - Посмотришь, как он глотает рыбу - словно дракон!
Дзиро с любопытством разглядывал бакланов. Так близко ему никогда не приходилось их видеть. Он встречал их лишь издали, в ивовых зарослях на берегу Одзигавы, где у них были гнездовья. Он осторожно погладил Ичимару. На шее возле зоба птицы он нащупал кольцо из китового уса. Изогнувшись, птица ткнула своим чёрным крючковатым клювом мальчику в ладонь. Ничего в ней не обнаружив, она снова застыла.
- Думает, что еду принесли! - рассмеялся Сиро. - Потерпи, Ичимару! Ночью поработаешь - и получишь за обед и за ужин.
Ичимару вдруг вышел из оцепенения; он глухо закричал и захлопал крыльями. Вслед за ним закаркали молодые бакланы. Тогда Ичимару повернулся в их сторону и, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, направился к ним. Молодые бакланы тут же притихли, прижавшись друг к другу.
Мальчики взяли на руки птиц и спустились к морю.
Возле лодки возились рыбаки. Здесь, кроме Сирасу и Хейтаро, были ещё старый Хомма и однорукий Сакаи.
Сирасу вынес из лачуги какой-то длинный свёрток и уложил его на дно лодки. Лодку оттолкнули. Под днищем заскрипела галька…
- Что там? - спросил Дзиро у приятеля, кивнув головой на свёрток.
Сиро нагнулся к его уху и прошептал:
- Пилы!
Дзиро недоумённо взглянул на Сиро, но промолчал.
Лодка шла в открытое море мимо угрюмых утёсов. Было темно. Иногда из-за облаков выглядывала луна, её свет серебрил воду, и тогда Дзиро казалось, что несущаяся к лодке волна с белой гривой пены - это подводное чудовище с седой всклокоченной головой.
Взрослые сидели молча. Хейтаро и Сирасу гребли, а Хомма и Сакаи попыхивали трубками. Когда вспыхнули и зашипели смоляные факелы, зажжённые Сиро, и отблески от пламени запрыгали на тёмной воде, бакланы радостно захлопали крыльями и закаркали: они почуяли добычу.
- Глядите-ка, сколько народу сегодня вышло на ночную ловлю! - сказал Хомма, осматриваясь кругом.
- Очень хорошо, что мы не одни, - сказал Сирасу.
Дзиро оглянулся. Во всех направлениях на тёмной воде горели десятки огней.
Сирасу бросил вёсла и перешёл на нос лодки.
Привлечённая ярким пламенем факелов, рыба метнулась к лодке. Сирасу пустил Ичимару и молодого баклана в воду, держа в руках бечёвки.
Через несколько мгновений в воде показалась голова всплывшего баклана, а в его клюве трепетала большая рыба. Ичимару не мог проглотить её из-за кольца на зобу.
Сирасу дёрнул бечёвку, нагнулся вниз и подхватил Ичимару. Как только баклан оказался в лодке, Сирасу вытащил из его клюва рыбу и снова отпустил птицу на воду.
А на корме лодки орудовал с бакланами Сиро. Дзиро с восхищением следил, как ловко управляет бечёвками Сиро. Он только и успевал отпускать с лодки и притягивать назад птиц-рыболовов. Ивовые корзинки быстро наполнялись серебристой рыбой.
Потом Сиро разрешил своему приятелю заняться одним из бакланов, показав, когда надо отпускать, а когда тянуть к себе птицу. Дзиро оказался понятливым учеником.
Втащив в лодку баклана и сдавив ему горло, он заставил птицу выбросить из клюва несколько мелких рыбёшек. Но в это время Сирасу крикнул:
- Тушите факелы! Все!
Сиро удивлённо оглянулся:
- Тушить? Ведь только начали, отец!
- Туши! - повторил приказ Сирасу. - Не за этим вышли в море…
Он передал притихшим мальчикам бакланов и стал быстро грести длинным кормовым веслом. Он развернул лодку и направил её к берегу. Зашипели в воде потухшие факелы, замолкли бакланы - с них сняли кольца, и они смогли наесться мелкой рыбёшкой.
Лодка взяла курс в сторону отмели с мелким, словно истолчённым, золотистым песком. Там уже давно запрещалось высаживаться рыбакам. Некогда оживлённый берег был теперь совсем пустынным и выглядел таким же мёртвым, как и храм богини Каннон, спрятавшийся на вершине холма Бубенцов, среди стройных вечнозелёных криптомерий.
- Куда мы плывём? - тронул Дзиро за рукав старшего брата.
- Видишь обрыв около храма? Туда ходить запрещено. Вот туда и плывём.
Лодка мягко врезалась в песок, но от внезапного толчка каркнул Ичимару. Сирасу тихо скомандовал: ' - Высадимся здесь!
Сиро опустил птиц на дно, прикрыл их обрывком рыбачьей сети и взял кормовое весло.
- Лодку разверни и не выпускай вёсла, - услышал Дзиро приглушённый голос Сирасу.
Дзиро подсел поближе к приятелю, но Хейтаро, вытаскивая из лодки длинный свёрток, толкнул его локтем:
- Пойдём, Дзиро! Наверху ты тоже будешь нужен.
Песок на отмели был мягкий-мягкий. Казалось, что под ногами постланы цыновки.
Рыбаки двинулись к обрыву. Впереди шёл Сирасу, за ним Хейтаро со свёртком, Хомма и Дзиро. Сакаи замыкал шествие.
Рыбаки, хорошо знавшие здесь каждый бугорок, быстро нашли узенькую тропинку, ведущую наверх. Тропинка была вырублена в каменистом грунте, по ней было трудно идти, но Дзиро старался не отставать от взрослых.
- Колючая проволока! - шепнул, обернувшись к мальчику, Хомма.
Приподняв рукой колючую нить, Сирасу пропустил всех вперёд.
Они добрались до вершины холма. До них явственно доносился мелодичный звон потока, срывающегося в море. Ключ выбивался из-под камней и протекал где-то совсем близко в узкой скалистой расщелине.
Дзиро сделал несколько шагов и почувствовал, как ноги мягко погружаются в густой и влажный от ночной росы мох. Тёплая земля повсюду источала запахи сырости и перегноя. Шуршали под ногами опавшие иглы и хрустели высохшие сосновые шишки.
Вокруг стояла глубокая тишина. Впереди угадывались строгие очертания заброшенного маленького храма, окруженного, словно стражами, десятком молчаливых стройных деревьев.
Присев на корточки над продолговатым свёртком, старый Хомма вздохнул и сказал, взглянув на криптомерии:
- Не уберегли храм, значит и вам здесь делать нечего.
Из-за облаков выглянула луна. Её свет осветил пилы,-извлечённые из свёртка.
- Начнём отсюда, - показал Сирасу на две рядом стоящие криптомерии.
Дзиро понял, для чего рыбаки взяли с собой пилы, для чего был придуман этот выход в море под видом охоты с бакланами. Амеко хотят использовать вершину холма Бубенцов, для того чтобы учредить пост противовоздушной обороны. Рыбаки спилят деревья, и тогда никакого поста здесь не будет.
Сирасу отвёл Дзиро шагов на пятнадцать вперёд и сказал:
- Стой здесь и смотри в оба! Как только увидишь кого-нибудь или услышишь шум, немедленно беги к нам. Понял?
- Понял, дядя Сирасу!
- Если нас застанут за этой работой, никому несдобровать. Смотри внимательно и чуть что - сразу же поднимай тревогу.
Глаза мальчика постепенно привыкли к темноте, и он стал различать всё окружающее - стены храма, деревья, скалы и колючую проволоку, натянутую в несколько рядов на колья.
До насторожившегося слуха Дзиро донеслось тихое жужжание пилы. Люди, сидевшие на корточках возле деревьев, были скрыты от него мраком, но он ясно себе представлял, как ожесточённо они сейчас работают. Пилы, послушные воле этих сильных людей, впивались своими острыми зубьями в рыхлую древесину криптомерии и выплёвывали струйки опилок.
Раздался треск ломающихся сучьев и глухой шум падающего дерева. Вслед за этим застонало и свалилось второе дерево, а вскоре и третье.
Вокруг всё было по прежнему безмолвно, только монотонно жужжали пилы да пел свою нескончаемую песню горный ручей.
Было страшно. Казалось, что хитрый враг притаился где-то здесь, рядом, стоит за толстым, в два обхвата, стволом дерева и выжидает. В кармане штанов Дзиро нащупал свой перочинный нож и сразу почувствовал себя увереннее.
Сзади, совсем близко, вновь послышался грохот свалившихся деревьев. Дзиро обернулся - и перед ним открылся широкий просвет. Вдруг где-то далеко раздался сухой треск выстрела, и вслед за ним всё кругом озарилось мертвенно-бледным светом.
От неожиданности Дзиро даже зажмурил глаза. Высоко-высоко под облаками повисла светящаяся ракета. При её свете он увидел пустынное, далеко уходящее море, застывших у деревьев людей, стены храма…
Первой мыслью мальчика было: «Бежать, бежать к обрыву!» Но на мгновение замолкшие пилы зажужжали с ещё большим остервенением. Дзиро прижался к столбу ограды и при гаснущем свете ракеты стал напряжённо всматриваться туда, откуда мог появиться враг. Но на широком склоне, заваленном валунами, никто пока не показывался.
Два последних дерева с грохотом упали в обрыв.
- Бежим! - торопливо крикнул Сирасу.
Они начали быстро спускаться к морю. Пока люди бежали по мягкому песку, их лодка уже вынырнула из-за скал и подошла к берегу.
- Молодец, Сиро! - воскликнул старый Хомма. - Настоящий рыбак!
Люди быстро попрыгали в лодку. Сирасу схватил весло и, раскачиваясь всем корпусом, стал грести, направляя лодку к узкому проливу между скалами. В эту минуту с вершины холма раздался треск автоматных очередей.
Лодка шла осторожно, прячась в тени утёсов. Люди молчаливо вглядывались в небо, на котором повисли светящиеся ракеты. Наконец они погасли одна за другой, и снова всё вокруг погрузилось во тьму.
- Ну, кажется, всё, - сказал Сирасу. - Плывём к берегу!
И вот из-за группы скалистых островков внезапно появились огоньки на берегу. Это был посёлок Хага.
Увидев, что Сирасу тяжело дышит, Хейтаро подсел к нему и взялся за весло. Они стали грести вдвоём. Вскоре лодка с разбегу врезалась в прибрежную гальку.
* * *
Кадзуо стоял за толстым стволом дерева и, прищурившись, напряжённо вглядывался в даль. Тада лежал на траве в придорожной канаве и курил.
- Почему ты думаешь, - спросил он, - что Хейтаро должен сегодня утром вернуться из Хага?
- А когда же ему вернуться, если он должен явиться в первую смену? Если вчера вечером не приехал, то уж сегодня обязательно явится. - Кадзуо глухо рассмеялся.
- Представляю, какая паника начнётся у красных, когда они узнают о нашей операции…
- А что, если на этот раз его только попугать? - нерешительно сказал Тада.
- Я тебя брал не для того, чтобы пугать его. Имей в виду: эти люди не из пугливых.
- Может быть, предупредить его в последний раз?
- Ты, кажется, трусишь? Пора приучаться к крови… Забыл, что наш главный говорил? Хризантема требует влаги.
Кадзуо вытащил из-за пояса большой тёмный платок и повязал им лицо, оставив открытыми одни глаза. То же самое сделал и Тада.
Они выглянули из-за деревьев на дорогу. Она обвивала холм, на котором стояла пагода, затем шла по берегу реки и исчезала у подножия горы, там, где из чёрного провала тоннеля двумя блестящими стрелами выползали железнодорожные рельсы.
Было очень рано, лучи солнца ещё не пробивались сквозь листву деревьев.
Неторопливо прохаживаясь по полянке, Тада вздрагивал, когда на лицо внезапно падали прохладные капли утренней росы. Погружённый в свои думы, он не замечал, как его ноги безжалостно топчут розовые и голубые колокольчики.
Вдали на дороге блеснули спицы велосипедных колёс.
- Едет! - дрожащим голосом произнёс Тада и схватил руку Кадзуо.
Через минуту сидевшие в засаде увидели, что впереди велосипедиста сидит ещё кто-то.
- Спокойно, Тада! - не поворачивая головы, шепнул Кадзуо. - Это, кажется, он. Но не один… Значит, ты зайдёшь сзади. На, выпей!
Он быстро вытащил из заднего кармана брюк плоскую металлическую фляжку, отвернул пробку и, отхлебнув сам, передал её Тада.
Совсем близко послышался шелест шин. Из-за деревьев, где стояли Кадзуо и Тада, уже можно было хорошо разглядеть лицо велосипедиста. Они не ошиблись: это был Хейтаро. А на раме впереди него сидел Дзиро. Кадзуо судорожно сжал в кармане револьвер, но, вспомнив слова Сумы о том, что надо всё сделать бесшумно, расстегнул куртку и нащупал за поясом костяную рукоятку ножа.
- Придётся… бить двоих, - сказал он.
Увидев лежащее поперёк дороги дерево, Хейтаро притормозил машину и соскочил с седла. Он передал Дзиро руль и удивлённо оглянулся по сторонам. Вокруг было безлюдно, тихо. Над дорогой молчаливо склонились деревья, рядом хрустнула сухая ветка, мягко шлёпнулась о землю сосновая шишка.
Хейтаро приподнял велосипед, чтобы перетащить егс через сваленное дерево.
Услышав вдруг позади чьи-то шаги, он оглянулся и увидел человека с закрытым лицом, в белом свитере. Впереди у сваленного дерева появился второй человек, тоже с закутанным лицом, в чёрной куртке.
Хейтаро крепко сжал плечо Дзиро и шепнул:
- Беги, я их задержу.
- Никуда я не уйду! - сказал Дзиро. - У меня есть перочинный нож.
- В чём дело? - громко спросил Хейтаро.
- Положи на землю велосипед! - тоном приказания произнёс человек в чёрной куртке, стоявший на сваленном дереве.
«Знакомый голос, - подумал Хейтаро, - но чей именно?»
- Откройте лучше свои физиономии! - сказал Хейтаро. - Не валяйте дурака!
- Ты опять рыбаков ездил мутить? - угрожающе произнёс незнакомец, стоявший на дереве.
- Теперь-то мне понятно, с кем я имею дело, - усмехнулся Хейтаро. - Слушайте, вы, бандиты хризантемного флага, уходите с дороги! Я ведь не из пугливых…
- Можешь не кричать. Здесь никто тебя не услышит.
Дзиро, оглянувшись, увидел, что совсем близко над лесом поднимается синий дымок.
«Углежоги рядом!» - мелькнуло у него в голове. Он заметил узенькую тропу, ведущую от дороги в лес. Толкнув локтем брата, он глазами показал ему на дымок.
Хейтаро понимающе сжал ему руку и тихо сказал:
- Беги во всю прыть вверх и зови людей!
- Один не побегу, - прошептал Дзиро. - Тебя убьют.
- Беги один! - приказал Хейтаро.
Он скосил глаза в сторону и увидел у обочины дороги острый булыжник. Но его взгляд перехватил человек в чёрной куртке. Спрыгнув с дерева, он бросился на Хейтаро. Дзиро выпустил велосипед и выхватил перочинный нож. Но он не успел ничего сделать - кто-то сзади ударил его по голове и швырнул на землю. Чьи-то пальцы с силой сжали его горло. Чувствуя, что задыхается, Дзиро с силой ударил ножом по руке незнакомца. Тот вскрикнул и разжал пальцы. Вскочивший на ноги Дзиро увидел катавшихся по земле Хейтаро и человека в чёрном. У незнакомца в руке блестел широкий нож.
- Помогите! Убивают! - закричал во весь голос Дзиро.
Кадзуо, вцепившись одной рукой в горло Хейтаро, оглянулся. И в то же мгновение до его слуха донёсся прерывистый шопот Тада:
- Скорее! Сюда люди бегут!
Кадзуо с силой вырвал свою руку с ножом из цепких пальцев Хейтаро и собрался нанести удар, но вдруг острая боль пронзила его плечо. Нож в ослабевшей руке скользнул мимо цели и вонзился в ногу Хейтаро. Но тот в это время рванул с лица незнакомца повязку.
- Вот ты кто! - крикнул Хейтаро, увидев лицо Кадзуо, и ударил кулаком ему в нос.
Кадзуо вскочил на ноги и столкнулся с Дзиро. Тот весь изогнулся, закинув назад для удара маленький окровавленный ножик.
Со стороны холма бежали люди. Кадзуо сильным ударом ноги сшиб мальчика и со всех ног бросился в лес.
Впереди между деревьями мелькнул белый свитер Тада. Догнав его, Кадзуо прошипел:
- Трус поганый! Мерзавец!
Тада покачнулся от удара и поднял окровавленную руку.
- Меня ранили… - сдавленным голосом сказал он.
- Слюнтяй! - процедил сквозь зубы Кадзуо и ещё раз ударил Тада в лицо. - С мальчишкой не мог справиться! Из-за тебя и я чуть не погиб…
Он быстро побежал вглубь чащи. Тада последовал за ним.