— 311

этогб можно было бы ожидать, т±мъ ботве, что для Цицерона

прошло уже то время, когда онъ готовь быль ви$ть въ Помпе±

живое республики. Мы видгђли, что еще рантье для

Цицерона наступило въ Помпй и въ его

Все, что еще привязывало кь нему Цицерона, заключалось въ

чисто личномъ чувствј;, и то значительно чув-

стук дружбы п чувствй; благодарности. Но въ посшьднее время

Цицеронъ такъ много страдаль за Помпея п изъ-за Помпея, что

могъ считать себя, по сотђстп, свободнымъ отъ того долга, кото-

рый онъ считалъ за собой по кт, Помпею. Такимъ

образомъ, можно сказать, что всгђ живыя связи, Ци-

церона съ Помпеемъ, пли, точнгђе, его кь посшЬд-

нему, разрушидпсь путемъ постепенпаго процесса

такъ что не было собственно необходимостп въ акть разрыва,

ибо разрывъ быль уже фактомъ. И смерть Помпея поэтому не

была такпмъ ударомъ для Цицерона, какъ можно было бы отп-

дать; можно сказать, что для пего онъ умерь какъ разъ вб-время.

Вотъ почему въ письмахъ Цицерона, ппсанныхъ имъ послФ смер-

ти Помпея, мы не встргЬчаемъ ни одного вздоха, ни одного даже

слова о смерти человЪка, съ которымъ онъ еще такт,

недавно готовь быль «п жпть п умереть». Съ поразительнымъ

равподушјемъ Цицеронъ заявляетъ даже въ одномъ мгЬст±, что

смерть Помпея вовсе не была для него, Цицерона, неожпдап-

постыо 1). Все, что нашелъ Цицеронъ сказать въ похвалу по-

койному, заключается въ слјдующей холодной фраз±: «я зналъ

въ немъ челов±ка честнаго, безхитростнаго п серьезнаго» 2). Ра-

зумгьется, что трудно узнать въ этой характеристикгь историче-

скаго Помпея, того «Великаго Помпея», о которомъ знаетъ исто-

pi51; но зато она даетъ намъ понять, насколько мадоважно10 счи-

таль Цпцеронъ свою потерю, въ Помпея. Какъ челов±къ и

какъ другъ, Цпцеронъ нашелся по крайней помянуть его

добрымъ словомъ, но какъ политикъ, какъ республиканецъ, цп-

церонъ забываетъ даже изйстное правило римской мудрости—

de ntortuis aut bene aut nihil—

онъ не удерживается отъ того,

1) 398,5. ad Att. XI. 6. ib.