— 22 —

шественника, и да ут•Ьшитъ согражданъ, довершивъ знаме-

нитое его TBopeHie. Со всею скромностью вашею, важетса,

вы въ томъ усп±ете. Понимается, что мы имтемъ право на

сей часъ осудить васъ на сей безсмертный трудъ, что онъ

потребуетъ много и весьма много времени и ббльшихъ средствъ,

EaBig, можетъ быть, теперь не въ рукахъ вашихъ, но а УВ-

шаюсь надеждою въ томъ и другомъ случаев: небо пошлеть

вамъ жизнь, а отечество дасть средства. Кажется, до вре-

мень Елисаветы историкъ можетъ сохранить

Но, впрочемъ, и одна Петра 1-го приведетъ его въ

Есть одна глупая книга Зерцало Мальгина; но

можно удивляться съ какою с“лостью и истиною сочинитель

говориль о Анй Ивановй и мощномъ еа любовниВ. Черъ

соровъ или пятьдесятъ ,Атъ, стало, можно себ позволить

еще 60rhe Карамзивъ гд±-то сизаль: „о време-

нахъ Петра Великаго и Анны Ивановны мы многое слыхали

отъ отцовъ нашихъ, чего н±тъ въ внигахъц. Неужели онъ

унесъ слухи въ могилу? Неужели не оставилъ MaTepia-

ловъ для новМшей Онъ, который тавъ хорошо чув-

ствовалъ историка при ОЬдности .%тописей? НЖ

у него в»но остались записки: сл±дственно есть и фунда-

ментъ для будущаго архитектора“ 37). Карамзинъ не выхо-

диль изъ головы Погодина и онъ „долго думалъ о

Жизни Карамзина, за которую, говорить онъ въ Хневкикљ,

„примусь непре"нно, если не вздумаетъ самъ ВяземсвТ'.

Самъ Пушкинъ писалъ внязю П. А. Вяземскому: „Читая въ

журналахъ статьи о смерти Карамзина, б±шусь, вакъ они

холодны, глупы и низки. Неужто ни одна руссваа душа

не принесетъ достойной дани его памяти. Отечество въ прай

отъ тебя того требовать. Напиши намъ его жизнь: это бу-

деть 13-й томъ Русской Карамзинъ принадлевитъ

Но скажи все“. Но Карамзинъ быль дла Погодина

величина отвлеченная, живымъ же идеаломъ длй него была

внятна Александра Трубецкая. Оплакивая Карамзина, при-