— 335 —

читать Племянницу, но оставил и ее; начало вазалось

џиннымъ, даже не безъ свуви, но посмдная сцена, вмети,

въ сойднюю дерню, начинала возбуждать уча-

crie. Мещу тЬмъ из“ствость Автора увеличивалась: а про-

челъ еще Юприп, - свучно, вал, странно, хотя и со

многими прекрасными чертами, со многими зайчательными

подробностами. Первое Апрљля насилу моть я пересилить:

пусто, натянуто и свучно; но а все-тави не оетавладъ Авто-

ра, — и мое TepwhHie, мои жертвы, вознаградились

Антониною: это преврасвая вещь, прочувствованнаа, выстра-

данная, перенесевнаа: серще сжималось за героиню равсиза;

и и досада, и и cocTpaTHie овлад%вають

поперейнно ими; вы волнуетесь, .умственвыа способно-

сти въ Г-да Турь выросла не по днямъ, а по

часамъ. Можно теперь поздравить литературу съ новымъ та-

дантомъ. Обстановва Антонины хуже, хота Ангтйсвое се-

мейство, не смотра на свои странныя и разнородныя черты,

остается въ воображен?и".

3-го девабра 1849 года состоялось у Погодина на ве-

чеф НелюДИЖХИ. Въ Дневникљ своемъ овь записалъ:

Графина Ростопчина читала свою вомејю, и очепь одаль

ей усп%ха, и вааетс.я устьа, по врайней мАр•Ь четвертое и

na'rw xHcTBie поразили многихъ... А вавъ сухъ Гоголь... .

Было челойвъ патнадцать и до трехъ часовъ .

На этомъ Шевырева не было, и онъ на другой же

день писалъ Погодину: „Я поручилъ Гоголю извинить меня

передъ графиней Ростопчиной, и онъ взялся за это. Еслибы

Графиня вйрила мнъ свою вомејю для вабиветнаго про-

было бы это очень npiaTHo". Но въ томъ зе

письм% Шевыревъ писвлъ и слђдующее: „Можно ли тавъ

хвалить графини Ростопчиной? Не знаю, вавъ она,

а другой бы моть џринать это ва насм±шву. Это и дла бу-

дущей не выгодно. Ты просто вашутидса—остановиъ

Перевощивовъ свазадъ мяв, что онъ у тебя простудили, и