— 336 —

что Нелюдимка страшный вздорь, писанный весьма хорошими

стихами. Вотъ вавъ разнообразны MH'bHia«

Сама же графиня Ростопчина по поводу своего

написала зажательное письмо въ Погодину съ сл±дующимъ

эпиграфомъ изъ Шиллера: Япо была душа, которая, жнто

лмпб протомясь Вб безжоми, вдруи расторма всп свои ими

и офљла Вб своей сокровеннљйшей иубинљ ноты, которыд,

ей самой неељДожыя, божествнно ней Дремали. Зайнъ

Графина пишетъ: „Вотъ свазыъ мой любимецъ мезду

Нђмцами и воть что я могу примгђнить въ Нелюдижкљ, о

которой буду вамъ говорить много и откровенно, отйчая съ

благодарностью на ваше вчерашнее письмо, почтенный Ми-

хаидъ Петровичъ. Вы усмотрите, что в а взада той большой

формат, предвидя длинную бес±ду. Начну съ того, что а

душевно чувствую ваше доброе во мнђ и же-

лала бы, чтобы слова были не тавва истертая и пбшдаа вещь,

кавую свдало изъ нихъ а могла сдо-

вами выразить вамъ мою исвреннюю признательность. —Я ви-

дЬа ваше о nonegeHie, но—признатьса ли?—не видала,

не прим%тила, не повала вашего дружесваго страха... И

знаете ди почему?.. Потому что а ничего не боялась... Я ве

боялась, потому что я не ожидала большого усйхв, потому

. что, ей-Богу! у мена нВтъ caM006ia, иди, по крайней М'ЬР'Ь,

у мена своего рода: писательница

а можеть

быть; —но прежде всего а женщина, довольно пустаа, но

очень добраа, отвровеннаа, ргЬзвая отъ излишней

ности, и хочу чтобъ вамВнъ всВхъ тьхъ, воторые мена не

терпять (Борь знаеть почему?), хота немно:је меня немного

понимали, немного уважали и, если можно, много любили!..

Никому не завидую, никому не заслоняю дороги, отдаю вса-

кому справедливость, а Цесарю Цесарево: за чтђ бы другимъ

вихЬть во соперничество, или пойху?.. О пьес•Ь своей

у меня два у“вденьд. 1) Jamais femme п'а fait de bon tra-

gedie, это правило, еще не нашедшее исключенья; это azci0Ma,

воей истина доказана неудовлетворительными попытими г-жи