сательницы: А. П. Глинка, А. П. Арсеньева, • Е. И. Вељт-

манъ, В. Н. Головина, К. П. Павлова, П. М. Бакунина,

Ю. В. Жадовсваа, Е. В. Туръ, графина Е. П. Ростопчина!

ВС'Ь наши знаменитости изйстности, прелести, врасоты,

любезности! Но навь попался между ними Мизошю? Таиъ,

гд•Ь все преклоняется, уничтожается, падаетъ предъ дамажи,

и какими дамами,—могъ ли явиться ихъ ненавистникъ? Это

варварство, скиество, вандальство, тмутараканство или пм•о

Раванство". Займъ, переходя кь выходкамъ Сушкова личнаго

свойства, Погодинъ замгЬчаетъ: „А кстати о Тмутаракани.

Зач'ђмъ почтенный поэтъ задгЬдъ насъ, невинныхъ археоло-

говъ: съ Г. И. Спасскимъ? Мы сражаемся потихоньку, въ

сторой, никому не м'ђшаемъ, нивого не трогаемъ, нич±нъ

не хвалимся, ничего не желаемъ,—мы про себя, „то сей,

то оный на бокъ гнети“

однимъ словомъ, мы люди смир-

ные, а ему д•ђло до другихъ людей, т.-е. до двухъ .шдей

[Л. Л.] *), которымъ подадъ онъ теперь самъ на себя ору-

и они, вступаясь будто за дань, доважуть теперь Арно,

по тремъ xMcTBiHMb, что Миозина на раутђ анахронизиъ

и аномаЈя, навь бы ни велики были его достоинств, дока-

занныя Bu6niomexot дм Итапл. Да—авторъ Мизсшна и-

мгЬчаетъ еще, что Москвитянинъ романтически боится вдетьть

на высоту Эльборуса, чтобъ не встфтиться тамъ съ Ввамя

Пушкина и Лермонтова. Боатыя ему нечего встр%чи, во,

главное, же Богъ понесетъ его туда, на тавую вы-

соту, —хоть бы у него и не было романтичесной робости?

Подожимъ, у Сушкова достанетъ классической см•Ьлми,

особенно вмеЬетЬ съ что онъ будеть д±лать

тамъ, не понимаемъ! Наконецъ, авторъ употребляетъ военную

хитрость, стараясь соединить свое дЬо съ хЬломъ Петербург-

СЕИХЪ журналовъ воедино. Не знаемъ, удастся ли ему эта

хитрость, потому что журна.ш—не Моме

тянинх они пока поздравляемъ ихъ.съ но-