' — 89 —

ети, обванжыа, тавъ сказать, стимъ

ciH, осыпанныя несчетными избавленныя по

Асћољву разъ отъ вонечной гибели, быирерыв-

вна доказательства родственной дружбы и должны

были быть привазаны въ самыми тЬсными узами, го-

товы ди неа на BcaBiH nozepTB0BHia, воиии могли-бъ хоть

Асводьво вырить свою благодарность, должны-бъ почитатВ

за особенное викой случай оказать ей ма.%йшую

уиугу.

И что же? Пойритъ ли совершающимса предъ

нашими годами событйамъ8

„Господи!“ —восвлицаетъ Погодины— „со сдеими, на во-

хьжахъ бдагодаримъ Теба! Нивавого 6BI'0$aHia не могъ Ты

ова.зать намъ больше. потери ни ожидали бы насъ

впереди, B8Bia поратенЦ тяжешя для нашего народнаго

caM0Jk)6ia, ни готовила бы для насъ предстоящи война, но

тн овазалъ уже намъ милость Свою выше всякой м%ры: Ты

изовидъ насъ отъ нашихъ друзей, а съ врагами раздфдатьсл

пособить намъ и старый нашь помощнивъ, Ниводай Чудотво-

рецъ. Еслибъ ABcTpia и поступили чуть-чуть по-

благородйе, почеловНнђе, даже поумф ведиводушный

государь остали бы опять на ихъ служб, и опять

наши войсва должны бы были быть всегда наготой, чтобъ

лейть на Рейнъ и Дунай, въ и въ по-

мощь Мезныхъ союзниКовъ, которые теперь повазали наиъ

скаредную свою натуру во всемъ 6e306pa3iH. Шварценбергь

надолго передъ говорилъ, что ABcrpia удивить

MiPb своей неблагодарностью; и точно, она удивида—тольво

незнавоиыхъ съ ен натурою, а мы не ожидали ничего лучше!

Кавово было веливодушному, благородному рыцарсвому сердцу

Пуссваго государя перенести этотъ ударь въ самое чувстви-

оное мВсто?

Воть плодъ пятидесятил%тней Руссвой ПОДИТИЕИ,

всвми ел жертвами, услугами, любезностями,

въ и Воть чтиъ