TiHMb нвмецкой науки XYII стол±тја, сложившейся

изъ началь прщесса и изъ соединетя

каноническаго и римскаго права. Онъ долженъ быль таинственно

судить виновныхъ по законамъ божескимъ, челойческимъ и воен-

нымъ. Пруссвое право, сдВдуа каноническимъ началамъ, не предо-

ставило ему трательной власти, какою пользовали французс1Јй

„прево”, и обычаи префекта римскихъ

и инквизитора латинсвихъ каноничесвихъ судовъ. Въ

профосъ, по существу своихъ обязанностей, принадлежалъ

всец±до только военной онъ пересталъ быть

нымъ обвинителемъ, онъ приводилъ приговоръ въ испол-

HeHie, и быдъ главнымъ блюстителемъ полицейскаго порядка. Толь-

ко въ исключительныхъ случаяхъ онъ бываль и судьею, и испол-

нителемъ своего собственнаго приговора.

6) Все вышеисдоженное уб±ждаетъ насъ, что прусское военно-

уголовное законодатељство въ началв ХУ Ш стол±тЈд, сохранивъ

н±воторыя внљщнбя стороны шведскаго военнаго права, утратило

его внутреннбй смыбдъ. Въ дакъ и во военное

право до такой степени подчинилось общему духу политической

и нетерпимости, что положительная сторона военнаго

законодательства жестокостью превосходила даже Каро-

.шну, а• военный процессъ, по форм± и существу, явился ловкою

подд±лкою испанскаго „Руководства инквизиторамъ”.

Такъ было, какъ мы сейчасъ увидимъ, и въ св. Римской wnepiz.