— 217 —

трожь сидвдъ Вдадиславъ Ягеддо, король смирный и но

подный и сдишкомъ много думавпйй о и о сво-

емъ подозрительный и скрытный, онъ ни на кого не

опирался долго, но позводндъ всјмъ бодо выдающимся лично-

етямъ на него и забирать годосъ въ соввтј, въ котороиъ

посдћднее слово принаддежадо королю. Окончательно ргВшая между

противоположными Ягеддо воображадъ, что онъ всјми

управляетъ п Ойствуетъ самостоятельно. Однако въ королев-

екихъ не было твердой поешвдоватедьности, не быдо

самостоятельности й оригинальной мысли, которыя являются удв-

домъ только высшаго 06pa30BaHifI, таланта и води, а всвмъ этпмъ

Ягелло не обдададъ. Поэтому въ дНствительности король всегда

склонялся кь тому мнђтйю, на сторон± котораго стояли болт1зе

важныя и бодће вјйятедьныя личности, въ пользу котораго вре-

менно свидвтедьствовали Если эти c06bITifr

изм±нялись, если политика, до сихъ порь проводившаяся, встрев-

чала если за власть,

группировались иначе. — Ягеддо не быдъ въ проти-

виться п шедъ за новымъ TeqeHieMb. Поэтому въ самомъ близ-

комь породевскомъ кругу, на можновладческихъ съМдахъ непре-

рывно велась между раздичныии упорная борьба за

польской политики, и та которой удалось

овдадВть помыслами короля, на изввстное время захватывала

и выдвигала впередъ своихъ дюдей.

Впрочемъ это можновдадческое понимало весьма

узко свою внутреннюю задачу иди, лучше, задачу и обязанности

короля, отъ имени котораго оно Ойствовадо. Предоставляя под-

ную свободу народному труду, можновдадство не заботилось о

немъ, не возвышалось до того которое Ве-

опредвдидъ для своей двятедьности. Не безпокоидись объ

этомъ ни духовенство, ни богатые города, ни возраставшјя по

и все еще безпрерывно пере-

мвщенныя на нђмецкое право. Могущество государства гаранти-

ровадо имъ безопасность отъ давало свободу труду,

расширяло торговыя связи; войты и содтысы, почти paBHkBILIiec:r

со шляхтою по численности и своему защищали на-

родъ отъ всякаго Но въ то время, какъ духовныя

лица, над±денныя богатыми «пребендами», изобидоваји всяческимъ

достаткомъ; когда ни одинъ горожанинъ не хотЬдъ ни въ чемъ

уступить самымъ богатымъ панамъ; когда даже крестьянинъ,

освобожденный отъ повинностей и военной службы, барствовалъ