валь нелады съ самимъ собою, и чтЬ писалъ ,

то писа.дъ лишь по прежде налаженной ру-

Это въ я кончишь,

когда уже стемнвло, и оно оставалось у меня

до утра.

Ночь была для меня адомъ.

мысли неотвязно осаждали мою голову. При

слабомъ ночника было такъ темно,

что на столик'В едва бВ.шЬлъ листь, покрытый

моимъ изворотливымъ отвевтомъ. На этомъ

листв я глазъ не могъ остановить безъ от-

Снова вспоминалось мн•Ь все, чтђ

со мною перебывало до посшвдняго роковаго

удара: и та беззаботная довврчивость, съ ко-

торою я такъ легко отдался другимъ, и та

жалкая, обидная роль, которую я играль въ

ихъ рукахъ... Вспомнилось мнВ еще и преж-

нее ясное быдое съ его радостями, съ его

душевной чистотой, съ его святою съ

его любовью кь ближнему... И послгВ этого,

вдругъ очутиться среди омута обма-

на, темныхъ такъ низко упасть

въ собственномъ своемъ мнјзкйи! Я довеЬридся

только двумъ членамъ Общества, и оба они

меня выдали. Съ тЬхъ порь я въ правев не

считать себя ихъ сообщникомъ, ихъ товари-