91

Кь обыкновенному нашему обществу присоединил-

ся въ этотъ вечерь необыкновенный родственникъ

Лермонтова. Его звали Иваномъ Яковлевичемъ; онъ

быль и гдупъ и рыжъ и на свою же годову обидьдся

твмъ, что Лермонтовъ ничего ему не сказадъ. Не

ходя въ кармань за острымъ словцомъ, Мишель ско- .

роговоркой проговоридъ ему: «Vous 6tes Јеап, vous

6tes Jacques, vous 6tes roux, vous 6tes sot et cependant

vous n'6tes point Јеап Jacques Roussean.

Еще была тутъ одна барышня, сосвдка Лермон-

това по Чембарской деревнв, и упрашивала его не

терять словъ для нея и для написать ей

хоть строчку правды для ея альбома. Онъ ненави-

двдъ попрошаекъ и чтобъ отолаться отъ еж настой-

чивости сказалъ: «ну хорошо, дайте листь бумаги,

я вамъ выскажу правду». Сосвдка поспвшно при-

несда бумагу и перо, онъ началъ:

«Три

Барышня смотр'ђла черезъ плечо на

слова и воскликнула: «Михаилъ Юрьевичъ, безъ ком-

плиментовъ, я правды хочу».

— Не тревожьтесь, будетъ правда, отвјчалъ онъ

и продолжалъ:

«Три считались въ древнемъ Mipt,

Родились вы... все три, а не четыре!»

За такую сцену можно было бы платить деньги;

злое торжество Мишеля, насъ смВхъ, сле-

зы воспвтой и Јеап Jacques, все представ-

дяло комическую картину...

Я до сихъ порь не дозналась, Лермонтова ли эта

эпиграмма или нвтъ.