собственныхъ такъ въ чужихъ

онъ быль только удовлетворителенъ, не 60JIie.

Одназды въ Париж± онъ играль концерты и Крейт-

дера, но не ийлъ обыкновеннаго усшђха. То же самое его

достигло при квартетовъ Моцарта и Бетховена,

въ которыхъ онъ старался дать своей собственное

и большихъ стоило ему заставить себа

строго держатьса гранщъ мысли исполниемаго нмъ автора.

Между музыкантами, бывшими безъ ума отъ игры Пага-

нини, Н'ЬСЕОЛЬЕО поражаетъ ТОЛЬЕО мнВнЈе Шпора, который

слышалъ игру Паганини въ Кассел'В, о чемъ онъ говорить

тавъ: „Въ 1830 года Паганини пфаль въ Кассель и

даль въ театр'ћ два концерта, которые я прослушалъ съ боль-

тимь интересомъ. Его Аван рука, равно кань и вообще

чистая его игры показались удивительными.

Но въ его и я нашелъ cM'hnreHie

въ высшей степени съ Д'ђтсвимъ 6e3BEycieMb, что

то привлекаетъ, то отталкиваетъ; поэтому общее впечат.тђте

было дла мена неудовлетворительно“

Въ одношь своей Шпорь еще упоми-

наетъ, что Паганнни самъ ему (въ 1816 г.) въ Венеф, съ

глазу на глазъ, признали, что „его игра разсчитана для боль-

шой публики, и что онъ и не даетъ промаха въ своемъ дм-

CTBia на пос.тћднюю“

изъ музыкантовъ слВпо, безъ вснкаго анализа, съ

полнТйшимъ восторгомъ относились въ Паганини. Тавъ, из-

вВстный niaHHcTb Шуманъ нарочно пр?ћзжалъ изъ Гейдель-

берга въ Франкфуртъ, чтобы только слышать игру Паганини.

Подъ посл•Ьдняго, Шуманъ, говорить, началь обра-

ботву его скрипичныхъ 24 Capricci дла форте1Јано.

Съ 9HTY3ia3M0Mb отнесся въ Паганини и Марксъ,

жоторый говорить: „это была не скрипичная игра, не музыка,

10 колдовство; а если н музыка, то только неземная“.

Полагая, что письмо Паганини, пойщенное въ одной

изъ французскпхъ газетъ того времени, не лишено изйстнаго