— 18

наше n0M%u.EHie. Они привели кь намъ также сумасшед-

шаго; онъ быль совершенно нао. Негодяи-арестанты об-

радовались этому случаю: они мучили сумасшедшаго и

доводили его до пока наконецъ онъ не упалъ

въ припадк% на поль и такъ и остался лежать съ п%ной

у рта. На день одинъ изъ острожныхъ солдатъ,

еврей, взялъ меня въ свою комнату, въ крошечную ка-

морку, я осталась съ его женой .. Арестанты говорили

мн±, что мног{е изъ нихъ содержатся „по ОШИбКЬ” семь

и восемь мВсяцевъ въ своихъ бумагъ, передъ

переправой черезъ границу. Не трудно представиты себ

%ихъ посл% семим%сячнаго въ этой

безъ возможности перем%нить б%лье. Они сов•Ь-

товали дать тюремщику денегъ, тогда онъ немедленно

отправить меня въ Но я уже шесть недвль была

въ дорог% и письма мои не доходили до моихъ... Нако-

нецъ мой солдать разр%шилъ пбйти съ его женой

на почту, и я отправила заказное письмо въ Петербургъи

(У г-жи С. въ столицъ есть родственники, и

черезъ нвсколько дней генералъ-губернаторъ телеграфи-

ровалъ, чтобы ее немедленно . выслали въ „Мои

бумаги, говорить она, были немедленно найдены и меня

отправили въ Эйдкуненъ и отпустили на свободу“.

Надо сознаться, что разсказъ этотъ ужасенъ; тьмъ не

мен%е, онъ ни на i0TY не преувеличены Для твхъ изъ

насъ, русскихъ, кто им%лъ д±ло съ арестантами, каждое

слово тутъ звучитъ правдиво, каждая сцена кажется нор-

мальной. Ругань, грязь, грубость, взятки, битье, голода-

это неотъемленныя черты каждаго острога и

каждой пересыльной тюрьмы отъ Ковны до Камчатки, отъ

Архангельска до Эрзерума. Будь у меня достаточно мВста,

я бы доказалъ это еще сотней разсказовъ.