имъ народъ позводядъ себ'Ь такое только истинно

подучилъ видь какого-то самохЬльнаго, самозванжло (какъ его назы-

ваетъ Бэръ) царя. По крайней мјр%, Б'ЬдьскП* точно будто поставилъ

себ'Ь какою-то задачей льстить инстинктамъ черни, прельщать толпу,

стяжать славу популярн"шаго челов Ька въ 1 осударств%. Кь этому

прим'Ьшалъ онт, и свою великую силу для uo$iicTB0BaHiH на народт„

темную темь Фанатизма... Если государь бриль

бороду и ославилъ себя любителемъ Нвмцевъ, то, напротивъ того,

окладистая борода «царя Борисоградекаго» была въ сдавв•, о ненави-

ети же его кь Нвмцаиъ и кр•Ьакомъ стоятедьствј «за духъ»

также давно было протрублено всему Mipy. Борись вдругъ поражаеть

поступкомъ, очевидно вызваннымъ всей страстностью его взволнованной

души: Бјдьскаго привезли въ Москву въ каторжномъ уборћ; Борись при •

звадъ цирюльника и ведьлъ этому Н'Ьмцу по волоску выщипать

всю длинную густую бороду «царя Борисоградекаго». Въ выходк•Ь бояри-

на Борись, очевидно, узнадъ черты самаго стариннаго и заклятаго

своего врага.

Этоть врагъ, котораго, безъ сомн'Ыйя, еще въ страшную дая

себя минуту Борись съ ногъ до головы долженъ быль измЈ-

ривать очами, конечно не состоялъ лично изъ того или другаго боярина,

изъ того или другаго жителя Свворской украйны иди Алексина. Общее

грубое невјжество веЬка, дикое и темное, возводившее на Бориса тучу

клеветъ, въ родеЬ тЬхъ, что онъ напримвръ «поджигалъ Москву» или

наводилъ Крымскаго хана»—воть съ ч•Ьмъ постоянно приходилось

ратовать Борису. Yca0BiH того времени, въ силу которыхъ любовь кь

образованности Ойствитедьно еихе совпадала съ ино-

земцевъ, а желаийе искоренять грубые нравы Ойствитедьно почти

соприкасалось съ ненавистью кь внВшней сторонј Русской народно-

сти—$лали роковымъ Бориса.

Вспомнимъ, что самого Ивана Грознаго толпа величала Англи-

чаниномъ, и посла, пржхавшаго изъ для сватовства, провожала

во дворецъ чуть не свистками. Каково жъ могло быть на

npecT0.lt выскочки-Годунова, этого отчаяннаго любителя Нјмцевъ, и

съ этимъ же его «новшеством», говоря нзыкомъ раскольниковъ!

Въ чемт, бы, впрочемъ, ни заключалась крамола Б'ђльскаго, ясно одно:

въ его смутномъ ироглянули несомнВнныя черты потомъ разра-

зившейсн смуты, народныхъ страстей противь Бориса, и

какъ бы уже выкинуто знамя наигональнаш царя. Одно достовгЬрно:

и сторонникъ Романовыхъ. Вс.т•Ьдъ за его дгвлом•ь

открываетсн и ихъ Д'Вло, открывается щЬдый обширный ковъ въ самсй)